Твое истинное лицо

      Видел я десятый сон, как вдруг резко затрезвонил мой телефон почти на ухо: забыл вчера звук выключить, видно.       Я, со сном в голове, поднял трубку, еле сев и потирая ладонью лицо, зевая во весь рот.       - Ларри, пожалуйста, приди через час за апартаменты. Я буду ждать, - кто это, твою мать? Настолько не думаю, что даже не понимаю, чей это голос.       - Кто это? - падаю обратно на подушку, прикрыв глаза и снова начиная вырубаться.       - Сал. Пожалуйста, я должен тебе кое-что рассказать, - его голос был таким бодрым и умоляющим... Что я не заметил, как уснул.       Именно из-за этого голубоволосый самостоятельно решил разбудить меня, больше не полагаясь на мою ответственность, которую как ветром сдуло.       - Ларри! Гарсия! - кто-то сильно тряс меня, а знакомый голос едва был слышен.       Но меня резко выбросило из сна, поэтому я вздрогнул тут же падая на пол и несильно ударяясь правой рукой.       - Блять, - шиплю, сев и не до конца раскрытыми глазами оглядывая комнату.       - Почему ты не пришел? Я ждал тебя 20 минут! - сокрушался Сал, плюхнувшись на мою кровать и зло смотря на меня.       - Прости, уснул, - кое-как поднимаюсь на ноги и, взяв с тумбочки резинку, собираю волосы. - А ты как тут оказался? - мигом поворачиваюсь к другу, напрягаясь.       - Было не закрыто. Давай быстрее! - пыхтел недовольно голубоволосый.       Схватив полотенце, скрываюсь в ванной на несколько минут, чтобы привести себя в порядок.       Да что с ним произошло? То отстраняется, то снова нормально общается? Как это понимать? И что такого Сал хочет мне рассказать, что нужно куда-то идти?       - Давай веди меня. Я потом поем, раз что-то важное, - одевшись и собрав волосы, встаю перед другом.       - Нам придется долго идти. Возьми дождевик на всякий случай, - голубоволосый смягчился, а в глазах появилась неуверенность.       Мы вышли из апартаментов через подвал и тут же направились в сторону леса. Странно, зачем он меня ведет туда?       Было довольно рано, поэтому жители даже еще и не проснулись. Влажный приятный воздух вперемешку с хвойным ароматом пробирался в легкие, ветер раскачивал вековые ели, которые начинали стонать. Ни единая птица не подавала признаков жизни, точно все исчезли в одночасье. Есть только мы и этот лес.       Сал ничего не говорил, поэтому я наслаждался приятным хрустом под ногами, а иногда и хлюпаньем ботинок по грязи. Редко рядом со мной с шорохом падали шишки.       Уютная атмосфера осеннего леса схватила нас в свои объятия, и с каждым шагом я будто всё больше погружался в эту сказку.       - Куда мы идем? - спрашиваю, внимательно смотря под ноги, где скрытые цветными листьями покоились мощные корни деревьев.       - В одно место, - как информативно! Может, это место важно для голубоволосого, и он решил показать мне его?       Мы несколько раз останавливались, чтобы передохнуть, а к концу пути ноги ужасно ныли с непривычки. Зато я увидел нечто удивительно прекрасное.       - Не знал, что тут такое есть, - восхищенно шепчу, потрясенно осматривая береговую линию.       Мы вышли на пляж, где повсюду были раскиданы камни и большие валуны. Их омывали полупрозрачные волны. Противоположный берег был едва виден, ведь над водоемом осел туман.       - Сюда трудно добираться. Только пешком можно, но тут так красиво. Пойдем, - его призрачно-голубые глаза вновь улыбались.       Сал повел меня в сторону небольшой пещеры, которую скрывали величественные ели.       - Это мое тайное место, - гордо объявил голубоволосый, когда мы вошли внутрь.       - И давно ты здесь обосновался? - мы сели на старый потрепанный матрас, который парень, наверно, когда-то сюда притащил.       - Со средней школы. У меня никогда не было друзей, а здесь я чувствовал себя не таким одиноким. Мне казалось, что я повелитель мира, раз никто не знает об этом пляже, - Сал прижал колени к груди, прикрыв лицо волосами. - Поэтому мне было странно, когда ты заговорил со мной. Я не знал, что делать. Но дружить - это не так уж и плохо, как я думал, - его голос был немного писклявым из-за волнения, но мне не было это так важно сейчас. Он открывается. Я ведь так этого долго ждал.       Внутри всё сжимается от сокровенности этого разговора. Я так боюсь всё испортить. Снова. Не хочу, чтобы Сал избегал нас.       - У меня нет мамы. Она... Ее загрызли волки, когда мы пошли гулять в этот лес, я не успел убежать, поэтому меня тоже задели, но папа потом спас меня... Он смог только из-за того, что волки отвлеклись на маму, начиная ее терзать, - его голос дрогнул, а тело начало трястись, будто голубоволосый заново всё это пропускал через себя. - Мы не смогли уехать. Папа не смог. Все дети в округе говорили, что я убил ее, что я виноват, - он резко положил голову на мое плечо, всхлипывая.       Я страшусь сказать хоть слово или шелохнуться. Я ведь могу ляпнуть не то, но я обнял дрожащие плечи друга, начиная успокаивающе гладить их ладонью.       - Тогда они стали называть меня Салли-кромсали. А папа... Он сорвался и начал пить... Он пытается. Работу нашел, но не может бросить и забыть, как и я. Я не хочу забывать.       - Почему? - прикрываю глаза, пытаясь не сойти с ума от всего, что слышу. Сал пережил всё это и не сломался. Он очень сильный.       - Нельзя. Не хочу забывать маму, хоть это ужасно, - он вновь отстранился, теперь со страхом в глазах изучая мое лицо. - Я чувствую, что могу доверять тебе, но всё равно боюсь...       - Я клянусь, что всё сказанное останется в этой пещере, - кладу ладонь на сердце, серьезно и громко произнося эти слова.       - Х-хорошо, но я не об этом... Просто я немного отличаюсь от других... Обещай, что не перестанешь общаться со мной, - его глаза полны надежды. Неужели, это что-то настолько ужасное? Мне кажется, Сал просто преувеличивает.       - Да, обещаю, - киваю.       - Сейчас, - он отвернулся, чуть подняв сзади волосы, но я не мог видеть, потому что длина голубых волн не позволяла мне. - Это послужит ответом на все твои вопросы, - послышался щелчок, а затем на матрас упало лицо Сала.       Что? Он пришелец? Что-то мне уже страшно! Он точно не хочет убить или съесть меня?       - Я урод, Ларри, - мучительно медленно поворачивается, закрыв лицо ( а лицо ли?) ладонями.       Внутри всё дрожит от неизвестности, а ноги подкашиваются. Как хорошо, что я сижу, иначе бы точно упал. Вся спина покрылась холодным потом, но это ничто по сравнению с моральным потрясением.       - Сал, всё в порядке, - насильно убираю его руки своими, охая и округляя глаза. Я сглотнул, но ком шока в горле не исчез.       Такого я не ожидал! Может, это сон? Не может быть... Всё лицо голубоволосого было исполосовано шрамами, часть верхней губы была порвана и неаккуратно зашита, а бровей не было, точно эти раны уничтожают всё живое, еще больше уродая лик голубоволосого.       - Так и знал, - Сал резко отпрянул, располагаясь на самом краю матраса и утыкаясь в свои колени.       - Прости, просто это неожиданно. Я привыкну. Ты не урод, Сал, - сажусь рядом, потрепав его по волосам.       - Правда? - спрашивает, заикаясь и поднимая голову. Я задержал дыхание, чтобы случайно не вскрикнуть, ведь это выглядит слишком страшно, но обещаю, что никогда не подам вида.       - Конечно! - улыбаюсь. - Я никому не расскажу, - решительно произношу.       - Именно поэтому я выступаю в парках. Чтобы денег заработать на операцию. Это лицо слишком ужасно, - Сал глубоко вздохнул и встал на ноги. - Пойдем, я хочу покидать камни. Это помогает успокоиться.       Впервые увидел его улыбку. Она прекрасная и искренняя. Он улыбается сердцем. Я хочу помочь ему осуществить мечту. Сал не должен страдать, ведь он такой невинный.       - А я скучаю по отцу, - мы уже некоторое время кидали камни в воду, соревнуясь. Пока больше блинчиков получалось у Сала. - Он пропал без вести, когда мне было одиннадцать. Тогда мы еще жили здесь, но родители нашли друг друга в Испании, когда папа поехал туда в командировку, затем привез маму сюда. После его пропажи, мы переехали обратно, когда мне было четырнадцать. Его тело до сих пор не нашли. В Испании мама вышла замуж второй раз. Диего классный, но он не справляется с ролью моего отца. Он больше как друг, наверно. Он испанец, поэтому у меня такая фамилия. Я пожелал учиться в Нокфелле, хотя Диего нашел мне неплохой универ там, но я всё надеюсь, что смогу найти папу, и этот город слишком важен для меня, - я не заметил, как, задумавшись, опустился на корточки и начал не моргая смотреть на далекий берег, укрытый завесой тумана.       - Я верю, что твой папа жив, - Сал сел рядом, положив голову на мое плечо. - Спасибо тебе за всё.       - За дружбу нельзя благодарить. Я делаю это, потому что хочу, - кривлюсь, пригладив волосы на его макушке.       Так по-особому тепло. Я рад, что встретил Сала. И я помогу ему.       - Хорошо. А какой твой любимый цвет? - мы приземлились на какие-то валуны напротив друг друга. Голубоволосый нервно перебирал протез в руках.       - Не знаю даже. Я люблю все цвета, наверно. Но мне кажется, что зеленый, как листва, самый красивый. Он спокойный. А у тебя какой?       - Наверно, красный. Он теплый, - улыбнулся, заправив мешающиеся пряди за ухо.       Мы провели вместе целый день. Когда проголодались, то пошли ко мне. Было так привычно, будто мы дружим уже несколько лет. Мы в первый раз ели вместе.       Я выяснил многое о нем, именно того обыденного. Например, любимая погода или еда. Не знал, что кому-то могут нравятся безвкусные брокколи. Сал оказался меломаном. Это неплохо. Или то, что он обожает зеленый чай и горячий шоколад.       Голубоволосый наконец согласился стать натурой для моей картины. Я, правда, пока не придумал, как именно его рисовать, зато хотя бы нашел кого.       Так интересно узнавать что-то новое о человеке, ты будто начинаешь его лучше понимать.

***

      Воскресенье прошло для меня совершенно непривычно. Я опять не смог съездить в приют, ведь задал себе цель начать помогать копить деньги для Сала.       Утром я связался с мамой и сообщил, что нашел себе натуру. Естественно, посыпались вопросы о том, кто эта счастливица, на что я ответил, мол потом узнает. Правда, мама начала из-за этого сомневаться в правдивости моих слов.       После я приготовил нормальную еду и принялся выставлять свои картины на продажу на всяких сайтах для этого предназначенных. Просто других идей у меня не было, а эти работы всё равно не нужны мне, но некоторые я не стал экспонировать, ведь они слишком ценны: с ними связаны дорогие воспоминания.       В обед я решился поехать в центр, чтобы попытаться и там продать некоторые картины.       Мне пришлось с огромной сумкой толпиться в маршрутке, следя одновременно за тремя факторами: не повредить работы, не задеть других пассажиров, не покалечиться самому. С этой задачей я с горем пополам справился. В само́м центральном сквере я занял одну скамью возле главной дороги, расположив там же холсты. Было прохладно, поэтому я постоянно пытался согреться, зачастую просто дыша на ладони, а иногда и начиная приседать.       К счастью, никто из знакомых не решил прогуляться сегодня в центре. Но зато за весь день у меня купили только одну картину. К концу дня есть я хотел, как стая волков, а замерз, как мамонты в Ледниковый период. Зато хоть сколько-то заработал. Думаю, нужно будет почаще так делать.       Домой я вернулся только к восьми, ужасно уставший и голодный. На скорую руку поев, направился в спальню, по неизвестной даже мне причине включив песню Сала.       (Песня: Tokio Hotel - «Forgotten Children»)       Вот кому досталось больше всех. Он столько пережил и до сих пор умеет искренне улыбаться. Я рад, что встретил такого прекрасного человека и смог сдружиться с ним.       Сажусь за свой стол, беря в руки ручку и клочок бумаги, начиная создавать на бумаге непонятные линии, превращающиеся в картину.       Надеюсь, ничто не сможет испортить его. Я должен помочь всем, чем смогу. Хочу почаще видеть эту улыбку, ведь она означает, что Сал не грустит. Если только после этой операции он сможет стать счастливым, то я готов хоть все свои картины продать.       Я нарисовал это озеро, точнее дальний его берег, сокрытый туманом. Он такой недосягаемо загадочный и необыкновенно прекрасный. Совсем как Сал.