Твое истинное лицо

      Эти два дня я провел как в тумане. Ничего не понимая, ничего не желая. Бесконца слушал нашу песню, напевая, вспоминая. Настала черная сплошная полоса без проблесков белизны, что дарило лишь безнадегу, которой у меня у самого полно имеется.       Эш рассказала всё моей маме, поэтому она ближайшим рейсом приехала ко мне. Лучше б я был один. Мне и так тошно, а все вокруг пытаются внести свою лепту, сочувствуя. Зачем мне это сдалось, скажите на милость?! Было бы идеально, если б они заткнулись.       Даже перед похоронами они умудрились в ничто превратить мое самочувствие, когда мне больше всего оно нужно было, чтобы не свихнуться, чтобы тупо не покончить с собой.       Ненавижу всех и всё вокруг. Лучше бесконечная пустота, чем вот это вот всё. Церковь, возле которой находилось кладбище, была украшена перед Рождеством. А почему это перед? Сегодня же 25! Замечательный день, наполненный волшебством! Перед самим зданием стояла огромная елка, увешенная игрушками. Будто насмешка.       Немного людей пришло на похороны. Кроме нашей компании и родителей приперлись несколько его одногруппников, которые после сразу же смотались.       Священник толкал свою речь, пока гроб медленно опускался в промерзшую землю. Ему уже не будет холодно.       Я не пытался слушать их. Зачем оно надо? Всё потеряло смысл, тем более какой-то треп священника, совершенно бесполезный для меня.       Неужели, я больше не увижу Сала? Мне не грустно. Я просто ничего не чувствую. Хочется верить в то, что это всё - кошмар, но ощущения слишком реальны.       Все были в черном, как и положено. Такой яркий контраст с девственно-белым снегом, что начинает резать глаза. Когда по очереди начали подходить к яме, чтобы кинуть по комку земли, почти никто этого не сделал, ведь она была противная, мокрая. Все брали снег. Только я и Генри, который, на удивление, был трезв, не испытали отвращения. Грязь застряла под ногтями, пачкая руки. Неприятно, но мне уже на всё пофиг.       Они засыпали гроб. С каждым ударом камней о крышку, будто умирала надежда по частям. Хотя умирать там нечему уже.       - Дорогой, пойдем, - мама обратилась ко мне, встав перед моим носом, но я не видел ее. Перед глазами было лишь холодное каменное надгробие.       - Я останусь. Можешь ехать, - отмахиваюсь и подхожу ближе к могиле, прикрыв глаза и тяжело вздохнув.       - Только не натвори глупостей, - печальный ее голос, а затем поскрипывание снега.       Они все до единого ушли. Так просто, будто Сал ничто не значил в их жизнях. Даже к самым близким у меня проснулось презрение.       - А ты что не уходишь? - чувствую, как рядом кто-то встает, а затем и слышу голос Генри. Впервые. У них похожие голоса. Сал - копия отца.       - Вы точно хотите знать причину? - невесело усмехаясь, кратко глянув на мужчину, а затем сев на корточки перед холодным камнем.       - Допустим, - он приземлился на пятую точку рядом, тоже, не моргая, уставившись на надрогибие.       - Я его парень, - тихо отвечаю. Было бы неплохо, если б Генри сейчас убил меня за это признание. Я мог бы быть с любимым. Но когда ответа не последовало, я тревожно повернул голову.       - Чё лупишь? Думаешь, я избить тебя хочу? Я рад, что мой мальчик хоть раз побыл в отношениях. Даже с такой соплей, как ты, - хмыкает и возносит глаза к небу, вздохнув. - Его всё равно уже нет.       - Вы так легко относитесь к этому? - опять смотрю на камень, перечитывая сто раз одно и то же: имя и года жизни.       - Нет, конечно. Но если я начну рыдать, то это будет странно. Тем более я не истеричка, в отличие от некоторых, - пристально палит на меня, отчего по коже побежали мурашки.       - Смешно. Я не истерю.       - Сам себя обозначил, - усмехается.       Как же он надоел мне! Что за Эш версия 2.0? Нахмурившись, уверенно пихаю под ребро его локтем, сидя при этом с самым невозмутимым видом. Мужчина вздохнул, тут же отомстив мне тем, что толкнул в плечо, из-за чего я упал лицом в снег, недовольно простонав.       - А ты не промах, - улыбнулся Генри, пока я смахивал с лица уже грязную воду, которая заморозила всю кожу, из-за чего меня начало потряхивать.       Стоп! То есть, я сейчас разозлился. Вот это прогресс! Спасибо, конечно.       - Пойдем выпьем. Я уже более часа трезв - это выше моих сил, - бурчит, изучающе осматривая меня.       У него сын умер, а он вообще не парится. Бухать хочет. Офигеть!       - Это нормально? - изгибаю презрительно одну бровь.       - Да. Я уже смирился. Да, он был единственным родным человеком мне, но все когда-то умирают, а мне и так немного осталось. Потом пострадаю. Идем! - снова толкает меня в плечо, на что я шикнул, зло зыркнув на Генри. Когда это мы успели побрататься?       Всё-таки мы зашли в магазин и взяли несколько банок пива, сев на скамью перед апартаментами и начиная распивать его. Всё было, вроде, ничего, пока мужик опять не раскрыл рот.       - Знаешь, перестань думать о его смерти. Я уже отговорил себя от этого. Я понимаю, что больно, но ты должен хранить воспоминания, ведь если умрут они, то умрет и он, - он произнес это тихо и уже нетрезвым голосом, посылая мне запах алкоголя, но я навсегда запомнил эти слова. Они такие зрелые и умные, что удивился тому факту, что доносятся они из уст Генри. - Держи. Думаю, тебе нужней, - мужчина расстегнул куртку, достав что-то из-за пазухи и протянув это мне. Это был протез Сала!       Я тут же резко выхватил вещицу, прижимая к груди и охая прикрыв глаза, не сумев нормально отблагодарить его. Первая встреча, первый разговор, изучение друг друга, прогулки, портрет. Всё промчалось в мыслях будто фильм, оставляя след в виде слезы на щеке.       Любимый... И единственный.

***

      Вечером того же дня я решил прогуляться, заодно выветрить остатки алкоголя из башки. Надев наушники, на полную врубаю музыку и, засунув руки в карманы, просто иду по улице, постоянно оглядываясь по сторонам.       В воздухе витает Рождество. Все дома и деревья украшены, множество детей играют во дворе в снежки, взрослые несут домой последние пакеты с продуктами, чтобы подготовить праздничный стол. Повсюду радость, а мне удавиться хочется именно из-за нее. Он не успел насладиться этим гребанным праздником! Да он ничем не успел насладиться!       Пинаю снег со всей дури, стиснув зубы. Так вообще несправедливо! Почему всегда умирают лучшие? Белая пыль взмыла вверх, искрясь в свете фонарей и опускаясь на деревянную скамью, стоящую на входе в небольшой сквер. На нее я и поспешил сесть, закрывая глаза, пытаясь раствориться в музыке.       Вдруг чья-то рука легла на мое плечо, отчего я чуть ли не умер на месте - сердце забилось слишком часто. Открыв глаза, я увидел улыбающуюся Эш. Мне ради приличия пришлось вытащить один наушник, что совершенно не способствовало моему умиротворению.       - Привет! А че такой кислый? - так радостно говорит, будто утром не было похорон.       - А почему я должен быть веселым? - громко спрашиваю, скрестив руки на груди и начиная нервно стучать ступней по снегу.       - Потом плакаться будешь! Сегодня Рождество, Гарсия! Тем более не думаю, что Сал бы захотел, чтобы ты грустил в его любимый праздник! - она ободряюще просияла. Кажется, Эш не в себе. Это не похоже на нее совершенно.       - Какая же ты бесчувственная! - восклицаю, чуть отодвинув от себя подругу и поднимаясь на ноги. Надо валить, иначе покоя не даст.       - Так! Всё! - она нахмурилась и одним движением усадила меня обратно, став серьезной. - Во-первых, все мы расстроены его смертью, Лар, но мы пытаемся улыбаться, тебя подбадривать... - Эш будто тесками сжала мои плечи.       - А я просил об этом?! Просил?! Знаешь, как мне хреново от этого?! - чуть ли не брызжу слюной, ощущая, как напряглось горло.       Изнутри разорывало все накопившееся, грозясь вывалиться на одного человека, на одного из моих друзей. Да, Эш не идеальна, но она же близкий человек.       - Перестань! Нам тоже тяжело! Представь, как мы переживаем за тебя! Не думаю, что Сал бы хотел это видеть! - стискивает зубы со скрипом.       - А его нет! Понимаешь?! Я не знаю, как жить дальше! - отталкиваю ее, но Эш, к счастью, удержалась на ногах, смотря на меня, как на психа.       - Живи, как раньше. Попытайся найти девушку. Думаю, Сал желает тебе только счастья, как и все мы, Лар. С Рождеством! - она грустно улыбнулась и опустила голову, вздохнув. - Я лучше пойду.       - Но это бред, Эш, я не смогу... - качаю головой.       - Всё ты сможешь, Гарсия, - поджимает губы и кратко кидает на меня тоскливый взгляд. - Пожалуйста, скорее возвращайся к нам, - тихо сказав это, подруга круто развернулась и направилась в противоположную сторону, оставляя меня наедине с мыслями, с услышанным, которое срочно нужно переварить.       Вдруг пошел снег. Белые хлопья нежно падали вниз, кружась, переливаясь на свету.       Вот тебе и Рождество. Поссорился со всеми, потерял любимого. Может, всё не поздно вернуть? Я про отношения с живыми. Хотя я ни на что сейчас не способен. Или я это жалею себя?       Позже я вернулся домой, молча пройдя через гостиную, где смотрела телевизор мама, нарезая на вечер салаты. В своей комнате я плюхнулся на постель, прикрыв глаза и вздыхая.       Достав плеер, врубаю нашу песню на всю и беру в руки протез, некогда принадлежащий любимому. Обвожу каждый изгиб кончиками пальцев, прикусив губу. Он был таким необычным, особенным, непохожим на остальных. Или мне только это казалось? Но знаю я точно одно - я никогда не забуду.       Поднимаю глаза, изучая всё то, что лежит на тумбе. Натыкаюсь на коробку с комплектом резинок и заколок для волос, которые я хотел подарить ему. Мы бы провели это день вместе... Весь.       - С Рождеством, любимый, - вздыхаю, переводя взгляд обратно на протез.       В голове родилась тупая идея, но я поспешил воплотить ее. Резко встав, подхожу медленно к зеркалу, считая шаги, будто так я мог избавиться от мыслей, бешено бегающих внутри.       - Да, - киваю сам себе, включив свет и смотря на огромные мешки под глазами. - Да, - прикладываю протез к лицу, застегнув его и вновь глядя в зеркало. - Сал, - кладу ладонь на поверхность, проведя по ней с ужасным скрипом. Но ни один мускул не дрогнул на моем лице под пластиком. - Здесь, - резко отрываю руку от зеркала, обняв себя двумя и громко вздыхая. - Рядом, - глажу свои плечи, смотря на отражение исподлобья. - Всегда.       Начинаю тяжело дышать, чувствуя, как горячо и страшно становится, одновременно мороз по коже. Вздрогнув, резко ударяю по стеклу и откидываю в сторону дурацкий пластик. Только спустя несколько секунд боль в костяшках начала ощущаться в полной мере. Громко кричу, упав на колени и прижимая кулак к груди.       - Ларри! - мама начала стучать в дверь и звать меня, но я не мог подняться. Меня будто приковало к полу.       - Прости, - всхлипываю, но слез будто нет. Падаю лбом на пол, собирая несколько осколков им и шипя сквозь зубы ругательства. - Всегда. Рядом.       Будто кто-то коснулся моих плеч, хотя мама еще истерично визжит за дверью, но как только я поднялся на ноги, то и навжденье исчезло.       Осматриваю себя. На заднем фоне виден протез. На миг показалось, что Сал стоит там и будто шепчет: «Береги живых!»       - Да.       Разворачиваюсь и иду к двери, впуская маму, которая тут же охнула, начиная плакать, гладить меня по лицу, обнимать, что-то шептать.       А мне всё больше казалось, что это он.