Что за жизнь...

      Алвин и тигр старше меня и медведя на два года. Но если быть точнее или я бы даже сказала мелочней, то лев на месяц старше тигра, а медведь меня на четыре. Чтоб вы не путались я скажу в каких именно месяцах, кто родился. Алвин — 23 июля, тигр — 23 августа (забавно, не так ли?), медведь — 17 февраля (вот странный у нас медведь. Точнее, его мама. Зимой все медведи в спячку впадают, а она рожает), я родилась — 24 мая. В общем, сейчас Алвину и тигру по 17 лет и глядя на льва я все больше удивляюсь тому, что только два года назад он был всего лишь лохматым задирой, а сейчас красивый и обаятельный парень. А может раньше я просто не замечала его красоты? Он же всегда был рядом.       Думая вот так, я, лениво подперев щеку рукой, наблюдала за тем, как Алвин и Аканэ общались. Маме лев пришелся по душе…       Я и не удивлена, ведь Алвин совсем не похож на Вайла. Папаша был брюнетом с зелёными глазами, а браток — блондин с высокомерными зыркалками. И именно из-за этой не схожести мама сама предложила Алвину остаться у нас, пока он в Намимори. Я даже стала ревновать. Вот че это, мой брат, имеющий замашки короля, так оживлённо болтает с этой простолюдинкой?!       Жизнь — боль (слезки-слезки)… — Я думала вы ещё пару деньков поболтаете, — «удивленно» проговорила я, когда Алвин зашёл в мою комнату.       Просто я сразу смылась, когда поела, а льва вытянуть не решилась. Они ведь так мило беседовали. — Харе нести дичь! — рыкнул Алвин и разлегся на моей кровати.       Козёл, мне её потом перестилать.       Ну, да ладно. — Почему же «дичь»? — спросила я, засовывая мангу обратно в стол. — Вы ведь так увлеченно спорили о том, из какого мяса лучше готовить стейк… — Это был обманный маневр, — поморщился Алвин. — Чтобы остаться здесь, — утвердительно сказала я. — В точку. Времени у меня не так много, поэтому хотелось бы, чтоб та, ради которой я забрался в такую глушь, была рядом, — Алвин закрыл глаза и положил руки за голову. — Начни рассказывать с того момента, как ушёл из нашего дома, — сказала я садясь на пол возле кровати. — Я хочу знать все. Вплоть до того, сколько девушек тебя продинамили. — Никто меня не динамил! — возмутился лев, принимая сидячее положение. — Меня желают все девушки и… — Да-да, начинай уже рассказывать.       Алвин облокотился на стенку и закрыл глаза. Я прям сгорала от любопытства. Что же у льва произошло, если он не знает, с чего начать?       Вздохнув, Алвин помотылял лохматой головой и твердым баритоном принялся рассказывать. — Ты и honey maniac*, возможно, не знали, но отец искал наших биологических родителей. Ты же не знаешь, как мы попали к нему? — Ну…       Я не знаю. Кажется, раньше я задумывалась об этом, но боялась спросить, потому что мы никогда не говорили о том, кто, как и когда встретился с Микайо. Даже моё появление было забыто, после того, как я влилась в семью.       Алвин хмыкнул. — Я и тигр появились у отца в один день. Только я — утром, а тигр — вечером. Но о нем я не буду рассказывать, так как он, равно, как и бурый сопляк, ещё найдут тебя и сами все расскажут. Короче, ты помнишь тот день, когда отец по одному заводил нас в свою комнату? — Вечер, — машинально поправила я. — Днём он сказал, что противники вышли на него и нам придётся расстаться, а уже вечером он звал нас к себе, чтобы… рассказать о наших родителях?       Именно тем вечером Микайо сказал мне, что Вайл мёртв. — Да, — серьёзно кивнул Алвин. — А ведь, ты первый зашёл к Микайо, — вспомнила я. — И вышел с лицом вселенского ахера.       Алвин криво улыбнулся, глаза его потускнели и в них отразилась… боль? — Сейчас все поймешь, — сказал он.       Встав с кровати, лев сел напротив меня, коротко вздохнул и откинул голову на кровать. — Сколько помню свое детство, оно всегда проходило в стенах приюта… ровно до того момента, как за мной пришёл отец. О своих настоящих родителях я ничего не знал, но очень хотел увидеть их или хотя бы узнать имена. Другим сиротам я врал, что мои родители совершают кругосветное путешествие, а меня оставили во Флоренции, потому что я не переношу транспорт…       «Как убийцы драконов» — не в тему подумала я. — … И дети верили мне или притворялись, что верили. Со временем, я и сам поверил в свою ложь, и стал одержим ею. Меня много раз хотели усыновить, но я, как умалишенный, твердил, что мои родители скоро вернутся и будут горевать, если меня здесь не окажется… Даже директорша, шлюха старая, устала доказывать мне, что у меня никогда не было родителей и в приюте я с самого рождения. По ее словам, мама родила меня и оставила в роддоме. А имя мне дала эта рыхлая кровохлебка… Мускино… Омерзительней имени в жизни не слыхал! Ну, неважно. Раз в месяц из приюта уводили детей. Помощница старой подстилки, Скопой её звали, уводила в основном мальчишек, которые были развиты физически. Нам говорили, что их отправляют в приют, с развитым физическим… как его… комплексом, что ли… Да пофиг! В общем, однажды я подслушал разговор рыхлой подстилки и её преданной швабры. — Босс Естранео спрашивает, когда прибудет материал, — монотонным голосом сказала женщина с короткими чёрными волосами и пустыми чёрными глазами. Вся она была какой-то сухой, даже деревянной. Гладкой, как будто долго и усердно отполированной, без выпуклостей или впадин. Старое серое платье висело на ней, как-будто его повесели на крючок, а не женщина его надела. Старшие дети приюта всегда отпускали похабные шуточки, насчёт фанероподобного тела помощницы директора, а особо смелые пытались полапать за грудь, которая, в общем-то, и не имела места быть на теле Скоп. «Назвать девушку шваброй? Её родители, как в воду глядели!» — смеялись девочки. Они-то, вообще смотрели на Скоп, как на ошибку природы и всячески гадили ей, с помощью маленького Мускино, которому нравилось помогать красивеньким старшеньким, ведь в награду они целовали его в щечку. И вот сейчас этот маленький проказник прячется за диваном и подслушивает разговор Скоп и отвратительной директорши. Но это вышло случайно, ведь девочки попросили его выведать в какой комнате живет Скоп. — Разве в этом месяце мы его не давали? — спросила толстая женщина, не отрываясь от бумаг. — Давали. В этом месяце к ним был отправлен пятилетний Бенигно Коломбо,— подтвердила Скоп. — Но им нужно ещё. — У нас нет ещё готовых, — проворчала директор. — А Мускино? — робко поинтересовалась Скоп. — Его давно пора было бы отправить. Здоровье отменное, силы много, он стал бы отличной экспериментальной крысой.       Последние слова были произнесены с особой ненавистью. Правильно, Мускино достал помощницу директора своими выходками. — Я и сама знаю, что за него нам дали бы огромные бабки… — вздохнула директор и подняла голову. — Но мне заплатили 300 миллионов долларов за то, чтобы он до окончания дней прожил в приюте.       Скоп впала в ступор. А Мускино просто ничего не понял. — Так много… за… з-за… — мямлила Скоп. — За кусок дерьма, которому даже имени не дали, — усмехнулась толстуха. — Но ведь, эти люди даже не собираются забрать его, так что мы вполне можем отдать это исчадье ада на верную смерть. Пусть Естранео вдоволь его искромсают. — Как скажете… Но скажите… Кто? — спросила Скоп. — Возможно та женщина, которая его родила, — криво улыбнулась директор. — Я даже уверена в этом. Но забудь, надо присмотреться к результатам этого мальчика. Иди… — И тебя передали в семью Естранео? — взволновано спросила я.       Может он знал Мукуро, Кена и Чикусу. — Нет, — отмахнулся Алвин. — Я больше и не слышал об этой семье, после того, как выбрался из кабинета директорши. Но в голове извилин у меня прибавилось. Я мало что понял, но то, что меня решили убить, причем очень жестоко, было понятно. Я уже хотел составлять план побега, но спустя неделю к нам в приют пришел Микайо. Я до сих пор помню, как он решительно зашёл в нашу столовку. Все, в мгновенье ока, прекратили есть и посмотрели на него, а он, в свою очередь, тоже всех рассматривал и остановился на мне. Я в тот момент отнимал бутерброд у другана. Когда он подошёл ко мне я почему-то подумал, что это один из этих Эстранео. Наверное из-за силы, которая бросалась в глаза… В общем, я… — Алвин покраснел и громко крикнул. — Я КИНУЛ В НЕГО БУТЕРБРОД И УБЕЖАЛ!       Я дико заржала. Никогда бы не подумала, что лев мог бы так поступить со своим идеалом! — Харе ржать!!! — ещё больше раскраснелся лев.       Но я не могла остановиться. Я так явственно себе представила недоуменное лицо Микайо, с которого медленно сползает колбаска и болтается кусок сыра на плече. Это такая умора!       После нескольких минут возмущения со стороны Алвина, рассказ продолжился: — Отцу потребовался целый час, чтобы развеять мои подозрения и уговорить пойти с ним. Я согласился, но все ещё не доверял ему. Директор сперва не хотела меня отпускать, но потом почему-то согласилась. Оказалось, что отец жил недалеко от приюта и мы решили пройтись пешком, но по дороге на нас напали какие-то отморозки. Ха! Видела бы ты их рожи, когда отец раскидал их, как щенков! — Тогда-то ты и стал восхищаться им, — сказала я. — Yes, — с обворожительной лыбой подтвердил лев. — Я решил, что во чтобы то ни стало, я стану таким же сильным, как и он. В детдоме я был самый сильный, знаешь ли. Никто не мог мне перечить! Даже старшие!       Я на это лишь улыбнулась. — Так, что дальше? — Отец привёл меня в дом, поболтал со мной о всякой ерунде и оставил не надолго. — И вернулся вечером, вместе с тигром, — влезла я. — Не перебивай меня! Да, отец пришёл с этим наглым идиотом и рассказал нам причину, почему взял нас. Мы были не против. Позже мы переехали в Токио, захватив по дороге медведя. А тебя отец подобрал в Италии, ездя по делам.       И дальше Алвин не сказал ни слова. Я ждала полминуты, минуту, две… И, в конечном итоге, меня это достало. Я только хотела че-то ляпнуть, но лев снова заговорил: — Когда я зашёл в комнату отца… он… Весело посмотрел на меня и сказал: «Готов узнать, кто твои родители и почему оказался в приюте?» У меня потемнело в глазах и я сжал кулаки. Отец тихо рассмеялся, но сразу же посерьезнел. «Я более чем уверен, что ты никогда не думал, что твоя история настолько ужасна, но я уверен, что ты справишься с этим…». Он дал мне папку. Я терялся в догадках, кем могли оказаться мои родители и поэтому с волнением открыл её. Первой оказалась фотография, какого-то белобрысого мужика. Я сразу понял, что этот дядька — мой биологический папаша. Ведь мы были прям на одно лицо. Единственное отличие: мои волосы кучерявые, а у него — прямые и глаза, у него они были синими. — Робин Форд, — сказал отец. — Начальник одной из команд «Сообщества Джентльменов». Эта организация достаточно стара. Она появилась ещё до того, как сформировалась итальянская спасательная группировка Виджиланте, которая позже стала мафиозной семьей Вонгола. В отличие от Вонголы, СД (Сообщество Джентльменов) не изменило своих принципов и сейчас занимается спасением людей своей страны. Но это не важно для тебя. — Этот старикашка… Почему?! — начал впадать я в ярость. — Спокойно, лев. Сейчас все поймешь. Посмотри следующее фото.       Я послушно взял второе фото. На этот раз это оказалась черноволосая женщина. — Это — Бонни Форд, — сказал мне отец. — То есть, она? — обалдел я. Не думал, что моя мать такая холодная женщина. — Нет, это не твоя мать, — ответил отец. — Робин Форд женился на Бонни Джонс 20 лет назад. Они были знакомы со школы. До свадьбы Бонни состояла в рядах исполнителей правительства США, а Робин Форд — только вступил в СД. Бонни тоже хотела в СД, но женщин туда категорически не пускали. В общем, так они и жили до свадьбы, а после неё, Бонни отошла от дел правительства и стала жить за счёт мужа, который очень скоро начал врать ей. Возьми следующее фото.       На следующем фото была молодая девушка с кучерявыми каштановыми волосами и глазами, в точности, как у меня. — Это секретарь главы СД, Рита Ким. — Ты же сказал, что в СД не принимают женщин, — вспомнил я. — Да, но она была гениальным хакером, поэтому она стала исключением и её приняли в качестве секретаря. Однако, долго она там не пробыла. Прошло пять лет, после свадьбы Бонни и Робина Форд. Бонни поднадоела своему мужу. Толку от неё не было. Детей она иметь не могла, а Робину очень хотелось иметь сына и он стал изменять Бонни. Но она тщательно следила за тем, чтобы любовницы Робина не беременели. Но одной все же это удалось. Робин ещё в момент вступления в СД заинтересовался Ритой Ким, но не мог к ней никак подступить. Ведь она была помощницей самого главы, но Рита сама решила познакомиться с ним. Не прошло и месяца, как между ними закрутился роман и спустя время Рита забеременела. Вот тогда Робин по-настоящему испугался, ведь Бонни, ни за что не дала б ребёнку родится, поэтому Форд решает спрятать Риту. Соврав жене про срочную длительную командировку, Робин увез Риту… И это было его главной ошибкой. Бонни мгновенно догадалась обо всем и решила найти мужа и его любовницу. Нашла она их спустя девять месяцев, во Флоренции. Она знала, что ребёнок уже родился и уход Робина стал необратимым. Но сдаваться она не хотела. Дождавшись пока Робин уйдёт из роддома, Бонни проникла в палату Риты. Та, как и предполагалось, мирно спала с уже родившимся ребёнком. Недолго думая Бонни перерезала горло ненавистной любовнице мужа, но она не смогла убить ребёнка, поэтому отнесла его в приют, заплатила директору 300 миллионов долларов, за то, чтобы никто и никогда не узнал о его существовании. Дальше Бонни вернулась в Америку стала ждать возвращения, убитого горем, мужа.       Отец замолчал. — Что было дальше?! Робин вернулся?! Убил жену?! Убил же?!!! — в истерике спрашивал я. — Узнай это сам, — пожал плечами отец. — Лев, завтра я умру, поэтому и рассказал о том, что всю жизнь тебя так волновало. Ты должен отправиться в Америку и встретиться со своим биологическим отцом. В папке есть все, что тебе нужно для поиска СД. Ты невероятно силен и выдержишь все. Я верю в тебя.       Поспорив с ним ещё немного, я взял деньги, которые он мне дал, и вышел. После того, как мы разошлись с вами, я отправился в США.       Мне позвонили…       И какого хрена?! Алвин ещё не все рассказал! — Да? — ответила я, готовая словесно убить позвонившего. — Привет, Наоми, — это оказалась Юри. Её голос звучал глухо. — Я свободна.       Чёрт! Совсем забыла о сегодняшнем разговоре с Юри! Что же делать? Я не хочу отказываться от встречи, но ведь ко мне не каждый день прилетает брат из Америки. А уж тем более сам принц гордыни. Но, если я сейчас не встречусь с Юри, то она может подумать, что я струсила. А мне этого не надо. — Подожди, — сказала я и обратилась к Алвину. — Ты напротив, если мы ненадолго прервемся?       Алвин зло глянул на меня. — Тебе какие-то матрёшки важнее меня? — Нет, но это важно, — начала злиться я. — Если мы не встретимся с этой матрешкой, то вскоре она спрыгнет с какой-то многоэтажки и это будет на твоей высокомерной совести!       Лев слегка задумался. — Заливаешь, — неуверенно протянул он. — Хочешь проверить? — во все 32 улыбнулась я. — Чёрт с тобой! — махнул он. — Только я иду с тобой и… — И прячешься в кустах, не давая о себе знать до самого конца, — закончила я за наглого братца. — Ни за какой хер! — категорично ответил лев. — Выбирай: или матрешка в течение нескольких дней превратится в кровавую лепешку по твоей вине или ты тихо подслушиваешь в кустах.       Пару секунд лев думал. А потом кивнул, закатив глаза.       Я победно хмыкнула и приложила телефон к уху. — Через полчаса возле школы.