Cola

Её снова тянет на приключения. А куда еще можно отправиться в таком виде, когда с каблучищ высотой с небоскрёб чуть не падает, платьице еле зад прикрывает, и сиськи из декольте вываливаются. Ясно же всё. Едет развлекаться. И он, стиснув зубы, просто тупо за ней наблюдает в окно, твёрдо решает не двигаться с места, ни за что за ней не ездить, пусть делает, что хочет, вляпывается во что угодно - ему, Петиру Бейлишу, решительно на всё плевать. Конечно же, как следствие этой решительности, за ключами от машины приходится бежать, чтобы не успела скрыться из виду, ищи её потом, паршивку ушлую. Ключи находятся быстро, но поехать за ней не выходит. Лиза, мать её, заявляет, что они непременно должны посмотреть какой-то занудный фильм о любви, а без него она смотреть не желает, и поэтому он обязан, обязан смотреть вместе с ней! И ему приходится смотреть, пялиться тупо в экран и стараться не думать, где она сейчас, с кем она, что делает… Почему-то, он практически уверен, чем именно она занимается. Дико хочется колы. Никогда он не любил эту сладкую газированную дрянь, и тут вдруг. К чему бы?.. Но колы нет, есть только лимонад. Лимонад он не хочет, хочет блядскую колу. И курить. И грохнуть Лизу. Голыми руками. Прямо сейчас. Наконец, Лизу от её сопливой мелодрамки вырубает, и ему удаётся выскользнуть незамеченным. Спускается вниз, идёт на кухню. В холодильнике колы тоже нет, а всё еще жутко хочется. Обитатели дома все уже спят, время-то за полночь. Только эта чертовка в коротющем своём платье еще не явилась, он проверял, машины нет. Сидит на кухне на подоконнике, курит. Ждёт. - Оу, Петир, ты не спишь еще! - почти орёт. Явилась, наконец. Судя по встрёпанному виду и размазанной помаде, вечер удался. На ногах еле стоит к тому же, каблуки уже держит в руках. - Ты пила что ли? - Ну, пила. А что? - С вызовом так. - Ром с колой. Вкусно, между прочим. Туфли швыряет с грохотом на пол и направляется в его сторону. - Рома там было явно больше, чем колы. Пожимает плечами в ответ. - Где была? - Старается говорить как можно безразличнее, но получается плохо. - Ты мне мама что ли? - Смеется. - Что за допрос? Но его уже понесло. - Напилась? Натрахалась? - Злобно выплёвывает ей в лицо. - Оу-у-у, кто-то, я смотрю, ревнует? - И снова хихикает довольно, нос морщит при этом. Подходит совсем близко и запускает руку ему в волосы, начинает массировать, гладить, пряди пальцами перебирает. - Прекрати, - он на грани, почти закипел уже, а она прекращать и не думает. Тянет за волосы так, что ему приходится встать с подоконника. Даже без каблуков она чуточку выше, и это бесит неимоверно. Вся она бесит с платьем этим своим, помадой размазанной и пьяными, похотливыми глазищами. Обнимает его за шею одной рукой, а второй хватает его подбородок, стискивает и шипит прямо в губы: - Хочу тебя… Хочу тебя так, что колени дрожат, и скулы сводит, а трусики постоянно мокрые… И ты меня хочешь, не ври, что нет! Всё равно не поверю… Дышит горячо, рвано, ромом и колой, и смотрит ему не в глаза, а на губы, пожирает их взглядом и почти что рычит. - Мерзавка бухая! - Хрипит он в ответ. - Отвали от меня! Кому говорят, отвали! Пытается убрать её руки, оторвать её от себя, оттолкнуть, но она держит крепко, сильная и с каждой секундой прижимается всё сильнее. Его зад уже упирается в подоконник, бежать некуда, она напирает и губы всё ближе, и он её держит, пытается держать из последних сил, а в голове неотступно крутится, что хочется колы просто ужасно, как перед смертью хочется. В итоге, или она сильнее, или ему не хватает решимости, но губы её добираются до его рта, впиваются сильно, напористо, целует его так, будто сожрать хочет, а он хочет её отпихнуть, правда хочет, но не получается, и не понятно уже, целует она его или кусает, язык в его рот протолкнула и глухо, довольно урчит. Его руки, которыми он пытался её удержать ослабевают вдруг разом и начинают наоборот, притягивать, прижимать её крепче, задницу её гладят и тискают, и сжимают. Как же давно у него не сносило вот так вот башню. Никогда не сносило, наверное. Все его отношения были всегда безопасными, как минимум, для него самого, всё продумано и просчитано, чтобы никаких рисков, а сейчас он на грани того, чтобы разом лишиться всего, что имеет, и виной всему его тупая, дебильная неспособность держаться подальше от трижды проклятой Сансы Старк. Никогда он не думал членом, презирал мужиков, кто подвержен был этим глупостям, и что теперь? Что ты скажешь теперь в своё оправдание, Петир Бейлиш? Где-то хлопает дверь. Кто-то идёт. Санса не обращает внимания, продолжает терзать его губы и нагло тереться о его член, который уже выпирает слишком заметно и неприлично, и ему не остаётся ничего другого, кроме как укусить её за губу так, что она шипит и кусает в ответ сильно и очень больно. - Прекрати, Санса! Кто-то идёт! Нас застукают! - Мне плевать! - Заявляет нахально. - Разведёшься, значит, что здесь такого? - Не собираюсь я из-за глупой, бухой девчонки жизнь себе портить, ясно? - Негромко ей отвечает, но так, чтобы поняла - он не шутит. А она смотрит ему в глаза с откровенной издёвкой и говорит насмешливо: - Ты же умный, Петир, и не понял еще? Вся твоя жизнь у меня между ног. Он молчит, что тут можно ответить? Уходит, оставляя её одну, и никак не может понять, что хреновее: то, что, похоже, она права, или то, что по-прежнему хочется грёбаной колы.