Cola

Он не видел её весь день. Весь день и весь вечер. Понятия не имеет, где её носит, но зато точно знает, с кем. Накануне её дня рождения к Старкам приехали гости - Визерис Таргариен и его сестра Дени. Кейтилин была с ними настолько любезна, что он сразу понял, куда ветер дует. Хочет свести его с Сансой. Ну ещё бы, Таргариены просто до неприличия богаты, говорят, даже богаче Ланнистеров, хоть в это и трудно поверить. Санса тоже, конечно же, всё поняла и немедленно принялась строить глазки Визерису. Улыбалась, хохотала над всеми его, без сомнения, дурацкими шутками, хлопала длиннющими своими ресницами и кусала припухшие губы. Доводила Петира до бешенства. А сейчас её нет, уехала с ним куда-то, один чёрт знает, куда. Он, конечно, её не ждёт. Нет. Он ведь не дурак. Он не ждёт и не скучает. Не вспоминает вкус её губ. Просто бродит по дому, как призрак. Чтобы как-то отвлечься, размышляет, анализирует, словом, делает то, что умеет лучше всего. Она сказала, что он мог бы найти и получше Лизы, намекая на себя, и, чёрт побери, да, тысячу раз, да, она была бы просто идеальным вариантом - наследница огромного состояния Старков, пусть даже его придётся однажды делить с её братьями и сестрой, всё равно, Санса Старк - это ключ ко всему, чего он так хочет, о чём мечтает, и этот ключ так близко, только руку протяни, но заполучить его невозможно. Разводиться с Лизой нельзя, это ясно, но даже если бы не было Лизы, Нед и Кейтилин никогда не допустят союза их дочери с ним, Петиром Бейлишем. Он для неё слишком стар, слишком низкого происхождения, имеет слишком грязную репутацию и вообще просто её не достоин. Расклад явно не в его пользу, и не ясно, получится ли что-то изменить, так есть ли смысл вступать в эту игру? Риск огромен, но огромен и выигрыш… Для того, чтобы заполучить всё, рисковать нужно тоже всем, он это усвоил давно. И, кажется, это именно тот случай. Всё или ничего. На часах уже за полночь, он забредает в библиотеку. Неожиданно - она там. Сидит на диване, листает какую-то книгу. - Что читаешь? Снова твой Достоевский? - Нет. “Энциклопедия ядов”. - Кого собралась травить? - Визериса Таргариена, - отвечает серьезно и дальше листает страницы. - Вот как, - присаживается на диван рядом с ней. Что-то с ней явно не то. - Санса, взгляни на меня. Молчит. Упрямо уставилась в книгу. - Санса. Взгляни на меня. Смотрит в глаза, наконец, и он видит свежую ссадину на мраморно-белой щеке. - Это сделал он? - Да, - отвечает и смотрит в упор. - Что случилось? -Мы поехали в бар. Посидели немного. Думаю, он принял что-то. - Наркоту? - Да. Мы пробыли там еще немного, потом решили ехать в другое место. - Что было дальше? - А дальше он обозвал меня шлюхой и потащил в переулок, - отвечает со злостью, в глазах лихорадочный блеск. Мегера - не девушка. - Я отбивалась, но он был сильнее… Наотмашь ударил меня по лицу. Пытался залезть под юбку... Он носит огромный перстень. Золотой, с головой дракона. Ты видел, наверное. От него и ссадина… -Больно? -Терпимо. Он чувствует... нет, не ярость. Спокойствие и решимость. - Дальше что? - Сбежала. Вывернулась и сбежала. Запрыгнула в такси - и сразу домой. - Санса, там были свидетели. - И? - И если ты это сделаешь - тебя непременно вычислят. У тебя есть мотив, а действовать можно только тогда, когда все мотивы скрыты. - Ты что предлагаешь? Простить и забыть?! Ну уж нет! Этот мерзкий выродок ящерицы за всё мне заплатит! Он как-то сразу поверил, что она это сделает. Такой у неё был взгляд, что сомнений у него не было - Визерису не жить. Вот только… Что будет с ней самой? Она смелая и решительности ей не занимать, но вот продумывать партию на несколько ходов вперёд надо бы ещё подучиться. - Не глупи, Санса. Я что-нибудь придумаю. Внезапно она вся дрожит, руки и губы трясутся. Не смотрит в глаза и молчит. Девчонка, похоже, в шоке, хоть и пытается выглядеть сильной. А его от этого её вида всего корёжит, просто наизнанку выворачивает. Неожиданно злость на неё за ту пьяную выходку растворяется, исчезает бесследно, вытесняется глупой… нежностью. - Успокойся, - подсаживается чуть ближе, берёт её за руку. Осторожно. - Санса… - шепчет и тянет её к себе. Она не сопротивляется, позволяет себя обнять. - Санса… Не думая ни о чём, он водит губами по бархатной коже, наталкивается на губы, легонько касается их своими. Чуть-чуть и почти незаметно, но она судорожно выдыхает и шепчет чуть слышно: - Петир… Его имя, срываясь с её чуть припухших губ, звучит словно музыка, и он прижимает её сильнее, целует и принимает в ответ такие же жадные поцелуи. Они никуда не торопятся. Они это делают медленно. Она нежно гладит его по щеке, заросшей колючей щетиной, и он понимает отчётливо, что губы её - это самое сладкое, что он в своей жизни пробовал, оторваться никак невозможно. Поцелуи становятся глубже, проталкивает свой язык в её алый, убийственно-влажный рот, и она снова стонет, тихонько и так возбуждающе, что у него закипает нутро. - Девочка моя, - шепчет чуть отстраняясь. - Что мы делаем... Сюда может кто-то войти. - Плевать, - и снова целует, ресницы дрожат, словно крылышки бабочки. Нет. Нет. Так нельзя. Это глупо с его стороны, если Лиза узнает… А Нед… Тогда он лишится всего. И она… Слишком юна и прекрасна, чтобы это могло быть всерьез. Для неё это просто игра. Для него... Он и сам не знает. Он отстраняется резко, вскакивает и отходит к столу. - Петир, что случилось? - Тревожно. … - Санса, всё это - ошибка… Нам нельзя… Подходит к нему вплотную, ладошками обхватывает его лицо. - Петир, - шепчет и нежно целует, так легко, не настойчиво. - Санса, пойми… Я уже слишком стар для тебя. - Неправда… Целует. - Я женат на твоей родной тётке. - Плевать… Целует еще. - У меня всё лицо в морщинах. - И что… И снова целует, так жадно, так самозабвенно, будто в его губах сосредоточена вся её жизнь, и никак им нельзя разрывать поцелуй, иначе в то же мгновенье она погибнет, целует и смотрит из-под полуопущенных, изогнутых своих ресниц, и он знает, что ни на кого никогда она так не смотрела, как на него, так, как смотрят только на бога. - Дурочка моя, - шепчет. - Дурочка моя, глупая… - Твоя… Твоя... Твоя… А ты мой... И он, наконец, понимает. Может быть, по началу это было игрой, но теперь - уже нет. У неё всё серьёзно, без обычных её улыбочек, без игривых гримас, без издёвки в глазах, всё не так, как тогда, на кухне. Сейчас перед ним не развратная, дикая ведьма, а просто девчонка, печальная, бледная, до боли красивая. Она просто гладит его лицо своими дрожащими пальчиками и нежно целует губы. Без напора, без страсти и даже без похоти, без попыток просунуть язык ему в рот. Просто губы целует легко, будто молит “Ответь мне, Петир, поцелуй меня, слышишь?” В глаза так несмело заглядывает, и столько надежды во взгляде... И её тихий шёпот у губ “Петир… Петир… Петир…” Ему не нужны объяснения, он всё понимает и так. Это значит “Петир, я люблю тебя”. Надо бы промолчать, отстраниться, уйти... Вместо этого он шепчет: - Санса… Санса… Санса... Целуются, медленно, влажно, и вот уже снова вдвоём на диване, и хочется взять её прямо сейчас, но это же просто безумие… Безумие - сопротивляться, - читает в её глазах. Он гладит её через трусики, она выгибается, ноги - пошире, чтобы он трогал везде. Горячая, слишком мокрая, и остановиться никак невозможно, когда она так течёт. И пальцы скользят и ласкают сквозь кружево, промокшее насквозь от смазки. Она подаётся бёдрами, она его хочет так сильно, так страстно, и дышит и стонет отрывисто, и требует ласки ещё и ещё. Немного сдвигает трусики и гладит горячую плоть. Она раскрывается вся, позволяя ласкать себя слишком бесстыдно… - У тебя уже были мужчины? - и знает, конечно были. - Да… - Горячо выдыхает. И он раздвигает складочки, и вводит в неё свой палец. Поглаживает, массирует, добавляет ещё один. Внутри она просто божественна, течёт и горит, хочет только его, и он это знает точно. Он двигает пальцами, входит в неё настолько, насколько возможно, она тоже двигает бёдрами, насаживаясь сама. Затем она опускает руку и начинает массировать клитор, гладит его и дразнит, пока он работает пальцами. От этой картины у него сносит крышу, а брюки почти трещат. Она начинает стонать его имя… - Петир... Петир... Петир… - Я здесь, - шепчет нежно. - Я здесь, моя девочка, тише… Нас могут услышать… Но ей наплевать. Она уже стонет в голос. Петир закрывает губами ей рот и стоны почти стихают. От того, что он делает пальцами у неё между ног очень громко и пошло хлюпает. Санса ласкает себя всё быстрее, и он ускоряет темп. Наконец она вся сжимается, прикрывает глаза, и он замирает, любуется этой картиной. Её первый оргазм, который он видит - и это волшебное зрелище. Жаль, он не кончил сам, но это не так уж важно. Не вынимая пальцы, чувствует как сокращаются мышцы, сильно, ритмично, судорожно... - В следующий раз попробуй тремя. - Санса… - Но лучше членом… ... Внезапно вращается ручка двери и… На пороге Лиза. Хорошо, что они к ней спиной, а спинка дивана мешает увидеть, чем они тут занимаются. - Санса, Петир! Вот вы где! Милый, ну что ты так долго? Твоя нежная киска уже заждалась. Его передёргивает от отвращения при мысли о лизиной "киске". Он нехотя вынимает пальцы, и Санса сдвигает ноги. - Иду, дорогая. Мы тут обсуждали последний роман Достоевского. - Ой, это так скучно! Пойдём же, любимый! И он поднимается. Медленно. Стараясь прикрыть стояк. Щёки Сансы пылают, на Лизу она не смотрит. - Спокойной ночи, Санса. - До завтра, Петир.

***

В спальне ужасно душно, и он открывает окно. - Милый, идём скорее, - ноет Лиза. - Твоя киска хочет мур-мур. - Извини, дорогая, давай не сегодня. Голова разболелась - жуть. Она дует губы, пытается хныкать. Он просто идёт на балкон. Садится на кресло и пальцы подносит к лицу. Они источают её аромат. Петир закрывает глаза и вдыхает. Какое-то время сидит неподвижно, затем поднимается и уходит. У него ещё есть одно дело.

***

Она просыпается утром и тут же находит у себя на подушке конверт. Открывает его осторожно. Не верит своим глазам… Переворачивает. На постель выпадает огромный, тяжёлый перстень. Золотой. С головой дракона. А кроме него - записка. С днём рождения, Санса.