Трудности разделения

      Долбанутая пустыня.       Жара стояла немилосердная. Хьюи каждой клеткой своего тела ощущал раскаленную кожу, которой были обиты сидения в автобусе. Если бы его бриджи были шортами, то потом, вставая, парень бы расстался с приличным куском собственной плоти, намертво приварившейся к этому адовому стулу.       Идиотская секретная база.       Секретная. Слово-то какое! И этот самый автобус, ходящий к этой самой базе прямо из туристического городка тоже, наверняка, пиздецки секретный. Никто не найдет. Мастерское шифрование. Скрытность восьмидесятого уровня, будь он неладен. — Не жмись ко мне. И так жарко. — Что-то не нравится — пересядь. — Я первый сюда сел, так что ты и проваливай. — Ага, убегаю по первому твоему слову. — Господи, как ты достал уже.       Невыносимый брат.       Дьюи шипит и злится, но голос они оба стараются не повышать: сидящий позади Луи задремал и будить его было просто немилосердно. Он и так за сегодня натерпелся, слушая вечные споры братьев, за что им обоим перед ним было даже немного стыдно.       Хьюи-то в общем и рад бы прекратить, но Иисусе! Спокойно переносить эти вечные огрызания и придирки было просто нереально.       То ли жара так влияла, то ли переходный возраст и разность характеров дали о себе знать, но сегодня находиться рядом с Дьюи старшему из близнецов было особенно невыносимо. Просто феерически крышесносно.       Вообще, парень никогда и не скрывал, что является самым раздражительным из их трио, и даже не задумывался о том, как выглядит со стороны и ощущается такая черта, поэтому стоило только Дьютерономию вдруг утром выпустить шипы и ответить агрессией на агрессию красный близнец даже на мгновение опешил. Уже потом, находясь в отведенном ему домике, он подумал, что, хей, точно ведь! Гены и семейная вспыльчивость. Как же. Неудивительно. Словно в зеркало носом ткнули.       Время, проведенное за руганью Хьюи помнил смутно, но точно знал, что вроде бы досталось даже Луи, что вообще при их размолвках происходит крайне редко.       И, вот же черт, стоило только помириться, так тут же поругались из-за того что не могли решить, кого привел в норму расщепитель молекул. Парень даже не знал, кто в этой ситуации был более тупым. Возможно, при разделении им обоим так же на время в два раза уменьшило показатель iq, иначе к чему и зачем было вдруг опять начинать это. — Чего ты вообще ко мне сел? — почти простонал средний Дак, отодвигаясь к окну. — Иди к Лу. — Там солнце, — огрызнулся Хьюи, — я умру к тому моменту как мы приедем.       Дьюи недовольно запыхтел, но не возразил, явно понимая нежелание сидеть на солнцепеке, и, отвернувшись влево, уставился на простирающиеся на многие мили пуснынные равнины.       Хьюи мельком оглядел близнеца и тоже повернул голову, но в противоположном направлении.       Сказанное им было правдой только отчасти. Ну, то есть на сиденье рядом с Луи действительно падал солнечный свет, но место старший брат выбрал по другой причине, в которой он винил этот чертов молекулярный трансформер, эту чертову базу, эту чертову поездку и этого чертового братца.       Через минут пятнадцать безмолвной поездки Хьюи скосил глаза и обнаружил, что средний близнец, обдуваемый ветерком из открытой форточки и убаюканный ровной дорогой, успел уснуть. Его брови перестали сходиться на переносице, губы приняли обычный не искаженный раздражением вид, черты лица смягчились. Дьюи стал тихим и спокойным, расслабленным и мягким. И прежде, чем Хьюберт успел остановить собственные мысли, они уже мутировали и сформировались в совершенно ненужное прилагательное.       Привлекательный.       Старший близнец вздрогнул всем телом и, страдальчески вздохнув, откинулся на сиденье. Нет, конечно, вполне нормально понимать, что какой-то парень (даже если твой брат) объективно вполне соответствует каким-то стандартам красоты. Это ничего не говорит о лично твоем влечении к нему. Вот только все это растирается в пыль, когда ты отмечаешь его привлекательность именно в контексте с припиской «воу, он привлекательный для меня».       А Хьюи в голове отмечал именно так. И едва не рвал на себе волосы от этого.       Они с Дьюи были пошлым подобием сиамских близнецов всего несколько часов, но чувство будто от него оторвали часть тела никак не уходило. Молекулярный трансформер явно что-то повредил в мозгу, иначе как объяснить все то, что он сейчас ощущает? Вся левая сторона то покрывалась мурашками, то сводилась легкой судорогой, будто желая замениться чужой плотью. Нецелостность и отторжение собственных конечностей напрягали, вызывала реальный физический дискомфорт и именно поэтому Хьюберт выбрал место рядом с братом: от нахождения того поблизости становилось легче. Еще не привыкнувшее к расставанию тело яростно тянулось к тому, кто еще сорок минут назад был с ним одним целым, как бы странно это не звучало.       «Проще говоря, меня к нему влечет,» — думает парень за секунду до того, как сформулировать менее двусмысленную фразу.       Он выдыхает сквозь зубы и немного сползает с кресла. Все было бы проще, не находись они с Дьюи в военном положении по отношению друг к другу. В обычный день это можно было бы обсудить, найти решение, прийти к выводу. Дьютерономий же довольно умный и способный парень, он явно сможет хоть немного разобраться. Надо же ему было так не вовремя включить семейный характер.       Вот же непруха.       Вот же идиотизм.       Вот же…       Дьюмен во сне морщится и елозит на месте, а потом кладет ладонь прямо на запястье рядом сидящего брата. Внутри вздымается волна, все замерзает ледяной пустыней, а затем в довесок взрывается вулканом. Хьюи не убирает руку потому что соприкосновение с кожей приятно и немного волнующе. Потому что прямо сейчас это — его единственный шанс получить то, что он желает.       Потому что он сам хочет коснуться и вернуть брата на место.       Парень быстро осматривает салон автобуса. Дядя Дональд и Дейзи сидят почти рядом с водителем, сзади дремлет Луи. Других пассажиров нет. Никто не увидит.       Хьюи осторожно, почти не дыша, протягивает свободную руку и, притянув, кладет голову брата на свое плечо. Дьюи сонно бормочет, двигается, стараясь принять удобное положение. Старший близнец весь замирает. Наконец парень перестает елозить и блаженно прижимается мягкой щекой к красной ткани рубашки.       Хьюи тихо фыркает, но тут же одергивает себя, боясь разбудить и отпугнуть. Он немного поворачивает голову и чувствует, как линию челюсти щекочут чужие волосы. От них пахнет пылью, затхлостью нелепого костюма крысы и остатками шампуня. Старший близнец старается ровно дышать, но ему очень странно: некомфортно и комфортно, удобно и противно, круто и ужасно. Все положительные эмоции связаны с непосредственно спящим братом; все отрицательные — с осознанием, что нравиться до такой степени это не должно.       Эта адова смешивалка молекул, эта секретная база и эта пустыня сделали с ним что-то не то и от этого становилось не по себе.       Вдруг Дьюи мелко вздрагивает и его ладонь, доселе просто лежащая на запястьи брата, сжимает его и прежде чем до Хьюи доходит он сам без задней мысли ответно переплетает свои пальцы с чужими.       И тут в его голове возникает немного безумное, но не лишенное логики предположение: возможно ведь, что Дьюи испытывает то же самое? Ведь он пережил это же немного головокружительное смешивание, эти же несколько часов вместе, это же на секунду даже болезненное расщепление. Вдруг он тоже сейчас ощущает себя не целым?       Воспоминания об ощущениях мягко и мучительно стали перемешивать собой все, что было внутри живота, завязывать узлами кишки, сжимать желудок, царапать печень. Хьюи ясно помнил, что помимо своего сердечного ритма ощущал слабо, но все же отчетливо другой, немного быстрее и сбивчивее. Он не был уверен, но кажется при выбросе в кровь адреналина по его позвоночнику вниз к ногам спускался пучок электричества и чуть ниже лопаток встречался с еще одним разрядом, идущим по другому спинному мозгу, и, сливаясь, эти заряды давали нижним конечностям энергии столько, что хвалило бы на пробежку через весь Большой Каньон. В момент, когда он и Дьюи начали подавать друг другу невербальные сигналы о том, что помириться не помешало бы, парень явственно ощущал как часть себя и ту, не принадлежащую ему половину тела. Рука и нога брата двигались в такт мыслям, ни на секунду не противореча и не следуя другому пути. Словно так и надо. Словно единый организм.       Автобус круто повернул, заскрипев шинами, и Хьюберт с ужасом осознал, что младший брат на его плече просыпается. Парень отлип от красной ткани, оставившей на его щеке помятый след, и сладко зевнул. Старший близнец не двигался, не убирал руку. Он вообще не представлял как следует себя повести. Светлые брови Дьюфорда сошлись на переносице и он весь сморщился, явно недовольный пробуждением.       Если Дьюи откроет глаза и обнаружит себя в таком положении, то точно оттолкнет, съязвит, рассердится и им двоим определенно будет неловко. Хьюи лихорадочно перебирал в голове все возможные пути разрешения ситуации, а затем, не придумав ничего лучше, сам притворился дремлющим, позволяя близнецу единолично разбираться с тем, что делать дальше.       Прошло чуть больше пяти секунд. Дьюи ничего не говорил, но и руки не отпускал.       Набравшись смелости красный Дак приоткрыл один глаз и искоса глянул влево, тут же едва не расхохотавшись над еще не до конца проснувшимся лицом брата, тупо пялящегося на сцепленные в замок пальцы и кажется вообще не осознающего где он, кто он и почему держит кого-то за руку.       Вся веселость мигом пропала, стоило Дьюмену очухаться, торопливо убрать ладонь и, скрестив руки на груди, наклониться в противоположное от близнеца направление.       Хьюи в этот момент почувствовал себя… глупо и даже немного обиженно. Ну, действительно, кому же могло достаться такое приятное дополнение к разделению. Только Хьюи. Дьюи судьба явно пожалела, оставив лишь удовлетворение свободой. Хотя сам старший Дак тоже хорош — понадеялся, блин, на то, что не только ему хреново. Ведь даже не ясно было, чувствует ли второй то же самое.       Желание сию минуту подняться и пересесть на другое место, пусть даже солнечное, было остановлено робким прикосновением к ладони. Каких в этот момент сил старшему Даку стоило сдержаться и не открыть глаза в удивлении он и сам не знал. Чужие пальцы ненавязчиво опустились рядом (благо, подлокотники позволяли) и почти невесомо дотронулись до тыльной стороны ладони, аккуратно погладили костяшки. В этом странном и одновременно ласковом прикосновении не было ничего такого, но отозвалось внутри оно целой какофонией разных цветных брызг.       Дьюи вдруг замер, а затем стал выводить на чужой руке буквы, постепенно сливающиеся в простые фразы или слова. Хьюберт весь превратился в осязание, пытаясь понять, чего хочет добиться брат и хочет ли вообще.       «Солнце», «ветер», «гром», еще раз «ветер».       Очень информативно, Дью, спасибо. Мы все рады, что ты помнишь программу детского сада, где на карточках с мультяшными рисуночками вам показывали домики-хуемики.       Старший близнец было расслабился, умилившись настолько странному занятию брата, но тут на запястье проступило «извини».       Вообще, сейчас было бы самое время как бы проснуться, но чисто ради интереса захотелось подождать и посмотреть, куда это все заведет. В конце концов, от прикосновений становилось спокойнее и легче, а то как-то уж повелось, что средний ребенок как-то почти не проявляет тактильность в его сторону.       Дьюи снова перестал двигаться, явно выжидая реакцию. Хьюи почти на физическом уровне ощущал, как его лицо сверлят внимательные глаза.       На руке пальцем вывелось «идиот». Явная провокация с целью проверить спит ли он серьезно, так что парень стойко держится, стараясь не выдать себя. Непонятный азарт и предвкушение подначивали сделать хоть что-то, но… Дьютерономий так резко убирает руки, что стоит немалых усилий не потянуться следом и не застонать разочарованно.       Ну, и что мы имеем в итоге? Нихера мы не имеем. Понять разделяет ли брат эту странную тягу не получилось. Ему, возможно, стыдно из-за того, что сегодня он не смог до конца держать маску спокойствия и холодности. А может ему просто жаль, что все вот так у них получилось.       Автобус еще раз поворачивает и Хьюи твердо ставит перед собой цель все выяснить.