Трудности разделения

      Хьюи однозначно уяснил: они договорились не вспоминать о произошедшем в пустыне до того момента, пока не поймут. Осознание влечения друг к другу настолько сильно поразило, и так кардинально могло изменить их жизни, что в существование у них таких чувств все еще временами не верилось, так что нужно было остыть.       Но тут была проблема. — А что я, блин, понять-то должен? — запоздало спрашивает он себя.       Когда они приехали домой, то Дьюи тем же вечером затащил его в ванную комнату под предлогом закидывания вещей в стирку и прямо спросил, понимает ли брат насколько травмирующе для них будет раскрытие правды. — Ага, — кивнул тот. — Знаешь ведь, что все придется держать в секрете? — продолжил средний Дак, одновременно с этим откладывая из общей стопки вещей только черные. — Ну, я не тупой.       Дьюи в тот момент был каким-то взвинченным, поэтому явно с большим усилием удержался от едкого комментария. Вместо этого он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Ты бы пошел на это, — чуть тише начал, даже не смотря в сторону брата, — если бы знал, что я разонравлюсь тебе, ну, скажем, через месяц?       На секунду Хьюи замер, уставившись на толстовку Луи в своих руках. Формулировка на его взгляд была несколько груба, но в целом абсолютно точно описывала и его опасения тоже. Ситуация очень сильно отличалась от стандартных отношений, на нее нужно было смотреть без инфантильных розовых соплей о вечной любви. То есть, окей, они могли стать парой, но жизнь такова, что пары распадаются — это нормально и естественно, такое случается. Что потом делать с учетом того, что это явно разрушит ровную атмосферу их семьи, страшно было и думать.       Так что, нет, он бы не пошел. — Вот именно, — кивнул Дьюи, хотя Хьюи ничего и не ответил. — Перспектива всю оставшуюся жизнь жалеть о том, что не сдержались от минутного порыва, меня вообще не прельщает. — Разумно, — согласился старший подросток. — Спешить нужды нет.       Конечно, можно бы было разорвать рубашку на груди, упасть на колени и во все горло проорать, что «нет, ты любовь всей моей жизни, наши чувства не угаснут», но врать ни себе, ни Дьюи не хотелось — людей вокруг полно, а близнецы Дак (Хьюи — в особенности) были влюбчивыми. Было бы глупо отрицать, что уже через неделю у кого-то из них может появиться новая симпатия. — Окей, давай просто поглядим, что дальше будет, — сказал Хьюи. — Не напоминаем друг другу ни о чем, живем так, как жили бы без всего этого. — Только не как в прошлый раз, ладно? — дополнил Дьюи, выразительно глядя брату в лицо. — Ну, знаешь… присмотримся друг к другу.       На том и решили, хотя у обоих остался от этого разговора неприятный осадок. Пытаясь отыскать его источник Хьюи почему-то тем вечером вспомнил о бывшем парне Вебби, который упорно не хотел никому говорить о том, что они встречаются, когда сама девушка ничего плохого в этом не видела. Вроде как он не хотел чтобы друзья над ним шутили и подтрунивали. Тогда она сказала, что прятаться ей неприятно и ей бы просто хотелось человека, не боящегося взять ее за руку и гордящегося тем, что она у него есть. В конечном итоге она его бросила, хотя, по ее собственному признанию, он ей очень нравился.       Хьюи тогда ее не понял, а вот сейчас, оказавшись чьим-то грязным секретом, хранимым в самом далеком ящике стола на чердаке самой дальней башни поместья МакДака, осознал, как же неприятно, когда связи с тобой стыдятся. Быть недовольным, правда, в этом случае права он не имел — палка на двух концах одинакова, так что в то же время, что Дьюи никому не рассказывает о том, что близнец ему нравится, сам Хьюи точно так же не планирует посвящать в свои чувства никого. Даже Луи.       И как бы тут есть два нюанса, о существовании которых оба подростка узнали только тогда, когда возникла необходимость что-то скрыть. Во-первых, они почти всегда втроем. Нет, конечно, они и так это все знали, но значения этому не придавали потому что неудобств не испытывали — сейчас же на душе скребли кошки и на дне желудка тяжким камнем лежало осознание того, что они утаивают что-то очень значимое. Во-вторых, Луис Дак их очень хорошо знал. Очень хорошо.       Уже через неделю ближе к полудню Луи ненавязчиво подергал красного близнеца за рукав футболки, а когда тот к нему повернулся, обеспокоенно спросил: — Что-то случилось?       Старший Дак моргнул и непонимающе посмотрел на брата. Они до этого просто смотрели какой-то французский фильм по телеку и подросток даже не мог предположить что послужило причиной такого вопроса. — Нет? — скорее спросил, чем ответил, он.       Он был совершенно точно уверен в том, что они с Дьюи вообще не вели себя подозрительно — в поездке они были просто вынуждены постоянно контактировать и быть рядом, поэтому скрывать влечение, производящее на них такое большое впечатление, было непросто, но дома, где уже привычная рутина и личные интересы давали простор для одиночных действий, они наконец вздохнули спокойней, занимаясь каждый своими делами. Например, Хьюи сегодня планировал весь день провести с Вебби, которая нашла на чердаке старые вещи своей матери, привезенные бабушкой из их старого места жительства. Дьюи помогать ему отказался, сославшись на то, что в прошлый раз, когда сестре нужно было помочь с книгами, он сам все таскал и сегодня имеет право на отдых. — Ты уверен? — настойчиво переспросил Луи, искоса посмотрев в сторону кухни, где средний Дак, сидя за обеденным столом и уткнувшись телефон, ждал пока тостер соизволит выдать ему поджаренный хлеб. — Почему что-то должно быть плохо? — усмехнулся Хьюи. — Что за расспросы, Лу?       Парень зевнул и взял в руки пульт, только сейчас замечая, что на экране как раз пошли титры. Сбоку раздался тихий вздох — Луи явно не знал как подступиться с очередным вопросом и при этом не выглядеть параноиком. — Ну, как бы, — промямлил он, неловко потирая шею и снова поворачивая голову в сторону прохода на кухню.       Проследив взглядом направление Хьюи вдруг немного напрягается, но сам не понимает почему, а оттого просто продолжает непринужденную исключительно для него беседу. — Что-то с Дьюменом? — уточняет он. — Это я хотел у тебя спросить, — серьезно отвечает Луи, но, видя, что до брата не доходит, продолжает: — Ты на него вторую неделю пялишься. Что-то случилось?       Хьюи так резко становится не смешно, что он едва успевает взять себя в руки чтобы в одну секунду не измениться в лице. — Он просто на глаза попадается, — отмахнулся юноша, вновь смотря вперед.       Каких усилий ему стоило держать улыбку словами он сам бы передать не смог. Он ожидал от сложившейся ситуации всего — от того, что он или Дьюи не выдержат и пойдут признаваться в чувствах, до абсолютного исчезновения этих самых чувств. Ему и в голову не приходило, что Луи с его покорным и мягким нравом вдруг начнет подозревать неладное спустя всего каких-то пару дней после их открытия друг перед другом. Красный Дак внутренне раздраженно взвыл — умел же младший брат быть проницательным в совершенно неподходящие моменты. Дело было безусловно в том, что он их как облупленных знает, но положение это делало только хуже — еще не хватало чтобы он приглядываться более усердно начал.       Проблемой, конечно, являлось и то, что Хьюи совершенно не знал как притворяться перед братьями — перед Дейзи, дядей и всем миром умел как профессиональный актер, а вот с Дьюи и Луи привык быть собой. Просто что-то скрывать и не обговаривать было вполне просто, но юлить и врать в глаза младшему брату ощущалось неправильно. Но надо.       Быстро сгенерировав в голове неплохую версию происходящего он приготовился словесно отбиваться, чувствуя как по спине катится холодный пот. — Ты все еще чувствуешь себя странно после того молекулярного трансформера? — уперто продолжает Луи, сам неосознанно давая почву для хорошей отмазки.       Хотя, это и отмазкой-то назвать можно было с натягом — подобное скорее было полуправдой. Физически Хьюи полностью вернулся в норму, его рука и нога перестали иметь трупный вид, а вяжущее чувство нецелостности сошло на нет, но являлось ли его душевное равновесие адекватным он сказать не мог. Видимо, все же не так все было хорошо, раз он действительно на Дьюи посматривает. — Наверное, — ведет подросток плечами, начиная бездумно переключать каналы. — Может поговорить об этом с Дьюи? У него, похоже, все нормально.       Хьюи чуть не дернулся и инстинктивно скосил глаза в сторону кухни, натыкаясь взглядом на синюю кофту близнеца. У него все нормально? Серьезно? Красный Дак тут один переживает? — Не, все норм, это вообще с Дью не связано, — отмахнулся парень, тут же разворачиваяь к сиблингу и переводя тему: — Кстати, раз так волнуешься за меня, то не хочешь помочь мне таскать коробки для Вебби?       Луи моргнул и отодвинулся, неловко потирая шею и делая вид, что совершенно не обратил внимания на вторую часть сказанного братом. Хьюи, про себя посмеиваясь над подобной реакцией, продолжал пристально на него глазеть. Все же не только младший брат его знал наизусть, но и он сам прекрасно был осведомлен о некоторых чертах чужого характера, выражающихся во вполне осознанном увиливании от любой тяжкой работы. — Ну, раз все нормально… — нервно протянул Луис. На улице раздалось двойное кряканье — специфический сигнал на машине Дональда — и младший Дак тут же вскочил с места, явно хватаясь за шанс слинять от брата: — О, дядя Ди! Пойду помогу с продуктами! — Ага, иди, — хмыкнул красный близнец.       Он было вернулся к просмотру телика, отмечая про себя, что до выхода из дома для похода к сестре осталось чуть больше часа, но краем глаза заметил выходящего из кухни Дьюи с еще дымящимися на тарелке тостами. Подростки пересеклись взглядами, но ничего друг другу не сказали, так что средний Дак прошел дальше в комнату и опустился на другой край дивана. — Что ты смотришь? — спросил он.       Хьюи обратил внимание на экран — там шел какой-то турецкий сериал с ломаными субтитрами. — Без понятия, — честно ответил он. — Просто хочу убить время.       Дьюи понимающе кивнул и больше они не говорили. Такое вроде как не должно было напрягать, но старший близнец все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, Луи был прав когда говорил, что он постоянно поглядывает на второго брата — сейчас это стало очевидным и для него самого. Загвоздка была, на удивление, не в нем, как бы эгоистично это не звучало. Просто так получалось, что Дьюи временами неосознанно уходил в дебри сознания и абстрагировался. Ну, как сейчас и как последние два дня, когда он делал вещи, незаметные для посторонних, но как день ясные для того, к кому он менял отношение. Например, к Хьюи, с которым он теперь меньше разговаривал и от которого дальше садился, подсознательно закрываясь. Это могло бы быть хорошим знаком, обозначающим его озабоченность сложившейся ситуацией, если бы сам Дьюи при этом не выглядел так равнодушно. — Чем планируешь заняться? — решил спросить Хьюи.       Средний близнец на секунду задумался. — Подожду пока ты свалишь помогать Вебби, а потом зарублюсь в «Зельду», — меланхолично ответил он, намазывая золотистый тост джемом. — Кстати, когда ты придешь? — Не знаю, — Хьюи отчего-то чувствовал себя уже уставшим. — А что?       Он внимательно следил за чужой рукой, ровным слоем распределяющей десертным ножом сладкую массу по хлебу. Дьютерономий проследил за его взглядом и, закатив глаза, молча отдал тост до того, как его полезли бы отбирать. — Луи хотел что-то вечером посмотреть, — ответил он, одновременно с тем, как только что упомянутый брат прошмыгнул в кухню с бумажным пакетом из пекарни. — Ты до семи справишься? — Наверное.       Они бы, наверное, после этого замолчали, чего Хьюи очень боялся, но положение спас Дональд — в прихожей раздался треск и глухой грохот, какой бывает когда по полу рассыпаются крепкие фрукты. Дьюи перегнулся через подлокотник чтобы посмотреть в коридор и, разочарованно вздохнув, поднялся с места за секунду до того, как дядя стал их звать. — Чертовы яблоки, чтоб вас! Мальчики! Ловите их!       Хьюи лениво вздохнул и вдруг понял, что прямо сейчас имеет реальную возможность просто слинять через задний двор. Ему не хотелось видеть семью, в тягость были разговоры и любые контакты. Он хотел морально отдохнуть от всех и всего. В коридоре громко переговаривались и звуки голосов резали, заставляли хотеть убежать. У него, похоже, все нормально.       Луи был не прав. У Дьюи не было все нормально. У него был постоянно ожидающий от него чего-то брат и желание спокойно жить — вещи, взаимоисключающие друг друга. Красный близнец мог бы, конечно, побыть самонадеянным, но правда была в том, что он даже на сотую долю не мог ручаться за то, как брат себя поведет, если уже сейчас он ведет себя так отстраненно.       Подросток быстро и тихо выскользнул из дома через заднюю дверь и, пригнувшись чтобы не быть замеченным в окнах, направился к главной улице. Вообще, он планировал поехать на велосипеде, но для того чтобы его взять нужно было бы идти через гараж и потом выходить на подъездную дорожку, а рисковать быть замеченным дядей не хотелось совершенно. Пешком ходить полезно и за час он как раз доберется до особняка, а там хоть трава не расти потому что Вебби не будет на него давить расспросами.       Подросток вывернул на главную улицу спального квартала и, напоследок глянув в сторону дома, направился дальше. В наушниках играла старая рок-опера из девяностых, в которую он почти не вслушивался, но которая хорошо проветривала голову. Холодный ветер неприятно заползал под кофту, но возвращаться за более теплой одеждой Хьюи не собирался. Поход был неблизкий, но это только играло на руку — у подростка образовалось достаточно времени для мыслей наедине с собой.       Он никогда не злился на девушек, которые его отвергали, и не мог понять парней, которые, не встретив взаимной симпатии, вымещали недовольство на отказавших дам. Естественно, ему было неприятно, но и обвинять кого-то в том, что тот просто не чувствует того же, подросток не мог. У него самого влюбленности сменяли одна другую, а лицемерить он не хотел. С другой стороны, Дьюи знал его вдоль и поперек, так что если уж ему так быстро надоело все, то стоило задуматься над тем, в порядке ли сам Хьюберт. Происходящее в последние недели больно било по самооценке и невольно парень начинал загоняться от самых обычных вещей. Может он душный? Слишком приставучий? Чересчур прямолинейный?       Он бы мог не волноваться если бы после разговора с Луи не начал прокручивать в голове события последних нескольких дней и свои ощущения от этих событий. Что-то было не так и вызывало смутные воспоминания, правда, какие — понять парень не мог, а потому решил не мучать себя и не забивать голову. В конце концов, еще не хватало напрягать сестру.

***

      Коробок оказалось не так уж много, но все они были едва ли не в самом дальнем и пыльном углу чердака, а поэтому к тому времени, как Хьюи успел перетаскать их все в малую гостевую комнату рядом со спальней Вебби, он был уже весь в пыли и то и дело чихал да тер глаза. — Может, хочешь душ принять? — заботливо предложила Вандеркряк.       Она тоже была запачканной, но не в пример меньше, и сидела прямо на ковре, окруженная коробками словно заточенная в замке принцесса. Ножницы, которыми она разрезала пожелтевший от времени скотч, опасно блестели в ее руках.       Хьюи переводил дыхание рядом, с ленивым интересом наблюдая за сестрой и про себя тоскливо отмечая, что внешне она уже почти похожа на тех девочек, которые его обычно привлекают. Она вообще была первой представительницей женского пола, которую тройняшки к себе подпустили, но из-за разницы в два года, незаметной для взрослых и играющей большое значение для детей, именно как девушку ее воспринимать не могли. Впрочем, это все равно по собственным соображениям Хьюи отразилось на том, какие ему девочки нравились сейчас — милые, смешливые и ласковые. Вообще не такие как…       Подросток моргнул и суетливо сделал глоток из принесенного стакана с водой. — Нет, — покачал он головой, — в особняке нет одежды для меня, а чистым лезть в пыльные шмотки мне уж точно не хочется. — Могу дать тебе свою футболку, — ехидно улыбнулась девочка, указывая взглядом на розовый пакет у дивана. — Новая.       Старший Дак хмыкнул и заглянул внутрь. Брать он, конечно, ничего не собирался, потому что вещи Вебби, кроме парочки оверсайз платий, хоть и были все очень приятны на ощупь и весьма симпатичны на вид, просто не налезли бы на него — плечи девочки были уже почти в полтора раза. — Кто это? — уточнил юноша, вынимая мягкую ткань с изображением какой-то девушки в полосатом свитере. — Лена. Она совсем недавно дебютировала, помнишь? — не поворачиваясь откликнулась Вандеркряк. — Красавица, правда же? — Ага, — согласился Хьюи.       Он видел эту девушку в одном из видео с показов парижского модного дома, что сестра включала им, но никогда не был озабочен тем, чтобы узнать, кто же там был. Вебби и в тот раз говорила, что эта девушка прекрасна. — Посмотри!       Хьюи поднял взгляд и прямо ему в лицо ткнули какой-то кружевной тканью сиреневого цвета. Он отстранился и понял, что Вебби показывает ему, во-первых, мягкое винтажное платье, а во-вторых, свой смартфон с фотографией, как парень догадался сразу же, дочери миссис Бикли в этом самом платье. Юноша перевел взгляд на лицо сестры, а потом обратно на фото. — Ты очень на нее похожа, — кивнул он. — Как думаешь, мне пойдет? — девочка взволнованно мяла ткань в руках. Хьюи пожал плечами. — Примерь, я посмотрю.       Веббигейл кивнула, резво развернулась, хлестнув подолом брата по ногам, и понеслась в свою комнату чтобы переодеться, оставив парня наедине с пыльными коробками и невеселыми мыслями. Прогулка по уличной прохладе и таскание тяжестей его немного успокоили, но сейчас он явственно понимал, что просто искал как отложить решение висящей над ним проблемы, которая, похоже, теперь была его единоличным грузом.       Дьюи был тактичнее и совестливее, в то время как Хьюи инициативнее и амбициозное. Неудивительно, что средний близнец, зная стремление брата делать все по-своему, ничего ему не говорил, хотя, похоже, уже все для себя решил. Даже тогда, когда они еще только ехали домой, Хьюи уже знал, что брат будет сознательно от него отстраняться — в этом никаким боком не была виновата осторожная натура Дьютерономия — он просто уже тогда понимал, что лучше не увлекаться, но, видя, как настойчиво старший Дак гнет свою линию, решил, что лучше тому своими мозгами до всего этого додуматься. Вот почему он задавал вопросы про возможно исчезающий со временем интерес. Вот почему сказал подождать и дал почву для размышлений — просто потому что просто так Хьюи никого не слушает, в чем они оба убеждались бессчетное количество раз.       Из последнего: через день после приезда они вечером наткнулись на какой-то сопливый фильм про то, как мужчина пытался вернуть чувства в свой увядающий брак. Старшие близнецы, прочитав краткое описание в интернете, быстро переглянулись, без слов признавая, что во время просмотра им, возможно, будет немного неловко, но все равно согласились на просмотр. В процессе оказалось, что картина совершенно неплоха, но темнота и постоянные чувственные моменты подогревали интерес и уже примерно через час Хьюи захотелось внимания. Пока на экране пара кружилась в медленном вальсе под тихий джаз, а сидящий на полу Луи не отрываясь и явно проникнувшись историей смотрел на разворачивающееся действо, старший близнец закинул руку на спинку дивана. Дьюи тут же покосился на него, но никак свои мысли выразить не успел — ладонь брата осторожно коснулась его затылка и мягко погладила по кромке волос на шее.       Хьюи, конечно, дразнить брата не хотел — ему злить его вообще не выгодно было. Просто почему-то захотелось напомнить о том, что он к Дьютерономию очень по-особенному относится. Не желал он и ответных действий или хоть чего-то такого — хватило одного неравнодушного кивка, который брат отпустил с глубоким вздохом. Хьюи тогда смотрел на него и пытался взглядом показать все, что ощущает. Он как бы понимал, что во всей этой ситуации немаловажную роль играет и его временами ветреное поведение, а потому не хотел чтобы с ним боялись связываться. Через пару минут Дьюи сдался и расслабился, ткнувшись затылком в его руку, но порадоваться никто из них не успел, потому что Луи вдруг сокрушенно промычал и, облокотившись спиной о диван, прижался щекой к колену второго брата. — Как думаете, они все же расстанутся? — спросил он.       Близнецы одновременно посмотрели на экран и синхронно пожали плечами. В конце фильма пара рассталась, пообещав остаться друзьями. Мужчина подарил бывшей жене на прощание картину, которую она давно хотела, а потом расплакался. Тройняшки очень расстроились.       Хьюи тряхнул головой, чувствуя, что глаза начинает щипать. Нет, конечно, может он сам сейчас себе что-то надумывает, кто знает, но фильм его действительно впечатлил, хоть и смотреть второй раз он бы его не стал. — Вот и я!       Вебби влетела в комнату сиреневым ураганом и, остановившись прямо перед братом, покружилась на месте. Дернувшийся подросток быстро проморгался и сосредоточил взгляд на ней. У него язык не поворачивался, а маска, которую он держал все это время, начала идти трещинами. Ему отчего-то вспомнился улыбчивый Луи.       Пока сестра крутилась перед напольным зеркалом, разглаживая складки и подвязывая узелки, Хьюи вдруг забыл как дышать. — Веб, — позвал он тихо. Вандеркряк повернулась к нему, только сейчас заметив, в каком состоянии парень находится, — можно тебя кое-о-чем спросить?       Она мигом оказалась рядом и села так близко, что их колени соприкоснулись. — Конечно.       Дак сглотнул и решился. — Со мной… что-то не так?       Веббигейл моргнула, не совсем понимая смысл, и настороженно уточнила: — Что ты имеешь ввиду?       Хьюи окончательно застеснялся. Его лицо пошло малиновыми пятнами и он почувствовал себя так, словно сидит перед ней голым. — Ну… — протянул он, — я… кажусь ненадежным парнем? — Ох.       Девочка опустила взгляд и задумчиво потерла щеку. По ее бегающим из стороны в сторону глазам Хьюи уже понял неутешительный для себя ответ. — Если бы я тебя не знала… — начала она, но тут же была перебита. — Нет, — покачал подросток головой, — говори так, будто хорошо меня знаешь.       Вместо ответа девушка сочувственно на него посмотрела, без слов давая понять, что, как бы сильно она не хотела его подбодрить и как бы не любила их дружеские и семейные узы, ее мнение о нем как о парне его только расстроит. Хьюберт скис еще сильнее. — Тебе кто-то сильно нравится? — вдруг спросила Вандеркряк.       Хьюи поднял взгляд. Вебби глядела на него ласково и сочувственно, ее ладонь мягко уместилась на его бедре. — Ага, есть такое, — не стал отпираться юноша, — но у нас все сложно и я чувствую, что этот человек боится со мной связываться. — И кто же она?       Подросток посмотрел на сестру так затравленно, что она, даже если и не предполагала что-то подобное никогда прежде, на каком-то инстинктивном уровне поняла. — Не «она»? — осторожно уточнила девушка. Хьюи смущенно нахохлился. — Он боится потому что ты парень? — снова спросила Вебби.       Юноша на секунду словно впал в прострацию. Было сложно сказать вслух то, что крутилось в голове и что он так боялся выразить словами потому что правда была одной — сколько бы он не менял свои повадки, свой наглой характер и свою неконтролируемую жажду внимания, он так и останется Дьюи родным братом. — Он боится потому что я — это я.       Парень вдруг потянулся вперед и прильнул к Вебби, утыкаясь лбом ей в шею и чувствуя от ее тут же обхвативших его рук хоть небольшое, но такое нужное тепло. — И платье тебе правда очень идет.       Не то чтобы он так хотел изливать душу, но простое присутствие сестры его успокаивало. Когда подросток уходил домой, перед этим написав Луи о том, что задержится, он видел, что она явно не хочет отпускать его в таком состоянии, но все равно клятвенно ее заверил как в том, что все будет хорошо, так и в том, что ему лучше. Это была почти не ложь — ему уже не хотелось раскисать прям совсем уж явно, но и смутные сомнения остались. — Ты же знаешь, что я всегда тебя выслушаю, — на прощанье сказала Вебби.       Хьюи улыбнулся и кивнул.       Но пошел, правда, совсем не домой.

***

— Ты серьезно хочешь посмотреть вторую часть того фильма? — усмехнулся Дьюи, глядя на то, как брат убирает яблоки в нижний ящик холодильника. — Ты от первой-то не отошел. — Ой, отстань, — закатил тот глаза. — Мне действительно было жаль героя. Он был так… несчастен.       Средний близнец понимающе покачал головой. Он во время фильма много раз отвлекался на Хьюи и его руки на своем затылке, но все равно даже так уловил как атмосферу, так и весьма печальный посыл, поэтому не то чтобы был против узнать, все ли сложилось у мужчины хорошо.       Вспомнив тот вечер Дьюи про себя грустно посмеялся. Неудивительно, что он раньше не догадался о своих чувствах — они всегда вместе, тут обдумать все отдельно от них и не получится. Все время чуть ли не на коленях у него сидят. Хорошо хоть Луи не заметил эти все тихие заигрывания, происходящие всего в метре от него.       Словно в ответ на эти мысли в голове вдруг всплыло яркое воспоминание о том как старший брат повернулся к нему и поиграл бровями, явно показывая, с какой целью запускает пальцы в волосы на его затылке. «Мде,» — успел тогда подумать средний Дак. После того вечера от большей части касаний он стал успешно уворачиваться. А еще избегать разговоров. — Вообще, знаешь, когда дядя сказал помочь ему, я думал, что мы будем именно помогать, а не делать все самостоятельно. — У скучных взрослых скучная работа, на которую их скучно вызывает скучный начальник, — пожал плечами Дьюи. — Сами справимся с ужином.       Луи что-то недовольно проворчал. Готовить он ненавидел всеми фибрами души и не умел практически никак. Это занятие было совершенно не для него, поэтому он постоянно обжигался, резался, пачкался и переводил продукты, так что Дьюи на самом деле планировал просто попросить его потом сбегать в ближайший ресторан быстрого питания и купить готовой еды, но пока что старательно над ним подшучивал. — Кстати, ты заметил когда Хьюи успел свалить? — вдруг спросил младший Дак.       Дьютерономий на мгновение замер, задумавшись. Настроение его немного упало и уже не было так уж весело. — Наверное почти сразу как я пошел к тебе и дяде, — отозвался он, стараясь сделать голос как можно более обыденным.       За последние пару часов он почти не думал о Хьюи. Вернее, старался не думать в таком ключе, какой бы вогнал его в уныние.       Было бы проще, будь они просто друзьями или знакомыми — все можно было бы замять, списать на опыт с приятелем и идти дальше, не заморачиваясь остывшим интересом, но проделывать подобное с родственником было крайне отбито. Дьюи не хотел бы потом, каждый раз смотря в глаза Хьюи, понимать, что у них была какая-то короткая интрижка — даже сама формулировка казалась пошлой и неуместной, но и другую он подобрать не мог. Он не хотел сожалеть, не хотел записывать брата в «бывшие», не мог смириться с тем, что из-за только одной вещи их жизни могут быть разрушены, а потому старался сократить их время вместе до того минимума, при котором они бы вдруг точно поняли, что могут или все забыть пока это не привело к непоправимым последствиям, или никогда не попасться.       Не вписываться всегда больно. Еще больнее быть при этом человеком, который плохого-то ничего и не сделал. Поэтому, когда в ответ на отдаление Хьюи перестал пытаться, вместе с легким облегчением подросток вдруг почувствовал море отчаяния. Правильные решения не должны ощущаться так неправильно. — Сегодня я с ним говорил, — продолжил Луи, словно говоря с самим собой. — Он напрягся как только я упомянул тебя. Вы снова поругались?       Дьюи, до этого протирающий стаканы, остановился и пожал плечами. — Нет, — просто ответил он. — Но ты напрягаешься точно так же, — настойчиво произнес Луис. — Так что?       Глубоко вдохнув и судорожно прокрутив в голове все возможные варианты развития событий средний Дак решил пойти на отчаянный шаг. — Ладно, мы немного повздорили, — согласился он. — Просто не хотели опять тебе на нервы действовать с этим.       Юноша обернулся на брата и виновато улыбнулся. — Извини, — добавил он.       Луи нахмурился и, вздохнув, покачал головой, давая понять, что не верит ни единому слову. Он уже разложил все фрукты по положенным им местам и просто прохлаждался на кухне, составляя брату компанию и выглядя так, будто очень хотел о чем-то поговорить. Дьютерономий закатил глаза и хмыкнул — младший Дак был тактичнее Хьюи и скорее предпочитал выжидать удобный момент для обсуждения проблем, чем создавать его. — Ладно, окей, — сдался подросток, — в чем проблема?       В его голове не было и мысли о плохом диалоге — это же Луи, так что может пойти не так? Максимум он поделится с ним тем, что ему не нравится как часто они стали шипеть друг на друга. — Ну, в общем… — начал тот, быстро протирая стол только для того чтобы занять руки, — как бы сказать… — М?       Дьюи повернулся к брату и тот, оперевшись поясницей на край столешницы, неловко потер бока, собираясь с мыслями. — У нас всех, конечно, могут быть личные секреты, — говорит он, бегая взглядом по узорам на занавесках, — но это не значит, что мы не можем ими делиться.       Подросток в синем удивленно вскинул брови, а затем ухмыльнулся. — Есть что-то, что ты хочешь обсудить?       Луи нервно поскреб подбородок, уставившись на собственные колени. У него неприятно крутило в животе от волнения, но он уже достаточно себя изводил. Впрочем, быть прямолинейным оказалось трудно. — Есть вещи, за которые ты бы мог меня возненавидеть? — наконец быстро выпалил он, наблюдая за реакцией брата.       Дьюи бы мог удивиться или посмеяться над таким вопросом, но, смотря на серьезное лицо близнеца, вместо этого предпочел хорошенько подумать чтобы дать честный ответ. Он развернулся обратно к раковине и продолжил один за одним вытирать предметы утвари. — Есть, наверное, — протянул, оглядываясь, — но не думаю, что ты способен на, например, геноцид нашего клана или чего-то подобного. Не способен же?       Луи отрицательно мотнул головой и нервно поелозил на месте. — А если бы против меня был весь мир, то ты бы отвернулся от меня? — вновь задал он вопрос.       На секунду Дьюи подвис. Разговор напрягал его все больше и больше. — Ты собираешься сделать что-то противозаконное или что? — попытался разрядить атмосферу средний Дак. — Нет, не волнуйся, — натянуто улыбнулся Луи и прежде, чем брат успел сказать, что не волнуется, продолжил: — Ты всегда тупо шутишь когда нервничаешь.       Дьюи схлопнул челюсти и вдруг понял, что у его почему-то пересохло во рту и ноги задеревенели. Все его тело будто кричало от некомфортного чувства небезопасности. — И последний вопрос, — Луис глубоко вздохнул. — Чисто в теории, если бы ты узнал, что твои братья, кажется, поинцестились, ты бы посчитал их мерзкими?       От неожиданности синий Дак едва не выронил чашку. Он так резко повернулся, что ему показалось, будто мир на секунду стал единым цветным пятном. — Я… я…       Весь богатый словарный запас испарился за мгновение и парень физически ощутил, как весь холодеет и белеет. Младший брат больше не выглядел неуверенным — смотрел серьезно и пристально, как смотрел на них троих Дональд, требуя объяснений после очередной херни, что они учинили. Средний близнец судорожно вдохнул, пытаясь понять как же себя повести, но прежде, чем он нашелся с ответом, Луи вдруг продолжил: — Я случайно увидел вас в тот день, когда мы уезжали из пустыни, — тихо проговорил парень. — Ну, когда он тебя поцеловал.       Дьюи молчал. Сказать было нечего и он не мог даже в полной мере переварить полученную информацию. Шокированное сознание отказывалось принимать услышанное и у подростка было ощущение, что прямо сейчас сбывается его самый страшный кошмар.       Но тут Луи снова заговорил. — Я просто хочу сказать, что человек некоторых людей принимает такими, какие они есть, — мягко произнес он и только тогда средний близнец осознал, что брат стоит совсем рядом, придерживая его за плечи. — Ты и Хьюи для меня и есть эти самые люди. — Что?.. — заторможенно переспросил Дьюи.       Зеленый Дак глубоко вздохнул и, несильно встряхнув второго подростка, отчетливо сказал: — Все нормально, ладно?       Дьютерономий пару раз моргнул и неожиданно пришел в себя, непонимающе и недоверчиво уставившись на брата. — Ты… — ломко начал он, но откашлявшись, продолжил: — Тебе это неадекватным вообще не кажется?       Луи пожал плечами и встал рядом, прижавшись боком. Он тоже был взволнован, нетерпеливо водил ногой по плиткам на полу, прикусывал губу и именно это его состояние, как ни странно, немного успокоили второго племянника. — Не знаю, может, немного, — признался он, а затем застенчиво понизил голос. — Вы встречаетесь?       Только заметив как сильно трясутся руки Дьюи отставил чашку, которую до этого держал словно спасательный круг, в сторону. Все вокруг происходило так быстро, так неожиданно удачно и совершенно фантасмагорично, что он просто терялся и едва подавлял в себе истерический хохот. — Нет, — коротко ответил он, но потом добавил: — И, скорее всего, не будем. — То есть у вас типа поцелуи без обязательств? — удивился Луи.       У Дьютерономия аж челюсть отвисла и глаза на лоб полезли. Он возмущенно шарахнулся в сторону под смех близнеца. — Нет! Мы просто… — начал парень, но резко замолчал.       Они просто… что?       Луи заинтересованно смотрел на него, ожидая продолжения, но его все не следовало, как бы сильно подросток в синем не напрягал голову для хоть какого-то определения их взаимоотношений. — Я не знаю, — наконец сдался он, разочарованно возвращаясь к брату под бок и чувствуя, как тот мягко приобнимает его за плечи. — Все сложно.       Луи невесело хмыкнул и сочувственно погладил чужой локоть. — И долго у вас так? — уточнил он.       Дьюи смутился. — Ну, с совместной ночевки в пустыне, — несколько хрипло ответил. — Мы вроде как договаривались не вспоминать об этом если разонравимся друг другу. — Но не разонравились? — Он мне — нет, — признался Дьюи. — Но, наверное, нужно просто подождать. — Сейчас он тебе прям… — Прям очень нравится, да.       Луис задумчиво почесал плечо. Он, признаться, не думал, что тут все так сложно. Поначалу ему в голову пришла мысль о том, что братья, должно быть, очень старательно скрывались, раз он только сейчас их подловил, но выходило, что они кружили друг вокруг друга, подогреваемые сомнениями и страхами. Что в данном случае делать он понятия не имел.       Неожиданно в его кармане завибрировал мобильник. — Легок на помине, — протянул юноша, быстро прочитав сообщение. — Хьюи задержится.       Дьюи вздохнул и устало опустился на стул. У него вдруг жутко разболелась голова и в горле встал ком. Стресс последних двух недель окончательно выжал из него все соки и сейчас подросток чувствовал себя героем какой-то тупой подростковой драмы про парня-задиру и… «…И — сюжетный поворот — другого парня-задиру,» — сокрушенно подумал про себя юноша. — Знаешь, — Луи мягко потрепал брата по голове, — что бы вы решили — я поддержу. И всегда готов поговорить если захочешь.       Синий близнец замучено поднял на него взгляд и благодарно кивнул. — Сходишь купить ужин? На свой вкус, — попросил он. — Мне нужно немного времени. — Ладно, — послушно кивнул Луи и, уже практически выходя из кухни, добавил: — Я рад, что мы поговорили. — И я.       Луи хлопнул входной дверью и только после этого Дьюи перестал улыбаться. Со вздохом он опустился на холодную поверхность стола, чувствуя, что, больше чем что-либо сейчас хочет, чтобы Хьюи не задержался, а пришел раньше. — Если бы я ему написал и попросил, то, наверное… — вслух проговорил он.       Но вместо этого поднялся на ноги и снова направился к посуде чтобы наконец расставить на свои места все до конца.

***

      Небо было по-вечернему темно сиреневым, но в промышленном квартале из-за высоток его можно было увидеть только запрокинув голову. Впрочем, прямо под носом тоже было достаточно красиво. Множество магазинчиков с красивыми витринами, неизвестно откуда играющая тихая музыка и какофония запахов самой разной еды создавали постоянное фестивальное ощущение.       Если бы Хьюи мог выбирать, то вопреки мнению и вкусам своего дяди Дональда поселился бы в одной из квартир на шумной главной улице, а не в тихом спальном районе с его аккуратными домиками пастельных тонов и необходимостью минимум двадцать минут топать до ближайшего магазина.       Городская суета его успокаивала, он в ней был как рыба в воде, а потому именно сюда он пришел после того, как закончил помогать сестре. Тут лучше думалось, лучше дышалось. В толпе людям нет до тебя дела, а потому и места, более подходящего для одиночества, не найти.       Хьюи стоял напротив длинного квартального здания, пытаясь решиться на отчаянный шаг, в голове при этом разделяя возможные последствия на «положительные» и «отрицательные». Можно ведь просто продолжить вести себя отстраненно или прямо определить черту их взаимодействий — Дьюи поймет и примет отказ от себя. Они в таком случае точно оба вздохнут спокойно, ведь подобный расклад отсеет за ненадобностью все возможные риски раскрытия, нужды в скрытности и вранье перед семьей. Как бы грустно не было, но иногда влюбленность может быть ошибкой, от которой всем вокруг только хуже. У них с Дьюи, видимо, так и есть.       Проезжающая мимо машина посигналила выбегающей на дорогу собачке и это вернуло в реальный мир старшего близнеца — он дернулся и мельком глянул в сторону черной хонды, а затем снова посмотрел на вывеску.       Отказаться от чего-то настолько аморального было бы правильно, но чем больше он об этом думал, тем неприятнее ему становилось. Было грустно осознавать, что они позволили дать себе волю всего на несколько минут, когда как внутри бушевал океан нерастраченной любовной тоски по кому-то настолько желанному. Хьюи не хотел быть ошибкой, не мог смириться с тем, что со временем мозг брата как страшный сон сотрет подробности того немногого, что было между ними, и в конечном итоге Дьюи будет жалеть о самом факте их близости, спрашивая себя, как вообще такая глупость пришла к нему в голову. Наверное, тогда он уже влюбится в кого-нибудь другого, кого будет не страшно и не стыдно представить хоть перед всей планетой. Смешливая девушка или симпатичный парень — не столь важно, потому что прямо сейчас Хьюи кажется, что даже тогда он будет одинок. Ему трудно представить рядом с собой кого-то, к кому он относился бы так же доверительно и открыто. Он не может сформулировать образ человека, с которым бы шел под венец. Ему тошно становилось от одной возможной картины, где Дьюи поздравляет его с кем-то другим, или сам Хьюи — его. И все, что происходит сейчас, тогда не имеет смысла, все, что так сильно их тревожит — пустое, каждое мгновение их страхов и неуверенных взглядов — просто мусор, испытания без достижения цели.       Но может он себя накручивает. Он много раз влюблялся, иногда это было взаимно. Каждый раз расставаться было неприятно, потому что все (ну, почти все) девушки, которые его привлекали, были вполне хорошими. И чувства были настоящими, хоть и пропадали со временем. Наверное, с Дьюи в конце концов тоже так будет. Вспомнился недавний фильм и сцена, где герой рассказывал, что хотел оставить своей бывшей жене на память что-то значимое в день, когда понял, что им не быть вместе — красивый жест, показывающий, что та женщина очень много для него значила, даже если им и не суждено всегда быть вместе. Иногда люди оставляют прежним возлюбленным какой-то предмет своего гардероба, аксессуар, сувенир — все, что угодно. Метаясь взглядом по проходящим людям Хьюи, задыхаясь, пытался зацепиться за что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее прощальный подарок, который он бы мог отдать брату в знак того, что это не игра и не мимолетное помутнение. Если бы они встречались, то для расставания точно выбрали бы одно из таких мест и одно из этих милых кафе.       Будущего Дак знать не мог, но, смотря на вывески и витрины магазинчиков, которыми был усеян этот район Даксбурга, он вдруг понял, что один никогда не решит все проблемы.       И что очень хочет чтобы прямо сейчас Дьюи оказался рядом.       Руки сами собой потянулись в карман джинс и уже через десять секунд парень судорожно сжимал телефон и слушал медленные гудки.       «Господи, мне нужен знак,» — думает он, — «Хоть какой-нибудь знак чтобы понять как поступить». — Да, я слушаю, — наконец раздался голос среднего близнеца.       Хьюи недоуменно моргнул — брат явно был чем-то встревожен и растерян. — У тебя все норм? — спросил он. — Хьюи? — переспросил второй наследник. — Что-то случилось?       Старший близнец чертыхнулся, поняв, что микрофон его наушников явно сдох, и брат его не услышал. Он поспешно выдернул провод из разъема и приложил телефон к уху, пытаясь отстраниться от шума машин и сосредоточиться на тех звуках, что должны были доноситься из динамика. — Хьюи, чт-       Дьюи было снова что-то встревоженно спрашивает, но старший близнец его перебивает. — Извини, наушники накрылись, — говорит юноша немного сбивчиво. — А, окей, — сразу подуспокаивается тот. — Ты что-то хотел?       Хьюберт на секунду замирает, не зная как ответить, потому что правдивый ответ банален, неуместен и вряд ли вообще Дьюи нужен, поэтому подросток переводит тему. — Да просто захотелось позвонить, — и прежде, чем брат успевает еще что-то спросить, продолжает: — Что у тебя с голосом? Что-то случилось? — Ах, это… — Дьюи неловко посмеивается, — я кружку разбил. Ну, помнишь, ту, что с Марио.       Звезды чудесным образом сходятся, планеты выстраиваются в ряд и по неведомому совпадению в этот самый момент взгляд Хьюи натыкается на вывеску небольшого магазинчика домашнего сервиза. В голове снова крутится сцена из фильма и символический прощальный подарок человеку, от чувств к которому отказываешься. Он делает первый неуверенный шаг в сторону витрины с цветастыми супницами и красивыми тарелками. — Криворукий, — говорит подросток, и голос у него — грустно-любовное воркование. — Я сейчас в промышленном районе рядом с какой-то посудной лавкой. Хочешь новую чашку?       Ноги неспешно ведут его по тротуару, огибая людей. Порыв ветра приносит сбоку вкусный запах попкорна — кинотеатр дальше по улице. — Хочу, — покорно соглашается Дьютерономий.       Хьюи заходит в магазинчик — колокольчик над дверью весело звенит, оповещая всех о новом посетителе — и идет в сторону стеллажей с кружками и чашками, только сейчас замечая на том конце линии тихое позвякивание. Видимо, средний Дак собирает осколки по полу. — Какую хочешь? — спрашивает Хьюберт, задирая голову чтобы рассмотреть чашки на самой верхней полке. — Какие есть? — Разные. — Отлично, — тихо усмехается юноша в синем. — Опиши мне какую-нибудь.       Хьюи задумчиво смотрит на стеллажи, начинает медленно продвигаться, попутно рассказывая, что видит. Кружек великое множество, но он намеренно пропускает совсем уж скучные или нелепые. Рассказывает о большой желтой чашке с хомяками, о той, что с изображением Сейлор Мун, о нарисованных кактусах, о веселой полосатой кружке, в которой оказывается трещина. — Тут есть сиреневая, — говорит, — с корги.       Дьюи тихо ему отвечает, посмеивается с примитивных описаний. Как Хьюи понял, брат уже закончил убираться и теперь просто болтал с ним. И от этого становилось хорошо.       В конце концов они останавливают выбор на желтой чашке с пончиками и из магазина старший Дак выходит с красивой коробочкой в одной руке и порядком нагревшимся телефоном — в другой. — Через сколько тебя ждать? — уточняет Дьюи.       Его голос уже не взволнованный и нервный, он даже рад слышать брата, и поэтому Хьюи, забывшись, самодовольно протягивает: — А ты соскучился?       Он понимает свою ошибку слишком поздно, но сказанного уже вернуть не может. Подобное было бы уместно с Луи или Вебби, но не с Дьюи. Вернее: не сейчас с Дьюи. Потом они бы вернулись к подобным шуточкам, но прямо сейчас с учетом ситуации, в которой они находятся, такое смотрится неправильно. Настроение мигом падает и Хьюи испуганно выдыхает, но не успевает ничего сказать в свое оправдание. — Мы за последние пару дней сказали друг другу слов двадцать, — тихо говорит Дьюи и голос у него хрипит так, как хрипит каждый раз, когда подросток стесняется. — Так что, наверное, да. Соскучился.       Красный близнец замирает рядом с лавочкой, тупо смотрит себе под ноги и в горле у него ком размером с небольшое яблоко. — Хью? — раздается встревоженно из телефона. — Извини, я просто…       Средний Дак замолкает, не зная, как сформулировать мысли в связное предложение, но его опережают. — Я не просто так позвонил, — сдавленно признался Хьюи. — Хотелось услышать твой голос.       Он медленно опустился на скамейку и неожиданно почувствовал себя очень уставшим. Весь день на ногах ради чего? Ради подарка несбывшейся любви? Ради ответов, которые он получил? Нужны ли ему такие ответы? — Все так запуталось, — тихо сказал Дьюи.       Хьюи вдруг распрямил плечи и выпалил: — Помнишь тот фильм про прощальный подарок бывшей жене?       На том конце несколько секунд висела тишина. — Этот… для меня, да? — наконец раздалось.       Вопрос чисто риторический. Все и так было предельно ясно. — Думаю, я знаю, что делать дальше, — хрипло проговорил Хьюи. — И ты тоже знаешь.       Дьюи молчит, но через динамики Хьюи совсем тихо слышит его напряженное дыхание. — Подарок на прощание должен же быть взаимным? — вдруг сдавленно уточняет средний близнец. — Наверное. — У тебя хватит денег на еще одну кружку? — Да, — Хьюи вдруг едва не задохнулся от сдавливающего легкие чувства. — Я скоро приеду домой.       Парень закрыл глаза, зажмурился до белых искр, а, когда открыл, звонок был уже сброшен.       Хьюи обвел взглядом вдруг ставший не таким уж красивым квартал. Кинотеатр, пекарня, кафе, цветочная лавка, адвокатская контора, кафе, посудный магазин, еще одна пекарня… Юноша поднял взгляд к небу — все еще сиреневому и с облаками, похожими на куски сахарной ваты. В воздухе пахло выпечкой.

***

      Дьюи казалось, что он просидел на одном месте всего пару секунд, но когда его потрясли за плечо, то оказалось, что после звонка брата прошло уже почти сорок минут. Уже вернувшийся с ужином Луи стоял рядом и обеспокоенно глядел на парня, но прежде, чем близнецы успели переброситься хоть словом, в прихожей раздался звук открывающейся двери. Тело, до этого едва ли не распадающееся на атомы, вдруг напряглось струной и Дьюи почти подскочил. — Хей, что как? — Хьюи, совершенно неестественно улыбаясь, заглянул на кухню. — Я что-то пропустил?       Луи мельком глянул на лицо среднего Дака, без слов понимая, что все, похоже, плохо, но виду не подавая. — Я за ужином сгонял, — кивнул парень на бумажные пакеты с логотипом макдональдса. — Круто.       Старший Дак зашел в помещение и только тогда его братья увидели, что он несет с собой средних размеров пакет с лежащей внутри коробкой какого-то нелепо-розового цвета. Под тяжелым взглядом среднего брата покупка была водружена на стол. — Для тебя, — коротко сказал Хьюи, а затем развернулся и ушел, быстро кинув: — Я чуть позже поем, сейчас аппетита нет.       Когда его шаги стихли, Луи непонимающе уставился на принесенную им коробку. Дьюи тоже на нее смотрел, но никаких действий не предпринимал.       Ему почему-то казалось, что если не трогать эту вещь, не доставать то, что в ней лежит и вообще прямо сейчас викинуть ее в окно, то все будет нормально: он нормально поговорит с Хьюи, расскажет о том, что Луи о них знает, объяснит, что не хочет, чтобы все заканчивалось, не начавшись, и он просто боится.       Если бы он все объяснил раньше, то было бы иначе? А если поговорить сейчас, будет ли шанс?       Но вот коробка стояла перед ним. Красивая, цветастая, означающая «ничего нам не светит» коробка, смотря на которую Дьюи медленно откинулся на спинку стула, в полной прострации сверля розорый картон стеклянным взглядом. — Эй, — осторожно позвал Луи, — ты как?       Средний Дак, даже не шевельнувшись, произнес: — А на что похоже?       Он медленно поднялся с места, обошел стол и взял квадратную упаковку в руки, немного потряс ее. Никакого шума — кружки всегда упаковывают в мягкий материал. — Я, наверное, тоже попозже поем, — тихо сказал юноша. — Извини, сегодня фильм, видимо, отменяется.       Он направился к выходу из комнаты. Тело почему-то странно двигалось, ноги были ватными, а спина закостенелой. В голове стоял гул. Вау, меня бросили. — Ты куда? — засуетился Луи, не зная куда себя деть и что вообще сейчас делать с неожиданно накалившейся атмосферой. — Поговорить с Хью, — просто ответил средний Дак. — Обсудим все сразу чтоб с ума не сходить.       Подросток завернул за угол и едва не взвыл от неожиданно накатившего отчаяния. Ему вдруг стало противно от себя, Хьюи, стен дома и розовой оберточной коробки. Так все было отвратительно и гадко, что вместо адекватного разговора захотелось брату просто вмазать.       Прошло наваждение, правда, так же быстро, как накатило. Дьютерономий глубоко вдохнул и направился было в сторону их комнаты, но краем глаза заметил фигуру близнеца на заднем дворе.       Было уже совсем по-вечернему сумрачно и прохладно, но ветер не задувал и бледное солнце тонким краешком виднелось у горизонта. Хьюи сидел за деревянным столом, который их семья обычно использовала только для обедов на природе, и то ли скучающе, то ли нервно болтал ногами.       Дьюи встал рядом и словно только сейчас обнаружил каким уставшим был брат и какой запыленной была его одежда. — Ты где валялся? — уточнил парень, не зная, что еще сказать. — У дядюшки Скруджа пыли на чердаке как снега в России, — меланхолично ответил старший Дак. — Переодеться не хочешь? — Потом.       Дьюи сглотнул и растерянно уставился на закат — туда, куда смотрел близнец. — Чего не открываешь? — вдруг спросил Хьюи, скосив на него глаза.       Средний племянник нахмурился, а затем почувствовал огорчение и стыд за себя же. Хьюи, видимо, все решил, так какой смысл упрямиться? — Мне обязательно это делать? — тихо уточнил он. Скажи «нет», прошу, умоляю, скажи «нет», скажи… — Да, — спокойно ответил Хьюберт.       Он отвел взгляд, теперь выглядел скучающе-расслабленным и это был настолько явный сигнал того, что он уже устал от этих бесконечных недосказанностей, от сложности подобных взаимоотношений, которые не упростятся в любом случае, и от… всего, что в принципе бы их ожидало, что просто сдался. Это было нормально. К чему создавать себе проблемы? Можно встретить другого человека, вокруг полно замечательных девушек. Можно переступить через себя и сделать хороший выбор. Можно поступить так же умно, как поступил Хьюи Дак, поставивший точку в своей версии пьесы.       Средний близнец не был склонен ни к истерикам, ни к эгоистичному навязыванию собственной персоны после очевиднейшего отказа. Он открыл коробку. — А?       Дьюи недоуменно смотрит на вещь в своих руках. Вернее, не на нее, а на то, что находится внутри. И ничего не понимает. — Что это? — растерянно спрашивает он, поднимая на брата взгляд.       Хьюи равнодушно ведет плечом. — Маффины с ванилью, — произносит. — Я не слепой, — хмурится Дьютерономий, чувствуя себя полным придурком. — А кружка где? — В магазине, — коротко отвечает старший Дак.       Синий близнец стискивает зубы, пытаясь подавить нарастающее внутри раздражение. — Я не собираюсь из тебя каждое слово тянуть, Хью, — четко произносит он. — Объясни.       В ответ красный парень устало вздыхает. — Я вернулся и сдал ее обратно, — наконец сдаваясь говорит он, неловко раскачиваясь из стороны в сторону, — а потом зашел в пекарню и купил домой маффинов.       Дьюи изогнул бровь. Он понимал абсолютно все, сказанное братом, но смысла в его действиях все равно не находил. — Зачем? — уточнил он, видя, что Хьюи пояснять не собирается.       Тот сконфуженно на него глянул и издал усталый стон, будто сокрушаясь над тупостью собеседника. Говорить прямо он не хотел, а Дьюи, похоже, опять поймал фазу, при которой намеки понимал примерно так же, как дикие кабаны — бисероплетение. — Нахер нам эти кружки, — выдавил парень, — потом сходим и купим.       Дьютерономий несколько раз моргнул, смотря на то, как стремительно краснеют скулы старшего брата, изо всех сил пытающегося донести какую-то очень важную, но одновременно с этим дико смущающую мысль. Шестеренки в его голове в начале разговора крутились в одну сторону, потом, когда он понял, что Хьюи делает что-то не то, механизм его мышления остановился, а сейчас, когда юноша наконец взглянул на ситуацию под другим углом, детали наконец стали вращаться в противоположном изначальному направлении и до него стало доходить. — Я не хочу ничего «на прощание» ни дарить, ни принимать, — в подтверждение его мыслей сказал Хьюберт. — И прощаться не хочу, пойми же.       Добавляет, чуть помедлив и покраснев еще сильнее: — Ты мне нравишься.       Дьюи нервно сжимает коробку похолодевшими руками, изо всех сил стараясь хотя бы удержаться на ватных ногах. Было бы логично ответить взаимностью, но те эмоциональные качели, на которых брат его от всей души катал последние пару часов, не оставляли ни малейшего желания давать ему ответ так быстро — ну, глядишь, через минуту снова передумает. Так и будет то в любви признаваться, то за чашками ходить пока у кого-нибудь из них нервы не сдадут.       Но Хьюи скромно молчал. Смотрел выжидательно и преданно в совершенно непроницаемое лицо близнеца, кусал нижнюю губу и, видимо, думал, что его сумбурного монолога должно хватить с лихвой. — И что ты тогда предлагаешь? — надавил на него Дьюи.       Не то чтобы он не понимал, но хотелось уже точно все прояснить и услышать чужие намерения. Хьюи это сразу понял. — Можем в кино сходить. Я на оставшиеся деньги билеты взял на завтра, — пожал он плечами, а после, видя недоуменный взгляд брата, пояснил: — Ну, знаешь, типа на свидание.       Тишина между ними нависает словно купол. Каждому кажется, что все долетающие звуки города проходят словно через толстый слой воды. В какой-то момент Дьюи вдруг понимает, что забыл сделать вдох и поспешно восстанавливает дыхание. — И это весь план, который ты придумал? — скептически уточняет он. — Начать встречаться? — Ну да, почему бы и нет. Обычно люди так и делают когда взаимно влюблены, — пожимает старший близнец плечами, а после ненавязчиво добавляет, словно между делом отмечая погоду на неделе: — Там кстати тот фильм, который ты ждал.       Дьютерономий качает головой, вздыхает. — Иди ты к черту, Хьюи, со всеми этими обычными людьми, — он садится рядом, приваливаясь плечом и отставляя коробку с маффинами (весьма аппетитными, если уж быть полностью откровенным) в сторону.       Близнец к нему поворачивается, смотрит открыто и мягко. Становится как-то очевидно, что если Дьюи сейчас скажет, что это слишком рискованно и не стоит того, то Хьюи это примет и молча проглотит. Билеты выкинет или отдаст кому. И никогда больше не предложит нечто подобное.       Но Дьюи вместо этого берет его руку в свои, разглядывая линии на ладони и трогая подушечки. А потом глубоко вздыхает и поднимает на брата взгляд. — Кино так кино, — говорит спокойно. — Вот и хорошо, — довольно улыбается Хьюи в ответ, чувствуя, как огромный камень падает с души. — Хочешь куда-нибудь еще после этого сходить? Можем как раз за кружками зайти.       Лицо среднего Дака вдруг оказывается очень близко. Он коротко целует Хьюи в уголок рта и смотрит в глаза, а потом возвращается на место, переплетает пальцы с пальцами брата, подносит к губам и мягко прикасается к тыльной стороне его руки. — Оставим на второе свидание, — фыркает и небольно кусает костяшки прежде чем его самого завлекают в поцелуй. — Если оно будет.       Хьюи так фальшиво и наигранно оскорбляется и хватается за сердце, что удержать смех не выходит. Да и как тут не быть второму и третьему свиданию, если прямо сразу после первого он планирует официально признаться в чувствах и предложить отношения. Тайные, скорее всего осуждаемые и несколько ненормальные такие отношения, но пусть хоть что-то как у обычных людей.       Хьюи, правда, опять немного подпортит атмосферу, потому что растеряется, нервно-смущенно рассмеется, вспомнит о том, что должен соответствовать своему образу и ляпнет что-то типа: «ох, ага, я тоже люблю тебя, ладушки-оладушки, мы теперь мутим». Но и так пойдет.

***

— Как все прошло? — тут же подлетел Луи, стоило им переступить порог дома. — Все хорошо, — кивнул Дьюи. — Вот и славно, а теперь пойдемте ужинать.       Хьюи непонимающе замер на месте, пытаясь переварить ситуацию и смотря на то, как зеленая футболка брата скрывается за поворотом на кухню. — А? — только и может он выдавить, указывая Дьюи на коридор и как бы вопрошая что это вообще сейчас было. — А, — вдруг вспоминает Дьютерономий, — я рассказал Луи о нас.       Старший подросток молчит несколько секунд, а потом облегченно вздыхает. Ну, значит можно не бояться рассказать о том, что он сам все растрепал Вебби, пока едва не ревя ехал на автобусе домой с маффинами.