Трудности разделения

— Ветрено сегодня, — поморщился Хьюи, стоя с братьями у трейлера.       Ну, вернее с братом, ибо одетый только в майку Луи предусмотрительно залез внутрь, пока старшие близнецы решили еще немного задержаться — путь был не близкий, еще успеют насидеться. Погода, правда, совершенно не располагала, обрушившись на подростков неожиданно посеревшим небом и холодным ветром.       Дьютерономий на его высказывание только согласно кивнул. Он чувствовал себя нервным и дерганным, понимая, что лучше хоть немного прояснить ситуацию сейчас, чтобы в последствии не пришлось мучиться с недопониманием, недомолвками и прочими прелестями, которые и так уже успели заметно подпортить им последние пару дней. Подростки как раз были в относительном уединении, родители пошли сдавать ключи, застряв в очереди прибывших туристов, а Луи ни за что не выйдет.       Хьюберт прислонился спиной к машине и задумчиво посмотрел себе под ноги, так что средний близнец решился. — Эй, Хью, — позвал он немного хрипло. — М? — тот поднял на него спокойный взгляд.       Дьюи как-то сразу стушевался и подвис, потому что ранее подавленный брат выглядел так, будто ему и дела нет до всего вокруг. — Что? — спросил красный Дак.       Под пристальным взглядом второй ребенок смутился еще сильнее, но, взяв себя в руки, все же решил продолжить. — Извини за утро, — быстро проговорил он. — Я просто не ожидал, что ты сразу захочешь поговорить об этом.       На несколько секунд Хьюи пораженно замер. Он если честно успел немного отвлечься и смириться с тем, что брат сейчас явно не в духе для разговоров, и почему-то вообще не ожидал, что тот сделает шаг навстречу, а потому даже сначала не понял, о чем ему говорят. — А, — наконец выдавил он, отводя взгляд и неловко потирая шею, — окей, все норм.       Он замолк, а потом все же задал интересующий его вопрос: — Мы будем делать вид, что ничего не было?       Дьюи удивленно вскинул брови и нервно огляделся по сторонам, пытаясь понять, не идут ли их опекуны. — А ты этого хочешь? — негромко спросил он. — Не знаю. Ты? — Я тоже.       Правда была в том, что несмотря на уговор, они всю жизнь вместе провели и не обсудить проблемы для них было бы странным. Нельзя забыть какой-то проблемный эпизод — нужно его разжевать, посмеяться над ним, оставить позади. В противном случае напряжение будет висеть облаком, которое со временем только росло бы, превращаясь в грозовую тучу, в конце концов обрушившуюся ливнем и молниями уже не только на их головы, но и на всю семью, которую некоторые подробности явно очень заинтересуют.       «Господи, да дядю Скруджа сразу же инфаркт схватит если он узнает,» — тоскливо думает Дьюи, смотря на колеса трейлера.       Подросток тяжело вздыхает и переводит взгляд на хмурого брата. На лице Хьюи застыло мрачное выражение, меж бровей залегла складка, а острые зубы нервно кусали внутреннюю сторону щеки. Видеть его таким было странно и неприятно. — Хей, — вдруг говорит он неуверенно. — Что? — тут же отзывается средний близнец. — Ты бы… — голос у Хьюберта сломался, но он продолжил. — Ты бы смог поцеловать меня сейчас?       Дьютерономий обомлел, а затем сглотнул и смущенно покачал головой. — А хотел бы? — помедлив продолжил его брат.       А вот тут уже ответить однозначно было нельзя. Второй Дак жуть как не хотел падать в чувства с головой, а потом понимать, что это было кратковременное влечение, но и точно выяснять все обстоятельства боялся. Оставаться в блаженном неведении было проще, не выходить из зоны комфорта — лучше, отказаться от всего этого, пока оно не зашло слишком далеко — правильнее. В теории никакая симпатия не длится вечно и им бы следовало успокоиться, но все эти доводы на практике ломались о чужой взгляд — грустный и серьезный. — Понятно, — не дожидаясь ответа кивает Хьюи и неожиданно разворачивается, делая шаг ко входу в машину.       Дьюи тупит всего секунду. — Нет, погоди! — чуть громче говорит он, сразу после этого нервно оглядываясь на окна трейлера — еще не хватало внимание Луи привлечь.       Хьюи смотрит на него, стоя полубоком, и от этой ауры неловкости все слова, которые нужно было бы сказать, из головы вылетают. И вот вроде нужно было бы кричать во все горло, но Дьюи молчит. Он не знает как исправить ситуацию и в принципе сейчас думать за двоих как-то неправильно. Наверное, нужно просто быть честными друг с другом. — Мне противно, — выдавливает он первое, что чувствует, но видя, как от его слов мигом меняется лицо брата, становясь болезненно-уязвленным, спешит исправиться. — Нет, я не то имел ввиду — не от тебя и не от того, что было вчера. Я просто…       Он вздыхает: — Я ненавижу такую атмосферу и не хочу чтобы выглядело так, будто мне плевать, но просто не знаю что сказать или сделать. Они, — он неопределенно показывает рукой вокруг себя, имея ввиду то ли конкретно семью, то ли общество в целом, — не примут. Понимаешь? — Понимаю, — тут же кивает Хьюи.       Он правда понимал. Так уж выходило, что несмотря на всю прогрессивность Америки за инцест их никто по головке не погладит и, хоть в той же Калисоте штраф за подобную связь был относительно небольшим, многие люди к таким отношениям все равно испытывали ужасную неприязнь. Проверять на себе гнев разъяренного социума, клеймящего тебя фриком и больным, не хотелось абсолютно. Да и стоит ли того? — Тогда не уходи, — просит Дьюи.       Они замолкают и подросток нервно засовывает руки в карманы, неосознанно пытаясь обезопаситься и закрыться. Хьюи глядит на брата, осматривает с ног до головы. Разговор ему дается тяжело, но осознавать, что они хотя бы сходятся во мнениях, было уже неплохо.       Дьютерономий громко сглатывает. — Все нормально? — спрашивает он. — То есть… между нами?       Хьюи расстроенно прикусывает губу, а затем поднимает на брата взгляд. Ему на самом деле хочется заткнуться и молчать, но осознание, что потом от этого станет только хуже, его останавливает. — Что теперь «нормально»? Я запутался, — признается он. — Вчера было… приятно. Сейчас я чувствую себя неловко. Ты, видимо, тоже.       Дьюи сконфуженно потирает шею, про себя с каким-то неясным облегчением отмечая, что не ему одному понравилось, и натянуто улыбается. — Да, есть такое, — соглашается он, а затем, подумав, продолжает: — Знаешь, нам не обязательно все решать прямо сейчас. — Предлагаешь забить? — скептически уточняет старший Дак. — Получше все обдумать, — поправляет его брат. — Нас никто не гонит, так что можем получше разобраться и решить, что делать дальше.       Хьюи хмыкает, все еще не выражая энтузиазма. — То есть временно забить.       Дьютерономий закатывает глаза и кивает, признавая такую трактовку. Хьюберт тоже кивает и немного облегченно вздыхает — дать самим себе время уже неплохо, так что пока можно вздохнуть спокойно, не требуя друг от друга ответов и плана действий. Одно, правда, следовало уточнить. — Мы все еще нравимся друг другу? — спрашивает подросток в красном, с каким-то смутным удовольствием замечая, что брат на этот вопрос немного смущается. — Мы друг другу точно не не нравимся, — отвечает Дьюи несколько хрипло, — иначе этого разговора не было бы. — С чего такая уверенность? — Я точно знаю когда меня кто-то не привлекает.       Хьюи моргает, молчит, обдумывая услышанное, а потом совершенно неожиданно меняется в лице, щуря глаза и нагло улыбаясь. — О, — говорит он самодовольно, придвигаясь чуть ближе, — так я тебя все же привлекаю, а? — Отстань, — тоже улыбается его близнец, несильно отпихивая от себя чужое лицо.       Хьюи непроизвольно вздрагивает — рука второго подростка, дотронувшаяся до подбородка, оказывается ледяной. Юноша присматривается и понимает, что брат весь покрылся мурашками и немного побелел — Дьюи без рубашки было явно холодно, но он упорно стоял на месте, не уходя в теплое место. — Если мерзнешь, то почему не пошел в трейлер? — интересуется Хьюберт.       Второй племянник изгибает бровь и кривит рот, как будто брат сказал что-то очень тупое. Он выглядит недовольным, но ничего не говорит — в его понимании и его действия, и то, что происходит сейчас, должно быть очевидно. — А тебе не холодно? — говорит он. — Нет. Почему ты спрашиваешь?       Дьюи выглядел сомневающимся. Он неловко оглянулся, а затем, видимо, решившись, указал взглядом на рубашку брата. — Просто если нет, то можно мне ее одолжить? Прохладно, — честно признался он.       И вот тут до Хьюи наконец дошли и причины чужого смущения, и смысл чужих взглядов. Винить брата в намеках было бы странно — он в принципе такой вот самодостаточный человек, а уж так открыто требовать внимания от кого-то вообще не привык. — Ты сейчас остался потому что у меня вчера не получилось тебе рубашку дать? — ехидно протягивает старший подросток.       Дьюи закатывает глаза, но вопреки своему недовольному лицу заливается бледным румянцем. — Нет, — говорит он четко.       Хьюберт хмыкает и стягивает с плеч рубашку. Ему от чужого смущения радостно и хорошо, но и не посмеяться над стесняющимся братом он не может. — Тогда почему же? — настойчиво спрашивает. — Мы ведь могли и потом поговорить.       Второй Дак тянется, принимая ткань из чужих рук, и изгибает бровь, смотря брату в лицо, прекрасно понимая, что скорее всего от него не отстанут. Он отворачивается, поправляя рукава и невольно замирая — вещь еще была теплой и всего на секунду, но у подростка от этого ощущения засосало между лопаток и в затылке потеплело. — Мне хотелось побыть с тобой, — тихо признается он. — Доволен?       Когда он поворачивается чтобы еще что-то сказать, то неожиданно встречается взглядом с удивленным Хьюи. — Что? — непонимающе отшатывается юноша и только после этого его брат отмирает.       Следующие несколько секунд происходят слишком быстро, поэтому осознать то, что горячие ладони касаются его челюсти удерживая голову на месте, удается лишь когда Хьюи сухо и крепко целует его в губы. Очень быстро, задержавшись на месте всего мгновение, а затем сразу же отстранившись и начав сумбурно оправдываться, явно устыдившись своего же поступка. — Ох, блин, извини, — нервно говорит старший ребенок семьи, быстро поправляя ворот рубашки на брате и стряхивая с его плеч несуществующие пылинки. — Я просто не ожидал что ты действительно это скажешь.       Сил и желания на то, чтобы еще и разозлиться, Дьютерономий в себе не находит, а потому только громко вздыхает, качая головой. Ему в любом случае было абсолютно не неприятно, а осознавать, что кто-то настолько сильно захотел тебя поцеловать, и вовсе весьма щедро подкармливало эго. Хьюи все суетливо расправлял на нем свою рубашку, а подросток почувствовал, что тепло стало очень быстро и в горле неприятно засаднило. — Окей, но больше так не делай, — говорит он. — Нам нужно время, помнишь?       Хьюи быстро кивает как раз в тот момент, когда из-за трейлера выходят помятые и уставшие Дональд и Дейзи, неся в руках стаканчики для кофе и бумажный пакет. Вид у взрослых был такой, словно они только что вернулись из окопа, в котором просидели неделю без сна и еды — очереди туристов их не пощадили. — Уезжаем немедленно и ноги моей в этой пустыне больше не будет, — прокряхтел вымученный Фаунтлерой, только сейчас замечая своих племянников и передавая им напитки: — На том, что с какао, стоит крестик. Попьете по дороге. — А это шарлотка, — такая же совершенно не бодрая Дейзи вручила детям пакет. — Все остальное у них выглядело несъедобно. — Спасибо, — в один голос отозвались подростки, мельком переглядываясь — в головы им одновременно пришла страшная мысль о том, что могло бы быть, приди родители чуть раньше. — Ну, идем, — неловко сказал Хьюи, первым поворачиваясь к двери.

***

      Не то чтобы старшие дети семьи Дак не любили природу или длинные поездки — как раз наоборот. Им бы все это было только в радость как и в любом другом приключении, вот только конкретно сейчас у них была тройка факторов, которые вносили значительные корректировки во все впечатление и получения удовольствия. А именно: 1) Оба подростка не могли не думать о том, что между ними происходит; 2) Хьюи из-за этого постоянно пялился на Дьюи; 3) Сам Дьютерономий под пристальным взглядом чувствовал себя нелепо.       А еще смотреть на бескрайние песчаные равнины, слепящие миллиардом отражающих солнечный свет песчинок, было абсолютно не интересно, как бы второй племянник не старался переключить внимание. Самым тупым было то, что Хьюи его неудобство вообще не волновало — ему даже нравилось брата доставать.       Луи спокойно зарубился в видеоигру, усевшись рядом со средним близнецом, заткнув уши наушниками и закинув ноги на столешницу, так что ни на что внимания не обращал, только пару раз попросив поделиться какао и шарлоткой. В пасмурную погоду его всегда клонило в сон да и спали они все этой ночью немного, что тоже немаловажно способствовало его несфокусированности, что, по мнению среднего Дака, появилась очень некстати.       Дьюи же, старательно игнорируя чужие взгляды, которые старший брат то и дело поднимал на него от телефона, пялился на страницу какого-то гиковского журнала, который еще месяц назад Дональду вручили вместо сдачи в какой-то придорожной лавке, где ему нужно было купить карту для построения маршрута в Пенсильванию на открытие очередных раскопок. Плюсом, судя по намертво приклеенному ценнику, стоил этот набор цветной бумаги явно раза в два дороже той самой карты. Статью о нововведениях в игровую индустрию парню удалось осилить только с четвертого раза и после этого она показалась вполне себе интересной, но не успел он вчитаться в уточняющую заметку как из-под уголка журнала, который он предусмотрительно держал перед глазами чтобы закрыть себе обзор, к нему подтолкнули включенный телефон с открытыми заметками. "Так и будешь меня игнорировать?"       Средний Дак почти начал закатывать глаза, но остановил себя. Среди прочего братья от него отличались одной очень заметной вещью — они обожали к нему липнуть. По поводу или без — не так важно, но он сам не умел и не хотел уметь быть таким приставучим, какими они оба временами становились по отношению к нему, видимо, имея в подсознании какой-то четкий уровень нужного для нормального функционирования и положенного им по факту рождения внимания, который при хоть малейшем недоборе нужного чувства стремились даже не выпросить, а скорее отвоевать. По-другому и не скажешь, ибо иначе как "атакованным" второй Дак в такие моменты себя не ощущал. Ему самому не то что не нравились их проявления привязанности, но иногда они своими братскими инстинктами просто проходу не давали, эгоистично перешагивая личные границы, будто в принципе не воспринимая его зону комфорта как место, где им хоть при каких обстоятельствах могут быть не рады. Ну, как сейчас, когда Луи, наваливаясь, его уже едва ли не в угол всем весом вжимал, а Хьюи даже почитать не давал. Не на голову залезли — уже спасибо.       Юноша кончиками пальцев отпихнул от себя гаджет, весьма красноречиво давая понять, что, да, будет игнорировать.       Дело было даже не в том, что он вдруг решил близнеца избегать — Дьюи просто была давно знакома эта аура, которую тот источал, желая доколупаться до кого-то. А при всех известных обстоятельствах и игривых взглядах, первоисточник этого самого доколупывания был ясен как день.       Проще говоря, Хьюберт словно детсадовец решил подергать Дьюи за косички. Читай «позаигрывать».       Телефон вновь просунули под журнал. «Ты ведь читаешь то, что я пишу;) Может, ответишь?»       Подросток снова отмахнулся, так и не поднимая глаз. Хьюи любит внимание, так что если ему это внимание не дать, он сам отстанет.       Телефон подтолкнули настойчивее. «Ты знал, что кусаешь губы когда нервничаешь?»       Дьютерономий тут же разжал зубы, только после этого понимая, что попался — со стороны старшего брата раздался смешок. Второй близнец глубоко вздохнул и едва не подскочил — его щиколотки под столом дотронулась чужая нога. Ситуация очень напоминала их невербальный разговор в кафетерии с поправкой на то, что тогда они сидели в самом углу и закрывались семьей, а потому и разглядеть что они там делают было невозможно. Сейчас же происходящее под столешницей могли увидеть как сидящий рядом Луи, так и ведущий машину Дональд — им обоим нужно было всего лишь повернуть головы.       Парень несильно отпихнул от себя ногу близнеца, отстранился и быстро посмотрел в глаза Хьюи. Тот сразу же скорчил невинное выражение лица и Дьюи, отложив журнал, быстро напечатал короткий ответ. «Мы договоривались не делать такого»       Старший ребенок тихо хмыкнул, смотря на экран. «Договоренность была о поцелуях. О флирте ты ничего не говорил, но он может помочь разобраться»       Дьюи едва удержался от фейспалма. Его в жизни так прямолинейно не изводили, поэтому к своему величайшему стыду вместе с раздражением он ощутил смущение и собственный отклик на подобную настойчивость. С одной стороны жуть как хотелось наглеца осадить, а с другой и тянуло к нему нещадно.       Впрочем, это не помешало не поддаться. «Луи рядом. Прекрати»       Хьюи мельком глянул на третьего близнеца, а затем кивком указал в его сторону. Дьюи повернулся и с тихим ужасом обнаружил, что младший подросток клюет носом, поднеся гаджет близко-близко к лицу, как делал каждый раз, когда из-за дремоты уже не мог отчетливо видеть. Не прошло и минуты, как он уже окончательно закрыл глаза и тихо задремал, привалившись плечом к среднему Даку. — Уснул? — полушепотом уточнил Хьюберт; Дьюи кивнул. — Тогда могу я продолжить?       Второй племянник Дональда зыркнул на него и про себя выругался, понимая, что так просто тот не отстанет. — Зачем? — уточняет он, предусмотрительно проверив не глядит ли на них дядя.       Подросток в красном пожимает плечами и неопределенно ведет рукой. Он берет телефон и начинает что-то печатать, потом стирать и затем снова печатать. Он больше не выглядел нахально флиртующим и явно хотел поделиться какой-то мыслью. Дьютерономий его не торопил, терпеливо давая другому парню изложить мысль.       Телефон к нему вернулся с всего двумя короткими предложениями. «Не думаю, что смогу потом тебе в слух это сказать. Да и очень хочется сейчас поделиться наблюдениями» — Наблюдениями? — уточняет средний близнец. Хьюи кивает, забирая телефон обратно. — Какими?       Парень улыбается, быстро печатает. «Тебе идет красный»       Поднимает глаза Дьюи медленно, явно не впечатлившись сомнительным комплиментом. Они близнецы, так что вполне логично, что если что-то идет самому Хьюи, то и его братьям пойдет, и такие высказывания смотрелись несколько самодовольно. Но не успевает парень даже ничего сказать, как гаджет снова забирают и через несколько секунд вновь протягивают с уже новым сообщением. «А еще мне нравятся твои ноги. Они стройные»       Подросток невольно сглатывает. Ему становится несколько неловко потому что на самом деле получает комплименты он не так уж часто, а уж сказанные так открыто и подавно.       Хьюи смотрит на него выжидательно и внимательно. Перед тем как показать еще одно послание он медлит, всучает предмет в руки брату. «Мне не нужно думать обо всем этом. Я и так прекрасно осознаю, что ты мне нравишься»       Дьюи уставился на чужой телефон в своих ладонях, а затем совершенно неожиданно зарделся горячим румянцем и, отложив гаджет экраном вниз, оперся локтем о выступ под стеклом, уткнувшись подбородком в сгиб руки чтобы скрыть нижнюю часть своего лица. — Я сдаюсь, — тихо буркнул он, чувствуя, как горят щеки и переносица.       Глядя на чужое смущение Хьюи невольно начинает улыбаться от приятного ощущения того, что он сумел вызвать подобную реакцию. Что Дьюи не противно, не наплевать. Что его это трогает. — Я… — тихо говорит он, неуверенно елозя на месте и наклоняясь вперед, — я хочу взять тебя за руку.       И еще до того, как брови близнеца удивленно изгибаются, продолжает: — Можно?       Дьюи искоса смотрит на него, а затем отрицательно качает головой. — Видно будет, — поясняет он. — Мы осторожно? — предпринимает вторую попытку старший близнец. — Нет, — тверже отвечает второй подросток.       Хьюи несколько секунд смотрел на него, а затем с тихим вздохом отступил, понимая, что добьется только тотального игнорирование, раздражения или ссоры, и, хоть виду он не подал, Дьюи все равно заметил, что брат немного приуныл. Ему вообще-то тоже хотелось чего-нибудь такого, но обстоятельства, в которых они сейчас находились, не позволили бы сделать ровным счетом ничего. Вот только даже осознание правильности отказа лучше не делало — наоборот, атмосфера стала неловкой и натянутой.       Парень быстро глянул сначала в сторону дяди, потом на младшего брата. Никто не смотрел. — Хей, — тихо позвал он и, когда брат вновь повернулся к нему, продолжил: — Если хочешь, я могу протянуть ногу.       Старший близнец тупо моргнул, от неожиданности не понимая, что ему сказали. — Ногу? — переспросил он.       Вместо ответа Дьюи осторожно уместил нижнюю конечность на отопительную батарею под окном — совсем рядом с бедром старшего брата. Несколько секунд Хьюи молча смотрел на ту небольшую часть ноги, что не была прикрыта светлыми джинсами или ярко-оранжевыми носками. — Дью, — медленно проговорил он, — ты реально думаешь, что это нормальная альтернатива? — Ну, тебе же нравятся мои ноги, — иронично протянул второй юноша, играя бровями, — или уже нет?       Ну, в принципе, так-то да, очень даже нравятся, подросток об этом не врал. Не до фетиша, конечно, — просто действительно же красивые ноги. Он осторожно положил руку поверх щиколотки, обхватив ее пальцами, а затем повел прикосновением чуть выше, огибая икру через ткань. Вообще, он эти ноги и вчера успел немного потрогать, но в тот момент как-то не придавал этому особого значения так как был занят скорее верхней частью предмета симпатии, предпочитая трогать лицо, спину, руки и плечи. Сейчас простора для касаний было на порядок меньше, но и смысл был иной, похожий на тот, когда людям просто хотелось ощутить тепло того, кто им нравится, и осознать, что этот человек на самом деле тебе это позволяет. — У тебя руки горячие, — очень тихо говорит Дьюи, смотря в сторону. — Не трогать? — уточняет старший Дак.       Второй племянник качает головой. — Все нормально, — говорит. — Мне нравятся твои прикосновения.       Медлит, следит за чужой реакцией, но не успевает его брат и слова сказать, как он продолжает, усмехаясь: — Да и не то чтобы я только сейчас заметил какой ты бываешь горячий.       Взгляд его при этом изменился, а губы тронула ехидная улыбка, и Хьюи, на секунду зависнув, вдруг сам жутко застеснялся, правда, почти сразу взял себя в руки и внутренне жалобно взвыл. Подросток сам не понимал как так получилось, но все сводилось к тому, что он, любя флиртовать, впадал в ступор и начинал краснеть стоило кому-нибудь проявить к нему ответный интерес. Еще хуже было то, что Дьютерономий в принципе был достаточно строг к нему и поэтому подсознательно старший Дак очень ревностно относился к моментам, когда брат так тепло на кого-то смотрел, храня их в подсознании как доказательство по-прежнему очень хороших отношений. Его теперешнее положение окончательно усугублял тот факт, что Дьюи об этой слабости брата знал и явно над ним намеренно издевался. Винить его за такую черту, правда, было бы лицемерно, потому что она была у них с Хьюи одной из немногих общих. Да и не то чтобы он был так уж против не своей победы, означающей при этом явно особое внимание к его персоне. — А еще твои ноги мне тоже нравятся, — продолжил синий близнец, уже скорее воркуя. — Все, я понял, — хмуро и смущенно промямлил парень, отворачиваясь к окну. — Отвали. — А я и не пристаю, — отозвался Дьюи, чувствуя себя отомщенным.