Многоэтажки, застывший парад, И сквозь них навстречу рвется закат Он дарит ей немного жалкого тепла Ей это так нужно, ведь она так ждала.
***
Господи, как же меня сушит. Я с силой разлепила веки, будто намазанные супер-клеем, и замычала. Так, я лежу на кровати. Ну почти вся. Мои ноги распластались по полу, а туловище разместилось поперек ложа. Судя по обоям и постельному белью, я нахожусь у себя в номере. Как я сюда попала? Черт бы побрал, не помню совсем ничего. А нет. Я вспомнила отрывки вчерашнего вечера, стихи Тилля и допитую бутылку алкоголя. Я приподнялась с кровати и ухватилась за ближайшую стенку. Все болит. В голову будто гвозди вбивают, предварительно распилив ее на пару частей. Шатаясь, я подошла к холодильнику и достала из него бутылку воды. Слава богам. Я приложила холодный пластик ко лбу и прикрыла глаза. Надо умыться под холодной водой. Должно помочь. Я жадно сделала пару больших глотков и, протерев влажные губы тыльной стороной ладони, направилась в ванную. — Чтоб я еще раз так пила, — бубнила я на ходу. — Да ни в жизнь больше, просто ни глотка. Я открыла дверь и, минуту возя рукой по стене, включила свет. — Не понял, — буркнула я и взглянула на тушу мужчины. Он лежал на полу возле унитаза, прикрывшись подушкой как одеялом, держа в руках небольшую пустую стеклянную ёмкость. Вся ванная комната была пропитана перегаром и я, вздохнув, распахнула дверь настежь, проветривая помещение. Я подошла к парню и похлопала его по щекам. Тилль лишь нахмурился, не открывая глаз, и что-то пробурчал. Я поднялась и, набрав в ладони ледяной воды, брызнула её на немца. Линдеманн медленно открыл глаза и так же медленно провел ладонью по лицу. По его взгляду было видно, что он потерян и не понимает, где находится. — Доброе утро, девочки, — усмехнулась я, тихо радуясь, что кому-то хуже, чем мне. — Ч-что? — хрипло проговорил Тилль. — Я сейчас. Я вышла из комнаты и направилась обратно к холодильнику за бутылкой воды. Спустя минуту я вернулась и протянула живительную влагу немцу. Тилль припал губами к горлышку и принялся делать большие частые глотки, быстро опустошая пластиковою тару. Он выпил всю воду и благодарно посмотрел на меня, протягивая пустую бутылку. — Брось туда, — я указала пальцем на мусорку рядом с раковиной. — Тилль. — М? — немец закрыл глаза и снова лег на пол. — Ты что-нибудь помнишь? — он кивнул. — Как мы оказались в номере, если были у тебя? — Я помню, что ты вызвала себе такси и решила поехать в номер кормить котов, — начал Тилль и облизнул пересохшие губы. — Помню, как взял вот эту баночку ликера и кричал тебе, что можно смешать его с кофе. Ты согласилась, и по пути до отеля мы купили два латте. Потом, — он нахмурился и зевнул, — потом мы зашли в номер, ты минут десять ходила и кричала «кис-кис-кис, выходите, разбойники», — я залилась краской и накрыла лицо руками. — Затем ты выпила оба напитка и уснула, но ликер-то я не успел налить! Ну я и решил, что тогда выпью латте с ликером без латте. А потом отключился. Я сидела пару минут рядом с немцем, стыдливо пряча взгляд. Тилль же предпринял попытку встать и, шатаясь, пошел в сторону душа, по пути сняв кофту. Он засунул голову под струи воды и стоял так пару минут. — Вот вам и хиханьки-хаханьки, девочки, — прошептала я и подошла к раковине. Я выглядела не так уж плохо, как я думала. Слава богу, я не крашусь, иначе бы выглядела сейчас как панда. Взяв расческу, я принялась поправлять бардак на голове, совершенно не задумываясь о немце, который прошел мимо меня, заглядывая в шкафчик в поисках полотенца. В который раз убеждаюсь, что совместная выпивка сильно сближает с собутыльником. У меня так было с Дашей. Мы познакомились на первом курсе. Я была, как и любой подросток моего типа, закрытой и несговорчивой. Она была тем, кто сумел разговорить меня, став моей подругой. Но я не считала её тогда близким мне человеком, она была просто товарищ по учебе, ничего более. Но в один день мы решили с ней потусить у меня дома, когда родители с сестрой уехали на дачу. Тогда мы очень сильно напились и наутро будто стали ближе. Я начала рассказывать ей о своих проблемах, она о своих. Мы поддерживали друг друга и, несмотря на иногда жесткие шутки, полюбили друг друга. Вот и сейчас я чувствовала, будто мы с Тиллем вышли на новый уровень понимания. Святой алкоголь сближает людей. Хорошее название для стартапа. Тилль протёр полотенцем лицо, волосы и торс, после чего повесил тряпку на шею. Он посмотрел на меня и облокотился на дверной косяк. Приведя волосы в порядок, я заплела их в хвост и, сняв очки, начала умывать лицо холодной водой. Всегда помогает. Минуты через три я уже как огурчик и, протерев диоптрии, вернула очки на нос. — Я жрать хочу, — недовольно буркнул Тилль и потер глаза. — Я тоже, — кивнула я, — может, закажем? — Не, я уже несколько месяцев подряд ем заказную еду. Я устал уже. — И что ты предлагаешь? У меня тут только вода в холодильнике. — Можно в ресторан сгонять, — пожал плечами немец и последовал за мной вглубь номера. — Ну да, ресторан это, конечно, хорошо, — кивнула я и села на кровать, — но денег у меня сейчас столько нет, чтобы по ресторанам шастать. — Так а мы и не будем мраморную свинину брать и идти в лучший ресторан Берлина. Пойдем в недорогой, тут недалеко, — фыркнул Тилль и уперся в стену, — возьмем просто салатик да яичницу. — Ну ладно, — пожала плечами я и поправила покрывало. — Зонт заберешь? Тилль посмотрел на меня и покачал головой. Он отпрянул от стенки и, стянув полотенце с шеи, повесил его на ручку двери сушиться. Я пробежала глазами по его подкаченному торсу и слегка закусила губу. Черт, а он в отличной форме. Я нахмурилась и сразу отогнала от себя эти мысли, подойдя к шкафу с вещами. Нужно переодеться, уж больно моя одежда помята, да и в некоторых местах красовались алые пятна от шампанского. Мне стало немного стыдно, что немец видел меня в таком состоянии, но потом я вспомнила, что он спал ночью в туалете, накрываясь подушкой, и мне стало полегче. Мы оба видели друг друга в непристойном состоянии. Все хорошо. Я вытащила чистую футболку и черную мужскую толстовку со знаком компьютерной игры Mortal Combat. Игра моего детства, помню, как купила пиратский картридж с третью частью игры на приставку сэга мега драйв. Она была очень коряво переведена, что часто смешило меня и ребят со двора, когда мы все заваливались ко мне домой играть после школы. Чудное было время. Время разбитых коленок и драк двор на двор. Я никогда особо не тусовалась в компаниях девочек, они казались мне слишком нежными. Я же любила драться, лазить по деревьям, а после падать с них, получая ушибы и раны, любила играть в казаки-разбойники. Помню, как один раз свалилась в кювет, в котором была куча разбитых стеклянных бутылок. Думаю, осколки до сих есть во мне. Пару раз меня кусал паук после этого случая. Я уже приняла свою судьбу — быть новым супергероем. Человек-боярышник. Слишком много спиртных бутылок было в той яме. Я улыбнулась воспоминаниям и быстро стянула с себя грязную футболку. Оставшись в одном бюстгальтере, я напрочь забыла о том, что в номере есть Тилль, который так не вовремя зашел ко мне. Я взвизгнула и прижала к себе одежду, прикрывая оголенное тело. Мужчина замер, уставившись на меня. — Тилль, — фыркнула я, — вообще-то, неприлично вот так глядеть на девушек. Выйди, пожалуйста! — И-извини, — бросил он и быстро ушел в ванную. Я нервно смахнула прядь волос и прерывисто выдохнула. Быстро надев поверх футболки толстовку, которая была на четыре размера больше меня, я взяла любимый рюкзак и взглянула на себя в зеркало шкафа. Я вытащила косметичку и подправила брови. Черт, почему подростки сейчас выглядят так взросло? Почему я выгляжу так, будто мне семь? Почему не везет именно мне? Я помахала головой, отгоняя ненужные вопросы, и подошла к двери надеть кеды. Тилль тоже привел себя в порядок и вышел из ванной, усердно зачесывая пальцами челку на лицо. Я попыталась взглянуть на него, но он отворачивался. Он что-то прячет? Я резко протянула к нему ладошку и легким движением смахнула волосы. Я изумленно уставилась на него и прикрыла рот ладонью. — Боже мой. Тилль, — вздохнула я, — это откуда? — и провела пальцем по большому темному синяку на его лбу. — Я думаю, — фыркнул он и отстранился, — я упал вчера где-то. Теперь выгляжу как не знаю кто, — он снова попытался с силой натянуть волосы на лицо, закрывая ушиб. — Так делу не поможешь, — покачала головой я. — Садись на пуфик. Я снова достала косметичку и предприняла попытку замаскировать синяк. Тилль смотрел на меня, изредка фыркая, когда я сильно надавливала на его лоб. Закончив, я посмотрела на свою работу и довольно кивнула. Тилль поблагодарил меня и обулся.***
Мы сидели в каком-то ресторане на одном диванчике напротив окошка на втором этаже. Я заказала любимый латте и греческий салат с вишневой прослойкой. Тилль же выбрал большую порцию яичницы с беконом и чашку капучино. Погода сегодня стояла куда лучше, чем обычно. На небе ни облачка, солнце греет, но не сильно, а легкий ветерок не сносит с ног, как это было два дня тому назад. Я задумчиво смотрела в окно на проезжающие машины и автобусы. Было в старых автобусах что-то свое. Что-то уютное. Они тихо шли по своему маршруту, пропуская нетерпеливые легковушки, как старики в толпе детей. Как же я соскучилась по русским электричкам и трамваям. Помню, как ездила на электричке на дачу или в Выборг погулять. Я всегда выбирала старые составы, явно уступающие новым и быстрым «ласточкам». Мне нравилась их атмосфера. В одном углу болтают бабули, везя с собой рассаду или урожай. Кто-то ехал после поисков грибов в лесу с корзинками, которые пахли свежими грибами на весь вагон. Я же всегда слушала музыку, наслаждаясь мирными покачиваниями состава. — Эй, — меня пихнули в бок, — ты меня вообще слушаешь? — А? — я взглянула на немца. — Да, я просто задумалась, извини. — О чем хоть? — Да так, — отмахнулась я и посмотрела на официанта, принесшего наш заказ, — я просто вспомнила кое-что. — Это что-то, — начал Тилль и поднес вилку ко рту, — как-то относится к твоей левой руке? Я нахмурила брови и вопросительно взглянула на немца. Тот лишь схватил мое запястье и потянул рукав вверх, обнажая мои шрамы. Я резко одернула руку и отвернулась к окну. — Не делай так больше никогда, — зло прошептала я. — Прости. Тилль осторожно, будто боясь спугнуть, положил свою ладонь на мою и погладил её большим пальцем. — Извини, — тихо проговорил он, — мне не следовало так делать. — Да ладно, — отмахнулась я и медленно вытащила руку из его, натягивая улыбку. Повисло неловкое молчание, нарушаемое разговорами людей внизу и стуком приборов о тарелки. Тилль пару раз бросил в мою сторону взгляд, открывая рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрывал его. Вскоре мы снова начали общаться, забыв об этом инциденте. Мы расправились с едой и довольные потягивали напитки. — И короче говоря, — задорно продолжил свою историю Тилль, — они посадили нас с Рихардом на два стула, спиной друг к другу, и привязали к ним. Я бы, наверное, его убил. — Надо же, — изумленно проговорила я, делая глоток. — А дальше? — А дальше? — немец усмехнулся и повернулся туловищем ко мне, кладя руку на спинку диванчика. — На следующий день он пришел извиняться. Я думаю, ему нужна была хорошая встряска. — Ты его сильно побил? — Да не особо, подбил губу да нос, — самодовольно усмехнулся парень. — А тебе сильно досталось? — Да нет, — он посмотрел на меня, — не сильно, отделался фингалом. — Бедняга, — протянула я и посмотрела в окно. — Да уж, — хмыкнул Тилль. Я вновь принялась рассматривать вид из окна, дома, людей. Как же я люблю мегаполисы. Кто-то говорит, что в них чувствуешь себя букашкой. Но не в этом ли счастье? Ты никому тут не нужен. Все люди тебя даже не замечают. Нет такого, как в деревнях, что все друг друга знают и боятся сделать лишний шаг, боятся осуждения. В больших городах не так. И именно это я и ценю. Я почувствовала, как кто-то нежно трогал мою спину в области лопаток. Резко обернувшись и наткнувшись на серые глаза немца, я вопросительно выгнула бровь. — У тебя тут просто волос был, — улыбнулся Тилль. — Я убрал. Я кивнула и откинулась на спинку диванчика, закрывая глаза. Тилль все так же сидел вполоборота ко мне и пил кофе. Я чувствовала его взгляд на себе. Чего он смотрит-то? Может, я выгляжу как-то не так? Хотя я вроде привела себя в порядок. Шум на улице, запах кофе и еды, приглушенные разговоры. Все это так успокаивающе действует для моей больной головушки. Гудение в висках с каждой минутой становилось все менее заметно, в конце концов полностью испаряясь. Часы на руке привычно завибрировали, оповещая о звонке на мобильник. — Да? — тихо протянула я, не открывая глаз. — Ли, ты как? — сдавленно проговорила Даша. — Куда ушла вчера? — Да скучно мне стало, — вздохнула я и положила пальцы на переносицу. — Все в норме, сама-то как? — Шесть таблеток активированного угля творят чудеса, — усмехнулась подруга. — Чувствую себя отлично. Амир уехал на работу, а я же решила, что лучше отосплюсь дома. Ты сейчас где? — Я? В ресторане завтракаю, — я окинула взглядом немца, который увлеченно разглядывал узор на салфетке. — Решила побаловать себя. — А потом что делать будешь? — Не знаю, а что? — Да я вот тут подумала, — начала хитро Даша, и я через трубку почувствовала её ехидную улыбку. — Может, как в старые добрые? Устроим пижамную ночевку? Ты, я, разговоры по душам, обсуждения новостей? — Заманчивое предложение, — хмыкнула я и поерзала на месте. — Давай. Я не против. — Отлично, часов в шесть приходи ко мне в номер, — радостно протараторила она. — Целую. Я усмехнулась и сунула телефон в карман. Давно мы так не сидели. С тех пор, как она вступила в отношения с Амиром, Даша все больше времени проводила с ним, что поначалу печалило меня, но в скором времени я свыклась, тихо радуясь счастью подруги. Тилль громко вздохнул, привлекая мое внимание, и уставился в окно на большую вывеску-рекламу какого-то фильма. — Как ты относишься к татуировкам? — вдруг спросил он. — Лет в шестнадцать-семнадцать дико хотела себе что-нибудь набить, — улыбнулась я, вспоминая давнее желание. — Сейчас я слишком занята, чтобы даже думать о татушках. А ты? — Да примерно так же. У Пауля есть пару штук, — сказал он и указал на шею и плечо, — но я не хочу глядеть на один и тот же рисунок всю свою жизнь. — Именно поэтому в школе или в колледже я просто рисовала на себе черной ручкой, представляя, что это тату. — И хорошо выходило? — Думаю, да, — пожала плечами я. — Помню, как рисовала на руках ребят из других групп на перерывах. — А мне можешь что-нибудь нарисовать? — спросил немец, кладя предо мной свою ладошку. — Попробую. Я вытащила из маленького кармашка портфеля черную гелиевую ручку и сделала пару пробных линий на своей руке. Убедившись, что она пишет, я аккуратно взяла руку парня и положила себе на калено. Что бы такое нарисовать? Я поглядела по сторонам в поисках вдохновения. А может, нарисовать то, что у меня ассоциируется с мужчиной? Я взглянула на Тилля и вспомнила, как пару раз сравнивала его с медведем из-за его большого туловища и милой неаккуратности. Несколько раз он случайно ронял телефон, чашки и бумаги и, недовольно бурча и смешно фыркая, поднимал ускользнувшие вещи. Встряхнув пару раз стержнем ручки, я принялась наносить контур рисунка. В моей голове всплыл олимпийский мишка с красивым поясом, состоящим из колец. У моих родителей сохранились металлические значки, которые штамповались в СССР по любому поводу, будь то съезд КПСС или день рождения вождя, и на этих значках был увековечен символ олимпиады 1980 года. Мне даже досталось пару игрушек с этим мишкой от тети. Тилль затаил дыхание и следил за моей рукой, аккуратно выводящей линии. Я слегка потянула его кисть в бок, подставляя её под свет, чтобы было лучше видно рисунок. Немец, не ожидавший такого резкого движения, слегка завалился на мое плечо, тихо извиняясь. Я же была настолько погружена работой, что ничего не заметила. — Готово, — наконец сказала я, разглядывая свое творение. — Красиво, — улыбнулся Тилль и вытащил из моих пальцев ручку. — Можно теперь я тебе нарисую? Я кивнула и Тилль, довольно хмыкнув, вложил мою ладошку в свою. Деловито почесав кончиком ручки за ухом, немец прищурился, мечтательно глядя в потолок. Вскоре он резко дернулся и принялся что-то старательно выводить на тыльной стороне ладони. Я попыталась взглянуть на рисунок, но немец, хихикая, отворачивался, закрывая мне обзор большой спиной. «Хоть бы не член» пронеслось в голове. — Ну что ты там рисуешь? — любопытно сказала я, выглядывая из-за широких плеч. — Я, между прочим, тебе показывала ход работы. — Я не могу, когда смотрят, — ответил он. — У меня может не получиться. — Ты сейчас о чем? — усмехнулась я и сразу же залилась краской. Господи, как я могла такое сморозить? Мы еще не настолько близкие друзья, чтобы кидаться шутками с двойным дном. Одногруппники да, другое дело. От них нередко услышать что-то пошлое, а при разговоре они используют «хуй-гарпунь», «пизда с ушами» и «хуила подзалупная» как местоимения. Тилль повернул голову в мою сторону и засмеялся. — С этим у меня проблем нет, — подмигнул мне немец, улыбнувшись еще шире, заметив мое покрасневшее лицо. — Верю на слово, — выдавила из себя я. — Я закончил, можешь посмотреть. — Ты сейчас серьезно? Я взглянула на голую даму с большой грудью и задницей, что красовалась на моей руке. «А нарисовано вообще неплохо» подметила я. Взглянув на довольного собой немца, который прикрывал улыбку кулаком, я закрыла глаза и медленно выдохнула. — Но круто же, согласись? — Да, очень, — вдруг улыбнулась я. Мы задорно рассмеялись, и я пихнула мужчину в бок за такое творчество. Тилль лишь наигранно схватился за ушибленное место и забавно зашипел, прижимая вторую руку ко лбу. — Слушай, — встрепенулся немец, закончив свою клоунаду, — если на сегодня у тебя нет планов, то мы могли бы прогуляться, как тебе идея? — Мне нравится, — кивнула я. — Мне все равно надо занять себя до шести часов чем-то. — А что у тебя в шесть часов? — Мы с подругой хотим устроить пижамную вечеринку. — О, — кивнул немец и взглянул на часы, которые висели недалеко от нашего столика, — тогда надо поторопиться. Мы расплатились за еду и вышли на улицу. Я засунула руки в карман толстовки и довольно подставила лицо солнышку. Ну что за день! Тилль шел рядом, что-то активно печатая в телефоне. — Куда мы направляемся? — спросила я, вскочив на бордюр, старательно пытаясь не наступить на швы в плитке, ведь тогда я попаду в лаву. — Я могу предложить тебе пару мест, — ответил Тилль и посмотрел за моими прыжками, выгнув бровь. — Предлагай, — кивнула я и выставила руки, чтобы не потерять равновесие. — Можем пойти в Тиргартен — местный парк, аквадом, — говорят, там куча разных рыб, но я там еще не был, также можно отправиться в ботанический сад, пока тепло, или же в музей ретро-автомобилей. — Я бы на рыбок посмотрела. Это океанариум? — Нет. Это огромный цилиндр-аквариум в отеле на берегу реки Шпрее. Там, говорят, внутри кабина, которая опускается внутрь, — Тилль жестами пытался показать сооружение. Я засмеялась и кивнула, согласившись на предложение немца. Мы, сев в автобус и пробравшись в конец салона подальше от людей, отправились к нашей цели. Тилль отпускал смешные комментарии про людей в автобусе, «озвучивая» их мысли. Сейчас он приблизился к моему уху и кивнул в сторону болтающих бабушек. — Ой, Серафимовна, — повысив голос, тихо начал Тилль, когда одна женщина открыла рот, — я вот еду домой. Д-а-а? — протянул он, когда другая бабушка начала отвечать собеседнице. — Я вот еду тоже, грибов вон набрала, а у тебя тут на лице что-то, а, просто морщины, — я тихо хихикнула. — Ой, ну что ты! А это? Это что? Да вот тут мешок, тут капуста. Капуста? А у меня баклажан. Какой баклажан? Серый с котом. — Что ты несешь? — засмеялась я и взглянула на немца. — Ой, а мой-то кот уже умер давно, вчера вот приходил, правда, — продолжил свою бессмыслицу Тилль. — Да? А ко мне только муж приходил, лакал молочка и пошел срать в огород. Так я его палкой по хребту бам-бам, — я закрыла рот ладошкой и смеялась. — А потом он как заорет. Да. Я громко засмеялась и закрыла ладошкой рот немца, чтобы он перестал нести чушь. Тилль улыбнулся и посмотрел на меня, легко убрав руку со рта. — Все-все, — прошептал он и взглянул в окно. — Наша остановка, пойдем. Мы шли по песчаной дорожке к высокому зданию пятизвездочного отеля на берегу реки. Я заметила людей, которые сидели на травке, греясь на солнышке, читая книгу. Хоть у воды и было прохладнее, нежели в центре города, но все равно было комфортно. Тилль разговаривал по телефону с каким-то мужчиной, недовольно бурча, изредка повышая голос. Я решила не вдаваться в подробности разговора, ведь подслушивать не хорошо. — Все нормально? — спросила я, когда Тилль вновь сравнялся со мной. — Да, нормально, не забивай голову, — он открыл предо мной дверь и мы зашли внутрь здания. Посреди огромного лобби отеля стоял цилиндрической формы аквариум примерно двадцать пять метров в высоту. Рядом с ним стояла небольшая касса по продаже билетиков, чтобы пройти внутрь. Стоимость одного пропуска составила девятнадцать евро. Продавец мило улыбнулась и посмотрела на нас. — Проходите. Внутри малого цилиндра была шахта лифта, по которой движется двухэтажная стеклянная кабинка, в которой могут любоваться морскими обитателями люди. С первого этажа отеля на этом лифте можно подняться на смотровую площадку, которая находится прямо на аквариуме. На вывеске при входе в лифт висела брошюра, которая уведомляла посетителей о правилах безопасности и о некоторых фактах аквариума. Объем конструкции составляет миллион литров, а внутри живут две с половиной тысячи тропических рыб и девяносто семь видов кораллов. Мы с Тиллем зашли в кабину и двери за нами медленно закрылись. Я подошла к стеклу и посмотрела на чудных морских обитателей. Лифт очень медленно и бесшумно начал свой путь наверх. Я ходила от стены к стене, таща за собой за руку немца. В воде было столько красочных рыбок и водорослей. Мимо наших глаз проплыл косяк голубых рыбешек с желтым хвостом. — Как красиво, — прошептала я и взглянула на Тилля, который так же восхищённо любовался видом. — Да, очень, — кивнул он и улыбнулся. Мы стояли в тишине, которую нарушали задорные возгласы детей на втором этаже кабины. Я так давно не была в океанариумах. Последний раз я видела морских животных, когда меня туда отвела бабушка, когда мне было одиннадцать. Потом как-то времени не было. А жаль, чудесное место.***
Мы решили вернуться в город на своих двух, чтобы я пришла к отелю в шесть. Бурно обсуждая увиденное и задорно смеясь, мы шли по какой-то улице с маленькими ларьками с сувенирами и уличными продавцами барахла. Тилль рассказывал забавные истории о том, как пытался в детстве выловить рыбу голыми руками, весело жестикулируя. Изредка наши пальцы соприкасались между собой во время ходьбы, каждый раз пропуская во мне малый заряд тока. Я не понимала что со мной происходит. Я любовалась им, с упованием слушая бархатистый голос немца, ловя его взгляд на себе. Вот ведь дерьмо. — У меня даже фотография есть, где я с этой рыбой стою, — засмеялся он. — Не, ну прикинь, какая огромная рыбеха! — Д-да, — улыбнулась я, погрузившись в свои мысли. — Эй, — пихнул меня немец, — опять в облаках летаешь? Неужели я настолько скучный? — Нет, что ты! — запротестовала я и заметила отель, в котором мы с подругой остановились. — Я просто заслушалась тебя и представила это все в красках. Тилль кивнул и остановился у входа в гостиницу. Он посмотрел на меня и, улыбнувшись, протянул мне руку. Я, уняв легкую дрожь, пожала его большую ладонь. В ту же секунду он потянул меня к себе и обнял. Его ладони находились на моих лопатках, прижимая меня к его теплому туловищу. Я вздрогнула и, немного опешив, положила свои ручки на его талию. Сердце бешено стучало, тело предательски пробивало легкой дрожью, а смущение накрыло меня с головой. Какой у него приятный парфюм. — До завтра, — прошептал он, отстранившись от меня. — Пока. Я поспешила скрыться за дверьми, пулей влетев в лифт. Я все еще пыталась унять бешено колотившееся в груди сердце. Я всеми фибрами своей души противилась таким вот чувствам. Так, ладно, это был просто порыв эмоций, ничего более. Переодевшись в свою пижамную серую футболку и шорты, я постучалась в номер подруги. За дверью послышались тихие шаги и дверь распахнулась. Даша мило улыбнулась и пустила меня внутрь. Её номер зеркально повторял мой во всех мелочах. Даже постельное белье такое же. — Ну что? — спросила она, когда мы уселись на подушки на полу. — Предлагаю по пивку за возобновление традиций. — Я сегодня себе сказала, что больше ни капли алкоголя в рот не возьму, — покачала головой я и поставила тихую музыку на фон. — Такие обещания работают от силы часов десять, — фыркнула Даша и достала бутылки из холодильника. — Я так превращусь в алкаша, — возмутилась я, беря напиток в руку, открывая его. — А мне завтра на работу, между прочим. — Во сколько? — я замялась. — Вот и всё, выспаться успеешь и еще будешь час сидеть от нечего делать, отвечаю. Мы стукнулись горлышками бутылок и припали к напитку. Хмель вдарил в голову, заметно расслабив. На лице сама собой появилась улыбка, а на душе стало так хорошо. Даша сделала музыку громче и села напротив меня, хитро улыбнувшись. — Я слушаю, — сказала она, допив пиво и отставив бутылку в сторону. — Что там с этим Тиллем? — Да ничего, — прошептала я, чувствуя, как по телу прошел табун мурашек от одного его имени. — А чего тогда щеки такие красные стали, да взгляд воротишь? — засмеялась подруга и взяла мое лицо в свои ладошки. — Рассказывай. Что сегодня делали, вчера? Я смущенно рассказала историю своего мини-путешествия с Тиллем, про вчерашний алко-вечер, показала ей рисунок на своей руке и, глубоко вздохнув и подобрав нужные слова, рассказала про свой прилив чувств и объятья. — Та-а-а-ак, — протянула Даша и довольно посмотрела на меня. — Кто тут у нас влюбился в голубоглазого накаченного красавца? — Ничего я не влюбилась! — вскрикнула я и уставилась в пол. — Просто он был единственный, кто так общался со мной за последний месяц. Ты все время со своим Амиром, абсолютно забыв про меня. А мне, между прочим, хочется кому-то вылить все свои чувства. — Ли, — прошептала она и вложила мою руку в свою. — Прости, милая, я понимаю, что ты чувствуешь. — Да все нормально, я рада, что ты рада, — отмахнулась я. — Но все же, — продолжила подруга, — нравится ведь? — Нет! — резко выпалила я. — Да. Может быть. Только чуть-чуть. — А давай поищем его в соц. сетях? Где-то же должен он быть? Я кивнула, и мы вместе принялись искать немца, вбив его имя и фамилию в поисковик. Получив ответ на запрос, в комнате повисло напряженное молчание. Мы с Дашей удивленно переглянулись. Слова застыли в горле, а сердце забилось чаще. — Вот где я его видела, — прошептала я и посмотрела на фотографию вокалиста раммштайн. — И я. Когда мне было шестнадцать, я активно завешивала свои стены плакатами разных рок-групп, среди которых был с шестью суровыми немцами на бумажке. Я слушала их от силы полгода, после чего забросила. Так я держала гитару Пауля Ландерса? А тот Рихард, с которым дрался Тилль — это Рихард Круспе? Уму непостижимо. Конечно, я его не узнала. При разговоре его голос сильно отличался от того рычания, что я слышала в песнях. Да и выглядел он как-то.. ну совершенно не так, как человек, который насилует своего клавишника резиновым членом. — Ну ты, мать, даешь, конечно, — усмехнулась она. — Зато если у вас все сложится, то он будет будить тебя своими чудесными песнями. — Да, я пиздец как люблю такие драйвовые песни по утрам, от которых хочешь идти бить лица и переворачивать вагоны поезда. Даша резко подскочила на ноги и сделала музыку еще громче и, ударив меня подушкой, заставила подняться и потанцевать вместе с ней. Взмах, и мое оружие с глухим стуком соприкоснулось с её корпусом. Мы начали колбасить друг друга подушками, задорно смеясь как дети, которые устроили вечеринку вместо дневного сна. Я получала мягкие удары по ногам, голове и туловищу. Силы кончились и мы, потянув друг друга, упали на пол. Тяжело дыша, мы поглядывали друг на друга, чувствуя, как потихоньку спадает это игривое возбуждение. — Ли, — протянула Даша. — Да? — А давай погадаем? Мы совместим твою натальную карту и натальную карту Тилля. Знаешь его время рождения? — Откуда мне знать? — фыркнула я. — Но я могу ему позвонить и спросить. — У тебя и номер есть? — Я, вообще-то, работаю у него. — А, — кивнула подруга, — ну да. Набирай его. Я достала телефон и под пристальным взглядом девушки нажала на кнопку вызова, поставив звонок на громкую связь. Пошли гудки и Даша непонятно почему начала хихикать. Я угрожающе показала ей указательный палец и нахмурилась. — Алло? — сонно прозвучало на том конце, и во мне все замерло, как только я услышала его голос. — Привет, — улыбнулась я, — ты спишь? — Нет. Что-то случилось? — Скажи свое время рождения, — Даша подняла два больших пальца вверх и улыбнулась. — Чего? — Очень надо. — Зачем? — Ну Тилль, пожалуйста, — протянула я. — Четыре утра, — буркнул он. — Завтра ты должна будешь рассказать мне, зачем тебе это. — Да-да, спасибо, — затараторила я, — спокойной ночи, Тилль. Даша начала составлять наши натальные карты. Она давно увлекается астрологией и хоть я и считаю это все бредом, часто люблю послушать что она говорит. Подруга выписывала на листочке название планет и знаков зодиака. — Ли, расскажи мне, — вдруг сказала она, продолжив расписывать листок, — что конкретно ты чувствуешь? Я же вижу, что что-то не так. — Я не хочу отношений, — резко выпалила я. — Я не хочу снова проживать все эти чувства. Лучше я просто заглушу все в себе и переболею этим. Хватит с меня, натерпелась уже. — Пару неудачных партнеров не показатель того, что все такие. — Да я все понимаю, просто, — я запнулась, — я не уверена что хочу этого, понимаешь? Все, что мне сейчас надо, так это закончить обучение и встать на ноги. Я поняла, что меня не бросят, если я одна. Я не упаду, если не буду держаться. — Мне все же кажется, что тебе это как раз-таки и нужно, — покачала головой подруга. — Почему бы просто не окунуться в эти чувства? А если в этот раз все не так? — А если так? — Волков бояться — в лес не ходить, — пожала плечами девушка. — Нет, ну ты, конечно, можешь запереться в своей комнатке, крича в замочную скважину:«Заткнитесь, сука, дайте помолчать. Не подходите ко мне, мне нормально». — Я заебалась, — прошептала я и закрыла лицо руками. — Как мне жить-то с такими эмоциями? — Не режешься больше? — обеспокоенно проговорила Даша. — Нет. — Отлично, — кивнула она. — Я закончила. Ох-хо-хо! — Что там? — встрепенулась я и подсела к подруге. — У него солнце в твоем первом доме. — Каком доме? — Это астрологический термин, дурочка, — фыркнула Даша. — Это значит, что вы будете совершенствовать друг друга, лепя из партнёра идеального человека. Вы будете конкурировать. В плане романтики у вас будет сильное обоюдное влечение. — А дальше? — У него Херон в твоем первом доме. — Кто-кто? — Заткнись, пожалуйста. — Извини. — Это значит, что вы скучать вместе не будете. У вас куча тем для разговора, но даже в молчании вы чувствуете себя комфортно, дополняя друг друга. Один будет помогать другому разжимать зажимы комплексов. — А ведь правда. — Ли! — Прости-прости. — Дальше, — протянула подруга, — его Нептун в твоем девятом доме. — Их что, больше одного? — Ты заебешь. — Молчу. — Тут крепкие взаимоотношения на духовном фоне, у вас схожи мнения об образовании и воспитании. Так, дальше. Твоя Луна в трине к его Юпитеру. — Это что, новая поза в камасутре? Чего только не придумают. — Я сейчас тебе въебу. — Да-да. — Тут говорится, что ты будешь ценить его философский подход к жизни и вы вместе любите путешествовать. — Как-то все поверхностно. Ты уверена в этом? Понимаю, что ты типа астролог, но так ли это? — Нет блядь, я сейчас тебе эти ебучие планеты с домами от нехуй делать высчитывала, — фыркнула Даша. — Конечно я астролог. Я и не могу будущее тебе прочитать. Секс хороший, отношения тоже будут, че те еще от меня надо? Я засмеялась и пихнула подругу, заваливая её на пол с криком «кавабанга!», старательно делая вид, что веселюсь. Но все же глубоко внутри я ощущала страх, я боялась признать самой себе, что влюбилась в Тилля. Старалась вывернуть это все в затянувшуюся шутку, которая зашла слишком далеко. Я решила для себя, что еще слишком слаба, чтобы признавать это теплое, растущее чувство во мне. Буду жить дальше, старательно не замечая недуг. Да и кто сказал, что Тилль испытывает хоть что-то схожее с тем, что испытываю я? Это мой больной разум поднял бучу. Мы с ним просто друзья, в конце концов.