Я не такой, каким хотел казаться, Но вот боюсь тебе в этом признаться. Я очень долго строил свое одиночество, Боюсь сломаться, когда оно закончится.
***
С каждым днем я чувствую, как мне становится хуже, чувства не проходят, как бы я ни старалась переключать свои мысли на работу. Я взяла себе в дополнение к практике пару курсовых работ для ребят из нашего колледжа, за деньги, разумеется. Но даже полная загрузка разума заданиями мне не помогала справиться со всем тем, что творится в моей голове. Я старательно избегала Тилля и любые разговоры с ним, чувствуя, как трясутся поджилки каждый раз, когда мы рядом. Я специально приходила под самый конец рабочего дня для проверки бригады и фотографий, сам отчет я делала дома. Конечно, во взгляде Тилля читалось недоумение, вызванное моим поведением. Я лишь натянуто улыбалась и старалась скрыться за панцирем безразличия, убегая в свою крепость. Бывают такие дни, когда ничего не вдохновляет. Все кажется неинтересным, скучным, да просто раздражает. Хочется отменить все планы и встречи и просто сидеть дома и хандрить в своё удовольствие. Сейчас у меня каждый новый день — это такой день.***
Очередная банка энергетика с приятным шипением открылась, источая легкий запах чего-то непонятно-химического. Да, я перешла на энергетики, заменяя ими уже не бодрившее меня кофе. Звуки щелчков по клавиатуре стали для меня такими обыденными, что я их уже не замечаю, слыша лишь тихую музыку на фоне. Большое количество курсовых, которые я выполнила, приятно отразилось на моем кошельке, мало-мальски поднимая мне настроение в сложившейся ситуации. Отправив отчет, я откинулась на спинку стула и, мечтательно смотря в потолок, медленно потягивала газированный напиток. Что же со мной творится? Я уже неделю пускаю свою жизнь под откос. А все из-за чего? Из-за того, что какой-то парень за последние три месяца проявил ко мне внимание, выслушивая мои истории и мысли? Я прекрасно понимаю, что мои чувства с большой вероятностью не взаимны. Да и кто я такая? Просто строитель, господи. Да и если бы что-то получилось бы… как бы мы жили? Мне надо обратно — в Питер, учиться, заканчивать вышку. Ему тоже нужно кататься по миру — туры, музыка, девочки-фанатки, которые готовы броситься к нему в постель при первой возможности, а я человек ревнивый. Нет, мы не подходим друг другу. Мой мозговой штурм прервал телефон, громко затрезвонив на столе. Я вздрогнула и посмотрела на девайс. Как-то я отвыкла от посторонних звуков с этим новым жизненным стилем. — Да? — спросила я охрипшим голосом, отвыкшим от разговоров. — Привет, — тепло прозвучало из трубки и я замерла, а сердце участило свой ход. — Я не разбудил? — Нет, — я замотала головой, забыв, что Тилль меня не видит. — Я только закончила с работой, так что все в порядке. — Ну хорошо, — вздохнул немец. — А, — запнулась я и взглянула на часы, большая стрелка которых замерла у цифры два, — ты чего не спишь? — Да вот, — усмехнулся он, — ты в последнее время как-то перестала болтать со мной. Звоню исправить это, — засмеялся Тилль. — Кстати, об этом, — резко сказал он, — что случилось? Ты прибегаешь вечером, смотришь там что-то и убегаешь, я тебя даже не вижу. — Заболела, — соврала я и пару раз кашлянула для правдивости. — О, — протянул немец, — что-то серьёзное? Может, тебе лекарств завезти? Я могу хоть сейчас. — Нет-нет, — запротестовала я, — все нормально, думаю, просто продуло где-то. — Да? Ну если что, то сразу звони мне, и я приеду. — Спасибо, — я прикрыла глаза и расплылась в улыбке, умиляясь его заботе. — Знаешь что? — серьезно начал он. — Давай ты сейчас пойдешь спать? Отдохни. Работа не поможет тебе вылечиться. — Но я... — Давай без но, — усмехнулся немец, — я старше и знаю, что лучше. — Хорошо, я пойду спать. — Молодец, — довольно прошептал Тилль. — Давай, поправляйся. Спокойной ночи. — Спокойной. Я закрыла лицо руками и громко замычала, вцепившись пальцами в волосы. Зачем он позвонил? Сердце металось, пытаясь вырваться из грудной клетки, наливаясь болью. Медленно съехав со стула на пол и облокотившись спиной на стену, я уткнулась лицом в колени. В глазах щипало, а ком в горле противно щекотал по стенкам глубоко внутри. Маска спокойствия давно дала трещину, открывая истерзанную душу. К двадцати годам я на личном опыте поняла, что отношения вызывают лишь боль. Так зачем их вообще начинать? Даша который день твердит мне, что во мне играет обида на бывшего молодого человека, что не надо грести всех под одну гребенку. Я резко подняла голову и уставилась в противоположную стену, медленно приходя в себя. — Она права, — прошептала я. — Как всегда права. Я резко встала и ухватилась за стол, пошатнувшись от резкого потемнения в глазах. Придя в себя и покрутив головой, я направилась в ванную, чтобы принять душ. Надо брать себя в руки. Я скинула одежду и встала под теплые струи воды. Вздохнув и закрыв глаза, я уткнулась лбом в покрытый испариной кафель. Глупое сердце, зачем мне эти чувства? Я просто хочу закончить практику, зачем так сложно? Что я вообще нашла в этом Тилле? Ответ на последний вопрос сразу всплыл в моей голове в образе самого источника страшного дискомфорта. Его красивые глаза, лучезарная улыбка, бархатный голос, эти сильные большие руки, которые так крепко меня обнимали, прижимая к сильному торсу. Внизу живота приятно заныло в ответ на столь желанный образ мужчины. Дыхание участилось, а я зажмурилась, отгоняя от себя возникшие вопросы. «А там он такой же крепкий?» пролетело в голове. Я вздохнула и закусила губу, проведя ладонью от груди до пупка, остановившись там. Что я делаю? Фантазия рисовала мне полностью голого немца во всей красе. Пальцы скользнули ниже, проникая в разгорячённое лоно. Вторая же рука с силой сжала грудь, крутя между пальцами сосок-бусинку. Я прерывисто вздохнула и закусила губу еще сильнее. В голове поплыли непристойные образы мужчины, который вызывает во мне столь горячее желание. Я принялась делать круговые движения поверх набухшего клитора. Как же давно у меня не было мужчины. С губ сорвался стон, и я сильнее вжалась в стенку, продолжая рукоблудить на образ немца. Пальцы проникли глубже, вознося меня на верхушку удовольствия. Внутри горел пожар, сжигая в себе все мысли и чувства. Я сжала зубами фалангу указательного пальца и замычала, надавливая на клитор еще сильнее, чем раньше. Я почувствовала, что подхожу к краю, и задвигала бедрами, стимулируя себя. Стоны срывались все чаще и чаще, фантазия разыгралась не на шутку и я, сделав парочку движений пальцами, громко вскрикнула, сжимая ладонь ногами, содрогаясь всем телом от переизбытка чувств. Я стояла перед зеркалом, стыдливо глядя в отражение. Мне было противно от самой себя. Как же грязно. Я умылась и вновь подняла голову к зеркалу. Да, видок у меня не очень. Ночной образ жизни и стресс давали о себе знать, отзываясь в похудевшем лице, впавшим щекам и ужасными мешками под глазами. Хоть картошку в них храни. Черт, надо приводить себя в порядок, это уже ни в какие ворота. Выгляжу как ходячий мертвец. Как ни странно, я почувствовала себя лучше, и перед сном начала разбирать по полочкам все свои мысли и чувства, ворочаясь с боку на бок. Я взглянула на стол и увидела недопитую банку энергетика и взглянула на часы, которые показывали четыре утра. Ну, судя по всему, спать смысла нет. Я встала с кровати и села за стол, включив ноутбук, возвращаясь к своей головной боли, делая пару глотков. Я поняла, что пора бы уже утихомирить в себе эту обиженную на весь мужской род девочку и дать чувствам овладеть мной, как и говорила подруга. Да, так я только загоняю себя в яму просто на пустом месте, без повода и причины. Надо отпустить ситуацию и признаться самой себе, что со мной творится не что-то запретное. Я просто влюбилась. Я. Влюбилась. Как по щелчку я почувствовала, как по всему телу разлилось приятное чувство, заполняя меня от макушки головы до кончиков пальцев. Я улыбнулась. Да, такое случается — люди влюбляются. Это не конец света, это просто очередной виток в твоей жизни. Я была дико довольна собой и тем, что смогла преодолеть себя и принять такую простую истину. Солнце давно встало и постепенно пробиралось к зениту, освещая мою комнату. Я зевнула и снова довольно улыбнулась. Будь что будет. Я кивнула сама себе и почувствовала, как на меня обрушилась вся та усталость и все бессонные ночи за эту неделю. Глаза слипались, а голова отказывалась нормально соображать, и я, едва упав на кровать, погрузилась в сон.***
Дверь открылась и предо мной появилась слегка удивленная моська вокалиста. Некогда узел тревожности, который я чувствовала каждый раз, когда видела немца, сменился приятным трепетом бабочек в животе. Я улыбнулась Тиллю и прошмыгнула внутрь квартиры. — Привет, — сказала я и сняла обувь, привычно направляясь в ванную вымыть руки. — Привет, — протянул немец и застыл в дверном проеме. — Ты сегодня рано. — Да, — кивнула я, — сегодня чувствую себя гораздо лучше. — Я рад, — улыбнулся немец. Мы уселись на диван и Тилль как обычно принялся делать нам кофе. Я огляделась по сторонам. Ребята уже закончили с барной стойкой и перегородкой и убирались в гостиной, перенося инструменты в офис. Немец поставил предо мной чашку и, улыбнувшись, сел рядышком. Я взглянула на него, любуясь его довольным лицом и растрепанной прической. Мне стало так легко после того, как я приняла все эти дивные чувства в себе. Пусть все идет своим чередом. Тилль обернулся на матюгнувшегося рабочего, который уронил кусок гипсокартона на пол. Теперь из кухни можно было видеть, что творится в гостиной через дыру в стене. А вышло действительно неплохо. В отверстии установлена столешница, с обоих сторон которой стояли барные стулья. Рядом образовался небольшой бар, возле которого на стуле лежала коробка с бокалами, стаканами и рюмками. — Извиняюсь, — поднял руку Йен и начал убирать последствия своей неаккуратности. — Осторожнее, — мягко сказала я и улыбнулась. Парень кивнул и продолжил работу. Тилль повернулся ко мне и окинул взглядом. Я вспомнила недавнее происшествие в душе и отвернулась, схватившись за кружку. Уставившись в темную жидкость в чашке, я задумалась о своем здоровье, которое я подпортила энергетиками, полностью сбив свой режим, превращаясь в сову, которая всю ночь бодрствует, а весь последующий день ходит и поглощает вселенную своими зевками. — Ли? — прошептал Тилль, привлекая мое внимание. — Да? — робко ответила я и посмотрела в его серые глаза. — Слушай, работы в гостиной закончились, теперь там вновь стало уютно. Ребята проделали хорошую работу, — он отхлебнул кофе, — и ты, кстати, тоже. — Спасибо. — Но я тут хотел предложить кое-что, — задумчиво протянул он и почесал подбородок, смотря в окно. — Как ты относишься к фильмам ужасов? — О, — я задумалась, — положительно. — Я вот думаю, что такие фильмы очень полезны, — он вновь перевел свой взгляд на меня. — Ты испытываешь адреналин, страх, сопереживание и целую палитру эмоций, пока смотришь. Я так расслабляюсь. — Ну если с этой точки зрения, то фильмы мне нравятся еще больше. — Так вот, — продолжил немец, — я что сказать-то хочу. Я тут решил посмотреть какой-нибудь ужастик. Как раз в комнате теперь свободно и нет всей этой строительной дребедени. — И ты хочешь, чтобы я тебе посоветовала фильм? — спросила я и сразу начала накидывать в своей голове варианты ответа. — И это тоже, — улыбнулся Тилль и склонил голову набок. — Я хочу пригласить тебя посмотреть фильм вместе со мной, — выпалил он, — если ты хочешь, конечно же. — Я, — в голове крутилась куча ответов для отступления, которые я резко отмела и улыбнулась. — Давай. Когда? — Сегодня? — Сегодня? — выгнула бровь я и посмотрела на вокалиста. — У тебя планы? — спросил Тилль и заметно напрягся. — Нет, планов нет. — Отлично, — улыбнулся немец и довольно хмыкнул. — Что смотрим? — Я давно хотела посмотреть «Двадцать восемь причин жить». — Хорошо, посмотрим. — У тебя есть попкорн, который надо в микроволновке разогревать? — Ох, даже не знаю, — Тилль задумался и встал, — где-то вроде был. Немец заглядывал в один шкафчик за другим, мило ворча и бубня себе что-то под нос. Я хихикнула и продолжила наблюдать за парнем, подставив под подбородок ладошку. Тилль заглянул в очередной шкафчик, в котором я заметила разные крупы и каши. — Нашел! — победно вскрикнул немец и довольно затряс находкой в руке, после чего взглянул на коробочку с милым кукурузным зернышком с глазками на ней. — Соленый. А тут сырный, — он указал на вторую пачку, которая так и стояла на полочке. — Я сырный больше люблю. Тилль кивнул и встал у окна, мечтательно смотря вдаль. Черт, какой вид открывается сейчас мне. Немец стоял в своей футболке с так понравившимся мне членом на ней и черных спортивках. Надо брать себя в руки и перестать пялиться на него вот так вот. Я взглянула на уже опустевшую чашку и встала с места, прихватив посуду, направилась к раковине. — Очень вкусный кофе, — промолвила я и подошла к Тиллю, — спасибо. Немец улыбнулся и развернулся ко мне. Черт, мы опять слишком близко. Я предприняла решение сделать шаг назад, увеличивая пространство между нами, нервно сглотнув комок напряжения. Тилль резко ухватил меня за запястье и потянул на себя. Я оказалась в его объятьях. Опять. Линдеманн глубоко вздохнул и наклонился к моему ушку, опалив его горячим дыханием, заставив меня покрыться гусиной кожей. — Хорошо, что ты выздоровела, — прошептал он и прошел ладонями по моей спине к талии. — Я скучал по нашим беседам, — улыбнулся он. — Я скучал по тебе. Мне даже стало стыдно за свое поведение, за ту ложь, что я говорила Тиллю про свое самочувствие. Хотя если подумать, отчасти я была права. Я правда болела. Но не той болезнью, какую сказала мужчине. Мое тело пробивало легкой дрожью и сто процентов парень чувствовал это. Я медленно провела руками по его груди, останавливаясь на крепких плечах, отстраняясь от немца. — Я тоже рада, — улыбнулась я и, немного подумав, отвела взгляд, — рада, что у меня появился такой друг, как ты. Тилль слегка напрягся и улыбнулся, разомкнув кольцо рук, отпустив меня. Повисло напряженное молчание, нарушаемое разговорами рабочих, убирающих пыль в гостиной, и тиканьем часов над новым баром. — Ну, — нарушила тишину я, — пойду сделаю фото и начну составлять отчет, если ты не против. — Да-да, конечно, — отрешенно пробубнил он. Мы вместе прошли в гостиную, где я начала хвалить ребят за выполненную работу, попутно фотографируя результат. Тилль маячил где-то сзади у телевизора, убираясь у дивана и на нем. Группа собрала все вещи и направилась к выходу, бурно обсуждая то, как они будут проводить наступившие выходные. Я же пошла провожать их, подбадривая и желая удачно отдохнуть. — Отлично сегодня выглядишь, Маркс, — улыбнулся Джон, накинув куртку. — Спасибо, — улыбнулась я и обняла его на прощанье. — В понедельник все материалы привезут часов в двенадцать. — Хорошо, — кивнул парень и вышел за дверь. Я вернулась на кухню и села составлять отчет. Ребята в бригаде действительно хорошие и дружные, работать с ними одно удовольствие. Да и вообще по работе все идет как по маслу. Я уже привыкла ко всем эти отчетам и запахам строительных материалов вперемешку с отборными матами на немецком. Я хмыкнула, вспоминая, как парни обучили меня парочке крепких выражений. Тилль вернулся на кухню и принялся делать попкорн, засунув упаковку в микроволновку. Он взглянул на меня и улыбнулся, неожиданно вздрогнув от резкого хлопка открывшегося зернышка кукурузы. Вскоре все помещение заполнилось запахом попкорна, сопровождаемое звуками перестрелки. Я почти закончила с отчетом и улыбнулась, почувствовав спиной немца. — Ты скоро? — спросил он и нагнулся ко мне. — Да, я уже все, — кивнула я и отправила свою работу дяде. — Отлично, пойдем, — улыбнулся немец и взял в руки миску с попкорном. Мы уселись на диван, поставив плошку между нами, разделив пространство. Тилль странно фыркнул и включил фильм. Очередной ужастик про вакцину, которая развила ужасную эпидемию и выжило лишь несколько человек. Как банально-то, все же на «КиноПоиске» оказались правы. Кино было нудным и с кривым сюжетом, что местами смешило меня не столько шутками, которые там звучали, сколько глупостью ситуации. — Ну почему он просто не поцелует ее? — закатила глаза я. — В чем твоя проблема, парень? — Может, он просто боится её спугнуть? Не хочет портить дружбу своими чувствами? — спросил немец и бросил странный взгляд в мою сторону. — Такое тоже же может быть. — Может быть. Я взглянула на него. Ясно было по его выражению лица и редким вздохам, что кино ему тоже не особо зашло, но было что-то в этой его фразе. Обида? Но почему? Он обиделся на меня за что-то? Внутри неприятно стянулся узел страха. Что я могла такого сделать? Всю оставшуюся часть фильма я пробыла в неведении, прокручивая в голове все свои косяки и колкие шутки, которые я изредка бросала Тиллю во время бесед. Но не мог же он на них обидеться? — Блин, наконец-то, — фыркнул мужчина и выключил телевизор. — Что думаешь по поводу фильма? — Типичный, затянутый очень и, — я подняла указательный палец вверх, — абсолютно не страшный. — Согласен, — кивнул парень. — Что дальше? — поинтересовалась я и убрала миску на барную стойку. — Единственное, чем мне понравился фильм, — усмехнулся Тилль, — так это тем, что подкинул мне идею. — И какую же? — спросила я и села рядом с ним, подложив одну ногу под зад, а вторую согнула в колене. — Пойдешь вскрывать людям черепа? — Не, — отмахнулся Тилль, — сыграем в правду или действие? Я задумалась и спустя какое-то время утвердительно качнула головой. Начали мы с простых вопросов по типу «кого первого побила в школе, что самое страшное было в жизни», и тому подобное. Задания тоже были из разряда «простой в планке минуту на кулаках», все предельно простое. Но вот наступила очередь Тилля. — Действие, — кивнула я. — Загляни в бар, возьми два стакана и вино, а на следующее мое действие загадай, чтобы я его открыл. — Я так серьезно сопьюсь, — буркнула я, отправляясь на выполнение задания. Достав бутылку и поставив её вместе с бокалами на столик перед нами, я вздохнула и посмотрела на Тилля. — Правда или... — Действие, — кивнул он и потянулся к вину, взяв открывашку. — Можешь считать, что уже загадала. Я хмыкнула и пожала плечами, наблюдая, как Тилль профессионально открыл бутылку и разлил по бокалам божественный напиток. Пробежав взглядом по комнате, я заметила около телевизора музыкальный центр и подошла к нему. — Разрешишь включить музыку? — Конечно. Я благодарно кивнула и, подключив телефон и зайдя в свои аудиозаписи, включила любимую подборку инди-музыки для наших с подругой посиделок. Вернувшись на место и приняв от немца бокал, я улыбнулась вкусу напитка. Сладкое. — Правда или действие? — спросил Тилль и отпил вино. — Правда, — улыбнулась я и почувствовала, как высокие градусы чудного напитка начали свою работу в моей голове, пуская волны расслабления по всему телу. — Ты девственница? — я слегка поперхнулась и удивленно уставилась на оппонента. — Нет, — фыркнула я. — Правда или действие? — Правда. Я задумалась. Мы уже перешли эту черту, перейдя к пошлым и интимным вопросам? Судя по всему, ответ положительный. Алкоголь начал работать во всю. Гулять так гулять! — Самое необычное место, где у тебя был секс? — спросила я и смущенно покраснела, Тилль же довольно усмехнулся. — Я думаю, — протянул он и сощурился, смотря в потолок, — думаю, в больнице. — В больнице? — Забавная история, но вспоминать я ее не хочу, — хмыкнул он. — Правда или действие? — Правда. — Когда ты в последний раз мастурбировала? — я замерла, просто пальцем в небо, молодец. — На этой неделе, — покраснела я и схватив бокал, залпом опустошила его. — Ох, — улыбнулся Тилль, — не переживай ты так. Я тоже, кстати. — Правда или действие? — спросила я и заметила, как он слегка придвинулся ко мне. — Правда. — Какие у тебя фантазии в этом плане? — Я доминант, — резко сказал он и наполнил бокалы. — Поэтому часто фантазирую на тему БДСМ. — У меня осталось только действие, — вздохнула я, пытаясь переварить полученную информацию. — Покажи мне, что у тебя за нижнее белье, — я, опешив, уставилась на парня, и он добавил, — если можно. Я вздохнула и задрала футболку, показывая кусок белого бюстгальтера, и оттянула штаны, подставляя взору немца серые трусы. Тилль довольно улыбнулся и кивнул, окидывая меня взглядом, остановившись на моем покрасневшем лице. — У меня тоже действие. — Выпей залпом этот бокал, — сказала я и указала на полный стеклянный сосуд. — У меня следующее правда. Тилль улыбнулся и, сделав два больших глотка, опустошил бокал, победно поставив его обратно, вытирая ладошкой влажные губы. Какие они у него манящие. Так, стоп. — Расскажи мне про попытку суицида. — Ох, — выдохнула я и стала подбирать слова, описывающие все мои чувства в тот период моей жизни. — Ну я точно не буду рассказывать сам день. Я не хочу вспоминать. Помню, что думала о том, что я одна, о том, что теперь наконец наступит свобода от тех душевных мучений, которые я испытывала. Я думала, что моя смерть не должна была вызвать ни у кого удивления. Мои глаза уже очень долгое время говорили об отчаянии. Отверженность, неудачи и крушения надежд сломили меня. Нет никакой возможности вытащить себя из этого ада. Тилль молча смотрел в стену и, держа в руках бокал, горько вздохнул. Понурив голову, я тоже вздохнула. Об этом я рассказывала лишь Даше, но сейчас я доверила самое сокровенное и вокалисту, почувствовав от него отдачу. — Давай больше не будем к этому возвращаться? — он кивнул. — Правда или действие? — Правда. — Что, по-твоему, может сделать девушка, чтобы возбудить тебя? — Закусит губу, — усмехнулся парень и приблизился к моему лицу. — Правда или... — Правда. — Что в моем теле тебе нравится? — Улыбка и глаза, — ответила я, пробежавшись взглядом по крепкому туловищу Тилля. — А мне твои губы нравятся, — прошептал немец и нагнулся ко мне еще ближе. Наши губы разделяли считанные миллиметры, я чувствовала его дыхание и жар, исходящий от лица. Было дикое желание закричать, оттолкнуть его, убежать, спрятаться, спрятаться в свой домик и не вылезать из него. Я стойко отгоняла порывы слабости, смотря на такие желанные сейчас губы, смоченные вином. Тилль первый прервал эту игру в молчанку, подцепив мой подбородок пальцами и впиваясь в губы страстным поцелуем. Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза, ухватившись за плечи немца, поглаживая его шею одной рукой. Тилль положил руки на мою талию и потянул меня на себя, заставляя сесть сверху. Легкие горели от нехватки воздуха, но это столь приятное чувство. Мы прервались, чтобы жадно схватить воздуха, и продолжили. Поцелуй был пропитан страстью и желанием с толикой вина. Мои пальцы перебирали ворот его футболки и нежно поглаживали щеку парня. Тилль усмехнулся и провел руками по моей спине, остановившись на бедрах. Я тонула в избытке своих чувств и эмоций, ныряя с головой в это болото. Что же мы творим? Я прервала поцелуй и взглянула в серые глаза, в которых виднелась нотка желания. Немец недовольно нахмурился и вновь потянулся к моим губам, чтобы продолжить, но я приложила пальчик к его рту, останавливая порыв парня. — Правда или действие? — прошептала я и почувствовала, как Тилль нежно сжал мою талию, притягивая как можно ближе к себе. — Правда. — Что ты чувствуешь? — спросила я и мое сердце неприятно заныло, покалывая и напоминая о прошлых моих ошибках в делах любовных. — Сейчас или в целом? — И то и то. — Я.. я не знаю. — Что? — выгнула бровь я и попыталась отодвинуться от мужчины, но он крепко держал меня, прижимая еще сильнее к себе. — Подожди, — прошептал он, — я правда не знаю, что это. Поначалу я просто умилялся твоей рассеянности, потом понял, что ты просто отличный собеседник, друг, — Тилль вздохнул и уткнулся лбом в мой лоб, — а потом это переросло в манию. Я нуждался в тебе каждый день, все развивалось слишком быстро. Меня подцепило то, что ты не знала, кто я такой, и мы могли нормально общаться без всех этих фанатских замашек. Я понял, что хочу слышать твой голос, видеть, как ты пьешь свой кофе, шутишь и смеёшься, да и замечал в тебе отдачу. Ли, — протянул немец и нежно взял мой подбородок пальцами, — я свои мысли могу выражать на бумаге в стихах. Не знаю я, как это все говорить, да и не умел никогда. Ты же понимаешь, о чем я? — Ты хочешь сказать, что... — Ничего я не хочу сказать, — фыркнул парень, — это все и так видно, зачем это еще и обговаривать? Я кивнула и улыбнулась. Это что же, мои чувства всё же взаимны? В голове сразу возникла куча причин прерваться сейчас и уйти, но я держалась, не поддаваясь страху. Тилль вновь вовлек меня в страстный поцелуй и сжал пальцами мой зад, тяжело выдыхая мне в губы. Внизу живота приятно затянуло, откликаясь на властные руки мужчины, которые блуждали по моему телу. Вдруг он прервался и посмотрел на меня, тяжело дыша. — Ли, тебе надо меня оттолкнуть. — Почему? — испуганно прошептала я. — Я теряю контроль, — вздохнул немец. — Еще чуть-чуть, и я не смогу держать себя в руках, слишком долго я воздерживался и желал тебя. Я задумалась на пару секунд и вновь примкнула к его слегка припухшим от стольких прикосновений губам, нежно сжав его плечи. Тилль замычал и пробрался ладонями под мою футболку, остановившись на талии, и погладил бархатную кожу большим пальцем. Музыка на фоне создавала свою атмосферу, приятно лаская уши. — Ты уверена в этом? — томно прошептал Тилль и положил ладонь на мою грудь поверх бюстгальтера. Я кивнула. — Давай тогда сменим локацию? Я улыбнулась и вновь кивнула, собравшись встать с Тилля. Линдеманн резко подхватил меня под бедра и, рывком поднявшись с дивана, отправился в соседнюю комнату, не разрывая поцелуй. Я чувствовала, как возбуждение мягкой поступью пробирается все глубже в меня, оставляя жгучий след внизу живота. Немец нежно положил меня на свою кровать и навис сверху, расставив руки по бокам от моего лица. Я провела ладошками по его спине и, подцепив край футболки, резко потянула её на себя, стаскивая с парня. Линдеманн послушно снял футболку и отбросил в сторону, возвращаясь ко мне и к нашему общему желанию, зародившемуся в нас обоих. Его умелые пальцы изучающе гуляли по моему телу, заставляя меня выгибаться ему навстречу. Тилль снял с меня мою футболку и прильнул губами к шее. Я прерывисто вздохнула и нежно погладила напряженные руки и плечи парня. Вокалист проделал влажную дорожку поцелуев от шеи к ключицам и обратно. Я довольно мурлыкнула и потянулась к веревкам его спортивок, чувствуя пальцами, как он был возбужден. Музыкант засопел и прикусил нежную кожу шеи в отместку на мои подстрекательские движения руками. Я охнула и быстро расправилась с веревочками, стягивая ногами с него штаны. — Маленькая моя, — прошептал парень и тоже стянул с меня брюки, откидывая нашу одежду в сторону двери. Мы остались в одном лишь нижнем белье, и Тилль уже расстегивал мой бюстгальтер, припав губами к груди, изредка покусывая сосок, сжимая пальцами другое нежное полушарие. Воздух в комнате стал суховатым, а огонь внутри разжигался все сильнее и сильнее, подбрасывая в топку дрова с каждым новым укусом и прикосновением. Я издала сдержанный стон и прижала голову немца к своей груди. Его рука опустилась ниже, пройдясь пальцами по уже намокшей ткани трусиков, прикрывавших заветное место. Линдеманн слабо усмехнулся и залез под мою последнюю деталь гардероба, проникая в жаркое влажное лоно. Я выгнулась навстречу своему мучителю, нежно ухватив его за кисть. Тилль сделал парочку круговых движений и улыбнулся моей реакции. Он продолжил баловаться со мной своими пальцами, ловя каждый мой вздох и стон губами. Я тоже решила не оставаться в стороне и прошла ладошкой по его мощному торсу и остановилась на горячем бугорке на трусах и слегка пригладила достоинство парня, на что он глухо застонал и уткнулся в мою шею, сильнее надавливая на набухший клитор, подводя меня к такому заветному сейчас финалу. Но за считанные секунды до конца рука Тилля исчезла, и он резко стянул мои трусы, не оставив и свои без внимания. Последняя часть одежды улетела ко всему остальному, и мы предстали друг перед другом в чем мать родила. Тилль изучающе меня оглядел и, вновь прильнув к моим губам, направил эрегированный орган в меня. Я резко дернулась и подтянулась повыше на кровати, вырываясь из нежных рук немца и, поймав озадаченный взгляд, смущенно посмотрела по сторонам. Музыкант положил ладонь на мою щеку и провел большим пальцем по нижней губе. — Боишься? Ты же говорила, что не девственница, — прошептал он и посмотрел мне в глаза. — Так и есть, просто... — Что? — нахмурился он. — Что-то не так? Ты меня не хочешь? — Хочу.. — протянула я и обняла парня за шею. — У тебя есть.. ну ты понимаешь. — О, — Тилль улыбнулся и кивнул, — есть, я сейчас. Парень быстро встал с кровати и подошел к шкафу, резко открыв дверцу. Он шарил по полкам и достал оттуда джинсы, из кармана которых он вытащил заветный предмет. Тилль вернулся ко мне в объятья, по пути разрывая упаковку презервативов. Все же мама мне так долго вдалбливала про них, что сейчас я занимаюсь этим только с ними, мало ли что. Тилль поцеловал меня и вновь направил свое мужское начало внутрь. Я закусила губу и, прикрыв глаза, сжала твердые предплечья парня. Линдеманн тяжело выдохнул и подался вперед до упора, полностью заполняя меня, и замер на секунду. Я довольно замычала и прошлась по напряженной спине немца, опускаясь на его ягодицы. На улице уже давно стемнело и через открытое окно в комнату просачивался свежий воздух, приятно охлаждая разгорячённые тела. Из гостиной была слышна тихая музыка, разбавляя атмосферу. В комнате было интимно темно, что придавало остроту ощущениям. Вокалист медленно вышел и вновь вошел, постепенно разгоняясь и подбирая ритм. Мой взгляд хаотично метался по комнате, задерживаясь на сосредоточенном лице парня, который поджал губы и прикрыл глаза. С моих уст слетел первый громкий стон, заставив немца довольно замычать и выпрямиться. Он схватил меня за бедра, изредка поглаживая мой живот. Его взмокшая челка упала на глаза и покачивалась в такт его движениям. Я чувствовала, как парень стал входить резче, крепче сжимая пальцами талию, временами довольно рыча. Мои пальцы сжали ткань покрывала, скомкав ее в кулак. Я уже перестала сдерживаться, наполняя комнату сладкими стонами, которые перекрывали пошлые хлопки от соприкосновения наших тел. Приподнявшись на локтях и взглянув в полные безумия глаза Тилля, я провела пальчиками по торсу мужчины, прося его нагнуться обратно ко мне. Что он и сделал. Тилль уперся кулаками в кровать и наклонился к моему лицу, укусив мою нижнюю губу и томно её пососав. Я стонала ему в рот, было ощущение, будто я катаюсь на американских горках. Кончиками пальцев я гуляла по его спине, поглаживая позвонки, на что он довольно вздыхал и покусывал мою шею. Я ощущала каждое его движение, каждый его толчок, мы превратились в одно целое. Немец томно вздыхал и слегка ускорился. Выпрямив руки в локтях, он взглянул на меня, переводя взгляд на мою покачивающуюся от его движений грудь. Тилль усмехнулся и накрыл одно полушарие ладонью, сжимая его пальцами. Вторую руку немец расположил на моей шее и, слегка сжав её, засунул большой палец мне в рот, надавив на язык, заставляя его облизнуть. Я мычала и жмурилась, наслаждаясь этой властью со стороны Тилля. Вокалист же нагнулся к моему ушку и укусил меня за мочку, жадно её посасывая. — Всё хорошо? — томно прошептал он и вновь расположил локти у моего лица, упираясь в ложе. — Д-да. — Отлично, — кивнул он. Я впилась в его плечи и взмолилась, чтобы он не останавливался, шепча имя парня как в бреду. Линдеманн всё понял и уткнулся в мою шею, покусывая её. Я чувствовала, что скоро я свалюсь с края этого блаженства, упав в море экстаза. Я задвигала бедрами, подаваясь навстречу Тиллю, и зажмурилась, крепче сжав вокалиста. Во мне взорвался фейерверк чувств, и я громко и протяжно застонала, царапнув плечи немца до крови, а на глазах выступили слезы от остроты ощущений. Тилль врывался в меня резкими толчками, рыча мне в ухо. Его пальцы все сильнее и сильнее сжимали меня, а зубы сильнее впивались в нежную бледную кожу. Было в нем что-то животное в этот момент. — Я сейчас.. — простонал он и оборвал фразу. Закатив глаза и сделав пару резких толчков, парень кончил и, хрипло вскрикнув, навалился на меня всем своим весом. Он время от времени вздрагивал, приходя в себя, и перевернулся на спину рядом со мной, тяжко вздохнув. Я тоже пыталась собрать мысли в кучку, что, честно говоря, давалось мне с трудом. Голова кружилась, а мышцы приятно ныли словно после хорошей разминки. Я взглянула на виновника моей усталости и умиленно улыбнулась. Тилль, прикрыв глаза, запустил пальцы в мокрые волосы и, тяжело дыша, перебирал их. Он, почувствовав мой взгляд, улыбнулся и открыл глаза, игриво посмотрел на меня и притянул к себе. — Ты как? — шепнул он мне на ушко и принялся нежно водить пальцами мне по спине, заставляя меня покрыться мурашками. — Все хорошо, — мурлыкнула я и поежилась от легкого порыва ветра из открытого окна. — Как-то холодно стало, не находишь? Тилль кивнул и, отправившись приводить себя в порядок, закрыл окошко. Я потянулась и, встав с кровати, подцепила свои трусы и так полюбившуюся мне футболку парня. Расстелив кровать и слегка прибрав вещи, я решила юркнуть под одеяло, наслаждаясь приятной тканью постельного белья. Какие же у него хорошие подушки и матрас. Лежишь как будто на облаке. Я прикрыла глаза и услышала, как Тилль вышел из ванной и прошел мимо меня к другой стороне кровати. Повернувшись к парню и прижавшись к его могучей груди, я вздохнула и положила ладошку у его шеи, нежно выводя пальчиком линии. Линдеманн прижал меня к себе еще сильнее и положил большую ладонь мне на спину. — Тилль? — М? — Мне кажется, мы влипли. — Думаешь? — усмехнулся парень. — Да, нам надо все… — Ли, — протянул парень и повернулся, уткнув меня в свою грудь лицом. — Давай завтра? Я вздохнула и кивнула, обдумывая наш предстоящий разговор с немцем. Пока я выдумывала все развилки нашей беседы, Тилль мирно засопел.