***
— Нет, погоди, — Тэхен взрывается по новой, когда на его вопрос, не охренел ли Чонгук предлагать такое, тот снова и снова говорит, что это задание от университета. — Ты сейчас на самых серьёзных щах подходишь и говоришь мне, чтоб я перед тобой разделся? — Да что я у тебя не видел, господи, — закатывает глаза Чонгук. — Вот именно, видел. Сейчас у тебя нет такого права. — Не неси ересь, хен. Просто разденься, я тебя нарисую, отправлю эту картину на конкурс — и вуаля. Чонгук сидит с самым невозмутимым лицом, что еще больше злит Кима. Младший в его кухне, пьёт чай из его кружки, сидит на его диване, и при этом ему же предлагает раздеться. Такого уровня нахальства не достигал даже Юнги. — Так, сосунок, мне позвонить своему парню? — специально акцентирует Тэхен. Чонгук застывает с поднесенной к губам кружкой, вмиг сжимая челюсти. — Давай. Я с удовольствием послушаю, как ты будешь объяснять то, как спал со мной в вашей общей кровати буквально два дня назад. И это при том, что он был дома. — Что? — лицо Тэхена вытягивается. — Ничего я с тобой не спал, идиот. — А как называется то, как ты прижимался ко мне? Да еще и терся своей тощей задницей о мой пах. Чонгук специально делает громкий глоток, звук которого эхом отдается по всей кухне. — Во-первых, нормальная у меня задница. Была бы плохой, ты бы за ней не бегал, — хмыкает Тэхен. — Я не… — Не перебивай меня. Во-вторых, тогда я был не в себе, бессонные ночи сыграли свою роль, а так, на трезвую голову, я даже не замечу тебя. Чонгук улыбается, встает и несет кружку к раковине. Положив ее, резко разворачивается к Тэхену и тянет его на себя, отчего тот резко выдыхает. — Ты что себе поз… Чонгук затыкает Тэхена грубым поцелуем, схватив его за бедра, усаживает на стол. Старший сопротивляется, поэтому Чонгук хватает его руки и заламывает назад. Сжав кисти в одной руке, Чонгук второй разворачивает лицо Тэхена направо, открывая для себя прекрасный вид на шею. — Не смей, сученыш, — шипит Ким. — Заткнись, хен, — говорит Чонгук, припадая губами к пульсирующей жилке. Тэхен рвано дышит, пропуская через себя табун мурашек, что, конечно же, не остается незамеченным со стороны Чонгука. Чон решает идти тараном, поэтому начинает посасывать мочку уха — эрогенную зону Тэхена. Он ведет языком к проколу на ухе, словно пытается залечить давно зажившую ранку. Оторвавшись с причмокиванием, снова начинает покусывать мочку, постепенно переходя в хрящевые зоны. Тэхен не может сдерживать стон, когда рука Чонгука обхватывает его член через штаны. — Не заметишь меня, говоришь? У тебя сейчас твердо стоит, и стоит из-за меня, — не дав опомниться старшему, Чонгук резко срывает тонкую голубую рубашку, скрывающую под собой главное сокровище для Гука. От перемены температуры, кожа Тэхена покрывается мурашками. Чонгук цепляется взглядом на выпирающую ключицу. Он бы днями и ночами любовался этой красотой, никому не позволял касаться Тэхена. Он рисовал бы его утонченную фигуру до мозолей на фалангах пальцев, повесил бы картину у себя в сокровищнице, и назвал бы ее алмазом среди всех своих работ. И сколько бы времени не прошло, Чонгук будет тонуть в этом парне, будет испивать его эмоции, срывать стоны с губ, лишь бы не быть для Тэхена пустым местом. Старший сам к нему тянется да сковывает себя семью цепями, чтобы не раскрывать свою истинную сущность. Тэхен уже не помнит, как давно он пропал в нем, как заменил весь свой воздух лишь одним именем, которое навеки заклеймено как в сердце, так и в душе. И каждый раз, когда их обоих прорывает, когда все внутренние «нет» остаются за пределами расстояния между их телами, Тэхен и Чонгук становятся безумными. Азарт и похоть, любовь и ненависть — убийственное комбо, разрывающее внутренности на куски. Но чем больше сопротивление, тем слаще оно на вкус. — Убери свои руки, Чон Чонгук, — Тэхен пытается контролировать свой голос, но стоит Чонгуку укусить его за ключицу, как стон вырывается с приоткрытых губ. — Иди нахуй, Ким Тэхен. Я слишком долго ждал этого момента, — подхватывает на руки и несет в спальню. — Хватит врать и себе, и мне, я прекрасно вижу, — указывает на эрекцию, — что ты хочешь этого не меньше моего. — В пизду все. Тэхен резко тянет Чонгука за шею, и валит его на двухспальную кровать. Хаотичными движениями пытается расстегнуть пуговицы на рубашке Чонгука, но руки трясутся от волнения. Младший, заметив это, слегка улыбается и хочет что-то сказать, но Тэхен затыкает его поцелуем раньше, чем тот успевает открыть рот. — Я скучал по твоему запаху, Гуки, — втягивает носом у шеи аромат терпкого бергамота с шалфеем. Чонгук готов волком выть от такого Тэхена: не прячущегося, настоящего, открытого. — Я тоже, хен, — целует в нос. — Я тоже скучал по тебе, — целует в лоб. — Я до ломоты в костях тебя ревновал, — накрывает чужие губы своими, резко меняя позицию и подминая старшего под себя. Чонгук стягивает с Тэ всю одежду и глазами фотографирует его идеальное тело. Для себя. На память. Тэхен лежит под ним, с растрепанными волосами, искусанными губами, и смотрит в самую душу. Так невинно и с любовью. Но эта невинность в миг испаряется, стоит Чонгуку обхватить сосок пальцами, вырывая хриплое тяжёлое дыхание. — Т-там есть смазка, — показывает Тэхен на шкафчик. — Не торопись, малыш. Дай мне в полную меру насладиться тобой. Тэхен тянет Чонгука к себе и резко рвет на нем рубашку. Младший усмехается, но инициативе Тэхена не сопротивляется. — Ну ебать тут дела. Чонгук резко оборачивается, а Тэхен приподнимает голову. В дверном проеме стоит Юнги, держащий в одной руке кружечку с ароматным кофе. Вид его так и кричит: «Вы что, места для потрахушек не нашли?». — Хен, я... — запинается Чонгук. — Я жду на кухне. Как закончите, сообщите. Юнги выходит из спальни и направляется на кухню. По пути он берет пакеты с прихожей и идет раскладывать продукты в холодильник. Через 10 минут в помещение заходят двое запыхавшихся парней, на чьих головах творение, похожее на птичье гнездо. — Кофе? Виски? Или, быть может, вы мне объясните, какого хуя я увидел там? — Хен, я… — Тэ, дай я объясню. Юнги-хён, ты можешь меня ударить за то, что я тронул твоего парня, — говорит Чонгук, смотря прямо в глаза. — Тэхен, может ты ему скажешь? А то я чего-то заебался играть роль твоего ебыря, — отпивает глоточек кофе, который предназначался изначально Тэхену. Младший смотрит то на Кима, то на Юнги, пытаясь переварить сказанное. В голове мысли проносятся с бешеной скоростью, накладывающимися друг на друга слоями давят на виски, но Гук все равно не может уловить суть сказанного. — Чонгук, дай мне тебе все объяснить. Пожалуйста, — взмаливается Тэхен, видя, как сильно изменилось настроение Чонгука. — У тебя ровно минута, Ким Тэхен. Давай, начинай пиздеть мне еще больше. — Чонгук, мы с Юнги-хеном никогда не были парой. Все это время мы… — Врали мне, я понял. Что еще нового скажете? — Чонгук скрещивает руки, при этом улыбается фальшиво. Отстраненный взгляд, в котором не читается ни капельки тепла, пугает Тэхена. — Гуки, послушай... — Основную информацию я услышал. Повторять одно и то же мне не нужно, я хоть и еблан, которого вы крутили вокруг пальца, но не тугодум. Дальше что? — поднимает одну бровь. Тэхен чувствует, как сильно напряжен Чонгук. Он как шарик, натянутый до предела — тронь его, и он взорвется. На свой страх и риск, Ким делает шаг в сторону Чонгука, но тот сразу же выставляет руку вперед. Юнги продолжает наблюдать за происходящим, зная, что его слова в любом случае не будут услышаны Чонгуком. — Значит ты, хенним, пока я ночами не спал, думая о том, что тебя обнимает другой, целую не я, и принадлежишь ты не мне, со спокойной душой спал, да? Пока я сгорал от ревности каждый ебучий раз, когда Юнги обнимал тебя, ты спокойно наслаждался моими страданиями? Браво, — начинает хлопать Чонгук. Слова бьют по больному, царапая нутро и место, где обычно хранится совесть. Но вместе с тем, слова Чонгука злят Тэхена. — То есть только я виноват в этом, да? — Тэхен вплотную подходит к Чонгуку. — Не ты ли представлял Чимина все это время в постели, пока мы снимали твои ебаные ASMR? — Тэхен не сдерживается и толкает Чонгука. Юнги, видя растущее напряжение между двумя парнями, спешит удалиться с помещения, со словами: «Ну, нахер». — Ты, тварь, все это время говорил мне о Чимине. Все. Сука. Время. Под руку Тэхена попадает кружка, которую он швыряет в стену со злости. Чонгук хватает сахарницу и бьет посуду об пол. — Заткнись, Тэхен. Ты ж нихуя не знаешь. — О, правда? Ну так расскажи мне. — Я не намерен что-либо тебе говорить. Все нужное я услышал. Прощай. Чонгук разворачивается и направляется к выходу. Внезапно мимо него летит тарелка, которая разбивается о зеркало, заодно ломая и атрибут прихожей. — Ты, блять, охуел? А если бы меня задело? — Чонгука трясет, но он пытается совладеть своими чувствами. — А я этого и добивался. Не успевает Тэхен швырнуть еще одну тарелку, как Чонгук хватает массивный кроссовок, и кидает в Кима. Обувь попадает прямо по ляжке Тэхена, от чего тот слегка вскрикивает. Кружки, вилки, ложки — все начинает сплошным потоком лететь с одной стороны на другую. Чонгук перекидывает посуду, которая не разбилась, обратно, попутно хватая и вещи с ванной. Внезапно наступает тишина, и Тэхен решает зайти в ванную комнату. Стоит ему перешагнуть порог, как Чонгук хватает его, и сует голову Кима под струи холодной воды. — Остынь, долбаеб.***
Юнги стоит прямо за дверью, чтобы в случае возмущения соседей объяснить им, что идет процесс перемирия между двумя придурками. Пока еще вопли не стихли, поэтому Юнги решает немного отвлечься и набирает Чимина. Тот трубку не берет, хотя обычно после второго гудка Юнги слышал мягкий голос бойфренда. Три пропущенных, а ответа все еще нет. Юнги начинает психовать за столь безответственное отношение Чимина, но все равно быстро берет себя в руки. Мало ли, вдруг зарядка села, думает Юнги. В это же время Чонгук и Тэхен, намокшие до пояса, сидят на полу в комнате. Тяжелое сбивчивое дыхание отражается эхом по просторному гостиному. Тэхен поворачивает голову и долго всматривается в профиль Чонгука. Вроде бы, он изучил каждую морщинку, каждую впадину на лице у Чона, но все равно желание разглядывать младшего никак не хочет отступать. Чонгук замечает пристальный взгляд хена, но его это никак не напрягает. Словно так и должно быть, словно профиль Гука создан для того, чтоб на него смотрел только Тэхен. Другие не нужны, ведь они никогда не смогут смотреть на него так. — Кушать хочешь? — первым подает голос Тэ. — Весь мир бы съел, — поворачивает голову Чонгук. После секундного размышления, он добавляет: — тебя, в том числе, — и тянется к лицу Ким ходячего парадокса Тэхена.