В Начале была любовь

Здесь меня никто не слышит — Деньги, кровь, гордыня и спесь Держат на себе величье этих стен. Не поможет стать им выше Слов и судеб адская смесь И стремленье вверх во имя перемен. Вавилон, Вавилон! Что ты построил, что разрушил? Вавилон, Вавилон! Плавятся души дьявольским огнем. Валерий Кипелов, «Вавилон»

«Подумать только, тысяча лет истории, долгое время на развитие — а в итоге наши всего лишь построили город для карания грешников», — вздохнул про себя Кроули, в очередной раз спускаясь в Ад для отчета. Он был не вполне справедлив. Город Дит отличался размахом и масштабностью. С непривычки многие мелкие бесы, только что приступившие к работе, терялись тут и приставали к грешникам с просьбами показать дорогу. Огромные пространства, разделенные на длинные ярусы, и каждый — как небольшой мир со своими невыносимыми условиями. Вельзевул ждала его посреди бескрайней горячей пустыни. Сегодня на ней в качестве разнообразия была только легкая накидка из полупрозрачной черной ткани, почти не закрывающая небольшую грудь и руки. Накидка раскинулась по песку, волнами скрывая ноги демоницы, подол ее зловеще шевелился. Запрокинув голову, Вельзевул прикрыла глаза. С неба капал огненный дождь, редкими каплями оседая на щеках князя Ада. — Госпожа, — приветствовал ее Кроули, аккуратно пытаясь переступить через нескольких закопанных в песок людей, которые распростерлись на земле. Умереть вторично бедняги не могли, так что мучились от жара вечно. Вельзевул приоткрыла глаза и обернулась. Крупные навозные мухи, что кружились вокруг изнывающих грешников, собрались в стайку и начали носиться вокруг ее плеч, как экзотическое ожерелье. — Вернулся, наконец, — традиционно отозвалась князь Ада. — Ты чересчур задерживаешься на Земле, Кроули. — Работа, что поделать, — беспечно улыбнулся демон. Он тщательно выбрал местечко и взмахнул рукой. Из песка взвилось два золотых трона. Вельзевул мимолетно улыбнулась, оценив галантный жест своего подчиненного, и опустилась на один из них, закинув ногу на ногу. Кроули слегка улыбался. Вельзевул любила подразнить всех вокруг, в том числе своих демонов, сегодня вот ей приспичило играть в соблазнения. Впрочем, тут ей было чему поучиться у самого Кроули. — Хотела вынести тебе официальную похвалу за изобретение вина, — одобрительно сказала демоница, легким взмахом призывая из пустоты два бокала с алым, как кровь, напитком. Кроули на всякий случай понюхал, прежде чем отпить. С начальницы сталось бы поднести ему настоящую кровь. Не то чтобы ему это повредило, но все же вампиризмом Кроули никогда не увлекался. У смертных и без его возможных странностей полно проблем. Говорить, что вино вообще-то придумал человек, Ной, Кроули не стал. Он был слишком благодарен старому шельмецу, ведь его напиток значительно обогатил времяпровождение их с Азирафелем вечеров. — Счастлив служить… что бы ни потребовалось, — загадочно кивнул он, делая глубокий глоток из бокала. Вельзевул вытянула ноги, ничтоже сумняшеся поставив тонкие ступни на головы двух грешников. Рассеянно постучала пальцами по лысине одного из них. — Насколько мне известно, ты переселился в Вавилон, не так ли, Кроули? — уточнила она. «Ха! Насколько ей известно! Будто твои шпионы не являются каждый год с докладами о моих перемещениях, Вельз!» — Кроули склонил голову. — Там достаточно праведников, чтобы было над чем работать, госпожа. И достаточно грешников, чтобы я не скучал. — У меня есть поручение для тебя, — Вельзевул поймала на ладонь несколько огненных капель и наблюдала, как они, не причиняя ей вреда, скатываются по запястью под широкий рукав мантии. — У тамошнего царя есть сын, известный среди вавилонян верностью супруге. Соблазни его, Кроули. Нам нужно больше праведных душ, а души владык земных — очень ценная добыча. Кроули ничем не показал, что ему неприятно задание. Он слегка поклонился — ни капли раболепия, только уважительное почтение, в отличие от того же Хастура, — и поднялся. — Если это все… — Погоди, — вдруг остановила его демоница. Кроули выжидательно смотрел на нее, но она отчего-то медлила, с сомнением уставившись на него. Наконец Повелитель Мух разлепила губы. — Ты долгое время живешь рядом с одним из них. Ты знаешь, о ком я. Утвердительный кивок. Изогнутая в показном непонимании бровь. Вельзевул досадливо морщит нос. — Знаешь, о чем я. Что такого ты нашел в ангеле, чтобы быть с ним рядом уже тысячу лет и не убить его? Только не начинай снова про то, что жаждешь его Падения. Я видела этого… Азирафеля. Этот благообразный одуванчик никогда не Падет по доброй воле, а ты за столько лет его так и не заставил. Так что в нем такого? Кроули недолго думал над ответом. Вельзевул не могла открыто возразить против их союза с ангелом, потому что воля Бога остается превыше демонической. Так что он был честен: — Все ангелы в некоторой степени редкостные сволочи, госпожа. Мне лишь показалось, что Азирафель стоит того, чтобы терпеть его сволочизм подольше. Это была правда — не вся, конечно, но где вы видели демона, который скажет собрату всю правду? *** Кроули поднялся обратно на Землю через глубокую пещеру неподалеку от города. Смертные, которые оказались бы в этих краях, скорее всего, увидели бы только странные наскальные рисунки — и вся эта живопись была невинным развлечением Азирафеля, который развлекал себя в ожидании возвращения своего инфернального супруга. Ангел очень изумился, узнав, что смертные все-таки увидели его художества, да еще умудрились создать из них целую систему довольно красивой письменности. — Эти бедняжки наконец-то получили возможность передавать свои знания по наследству, чтобы ничего не пропало, представляешь? — ангел радовался как ребенок, узнав это. — И Гавриил даже вынес мне благодарность за это изобретение, говорит, это облагородит людей. Правда, видел бы ты, дорогой, какое у него было кислое лицо, когда он говорил мне об этой благодарности… Кроули подхватил его под локоть и широко ухмыльнулся. — Начальство нами обоими довольно, а значит, можно пожить спокойно еще хотя бы пару десятков лет. Предлагаю по этому поводу наведаться в какую-нибудь забегаловку. Я не перестаю надеяться, что люди научатся делать вино еще лучше. Со стороны они выглядели странно — два чужака, одетые как местные, но без завитых бород и с необычными прическами, — однако умение отводить глаза особо приставучим смертным уже давно въелось в их привычки, стало почти машинальным. Вавилон процветал. Город разлегся в Междуречье, как здоровенная плюшка на дне тарелки, и богател с каждым годом. Почва оказалась пригодной для земледелия, реки исправно поставляли воду, а возможные конфликты с окрестными соседями решались либо быстрой победоносной войной, либо мудрым советом царя. За надежными стенами, окруженными многочисленной вооруженной стражей, местные жители могли чувствовать себя в безопасности — разумеется, если у них было достаточно денег, чтобы платить налоги в казну. Несколько лет назад в городе начали грандиозное строительство. Башня, столь грандиозная по задумке архитекторов, что должна была достать до небес, завладела разумом царя и его приближенных. Множество вольнонаемных и рабов согнали на грандиозную стройку, и обожженные кирпичи один за другим укладывали в массивные стены. Основание башни было так широко, что занимало целый квартал. Кроули полагал не без самонадеянности, что рано или поздно Ей придется как-то разрушить творение самонадеянных смертных, решивших достать до Небес. Хотя бы в качестве показательного акта. И демону было ужасно любопытно, как именно это произойдет. В ближайшем кабачке было шумно и грязновато, но поскольку они сели у самого выхода, не пришлось вдыхать то, чем дышали другие. Рядом с головой Азирафеля было прорезанное в стене окошко, и он задумчиво смотрел на узкую улочку, покачивая в ладонях чашу с вином. Закуски были съедены, и казалось, что пришло время тихой беседы, но ангел почему-то не спешил начинать разговор. Кроули подождал немного и осторожно накрыл ладонью его руку. — Представляешь, мне тут заказали одно довольно важное искушение, — поделился он. — Знаешь здешнего принца? — Хороший человек, богобоязненный и умный, — кивнул Азирафель. — Надеюсь, ты не собираешься… — О, собирался, — Кроули лукаво усмехнулся. — Будь в этом нужда, конечно. Вельз гордится своей шпионской сетью, но они больше следят за вашими, а на Земле им скучновато. На самом деле благовоспитанный принц давно уже гуляет от своей прелестной жены, я даже могу сдать отчет об именах его многочисленных любовниц. Азирафель поморщился, как от зубной боли. — Смертные, — нехотя согласился он. — Мне жаль его бедную супругу. — Она бы с тобой не согласилась, — хмыкнул демон. — Каждая ночь, в которую драгоценного супруга нет в ее постели, приближает к покоям принцессы доблестного начальника стражи. Уверяю, такую преданность даже ты бы оценил. Бедняга стражник по самые уши влюблен в свою будущую царицу. Ангел рассеянно хмыкнул, продолжая смотреть в окно. Не выдержав, демон слегка царапнул его ладонь отросшими когтями, привлекая внимание. — Что с тобой? Вино невкусное или какие-то проблемы с Гавриилом? — Кроули отлично знал все причины, по которым его муж мог расстроиться. Но Азирафель удивил его — вспыхнул, опустил взгляд и заерзал, будто на ежа уселся. — Я тут недавно был Наверху, — почти шепотом начал он. Не будь Кроули демоном, он бы вряд ли его услышал за шумом кабака. — И заметил, что кое-кого из наших не хватает. Уж подумал, грешным делом, что это ваша сторона постаралась, испугался, вдруг новая война… — Я бы знал, — перебил Кроули. Азирафель кивнул, не решаясь поднять на него взгляд. — Да, конечно, — он тяжело вздохнул, кусая губу. — В общем, когда Гавриил мне выносил благодарность, я спросил, в чем дело и где некоторые наши ангелы. А он ответил… — Азирафель задохнулся, хватанул ртом воздух и тут же закашлялся. — Кхм, он ответил, что это задание по, э-э, улучшению человеческой расы. Что некоторые из Сынов Божиих посланы на Землю, чтобы, э-э… Чтобы дать земным женщинам детей, которые станут вершить великие дела. — Масштабная акция, — вскинул брови Кроули. — Забавно, если Гавриил провернул все это только потому, что ему самому приглянулась какая-нибудь смертная девчонка. Я слышал краем уха сказки о каких-то полувеликанах, героях, но подумал, что это байки. — Да как ты не понимаешь! — взорвался Азирафель, покрасневший уже до состояния спелого помидора. — Это ведь означает, что ангел не падет, если… Он не смог продолжать, но Кроули и без того догадался. Змий задумчиво глядел на супруга, чуть склонив голову. Неподвижный взгляд желтых глаз заставлял изрядно нервничать. За столько лет своей совместной жизни они много раз ложились рядом, чтобы слиться духовно, ласкать друг друга на уровне аур. Это казалось Кроули невероятно интимным, глубоким, важным. Конечно, иногда Вельзевул поручала ему соблазнить того или иного смертного. В ведении Кроули как-то сама собой оказалась похоть, соблазны которой удавались ему лучше всего. И Змий прекрасно справлялся со своей работой. Его физическое тело, как оказалось, привлекало людей обоего пола, а капелька демонических чар приправляла соблазн невыносимой похотью, справиться с которой не мог даже самый преданный Богу праведник. Но использовать чары на Азирафеле Кроули никогда не планировал. Ангел был счастлив, касаясь его губ и обнимая его, и Кроули не подозревал, что в глубине души супругу хочется большего. Что ж, признался он себе, при одной мысли об этом внутри все дрожит. Азирафель никогда не причинит ему вреда ни своей святостью, ни на физическом уровне, это они поняли давно. Настала пора проверить, так ли крепка броня ангелов. — Тебе нужна особая обстановка? — деловито осведомился Кроули у красного ангела. — Потому что я бы занялся этим хоть здесь. — Лучше пойдем домой, — нервно возразил Азирафель. — Думаю, ты… мы оба заслуживаем уединенности. *** Вокруг их нового жилища в Вавилоне рос густой кустарник. Кроули сам регулярно подстригал растения, не озаботившись тем, чтобы нанять для этого слугу. Ни одному смертному на сей раз не было места в их убежище. Тут они отдыхали после долгих дней. На улице шумела смертная жизнь, кричали торговцы, плавали корабли по бурным рекам, плакали дети, зазывно красовались шлюхи, напивались в кабаках бородатые мужчины, проповедовали на улицах и в храмах жрецы… Здесь же было тихо, словно домик накрыло колпаком тишины. Мягкие одежды лежали на полу в полном беспорядке. Потом Азирафель будет досадливо дергать носом, жаловаться, что Кроули не был достаточно осторожен с их земными облачениями, но сейчас ангелу не до того. Кроули лежит среди беспорядочно расстеленных покрывал, нагой и бесстыжий, и улыбается так призывно, что внутри все дрожит. Демон искушает самим своим видом, но Азирафель не искушается. Он не набрасывается, как ожидал Змий, не торопится, а лишь медленно ложится рядом, благоговейно коснувшись ладонями его груди. Кроули выдохнул сквозь зубы, согласно опустил ресницы, поощряя к действию. — Ты очень красивый, — простодушно говорит ему Азирафель, улыбаясь так счастливо, будто до этого не видел своего адского супруга ни разу. В каком-то смысле, наверное, так оно и есть. — Всегда мечтал сделать это с тобой, — признался Кроули честно. — Наверное, еще когда был ангелом. Ради этого стоило пасть. Правда, я тогда был глупцом и еще не знал, что люди покажут нам, как заниматься сексом. Азирафель смущенно улыбнулся, склонил голову, чтобы поцеловать шею Кроули, как раз там, где тонкой костью выпирал кадык. Лизнул острые ключицы, прикрывая глаза, будто священнодействие совершал, а не собирался познать другого телесно. Наверное, для ангела все — священнодействие. — Можно мне… — он замялся. — Можно, я сделаю кое-что? — Не спрашивай, — промурлыкал демон, глядя на него из-под ресниц. — Просто делай. Мне все понравится. Со смертными все было не так. Ослепленные похотью, они часто буквально набрасывались на демона — и он отвечал тем же. Грубый, жестковатый секс — или он же, но приправленный последующими мольбами и ненужной обеим сторонам влюбленностью. Кроули ненавидел, когда люди в него влюблялись. Поначалу это льстило, но потом было жалко и омерзительно смотреть, как бедняги мучаются. Иногда, в особо тяжелых случаях, он стирал им память — но делать так слишком часто было нельзя, ведь тогда грешник не понимал бы, за что он попал в Ад. Азирафель не грешил. Он ласкал его медленно, уделяя внимание каждому дюйму кожи, прижимался губами почти невесомо — и тут же трогал языком. Их сущности снова тянулись друг к другу, но на сей раз не сливались, а только дотрагивались, не перетекая одна в другую. Ангел как раз трудился над выцеловыванием его бедер, когда Кроули весь выгнулся, увернулся, одним сильным движением перевернувшись и оказавшись сверху. — Хватит, — прошипел он, склоняясь к уху ангела и потираясь всем телом. — Я уже чувствую себя идолом, на которого ты молишься. — Я не молюсь на тебя, Кроули, — Азирафель смотрел на него открытыми и честными глазами. — Молиться я буду в храме. Прости, если обидел. Но я — не демон, и я не умею делать подобные вещи по-другому, иначе как со всей моей любовью. Особенно с тобой. По правде говоря, вообще никак не умею, но если что-то делаю не так — научи. Кроули стиснул зубы, перестал дергаться и опустил голову. Ангел вскинулся в тревоге, ощутив на своем плече горячую влагу. — Я сам, — сдавленно пробормотал демон. — Лежи, ладно? Пожалуйста. Азирафель не мог, не умел. Просто лежать, когда Кроули трется об него, тягуче шипит на ухо и ласкает рукой в таких местах, что становится стыдно? Невыносимо. И ангел отвечал, срываясь на короткие вздохи и быстрые «Прости, прости меня», не подчинялся, терся в ответ и целовал, целовал так часто и много, что Кроули весь взмок. Это был некий новый уровень, что-то совсем иное, чего не было прежде. На грани между удовольствием и болью от истекающего благодатью ангела, Кроули извивался, потерявшись в ощущениях, хватая горячий воздух, и целовал беспорядочно, срываясь на шипение и жаркий шепот. Ангел действительно не имел представления о сексе — прежде эта область его не увлекала, но теперь, даже во время такого жаркого удовольствия, он загадал мысленно узнать побольше. Оказалось чем-то невероятным вот так целовать Кроули — не только в губы, в нос и щеки, в прикрытые золотые глаза, — но и по всему телу. Прихватывать губами ключицы, водить рукой по напряженному естеству, познавая это тепло, эту раскаленную жажду. Кроули прижался вплотную, обхватил ногами, легко задрав их под углом, какой не снился смертным. Длинные конечности крепко оплели ангела, так что он бы не смог вырваться, да он этого и не хотел. Не теперь. Плоть к плоти, они двигались синхронно, терлись кожа к коже, и ангел не удержался от длинного вскрика в момент, когда наслаждение стало особенно сильным. Кроули дрогнул под ним, изогнулся, как настоящая змея, перекатился наверх, изливаясь на живот ангела длинными толчками. Это было странно и непривычно, но Азирафель не чувствовал себя грешным. Ничего низкого и порочного не было в том, как Кроули дышал над ним, обессиленно глядя неподвижным взором в стену. Ничего дурного не было в том, как он сам тихо целовал окончательно растрепавшиеся рыжие пряди, умирая от бесконечной любви. — Поднимемся завтра на башню? — предложил Кроули, когда руки ангела начали бережно перебирать его волосы, распутывая их и укладывая вокруг головы. — Я хочу успеть посмотреть с нее на мир, пока ваша контора окончательно ее не разрушит. — Конечно, дорогой. Все, что ты пожелаешь, — ответил херувим, восстановив дыхание. Он прикрыл глаза, чтобы прогнать мысль о том, что они могут теперь ложиться друг с другом вот так хоть каждый день, если только будут в настроении и не окажутся по уши в неприятностях вроде того же потопа. Это была слишком желанная мысль, чтобы сосредотачиваться на ней, а Азирафель и без того был смущен. На Небесах уже поговаривали, что башня — слишком ранний проект и надо бы что-то с этим сделать. Азирафель лениво размышлял о том, что придется совершать столько лишних телодвижений — собирать крохотные сувениры, что он успел припасти в Вавилоне, покидать эти места, странствовать где-то еще… Да, им придется переезжать время от времени, хотя бы раз в сто лет, чтобы не смущать смертных тем, что они ничуть не меняются. Ну и просто потому, что Кроули любит разнообразие. «Надо напомнить ему, чтобы не забыл сообщить в Аду, что башня — тоже его идея», — решил ангел. Кроули уже спал, разлегшись на нем, а значит, до утра Азирафель подняться не сможет. Еще один случай, когда козни темных сил увенчались успехом.