В Начале была любовь

All prime ministers and majesty around the world (Все премьер-министры и монаршие особы мира) Open your eyes, look, touch and feel (Откройте глаза, посмотрите, прикоснитесь и почувствуйте) Rule with your heart (Управляйте своим сердцем) Live with your conscience (Живите в ладу со своей совестью) Love, love and be free (Любите, любите и будьте свободными) We're all God's people (Все мы — Божий народ) Queen, «All god's people»

Ну и мороки было с этой Столетней войной! Азирафель даже подумал, что останется на небесах на те же самые сто лет, чтобы только написать отчеты и свести баланс. Он искренне посочувствовал тем ангелам, которые вынуждены были страдать над бухгалтерией годами, безвылазно, не имея возможности спуститься из-под облаков и нормально перекусить. Азирафель честно скрипел тонким белоснежным перышком, заполняя бесконечные графы и не жалея красок в описании собственных трудов, и скучал по Кроули. Его демонический супруг отправился под землю, навещая Ад впервые за эти годы, и херувим мог только надеяться, что Кроули удастся выкрутиться и не рассердить начальство. Он поставил последнюю точку и облегченно откинулся на спинку золоченого кресла. Кабинет Азирафеля на Небесах был совсем небольшим, но на большее он и не претендовал, появляясь в главном офисе раз в сто лет или даже реже. Братья братьями, но куда приятнее было видеть лица простых смертных или хитреца-демона, единственного близкого ему создания на свете. Ну что ж, оставалось только сдать отчет — и можно возвращаться на Землю. Азирафель с большим удовольствием написал бы о своих частично выдуманных подвигах, будучи дома, в Лондоне, но Гавриилу зачем-то потребовалось его личное присутствие. Азирафель надеялся, что это не связано с каким-то большим и крайне неприятным поручением. Ему и так хватало забот помимо причуд начальника. Гавриил ждал его — как всегда, ухоженный и лощеный, пример для подражания. Непогрешимый идеал, чтоб ему не чихалось. Улыбался настолько широко, что Азирафелю стало слегка не по себе. — А вот и наш герой! — радостно воскликнул Гавриил, едва заметив вошедшего ангела. — Отлично, отлично! Подойди-ка поближе, хотел тебя лично поздравить. Херувим сделал вид, что прекрасно понимает, чем заслужил такую высокую оценку. Гавриил приобнял его за плечо и хлопнул по груди. На белом одеянии Азирафеля остался после этого хлопка блестеть золотой орден в виде двух скрещенных крыльев на фоне щита. — Носи с гордостью, брат, — с чувством сказал Гавриил. — Эта война между смертными была прекрасным замыслом! Мы узнали много нового о людях и их душевных метаниях из твоих отчетов, это поможет нам в борьбе с Адом. А эта последняя задумка с Орлеанской Девой — просто нечто блестящее! Чистая душой смертная, которая ведет за собой войска и возводит на престол короля — ну разве не замечательно? Надо еще пробить для нее статус святой, и твоя работа будет окончательно завершена. — Жанна, — вполголоса сказал Азирафель. — Ее звали Жанна д’Арк. Он не разглашает подробностей. Не говорит о том, что эта девушка была полна жизни и надежд. Не сообщает, каким огнем горели ее глаза при одной мысли о том, как будет спасено отечество. Не расскажешь восторженному служаке Гавриилу о том, как тяжко ложились доспехи на хрупкие плечи, как мучительно медленно огонь пожирал тонкое тело и как стоял в толпе у костра один ангел, склонив голову и прося прощения у той, которая так любила свою страну — и проиграла свой бой. Зато на счете Небес теперь есть еще одна святая, совершенно уникальный образ. На века запомнится. — Мне не нужны ордена, Гавриил, — устало сказал он, открепляя сверкающие крылышки с груди. — Ничего не надо, спасибо тебе. Пойду я, работы непочатый край… Архангел удивленно вскинул брови. Как это, не надо наград? Да любой из его ангелов крылья бы себе оторвал ради такой похвалы! Странный он, этот Азирафель. Должно быть, слишком много времени провел среди смертных, привык к ним и проникся их мелкими сиюминутными горестями и радостями. Наверное, это бывает от очень долгой полевой работы. Эх, горит бедняга на работе — хорошо бы, не в буквальном смысле. Кстати, об этом… — Азирафель! — окликнул архангел и, когда подчиненный обернулся, уточнил: — Тот демон, с которым ты, э-э, сотрудничаешь. Мне докладывали, что он, гм, достаточно часто мелькает рядом с тобой. Надеюсь, ты успеваешь расстроить его злодейские планы? Или вы для этого слишком близки? Азирафель посмотрел как-то странно. Улыбнулся так, что Гавриил на миг подумал, что этому ангелу известно нечто большее, чем всем Небесам. Но этого быть, конечно, не могло. — Ну что ты, Гавриил, — мягко сказал Азирафель. — Невозможно истинному воину Божьему быть близким с врагом. Ты же и сам это знаешь. Он ушел, чуть ссутулившись, солдат небесного воинства, который опять бросался на передовую. Гавриил рассеянно подумал, не приказать ли ему остаться в штабе, но решил, что грех будет потерять хорошего полевого агента. Что бы там ни было у него с тем Змеем, это, во всяком случае, происходило с санкции Самой Ее. А ему самому надо было сосредоточиться на многочисленных бумагах и тренировках молодых ангелов. Да. И нечего раздумывать о всяких коварных черных демонах, которым совершенно не место рядом с истинными воинами Господа. *** Кроули пил. Пил он уже долго, всю прошедшую неделю почти не вылезал из кабака, надираясь совершенно бессовестно и желая только на время стереть память о том, что видел. Увы, некоторые картины застревают в мозгу надолго, их ничем не сотрешь. Поводом для такого беспробудного пьянства стал визит в Ад и некоторые последующие события. Когда он спустился Вниз, то ожидал чего угодно — от немедленного убийства его земной оболочки до простого выговора. Смотря на что сегодня будет настроена Вельзевул. Но Князь Ада пребывала в каком-то странно приподнятом настроении. Она поздравила его с возвращением и даже выразила надежду, что он будет работать так же блестяще и впредь. Кроули кивал и скалился, делая злодейский вид. А потом он узнал, за что конкретно его хотят представить к награде. Инквизиция. Долбаная придумка святейшей церкви людской, направленная на то, чтобы отправить в Ад или Рай как можно больше невинных женщин (или мужчин, если их обвиняли в колдовстве). Эта зараза зародилась пару столетий назад и с тех пор набрала огромную силу. Недавно на костре святейшего огня сгорела девушка, представлявшая собой знамя победы для Франции — Жанна д’Арк. Собственно, за ее смерть Кроули и хотели поблагодарить. Он вернулся на Землю и первым делом навестил один инквизиторский процесс, чтобы своими глазами оценить масштабы действия. Увиденное до такой степени его впечатлило, что демон до сих пор сидел в кабаке и пил, пил и пил, поглощая любое дрянное пойло пинтами. Земное тело давно грозило отключиться, но Кроули был до того мрачен и сосредоточен, что одной силой воли еще держался. Домой, в их крохотный особняк, он вернулся лишь на исходе недели. Ангел основательно застрял на Небесах, поэтому Кроули просто повалился на кровать и завернулся в простыни, слабо пахнувшие Азирафелем. Он лежал, глотая злые слезы, и думал о том, что смертные порой все же превосходят и Ад, и Рай по жестокости. Люди были теми еще извращенцами, потому что Кроули, Змий-искуситель, порочнейшее из всех созданий в мире, никогда бы не стал сжигать заживо невиновного собрата лишь потому, что тот лечил бы овец травами или умел принимать роды лучше, чем коновал-лекарь. — Дерьмо, — бормотал Кроули, кусая отросшими клыками простыни. — Долбаное блядское дерьмо! Он все еще ругался, когда вернулся Азирафель. Ангел переступил порог их дома, устало потирая лицо рукой, и почти сразу услышал голос Кроули. — Ох, дорогой мой, — тихо прошептал он, сразу сообразив, в чем дело. В сердце ангела что-то сжалось. Кроули порой бывал таким… беззащитным. Как несчастное дитя, сброшенное с небес и лишенное родительской любви. Азирафель приготовил в тот вечер кексы, сладкие и почти черные от изюма. Сладкое было почти единственным, что ему удавалось из готовки, и он этим заслуженно гордился. Кроули заглотнул первый кекс почти машинально, не выбираясь из своего кроватного укрытия. Потом выполз, растрепанный и печальный, умостился на ангельских коленях и прикрыл глаза, напрашиваясь на ласку. — У тебя тоже похвальные речи на счету? — проворчал он. Ангел только вздохнул. — Вот и я о том же. Ну почему наши начальники такие дураки? Не лучше этих смертных, честное слово! Ангел терпеливо скормил Змею все кексы, на свою долю оставив только парочку, угоститься за компанию, и после этого терпеливо погладил демона по голове. — Пойдем, сокровище, — нежно сказал он. — Надо умыть тебя и причесать. Ты расскажешь мне, как несправедлив мир, и мы вместе погорюем об этом. А утром отправимся к королевскому двору и узнаем потихоньку, что дальше планируется в старой доброй Англии. Мне еще предстоит на днях пройтись по бедным кварталам, слегка помочь нищим, да и у тебя наверняка масса планов. Давай же, родной. Пощади мой нос, он не вынесет ароматов твоей выпивки в таких количествах. Кроули пристально посмотрел на него почти уже трезвым взглядом — и быстро обнял, вопреки воплю ангела крепко его поцеловав. — Азирафель, — только и шепнул он — и в этом было все: и благодарность за понимание, и бесконечная усталость, и любовь, которой не было конца. *** Что короли любят, так это игры престолов. Что может быть интереснее борьбы за власть, особенно если твой соперник — твой же дальний родственник? Страна барахталась в кризисе экономики, разоренная длительной затяжной войной с Францией. Англичане проиграли, потеряв почти все, чего успели достигнуть в своих завоевательных притязаниях, и король Генрих больше не претендовал даже на собственный трон. Некоторым людям лучше бы родиться простолюдинами. Генриха никто не принимал всерьез, кроме, быть может, людей искусства, к которым он благоволил. Мягкий и чересчур слабовольный, король во всем полагался на своих советников и супругу, которая фактически правила вместо него. А кому из английских дворян, скажите на милость, понравится, что на троне восседает французская выскочка, планирующая короновать со временем своего сынка, такого же мямлю, как его отец? О да, это было прекрасным поводом для еще одной войны — на сей раз внутренней, не выходившей за пределы самой Англии. Властный и честолюбивый герцог Йоркский посчитал, что его сиятельная персона будет смотреться на престоле куда лучше, чем пышные юбки королевы или унылая физиономия действующего монарха. Что ж, претензия справедливая, его поддержало множество знатных людей. На дворе стоял просвещенный пятнадцатый век, и в стране определенно пора было что-то менять. Например, короля для начала. *** Кони хлюпали копытами по проселочной грязи. Карета Его королевского Величества катилась по английской земле на север, минуя многочисленные города и деревни и с каждым днем удаляясь все дальше от столицы. Генрих бежал — вместе с королевой и принцем, вместе с несколькими верными герцогами и свитой. Он отправлялся в гости к своему собрату, королю Шотландии, и намеревался продлить этот визит как можно дольше. Пусть даже за помощь придется отстегнуть Шотландии крупную сумму — если это поможет избежать казни или длительного заключения в Тауэре, Генрих Шестой был согласен на это. Так говорила его сиятельная и умная супруга, а она никогда ему не лгала. В свите короля было несколько всадников, должным образом вооруженных и готовых ко всему, в том числе и к попыткам ближайших кустиков напасть на карету Его Величества. С целью проверить подозрительные кустики один из всадников отправился к ним с инспекцией. Вернулся он довольным и с блаженной улыбкой на лице. — Все, можно догонять короля, — уверил он. — Никакой угрозы пока что. — Думаешь, герцог Йорк мог засесть там в засаде? — улыбнулся его товарищ. — Поторопись, мой дорогой. Нам предстоит еще несколько дней пути, если мы хотим устроить себе настоящий отпуск… в смысле, приглядеть за безопасностью Его Величества. На самом деле Азирафеля мало волновал несчастный король Генрих. Он в любом случае правил бы недолго — престол не прощает слабости. Ангел уважал короля за его любовь к искусствам и проникся к нему некоторой теплотой за то, что тот пытался собрать обширную библиотеку. Теперь большинство книг, которые Азирафель не успел прихватить с собой, достанутся этому неприятному типу, Йорку. Что поделать! Вернись король со свитой в Англию, и их тут же арестовали бы и бросили в темницу. Менее всего на свете Азирафелю хотелось провести остаток вечности в разных камерах с Кроули. Демон, кстати, выглядел вполне довольным, невзирая на то, что они уже несколько дней тряслись в седле, не имея возможности нормально передохнуть и выспаться. Дело, скорее всего, было в том, что им предстояло путешествие в Шотландию — край гор и долин, который Кроули очень любил. К тому же, за последние двести лет это был первый нормальный отпуск. Официально, конечно, и ангел и демон всегда на работе, но одно дело — ползать по колено в грязи, устраивая бесполезные переговоры между приверженцами Алой и Белой розы, и совсем другое — поселиться при дворе шотландского короля и вечерами сидеть у камина, глядя из высокого окна на прекрасные горы. Они пересекли границу стран в сумерках, и пелена мрака надежно скрыла королевский кортеж от любопытных глаз. Вдоль прибрежных скал короля и его семью везли все дальше и дальше. Пустынный, милый сердцу край! Шотландия встречала своих гостей, как красавица на выданье. Она показывала им свои лучшие места, расстилаясь зелеными просторами перед усталыми глазами смертных и двух сверхъестественных существ. Добираясь до королевского замка, они миновали бесчисленные холмы, покрытые цветущими кустами дрока и вереска, проехали под грандиозным водопадом, осыпавшим их брызгами, и поднялись по горной тропе мимо курганов древних героев. Глаза Азирафеля то и дело наполнялись слезами. — Боже мой, — тихонько шептал он. — Сохрани эту землю! Я в жизни не видел ничего прекраснее… Это не походило на древний Эдем, каким его помнил ангел, но здесь была своя дикая, первозданная красота. Редкие поселения людей отлично гармонировали с природой. Даже король Генрих, обеспокоенный своим поражением в войне Роз, нашел время, чтобы искренне восхититься окружающими их местами. — Как счастлив брат мой Яков, что правит такой страной! — от души сказал он, не обращая внимания на жену, поджавшую губы при этих словах. По длинной дороге, вымощенной мелкими камушками, они подъехали к вратам королевского замка. Над крышами уже развевались стяги, указывавшие, что молодой король Яков дома и ждет гостей с нетерпением. Азирафель придержал коня на широком мосту, нависавшем над глубокой пропастью. Он вел в замок, где ждали покой, тепло и горячий ужин, но ангел, вопреки обыкновению, ненадолго задержался, отстав от королевского кортежа. Кроули поравнялся с ним, заставив черного жеребца под собой пройтись боком. — Впечатлен? — ухмыльнулся демон с такой гордостью, как будто сам сотворил все вокруг. Азирафель кивнул, с трудом проглотив комок в горле. — Я чувствую, как исцеляется моя душа, — едва прошептал он. — Бедная Жанна, если бы только она могла увидеть эти края! Зачем все войны, когда в мире есть такая красота? — Главные войны еще впереди, мой ангел, — вздохнул Кроули, задумчиво опустив поводья. Его жеребец воспользовался случаем и игриво куснул серую кобылку Азирафеля за ухо. Та рассерженно взвизгнула и метнулась прочь, едва не сбросив завопившего воина божьего. Красоты природы временно остались позади. Отбитый зад требовал к себе внимания и заботы, и Азирафель позволил мирскому взять над собой верх. *** Беглые Ланкастеры были приняты весьма радушно. Кроули не уставал удивляться, с чего бы это шотландский король оказался так добр к лишенному престола собрату — впрочем, все выяснилось, когда за свою помощь в войне Яков затребовал часть английских земель. Что ж, для того, чтобы вернуть престол, королева Маргарита и ее супруг были готовы и на большие жертвы, так что после недолгих торгов пообещали отдать в пользование Шотландии некоторые территории с прилегающими крепостями. Азирафель и Кроули в переговорах участия не принимали. Как преданные королю дворяне, которыми они представлялись, оба получили право проживания в замке и окрестностях на ближайшие несколько лет, пока будут идти завоевательные походы против герцога Йорка. Вечером Кроули решительно заявился в комнату к Азирафелю. Ангел уже устроился в широкой постели, кутаясь в толстое одеяло и уютно устроившись спиной на подушках. В руках у него была привезенная с собой книга, одна из уцелевшей библиотеки короля Генриха. — Холодно, — заявил Кроули, бесцеремонно забираясь в постель к супругу и сворачиваясь клубком на его груди. Только что в змею не превращался пока. Азирафель охотно потеснился, давая ему место, подождал, пока Змий устроится на нем поудобнее, и продолжил читать уже вслух: — Когда же славный сей лорд возвеличил Британию, Отважные воины, войнам рады, Игре бранной не раз предавались. Больше дивных чудес видал сей край, Чем все прочие земли издревле и ныне. Но из всех прославленных королей Британии Артур учтивейшим почитался, я слышал*. — О, знакомые персонажи, — Кроули потянулся, потерся носом о грудь мужа. — Бедняга Артур, я так перед ним виноват! Хотя мне это зачлось, конечно. Вот скажи, ангел: как выходит, что я всегда делаю дурные вещи, а потом сам же от этого страдаю? — Часть Замысла, наверное, — хмыкнул Азирафель, укутывая его плечи одеялом. — В любом случае, это дела прошедших дней. И не перебивай меня, когда я читаю тебе прекраснейшие из легенд, о невежественный Змий! — Ум-гум, — согласился демон, начиная тихо посапывать. Надолго слушать чужое чтение его не хватало, даже если читал Азирафель. Кроули никогда не был любителем книг, но ему нравилось дремать под мягкий голос любимого, который рассказывал ему сказки или баллады. Завтра он потащит сопротивляющегося, отчаянно зевающего ангела смотреть на водопад и прогуляться до ближайшего озера, чтобы как следует искупаться. Может, даже слегка подогреет воду, чтобы окончательно не оледенеть в горном озере. До того, как Яков и его матушка соберут армию и отправятся вместе с английским королем отвоевывать престол, еще достаточно много времени. Войны — дело затратное и долгое, ведут их полководцы и политики. А Кроули в политику не лез. Он предпочитал треск поленьев в камине, шум ветра за плотно закрытым окном и голос ангела, который читал для него книгу, изредка умолкая, чтобы его обладатель мог в очередной раз прикоснуться губами к виску дремлющего демона. Шотландия была лучшим местом в мире — это Кроули сейчас сказал бы любому, кто осмелился бы его спросить.