В Начале была любовь

I can hear the war cry over the hills (Я слышу звуки войны за холмами) While dragons fill the sun (В то время как драконы заслоняют солнце) Rage in the wind at the touch of steel (Гнев на ветру, в прикосновении стали) Blindness in their evil eyes (Их злые глаза слепы) Another war another fight (Еще одна война, еще одно сражение) To defend my kingdom (Чтобы защитить мое королевство) From the evil lords. (От злых властелинов) Rhapsody of fire, «Eternal glory»

Весь Лондон был окутан пеплом. После бомбежек то и дело вспыхивали короткие пожары, оставлявшие за собой руины очередного дома. Аэростаты поднимались в воздух один за другим, чтобы преграждать путь самолетам со свастикой на крыльях и тушить пожары, но это приносило не слишком большой результат. Повсюду кружил пепел и пыль от разрушенных домов, превращая редких прохожих в страшных призраков, скользивших от дома к дому. Посреди всего этого хаоса домик, в котором располагался книжный магазин, выглядел почти чужеродным. После инцидента со взрывом в церкви первое, что сделал Азирафель, вернувшись домой — немного поколдовал, чтобы сделать книжный защищенным от бомб. Он стоял на пороге, приложив ладонь к косяку двери, и сосредоточенно гладил теплое дерево, а потом отстранился и облегченно улыбнулся. — Ну вот, — сказал он, — теперь все как надо, все устроено лучшим образом. Давайте-ка выпьем горячего чаю и подумаем, где можно устроить тебя спать, Алиса. Имя прижилось. Девочка откликалась на Алису, и как-то само собой получилось, что она осталась в магазинчике на долгое время. Идти бедняжке было некуда — Кроули навел справки и выяснил, что на приют совершали налет и теперь от него остались одни развалины. Оказалось, их Алиса почти сутки провела среди руин, бродила между трупами и наверняка насмотрелась столько, что хватило бы и взрослому человеку на всю жизнь. Азирафель обращался с ребенком очень ласково и нежно. Девочка удивилась, когда ей в первый раз предложили сладкую конфету, взяла ее, как будто та была взрывоопасной, но уже после первого угощения осмелела и попросила еще. А вот Кроули был немного растерян. Иногда ему приходилось иметь дело с детьми, но недолго. Их чистые души редко бывали запятнаны хоть каким-то пороком, и искушать их демон никогда не пытался. Какое еще искушение может быть у малявки вроде Алисы? Стащить пирожок с полки? Отобрать игрушку у сестренки? Даже не смешно. Это и на грех-то не тянуло. Поэтому он был так потрясен, когда девочка, придя в себя и поужинав, полезла к нему на колени, чтобы удобно там устроиться. — У тебя смешное лицо, — заявила она, дотронувшись ладошкой до щеки Кроули. — Будто несколько глаз и все косточки наружу. Это было самое странное описание его внешности, которое он когда-либо слышал. Но, судя по сдавленному покашливанию, Азирафель с девочкой согласился. Предатель. Кроули поджал губы и попытался спихнуть девчонку с колен, но та устроилась крепко и сама нипочем не желала уходить, а применять силу демон как-то постеснялся. Казалось, что стоит немного переборщить, и он просто поломает что-то в этой тощей малявке. Алиса осталась жить у них — на то время, пока идет война. Ела она совсем мало, клевала, как птичка, и обожала сладости с той же страстью, что и Азирафель. Ангел то и дело подсовывал ей булочки и конфеты, а потом с улыбкой смотрел, как она, держа в одной ладошке кролика, а в другой — сладость, старательно пыхтит, забираясь в кресло рядом с Кроули, чтобы закончить ужин у него на коленях. Демон злился, сверкал желтыми глазами, пытался отпугнуть ворчанием — ничего не помогало. Приходилось поднимать девочку и сажать ее рядом, делая вид, что не замечает, что там такое около него возится и смотрит счастливыми глазами. Алисе разрешалось бродить по всему дому и брать любые книги — при условии, что она не испачкает их сладостями и будет крайне осторожна. Кроули с некоторым удивлением выяснил, что ангелу не особенно удается общение с ребенком — то есть, в том, что касалось воркования и угощения, Азирафель был хорош, но когда дело доходило до реальной жизни, он оказывался беспомощным, как любой неопытный холостяк. Когда приходилось думать о том, где достать для ребенка одежду, или о том, что она любит, у Азирафеля было такое выражение лица… Будто он решал крайне сложную математическую задачу. Так что само собой вышло, что девчушкой занялся Кроули. Он как-то вроде бы и внимания на нее не обращал — только сурово хмурился или бросал пару слов, но всегда выходило, что он знает, как отвлечь Алису от слез, развеселить или выспросить, чего она хочет, если девочка устала и начинала капризничать. Азирафелю оставалось только приглядывать за тем, чтобы малышка ничего не сломала в приступе творческой активности и вовремя покушала, а вечером почитать ей сказку. Он уступил девочке свою спальню, перебравшись в комнату, которую прежде занимал один Кроули. Демон делал вид, что ему неудобно и что он хочет спать раскидисто, как привык, но неизменно позволял обнимать себя ночью и засыпал, тесно прижавшись к возлюбленному. Однажды Азирафель все-таки выбрался на улицу. Запас продуктов подходил к концу, а творить чудеса, чтобы пополнить его, он опасался — и так слишком активно расходовал лимит во время войны. На Небесах могли заинтересоваться, чем же таким занят их агент. Отчитывайся потом за каждый щелчок пальцами! Азирафеля аж корежило при мысли, что придется долго говорить с Михаилом и терпеть на себе ее пристальный взгляд. Гавриилу он еще мог что-то соврать, а вот с суровой Михаил этот фокус не прошел бы. Он добрался до магазинчика, закупив продуктов — на всякий случай побольше, благо, не приходилось думать о деньгах. Терпеливо выслушал сетования продавца булочной о том, что многие кафе и магазины закрываются, «ох уж эта мне война, когда только флот Его Величества разгромит проклятых немцев». И уже собирался возвращаться, когда с ним столкнулся подросток лет тринадцати — тощий, в поношенной одежде, с вороватыми глазами. — Извините, сэр, — буркнул мальчишка, врезавшись в Азирафеля, и направился было дальше. Ангел тяжело вздохнул, в два шага нагнал парнишку и перехватил его за острый локоть. — Верните мой бумажник, молодой человек, — попросил он спокойно. — И не бойтесь, я не собираюсь обременять вашими подвигами полисменов. Боюсь, у них куда больше забот с тушением пожаров и мобилизацией перед новым налетом. Ангел вернулся в книжный магазин только к вечеру. Покупки за ним тащил новый знакомый — уже накормленный и немного ободренный обещанием оплаты за труды. — Доброго вечера, — солидно заявил Азирафель, когда Кроули и Алиса вышли, чтобы поприветствовать вернувшегося добытчика провизии. — Знакомьтесь, мои дорогие — это Джонни. Он очень мне помог. Теперь я знаю, чем мы можем помочь Великобритании. *** Кроули был против — на словах. Он приходил в ужас от одной мысли о том, что в их доме соберутся бездомные, беженцы и сироты, и для всех надо будет готовить. Из ангела повар по-прежнему был так себе, если только дело не касалось очень простых блюд, и готовка легла на плечи демона. Но оказалось, что тот же сирота Джонни помогал матери по дому, когда та была еще жива, и может как минимум пожарить мясо. Потом к ним присоединилась молодая девушка, которая умела печь пироги и шить, да к тому же недавно потеряла трех маленьких братьев. Дети, которых приютили ангел и демон, стали для нее новой семьей. Казалось, маленький книжный не способен вместить в себя столько народу, но Азирафель только бормотал что-то и пристраивал новую комнатку, когда у них появлялся очередной бездомный бедолага. Люди, разумеется, замечали, что снаружи их пристанище куда меньше, чем внутри, но вопросов не задавали. Дети со свойственной им проницательностью списывали все на чудо, и это простое объяснение их устраивало. А взрослые были просто рады крыше над головой и горячему бульону на ужин. И все же Кроули немного изводился от наличия стольких посторонних в их жизни. Люди были забавными и порой немного утомительными. И ему очень хотелось хотя бы немного побыть наедине со своим супругом без того, чтобы кто-то входил в гостиную и привлекал внимание. Про магазинчик мистера Фелла начали ходить слухи. Говорили, что он как будто заговоренный, что его не берут бомбы и что там, как в церкви, можно найти приют и радушный прием, если вы остались без крова и вам некуда пойти. Вскоре число детей, которые оказались без семьи и нашли дом у ангела, выросло до двадцати, а взрослых было не меньше десятка. Азирафель ежедневно упаковывал немного еды и поношенной одежды в сумку и отправлялся в разбомбленные районы, чтобы выяснить, кому понадобится помощь. Иногда он возвращался с новым другом или подругой — маленьким или большим. Но чаще ангел приходил один, с пустыми печальными глазами, и отказывался с кем-либо разговаривать, запираясь в комнате. В такие дни Кроули выжидал вечера и вторгался в печальную обитель ангела, разваливаясь рядом с ним и обнимая за плечи. Азирафель вздыхал и приваливался к нему боком, закрывая глаза. — Рассказывай, — просил Кроули коротко. И ангел говорил. — Сегодня видел разрушенный квартал. Полицейские разбирали обломки, пытались вытащить женщину, которой придавило грудь и плечи бетонным блоком. Я хотел помочь, но было уже поздно, бедняжка получила слишком серьезные травмы. — Ты не можешь спасти всех, — замечал Кроули, крепче обнимая расстроенного букиниста. Азирафель соглашался, но в глазах его была боль. Все происходящее угнетало его. Ангелы — создания радости и любви, как бы банально это ни звучало, и Азирафель чувствовал себя плохо, когда вокруг было столько горя и ненависти. Кроули держал его в объятиях и нес какую-то чушь о том, что лично казнит всех нацистов, если понадобится. Этого он не сделал бы, но Азирафель благодарно улыбался и целовал его влажными от слез губами — этого было достаточно. Однажды, около 1943 года, так случилось, что даже чары ангела не помогли. Книжный собирались ограбить. Видимо, кто-то из мародеров, которых всегда много во времена бед и лишений, прослышал, что мистер Фелл приютил у себя уже много людей, и сделал вывод, что для этого надо быть крайне богатым человеком. И вот однажды ночью, когда почти все воспитанники Азирафеля и Кроули спали, в дом, аккуратно вскрыв замок, проникли люди в темных костюмах. Их было трое — большее количество создавало бы ненужный шум. Они рассчитывали быстро забрать немного ценностей и денег и уйти, пока их никто не заметил. Легкий заработок. Вот только на первом этаже кто-то был. Или что-то. Перед грабителями среди бесконечных книжных полок и стеллажей предстала огромная длинная тень. У тени были узкие желтые глаза и чудовищная пасть, полная острых зубов. Тень была живой, она дышала горячим обжигающим ветром и скалилась. — Что-то забыли, парни? — осведомилась тень и бросилась вперед, запустив кошмарные клыки в ногу одного из грабителей. Позабыв о возможной добыче, воры бросились бежать — кроме третьего, ужаленного, который был отправлен в переполненную городскую больницу с острым отравлением неизвестным ядом. Кроули никогда не интересовался, выжил ли этот парень или нет. С тех пор Азирафель стал запирать двери не только на замок. И был еще один случай, чуть позже. Бомбежки к тому времени стали пореже, сирена прорезала воздух уже не так часто, и хозяева магазинчика чаще выбирались из дома, чтобы проветриться. К счастью, почти не пострадал парк, в котором они гуляли еще с прошлого века, и Кроули с Азирафелем направлялись именно туда, когда им требовалось немного тишины и безлюдия. Иногда с ними напрашивался пойти кто-то из детей, и в окружении двоих сверхъестественных существ все сироты были в безопасности. Они как раз заканчивали прогулку и шли обратно к дому — слегка надышавшись пыли, но в целом умытые дождем и посвежевшие. С утра отгремела мощная гроза, и в воздухе пахло озоном. Алиса, в тот день гулявшая с ними, бодро бежала впереди, привычно не удаляясь далеко от взрослых и играя сама с собой в «перепрыгни трещины на мостовой». Учитывая состояние города, поле для игры у нее было обширное. Азирафель живо обсуждал с мужем новости, вычитанные в газете — писали, что война в основном переместилась на территорию восточной Европы и союзные войска одерживают победу за победой. — Возможно, Третьему рейху скоро придет конец, — выразил надежду ангел. — Главное, чтобы раньше этого не пришел конец нам, — Кроули вдруг побледнел и указал в небо. Там летел самолет. Его зловещие черные крылья оскалились узором искаженных крестов, а у брюха виднелся люк, через который адская машина смерти плевалась бомбами. И этот самолет направлялся, немного снижаясь, именно к Сохо. — Магазин! Дети! — охнул Азирафель. Ангел взмахнул руками, остро жалея, что у него при себе нет огненного клинка. Не то чтобы артефакт хоть чем-то был бы полезен, но придал бы уверенности. — Кроули, дорогой, что же нам делать? Демон вздрогнул. Азирафель и сам был могущественным воином, он владел чудесами, но в такие минуты, как эта, когда Смерть, фигурально выражаясь, стоял на пороге, ангел почему-то всегда смотрел на Кроули. Смотрел так, как глядят на самую последнюю надежду. — Мистер Кроули, — Алиса, так рано повзрослевшая, дернула его за рукав пиджака. — Джонни и остальные погибнут, да? Самолет летит прямо туда! Кроули скрипнул зубами. Ну разумеется, время для страшного демона и все такое. — Никто не погибнет, детка, — мрачно заявил он. — Там у магазина, в конце концов, осталась моя Бентли. Я никому не позволю обижать мою малышку. Он подтолкнул девочку в руки Азирафеля — мол, отведи ее подальше. И поднял руки. Кроули давно уже не колдовал по-настоящему, масштабно. Простого щелчка пальцами хватало, чтобы сотворить что-нибудь материальное вроде банкнот в несколько фунтов или подобного. Однако тут требовалось что-то посильнее. Останавливать самолет было уже поздно, он просто не успел бы за такой короткий срок проникнуть в сознание солдат фашистской армии и перенаправить их куда-то подальше. Оставалось только рискнуть. Время замедлилось, превратилось в тягучий кисель. Азирафель подхватил на руки как бы задремавшую Алису. — Будь осторожен, — дрожащим голосом сказал он. Кроули не слушал. За его спиной раскрывались крылья — не те привычные, черные, которые он незримо носил на себе тысячи лет. Нет, то были крылья, которые отвечали на его желание, отзывались биению сердца. Крылья, застлавшие собой все небо и скрывшие солнце. Он взлетел — впервые за долгие, бесконечно долгие годы. Но радости полета не было. Не было ничего, кроме свиста ветра у щеки и гнева, кипевшего в его груди. Ярость, ярость, ничего, кроме ярости — и где-то в самой глубине жгучего желания спасти и защитить. Вокруг его тела плеснулось черное. Кокон тугого ветра с гранями настолько острыми, что никакому смерчу и не снилось. Кроули летел, заключенный в этот кокон, в мгновение ока миновав несколько улиц. Зазвенели выбитые сильным ветром стекла, но ему уже не было никакого дела до этого. Впереди была его цель — самолет, который только что уронил бомбу почти над самым книжным. Наверное, добрая магия ангела все-таки защитила бы большинство из тех, кто был внутри. Наверное. Кроули не стал этого проверять. Он задел крылом бомбардировщик, ломая перья, сталью своей воли отбрасывая самолет далеко вверх, в черное небо. Тот, кто в этот момент обезумел бы настолько, чтобы стоять на улице и смотреть в небеса, увидел бы на фоне адского воя сирен и пут аэростатов почти бесформенную черную фигуру. Видны были только полыхающие огнем длинные узкие глаза — две щели в огненную бездну, где бушевал весь Ад. — Нет, — изрекла фигура. И ринулась вниз, вытягивая длинные, покрытые твердой чешуей лапы. Азирафель укрыл девочку полой плаща. — Не смотри, милая, не смотри, — шептал он, кусая губы. — Мистер Фелл, — Алиса цеплялась за его одежду, смотрела своими чистыми детскими глазами. — Мистер Фелл, это дракон! Такой большой черный дракон! Азирафель с трудом сглотнул. — Господи, Боже правый, — едва выговорил он. Гигантский Змей в облаках ухватил когтистыми лапами падавшую бомбу и взмыл в воздух. Взметнулся ветер, черный черенок вихря коснулся земли, разворотив часть мостовой. До ушей ангела донесся хриплый натужный стон, будто небесный Змей прилагал все силы, чтобы не дать бомбе взорваться прямо сейчас и превратить целый квартал в груду развалин. Он потянулся мыслями вверх, закрыл глаза, передавая все силы, что у него были на тот момент, без раздумий смешивая их полыхающие ауры. Больше, больше, сильнее, чтобы не осталось ничего, но цель была достигнута! Змей кричал. Черные крылья полоскались на ветру, распахнулись шире, укрыли собой половину города. Яркий свет, лучом вонзившийся в грудь Змея и присланный ангелом, впитался в черную чешую, скрылся в ней, как сияющее сердце. Длинные лапы изогнулись, и бомба, казавшаяся теперь крохотной игрушкой в могучих когтях, взорвалась, полностью окутавшись тьмой. Азирафель вскрикнул, совсем не слыша собственного голоса. Это была мощь, которую он прежде не видел. Разве что… Он не успел додумать эту мысль. Взрывная волна прошла по мостовой, покачнулись уцелевшие дома — и все кончилось. В чистом летнем небе снова воссияло яркое солнце. Змей исчез, черные крылья больше не закрывали собой небеса. В магазин Азирафель и малышка Алиса возвращались почти бегом. Ангел донес девочку до дверей и отпустил, чтобы та могла тут же присоединиться к друзьям и начать восторженно рассказывать о настоящем драконе, который спас половину города. Кроули нашелся позади магазинчика, в маленьком дворике за задней дверью. Он лежал навзничь, в обрывках дымящегося костюма, истощенный до предела, но дышащий и живой. Азирафель сразу же уложил его плечами к себе на колени и первым делом содрал с лица Змия черные очки, едва не начавшие вплавляться в кожу. Демон приоткрыл глаза — мутные, целиком полные желтизны. — Ну и как оно? — хрипло спросил он. — Ты был великолепен, — заверил его Азирафель, наклоняясь и торопливо целуя пострадавшего демона, куда достанет — в лоб, в щеки, в нос и в губы. — Ох, милый, милый мой! Об этом представлении в Лондоне наверняка будут говорить еще долго! Но откуда, откуда у тебя такая сила? Я не видел и даже не слышал, чтобы ангелы и падшие могли вот так… — Хрен его знает, — емко ответил Кроули, устало развалившись в его руках. — Я просто знал, что смогу, правда, повторить такое не подпишусь. Как будто колючей проволокой по всему телу прошлись, веришь? — Верю, родной, — ангел чуть не плакал от сочувствия. Все тело демона действительно выглядело так, как будто его пропустили через мясорубку. — Ничего, все хорошо. Я поправлю, ты выздоровеешь, и очень скоро. Ты мой герой, Кроули. — Твой? — усмехнулся тот, приоткрыв глаза и глядя хитро, коварно. И тут же скривился от боли. Ангел захлопотал над ним, позвал нескольких людей, которые жили с ними, и демона перенесли в комнату, подстелили чистые простыни. Азирафель уверил всех, что все хорошо и взрывов больше не будет, попросил не беспокоить какое-то время. Он заперся в комнате до вечера, и дети уверяли, что видели под дверью вспышки света, которые затем сменялись абсолютной тьмой. *** Кроули встал на ноги уже через пару дней, и хотя его еще некоторое время пошатывало от слабости, силы к нему возвращались. Война шла к концу, и та бомбежка оказалась действительно последней. Первое, о чем позаботился Азирафель после того, как стало ясно, что нацисты таки потерпят поражение, — о том, чтобы устроить всех своих воспитанников в новые дома за городом. Детей согласны были принять дальние родичи — у кого они остались — или приюты, которым мистер Фелл щедро пожертвовал большие суммы. В послевоенные годы эти деньги были как нельзя более кстати. Взрослые же разъезжались за город в купленные для них съемные квартиры или маленькие собственные домики. Азирафель потратил много времени и сил на то, чтобы помочь каждому из тех, с кем свела его судьба, но это того стоило. Самой последней уезжала Алиса, которую снова записали под именем Дженни. Почищенный и заштопанный кролик отправлялся вместе с ней. На вокзале, стоя с маленьким чемоданчиком в руке, девочка обнялась с Азирафелем, который нежно расцеловал ее в щеки и пообещал навещать и обязательно писать ей. — Я тоже напишу, я уже умею, — решительно заявила малышка. Она с надеждой посмотрела на Кроули, который стоял рядом темнее тучи, сунув руки в карманы брюк, и только бросил: «Ну, пока». На личике Алисы-Дженни отразилось разочарование. Она направилась было к поезду, выпускавшему клубы пара, но вдруг остановилась, поставила чемодан на платформу и бегом вернулась, с разбегу бросившись на шею покачнувшемуся демону. Кроули вздрогнул, неуверенно поднял руки, будто не знал, куда их деть — и вдруг обнял девочку, обхватил ее крепко, прижался губами к ушку и зашептал что-то. Алиса кивнула, поцеловала его в щеку и вернулась к поезду, который должен был отвезти ее в новую жизнь. Азирафель выразительно поднял бровь, глядя, как демон снимает очки и на пару секунд отворачивается. — Только скажи что-нибудь, — угрожающе предупредил Кроули. Ангел только улыбнулся, очень довольный. После того, как последняя их воспитанница покинула магазин, лишние комнаты по мановению руки ангела пропали. Город понемногу оживал, и ангел с демоном сидели в креслах в своем магазине, задумчиво грея в руках бокалы с вином. Некоторое время молчали, а потом Азирафель поднял взгляд. — Нам определенно стоит поразмыслить над тем, как именно ты пережил взрыв бомбы, не развоплотившись, дорогой, — сказал он. — Потому что я прочитал немало книг с пророчествами, и все говорит о том, что такие силы нам очень скоро весьма пригодятся.