В Начале была любовь

Я рожден был ночью, в час молитвы волчьей, в темном логове зверей. Черный Ангел Ада был со мною рядом на кругах людских страстей. Имя мне — Антихрист! Знак мой — цифра шесть! Имя мне — Антихрист! Плачьте о душе. Ария, «Антихрист»

Строго говоря, этого полигона вообще не существовало. По документам он проходил как поле для гольфа — если вообще существуют поля для гольфа, на которых можно играть бомбами. Во времена Второй мировой здесь было несколько убежищ, военный комплекс, в котором постоянно жило около сотни солдат, и несколько ангаров для техники. В частности, один из ангаров всегда предназначался под самолеты. После того, как война закончилась, никто не стал разбираться с полигоном. Отсюда вывезли оборудование и боеприпасы, и на этом с уборкой было покончено. У разоренной войной страны было полно других дел. А начальство волновало только одно: чтобы им на стол не ложились отчеты с сообщениями о взрывах. Иными словами, спустя столько лет после войны никому уже не было дела до заброшенной территории, на которой когда-то велись боевые действия. И это вполне устраивало и Кроули, и Азирафеля. Они приезжали сюда время от времени, примерно раз в месяц, и в этот день книжный магазинчик мистера Фелла оставался закрытым на целые сутки. Здесь, среди заросших кустарником окрестностей, вдали от городского шума, они оставляли Бентли и шли по тонкой тропке, выбираясь на военную базу. В ангаре было достаточно просторно, чтобы нормально развернуться. Ангел и демон запирали за собой двери и некоторое время напряженно смотрели и слушали окружающий мир. Чаще всего они убеждались, что за ними никто не приглядывает. И у Рая, и у Ада было полно своих собственных дел. И вот тогда они начинали свои тренировки. Азирафель называл это именно так, «тренировки», хотя, по мнению Кроули, следовало бы назвать это «попытками проявить звериное начало». …Над его головой просвистел длинный хвост, на конце которого вместо кисточки было острое лезвие, почти как у меча. Кроули чуть не лишился чешуи на носу, невовремя посмотрев вверх. Он тихо выругался и метнулся вправо, уходя от безжалостного удара. Азирафель никогда не был сторонником полумер, как любой ангел. Если уж он бил, то делал это всерьез. Кроули упал на холодный пол, прокатился по металлу, заледенив живот, и поднялся уже в зверином облике. Длинный хвост, покрытый черной чешуей, щелкнул как хлыст, пытаясь подсечь лапы прыгнувшего на него льва. Лев — чудовищно огромный, редкой белоснежной масти — увернулся с грацией истинной кошки. — Еще, — велел он, раскрывая пышущую жаром пасть. — У тебя прекрасная реакция, но этого мало. Кроули зло зашипел. Реакцию ему подавай! Он улучил момент и бросился вперед, нырнул под тяжелую львиную лапу и за каких-то несколько секунд полностью обвил собой туловище своего противника. Лев застонал почти по-человечески, дернулся, выламывая спину, но змей держал крепко, давил с силой, стискивая чужие ребра. Всем телом он ощущал, как колотится сердце могучего белого зверя под ним, как трепещет его густая грива, как ходят тугие узлы мускулов под плотной шкурой. — Сдавайся, — прошипел змей, в порыве вдохновения распахивая за спиной черные крылья. Он менялся, становился больше и сильнее, и в этом была заслуга не только его самого, но и херувима рядом с ним. Одно его присутствие удесятеряло силы демона. — Заставь меня, — предложил Азирафель. Его собственные крылья образовались на спине так стремительно, что Кроули чуть не упал, удержавшись только потому, что был в змеином обличье. Он клацнул зубами, невольно полоща по воздуху кончиками тонкого языка, и упустил момент, когда крылатый лев перевернулся, обрушившись на спину. Кроули охнул, придавленный немало весившей тушей. Он расплел кольца, оттолкнулся, покидая обхваченного им ангела, и выпрямился, уже будучи охваченным тьмой. Он снова был подобием не то гигантской змеи, не то компактного дракона. Внутри что-то дрожало, трепетало, готовое вырваться наружу. Азирафель тоже вскочил на лапы, скалил зубастую пасть. На долю мгновения Кроули подумал, что такие, как Азирафель, когда-то преследовали и даже уничтожали таких, как он, падший демон. Будь у ангела сейчас при себе огненный меч, стоило бы занервничать. Азирафель всегда был чертовски ответственным и сейчас сражался почти всерьез, будто перед ним был наследственный враг, а не законный супруг. Они взлетели под потолок ангара, удерживаясь на сильных крыльях, и сцепились, запуская друг в друга зубы и когти. Это было самой настоящей битвой — вот только ее исходом никогда не становилась смерть или даже тяжкое увечье. — Держи, — ангел задыхался, глаза его горели неистовым голубым пламенем. — Держи этот облик! Помни о том, кто ты есть! — Ты не даешь мне об этом забыть, — откликнулся Кроули, с наслаждением кусая его в мускулистое звериное плечо. В этом облике можно было позволить себе многое, они выяснили это совсем недавно — и, к ужасу ангела, Кроули пришел от этого в полный восторг. Только будучи драконом, он мог полностью отпустить на волю свою змеиную сущность и по-настоящему укусить Азирафеля. Всерьез, выпуская накопившийся яд и слизывая оставшуюся от укуса терпкую кровь. Всего несколько капель, но от их вкуса Кроули всегда вело, как пьяного. Они приземлились на пол клубком крыльев, хвостов и зубов, катались, не то сражаясь, не то стремясь обнять один другого покрепче. В какой-то момент шершавый львиный язык широко лизнул плоский змеиный нос, и игра была окончена. Кроули вернулся в свой обычный облик и растянулся на полу, уставший, с ноющими от перенапряжения мышцами спины и заново вспоминающий, как двигать руками и ногами. Белый лев смотрел на него сверху вниз, потом еще раз лизнул — на сей раз в лицо, задевая мгновенно вспыхнувшие скулы и нос. — Хитрый змей, — прорычал лев, глядя на Кроули как на добычу. Змей ухмыльнулся, скаля зубы — обычные, без ядовитых клыков. — Я нарочно, — признался он откровенно. Кроули прекрасно знал, что его яд не убьет ангела и даже толком не повредит ему. Возможно, сражайся он с каким-то иным ангелом, тому пришлось бы несладко от укуса. Однако Азирафель отчего-то не боялся змеиной стороны Кроули. Выпущенный в его тело яд оказывал действие, как качественное спиртное или легкий галлюциноген, заставляя кружиться голову и пересыхать горло. Азирафель превращался медленно, давая время полюбоваться тем, как страшная львиная морда постепенно перетекает в округлое доброе лицо ангела. Кроули притянул его к себе, обнял, утыкаясь в шею холодным носом. — Получается, — заметил он. — Черт подери, у нас действительно получается! — Но мы до сих пор не знаем, как именно, — вздохнул херувим. Он прикрыл глаза, дышал так тяжело, будто вручную пару вагонов разгрузил. Мягкая грудь ходила ходуном, и Кроули как бы невзначай положил на нее ладонь, ловя пальцами чужой пульс. Азирафель накрыл его ладонь своей, пробормотал чуть слышно: — Это очень странно. Когда я пробовал проделать все это в одиночку, то становился намного слабее. Может, эта сила — заслуга той связи, которую Она нам предоставила? — Вряд ли, — Кроули не хотелось думать, что он чем-то еще обязан Богине. — Мы давно уже сами по себе, ты знаешь это не хуже меня. Просто многому научились. Ангел улыбнулся, приоткрыл глаза и посмотрел на него с лукавым прищуром. — А потом сильный и умелый демон вернулся в Ад и сверг все свое начальство, — хихикнул он. — И стал править сам, могущественный и непостижимый. А несчастного слабого ангела привели к нему на суд, чтобы он решил судьбу пленника. — О, так вот какие у тебя фантазии, — Кроули откровенно расхохотался. — Я их, пожалуй, дополню. Этот демон быстро понял, что управлять миллионами демонов — жутко неблагодарное дело. И что вся эта сила привела только к тому, что ему хочется забиться на самый нижний уровень Ада и сидеть там смирно, не привлекая внимания. А пленного ангела он, пожалуй, заберет с собой. Потому что он — могущественный демон и может себе это позволить. Ангел будет плести ему косы и кормить пирогами. Азирафель тихо вздохнул и прижался всем телом, коснулся губами его губ — не то простая ласка, не то приглашение к чему-то большему. Кроули показалось, что второе, потому что Азирафель явно поплыл от его яда, кожа ангела была горячей, а на лице полыхал яркий румянец. — Тут холодно лежать, — напомнил он осторожно, с интересом приглядываясь к тому, как его ангел расстегивает пуговицы на рубашке и забирается рукой на голую кожу, лаская демона с явственной страстью. — Ты быстро согреешься, — пообещал Азирафель и сполз вниз, задрав одежду Кроули и припадая губами к впалому животу. Кроули довольно простонал. У него почти не оставалось сил после этих трансформаций, и было так приятно, что Азирафель решил все взять на себя, в том числе и ласки. Демон лежал пластом, позволяя делать с собой все, что угодно. И тут отчаянно взорвался звонком его телефон, лежавший в кармане джинсов. Азирафель даже вздрогнул, когда громкий звонок и вибрация послышались рядом с его лицом. — Да чтоб вас, — в бессильной злости пробормотал Кроули. — Погоди, я отвечу. Вельзевул ждать не любит. — Отвечай, — плутовато согласился ангел, расстегивая ширинку его джинсов. Наклонился ниже, жарко дохнул сквозь белье на возбужденный член, и поцеловал его сквозь тонкую ткань. — Ну что же ты? Бери трубку, начальство ждать не любит. Кроули очень хотелось его как-то обозвать, но он боялся, что вместо этого с губ сорвется нечто другое — например, поскуливание или мольба. Поэтому он, тщетно стараясь не обращать внимания на ангела, нажал на кнопку приема звонка. — Д-да, слуш-шаю, — он сорвался на легкое шипение. — Где тебя черти носят? — на том конце провода раздался недовольный голос Хастура. — Договорились же не опаздывать! Если ты думаешь, что мы станем ждать тебя дольше положенного… Черт! Он совсем забыл! Ночью они должны были встретиться на старом кладбище в Беркшире, назревало какое-то крупное дельце, и Вельзевул намекала, что это будет одним из самых ответственных заданий, которые у Кроули когда-либо были. Но разве можно было помнить о Хастуре и его сомнительных проектах, когда Азирафель был рядом, а сила плескалась в них обоих, как вино в бокале? — Я скоро… да-да, очень скоро, уже почти, — невпопад пробормотал Кроули, вскидывая бедра. Приходилось в кровь кусать губы, чтобы не закричать от острого наслаждения. Он весь трясся, не зная, смеяться ему или злиться. Вот надо же было этому придурку позвонить в такой момент! — Вы будете ждать, если уж там действительно настолько… м-м, ах, настолько важное дело. — От того, насколько быстро ты прибудешь, зависит вся твоя дальнейшая карьера, — Хастур явно был в бешенстве, и Кроули доставляло немалое удовольствие это знать. Более того, он откровенно наслаждался, выводя из себя коллегу по демонической работе. — Карьера, м, о да, карьера для меня важнее всего в этом мире, — промурлыкал Кроули, жмурясь и кусая губы, чтобы не застонать. Ангел был просто восхитителен, особенно когда вот так действовал только губами, позволяя Кроули самому контролировать глубину проникновения и интенсивность толчков. — Я же сказал, что скоро приеду. Ждите. Он торопливо нажал на отбой, пока его репутация окончательно не полетела в самые нижние глубины Ада, и обессиленно уронил телефон, позволив рукам вцепиться в светлые ангельские кудри. Даже если бы речь шла о конце света, Кроули просто не мог сейчас прерваться и ехать куда-то. *** — Речь идет о конце света, — повторил Хастур, злорадно улыбаясь. Это был тот редкий момент, когда самоуверенный поганец Кроули был действительно шокирован. В глубине души Хастур подозревал, что Кроули действует не совсем в интересах Ада. И дело было не в том, что он постоянно якшался с ангелом — демоны поддерживают все виды разврата и не возражают, если речь идет о похоти и совращении, особенно в отношении такого чистого создания, как херувим. Но Хастур был уверен, что Кроули саботирует то, что касается работы, когда речь заходит о чем-то действительно злом. Он не помнил, были ли когда-то отчеты о массовых казнях, подписанные лично Кроули. И хотя ему ставили в заслуги войны и эпидемии, с тем же успехом Кроули мог свалить свою работу на плечи Всадников Апокалипсиса. Смерть-то уж точно трудился без выходных. — Конец света, — Кроули растерянно смотрел на плетеную корзинку, которую ему протягивал Лигур. На лице Змия застыло странное выражение. — Конец, — подтвердил Хастур с удовольствием. — Мир сгорит, начнутся взрывы, а наш повелитель выйдет на последний решающий бой с небесным воинством. Тебе представился шанс начать все это представление. — Погибнет масса народа, — Лигур сладко улыбнулся, будто мысль о горящих трупах его очень радовала. — Будут гореть моря, заполыхают Небеса, и мы услышим звуки ангельских труб, зовущих на бой воинство Рая. И мы убьем их всех. — Да, без сомнений, — Кроули криво улыбнулся. — Что ж, тогда надо… ну, думаю, я пойду. Чем быстрее мы с этим закончим, тем лучше. Надо же с чего-то начинать. Хастур пристально смотрел вслед слегка ссутулившемуся недругу, который привычной пижонской походкой отправился восвояси. — Вроде он рад своей миссии, — заметил Лигур. — Впрочем, это может быть и простым притворством. Ты веришь ему? — Ни в чем, — отозвался Хастур. Посмотрел на своего напарника, не раз выручавшего его в трудных ситуациях, и добавил: — Тебе я тоже не верю. Лигур ухмыльнулся, будто ему только что сделали самый большой комплимент. *** Кроули вернулся к своей Бентли, стоявшей у обочины и мирно подмигивавшей фарами. Он поставил корзинку на заднее сиденье, и доносившееся из нее сопение тут же стало сильнее. — Не нравится? — буркнул демон. — Привыкай. Даже если ты Сам-Знаешь-Чей сын, нельзя получить все, чего хочешь, в этой жизни. Он устроился за рулем и пару минут сидел без движения, шепотом ругаясь. День начинался просто прекрасно — и потому особенно паршиво было понимать, как он закончится. Своими руками он должен будет привезти младенца, сына Сатаны, в монастырь и отдать его на усыновление в семью американского посла. О да, Ад предпочитал действовать с размахом! Кроули вспомнился другой младенец, тот, что когда-то сжег ему руки одним своим присутствием. Тот родился у простого плотника и до самого конца оставался почти нищим, скромным и приветливым. Этот должен быть полной противоположностью, если только Кроули хоть что-то понимал. Он обернулся и уставился на корзинку. Та не шевелилась, но существо в ней жило, дышало и было готово к тому, чтобы через несколько лет начать войну — ту, в которой не останется победителей и проигравших. Тот еще денек будет у мистера Смерти через одиннадцать лет, да? Настоящий дедлайн. Кроули бессильно скрипнул зубами и настроился на волну радио, чтобы получить инструкции от Дагон. Узнав адрес, он наконец стронулся с места, оставив радио включенным. Под любимую музыку думалось немного легче. Кроули понимал, что у него нет выбора. Он должен был доставить дитя по адресу, иначе Внизу заинтересуются, и лучше не представлять, что с ним тогда сделают. Как бы ни относилась к нему Вельзевул, это дело было выше ее компетенции. Она прикажет его казнить. Возможно, даже не сразу, и он успеет посмотреть, как какой-нибудь урод вроде Хастура убьет его ангела. И как будет гореть Лондон. Он вспомнил четырнадцатый век — и поразился тому гадкому холодному предчувствию, которое его пронзило. — Забудь, кретин ты этакий, — прошептал Кроули сам себе. Бентли быстро пролетела по ночной трассе и замерла ненадолго у маленького придорожного кафе. Азирафель был там. Он ждал своего демона, сидя за столиком у двери и наслаждаясь сомнительной выпечкой. Кофе тут тоже был так себе, но Кроули это уже не волновало. Он заказал себе сразу три кружки и нервно глотнул черную жижу, почти не вздрогнув, когда горькая дрянь пролилась в его желудок. Тихо, почти шепотом, он поведал Азирафелю о новом поручении. — Значит, мне надо будет вернуться в Лондон, — резюмировал ангел. — Следует ждать визита кого-то из нашей конторы. Готов поспорить, что ради такого дела Гавриил наведается лично. Благие известия — его, гм, специальность еще с древних времен. — Что будем делать? — Кроули беспомощно посмотрел на супруга. — Я не хочу отвозить это исчадие туда, куда мне приказано. Мы просто не можем… Да во имя Сатаны и Ее! Ты правда готов позволить им уничтожить этот мир только ради идиотских амбиций? — Разумеется, нет, — Азирафель мягко погладил его по руке. — Говори тише, милый. Не хотелось бы сейчас все испортить. — Он помолчал, и Кроули ждал его ответа, в волнении постукивая кончиками пальцев по кружке. Он мог бы что-то придумать, наверное. Но для этого надо было, чтобы Азирафель согласился. Без ангела Кроули не станет рисковать. Наконец, Азирафель поднял голову, аккуратно вытер губы салфеткой и положил ложечку на блюдце. — Ты прав, — спокойно сказал он. — Мы обсуждали это уже много раз, и поскольку время пришло, пора действовать. Полагаю, ты ждешь, что я решу проблему? — Это… не по моей части, — со стыдом признался Кроули. — Я не могу убить ребенка, и ты это знаешь. Мне жаль. Но он должен умереть, чтобы мир получил еще хотя бы одиннадцать лет. Азирафель поднялся. Кроули украдкой посмотрел на него и вздрогнул. Его всегда добрый и ласковый ангел выглядел по-другому, жестким и холодным. Как тот, каким вроде бы должен быть херувим. Ему не нужен был пламенеющий меч, чтобы выглядеть смертельно опасным. Кроули подумал, что после того, как все закончится, они оба уже не смогут быть такими, как раньше. Просто не получится забыть о том, что сделал Азирафель по его просьбе. И Кроули затошнило от самого себя, от своей трусости. Он должен сделать это сам, нельзя заставлять ангела… Азирафель уже покинул кафе, не обернувшись, не глядя, идет ли Кроули за ним. Ангел глубоко дышал, решительный и спокойный. Когда Кроули спохватился и, оставив несколько долларов на столике, бегом вернулся к машине, Азирафель стоял у открытой дверцы. Корзинка все так же покоилась на заднем сиденье, а ангел держал на руках младенца Антихриста. Тот возился в пеленках и недовольно пыхтел. — Он совсем нормальный, — печально сказал Азирафель, подняв взгляд на подбежавшего Кроули. — Не бойся, все не так плохо, — торопливо бросил демон. — Ты готов? Я могу прикрыть, если тебе нужна помощь. Азирафель улыбнулся — не ему, а ребенку. Тот надулся, как недовольный поведением вассала король. Ангел протянул руку и вручил младенцу свой палец, за который тот ухватился с энтузиазмом познающего мир существа. — Что ты делаешь? — нервно спросил Кроули, переминаясь с ноги на ногу. Азирафель поднял голову и кивнул на Антихриста в своих руках. — Он не жжет меня, — просто ответил херувим. — Нет ни боли, ни ненависти. Нет рогов и копыт. Нет зла — во всяком случае, я его совершенно не чувствую. На малыше ведь очень хорошая маскировка, так? Потому что, если это не так, то я вынужден признать, что держу в руках человека. Кроули подошел ближе, поднял ребенка на руки. Тот пустил пузыри и обвис на его ладонях пухлой подушкой. — Черт, — растерянно пробормотал демон. — Что же нам с ним делать? Я тоже не ощущаю ни одного признака сверхъестественного. От тебя, например, так и несет Светом, я его даже вижу, не говоря уже об аромате. А он… ничего не чую. — Надо рискнуть, — подумав, признал ангел. К нему на глазах возвращалось хорошее настроение. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности на работе, Кроули. Давай отнесем мальчика, куда тебе приказано, а потом присмотрим, чтобы ему… ну, скажем, не очень хотелось уничтожать мир. — Предлагаешь воспитывать его самим? — голос у демона дрогнул. Азирафель отчего-то слегка покраснел и покачал головой. — Это было бы интересно, будь он обычным человеком. Но мы, помнится, и с простыми детьми едва справлялись. Думаю, надо просто… ну, вроде как приглядывать за ним. Может, мы могли бы стать прислугой в его доме или дальними родственниками, например. Теми, которые приезжают иногда, чтобы подарить игрушки и дать пару жизнеспасительных советов. — Их никто не любит, — заметил Кроули. Младенец в его руках задремал, и демон машинально поправил коротенькую прядку золотистых волос, чтобы она не лезла мальчику в глаза. — А тебе нужно, чтобы этот ребенок тебя любил? — выразительно вскинул брови ангел. На том они и остановились. Полагая, что за Бентли могут следить, Кроули поехал в больницу при монастыре один. Азирафель поспешил в Лондон, его ждал обязательный визит начальства. Кроули всю дорогу думал о том, как будет лучше подобраться к Антихристу поближе и при этом не вызвать подозрений Ада. И постепенно у него созрел план — в дополнение тому, что они с ангелом уже придумали. На лице демона расплылась нехорошая ухмылка. Стоило рискнуть хотя бы ради того, чтобы иметь возможность полюбоваться на лица других демонов, когда они поймут, как он их провел. К больнице он подъезжал уже в преотличном настроении, даже начал подпевать Queen, лившимся из динамика бодрым речитативом. — Show must go on, — пробормотал он, выбираясь из машины и подхватывая корзину с пищавшим ребенком. — Так-то, детки. Дядюшка Змей устроит вам преотличное шоу.