Potio… … Bestiarius — Зел… животн… … Ингр…нты: — 2 унции мандр… — в суш… …, …ченной в пор…к; — 0,5 унций рога еди…га — растол…ный в п…шок; — 14 злат…зок; — 1 лунный каме… — разме… …; — сок 2 дремонос… …ов; — 3 ун… скор…ы драк… …иц — изм…ных; пол, … … … Проц… …рки: — Коте…, серебро, …ер 2, …нить водой, повесить над огнем; — добав…ь златог…, ме…ть … раз по час…й стрелке, 4 раза против … …и; — варить 1… мин…т, цв… дол…н стать …о-зел…; — доб…ть манд…о…ы и рог е…; — п…еш…ть 4 раза по …вой стр…ке, … 1 час на … …; — …бавить сок … …бов, мешать … … по часо… …релке; — варить 3 часа на мед…ом огне, цвет должен …меняться на светло-голубой; — …вить лун… …, мешать 5 раз против … …ки; — дов… до кипения н… си…м огне, цвет должен смениться на тем… …ний; — добавить скор… … яиц, …еша… 4 раз… по …овой ст…, 3 раза против; — варить 1 час, цв… …лжен поменят… сперв… на фиолет…, … … крас… ц…ет; — сня… с ог…, дать …яться 30 ми…, после … … … … примене… Пред…: Зелье может …вести к … …ции. … …ия … …пределен… …иях … или невоз…. Исходя из … доверить … зел… … … … … …; … … … … … аль… к … ….
Крестный очень просил не использовать зелье, и Гарри пообещал ему это, но Сириус погиб. Вчера он упал в Арку, и вместе с ним умерла мечта Гарри о семье. Гарри не мог вспомнить, как они выбрались из Министерства после бегства Волдеморта из Атриума, боль заглушила все чувства. Он лишь смутно припоминал, что друзья находились рядом, что-то говорили, пытались утешить, но их слова будто растворялись в пустоте. Вот уже нескольких часов он безучастно сидел на кровати: не плакал, не кричал — просто сидел и смотрел в никуда. Рон и Гермиона не давили, желая, по-видимому, дать время справиться с ситуацией самостоятельно. Когда стемнело, соседи по комнате ушли спать куда-то в другое место, и Гарри остался в спальне один. Его взгляд метался по комнате, пока, наконец, не остановился на сундуке, стоявшем у изножья кровати. Гарри чисто механически поднялся, открыл сундук и вынул из него пожелтевший от времени лист пергамента. Сириус хотел помочь ему стать анимагом, тогда в зелье не было бы нужды, он обещал… Но Сириус мертв и больше не сможет помочь; друзья тоже отказались. Гермиона — потому, что это нарушало кучу школьных правил, а Рон — ну, ему, наверное, просто не хотелось напрягаться. Cириус сам научил бы Гарри заклятию Анимагии, именно поэтому тот пообещал крестному забыть о зелье. Но сейчас помощи ждать было неоткуда. Гарри решительно положил пергамент в сундук и вынул другой, на котором мелкими буквами, очень небрежно, в столбик были перечислены ингредиенты. Вообще-то ему не нужен был рецепт, он знал его наизусть, и все же Гарри сунул пергамент в карман. На случай, если его внезапно поразит приступ амнезии. Он снова запустил руку в сундук, зашарил по дну; наконец, пальцы вцепились во что-то мягкое. Мантия-невидимка. Накинув ее на плечи, Гарри вышел из спальни. Он точно знал, где можно раздобыть недостающие ингредиенты и твердо решил достать их сегодня же ночью. В коридорах никого не было, Хогвартс спал. Гарри крался вниз, в подземелья. Он точно знал, что у Снейпа в кладовой есть все необходимое. Стараясь не шуметь, он спускался все ниже и ниже. Зажигать Люмос Гарри не решился, поэтому довольствовался лишь рассеянным лунным светом, проникающим сквозь огромные окна коридора. Передвигаться почти в полной темноте было труднее, зато безопаснее. Дойдя до подземелий, Гарри немало времени потратил на поиски нужного помещения, ведь в последний раз он видел его год назад, когда в замке были Каркаров и Крауч, да и темнота затрудняла поиски. Но наконец он отыскал кладовую. Дверь открылась от простой Алохоморы. Что? Так просто? Гарри прислушался — не раздастся ли сигнал тревоги? Может, Снейп уже летит по коридору, подобный ангелу мщения? Гарри напряг слух и подождал, но все было в порядке: ни летящих ангелов, ни громко воющих призраков — никого. Тогда он осторожно открыл дверь кладовой. Достав из кармана пергамент и держа его в луче лунного света, Гарри еще раз окинул взглядом рецепт. Он не собирался искать каждую склянку по отдельности, потому что во-первых, это займёт слишком много времени, а во-вторых, он же не знал, по какой системе у Снейпа разложены в кладовой ингредиенты. К тому же Снейп с легкостью может его поймать, пока Гарри ищет все необходимое. Нет, он поступит проще. Ведь в Хогвартсе разрешено пользоваться магией даже несовершеннолетним. Правда, в коридорах колдовать не положено, но кто его поймает? Свою палочку бросать где попало Гарри не собирался, да и в кладовую заходить не обязательно: что-то уж больно просто сюда проникнуть, наверняка Снейп устроил здесь какую-нибудь ловушку, и двери захлопнутся, стоит ему войти. А по утрам этот урод, наверное, обходит свои владения и собирает "жатву". Гарри снова вслушался в тишину. Ничего. Тогда он вынул волшебную палочку и пробормотал: — Акцио высушенная мандрагора! Сразу же раздалось звяканье стекла, и склянка величиною с крупное яблоко приземлилась в его ладонь. Гарри вытащил два больших куска мандрагоры и отлевитировал банку обратно, правда, не на то же самое место. Ведь Снейп такой педант, он все равно заметит отсутствие некоторых ингредиентов, поэтому не было смысла тратить драгоценное время, наводя порядок. Гарри поднял палочку и призвал следующий ингредиент. Ему понадобилось меньше получаса, чтобы собрать все необходимое, лишь с лунным камнем вышла заминка. По рецепту было неясно, камень какого размера ему необходим. Гарри взял средний, уж как-нибудь сойдет. Перебирая скорлупу драконьих яиц, Гарри не мог определиться с видом драконов, в конце концов решил взять скорлупу яиц Венгерского хвосторога как напоминание о Турнире Трех Волшебников. Тщательно рассовав все ингредиенты по карманам, он закрыл дверь. Не медля ни минуты, Гарри спустился еще глубже в подземелья; ведь ему понадобится котел, а где его еще взять, как не в кабинете зельеварения? Это, пожалуй, было самым опасным во всей затее, потому что Гарри не знал, где скрываются частные апартаменты "любимого" учителя. В кабинете находились две двери, вполне возможно, что одна вела в личные комнаты Снейпа. Но ничего не поделаешь, придется рискнуть — котел-то нужен! Кабинет был не заперт — кто в здравом рассудке добровольно сюда сунется? Гарри осторожно вошел, прислушался, ожидая услышать шаги. Но все было спокойно. И здесь он не стал зажигать Люмос: лунного света, падающего через огромные окна, вполне было достаточно. Гарри уже не раз спрашивал себя, зачем в этом кабинете вообще есть окна, раз Снейп затемнял их всякий раз, входя в класс. Обычно во время урока лишь тускло горели несколько свечей, отчего кабинет напоминал средневековую камеру пыток. Хотя… если учесть, что за профессор здесь преподавал… Гарри подошел к котлам. Он не хотел применять Акцио, опасаясь, что парящий в воздухе котел обо что-то ударится и наделает шуму. Гарри быстро отыскал подходящий котел, все-таки не совсем уж нулем он был в зельеварении, как утверждал этот Летучий Мыш. Сам виноват, что Гарри в его присутствии начинает жутко нервничать. А еще Снейп ужасно несправедливый. Да даже если Гарри сварит идеальное зелье, выше "Приемлемо" не получит. А если в зелье будет хоть одна малюсенькая ошибочка — сразу "Слабо", а то и "Тролль". Гарри, обиженно фыркнув, потянулся за подходящим котлом и, достав, завернул в свою мантию. Еще раз прислушавшись и не услышав ничего подозрительного, Гарри медленно, стараясь не шуметь, направился обратно. То, что ему удалось незамеченным добрести до Гриффиндорской башни, граничило почти с чудом. Сидя на кровати в спальне, он рассматривал разложенную перед собой добычу, по-прежнему не веря, что у него все получилось. Его взгляд наткнулся на две колдографии, стоящие на тумбочке у кровати: родители и Сириус. Крестный лукаво улыбался, и Гарри подумал, что тот наверняка гордился бы им. Может, сначала и надрал бы ему уши, но все равно гордился бы. А теперь Гарри нужно лишь правильно сварить это чертово зелье. Гарри еще раз прочитал рецепт, по крайней мере то, что ему удалось расшифровать, и прикинул: варка займет примерно шесть часов, то есть начинать нужно будет до полуночи. Времени, конечно, в обрез, ведь в свои гостиные им нужно вернуться в десять вечера, да и потом еще по коридорам долго бродили учителя и старосты. Должна быть другая возможность. Тут Гарри улыбнулся: ему пришло в голову идеальное место для варки зелья, да к тому же туда почти никто и никогда не заглядывал. Все еще улыбаясь, Гарри убрал все ингредиенты и котел в сундук и лег в постель, уверенный, что не заснет: слишком свежа была в памяти смерть Сириуса.***
Дверь спальни рано утром тихо отворилась: — Гарри? — Заходи, Рон, я не сплю. — Ты вообще хоть немного поспал? — поинтересовался Рон, следом за ним в комнату просочился Невилл. — А где Симус и Дин? — вместо ответа спросил Гарри. Рон неопределенно пожал плечами: — Без понятия. Они сказали, что переночуют в другом месте и придут на завтрак прямо в Большой зал. Ты пойдешь в душ? — Я уже был. Вы тоже? Рон кивнул, а Невилл пошел искать свежие вещи. — Мы подождем тебя здесь, — сказал Гарри Невиллу. — Спасибо. Невилл исчез в душе, а Рон, усевшись на кровать Гарри, вопросительно посмотрел на него: — Ты спал? — Нет, можно сказать, нет, — признался Гарри. — Выглядишь ужасно. Знаешь, что скажет Гермиона? — Знаю, Рон, но я просто не могу спать. Только закрою глаза — как вижу Сириуса, летящего сквозь Арку, и слышу его крик… какой уж тут сон. Почувствовав руку на плече, Гарри вымученно улыбнулся лучшему другу. — Съешь по крайней мере чего-нибудь. — Не хочется. Тут из душевой появился Невилл. — Как ты быстро, — удивился Рон. — Не хотел, чтобы вы ждали. Пойдемте? Гарри вышел из комнаты, ощущая на себе обеспокоенные взгляды друзей. Но никто ничего не говорил, даже Гермиона лишь крепко обняла его. Идя по гостиной к выходу, Гарри ощущал на себе десятки взглядов. Любопытные, сочувствующие — он едва мог их вынести. За спиной слышны были шепотки, игнорировать которые становилось все труднее и труднее. В коридоре взглядов стало еще больше; каждый, абсолютно каждый студент смотрел на него, чуть ли не разинув рот. Взгляды, перешептывания за спиной становилось все труднее игнорировать. С ним никто не заговаривал, даже слизеринцы удерживались от комментариев. А Забини так и вовсе смотрел с жалостью. Во время завтрака Гарри сидел, уставившись в чашку, и думал совсем не о еде. — Мистер Поттер. Медленно обернувшись, Гарри увидел своего декана, которая смотрела на него таким же сочувствующим взглядом, как и все. — Да? — Следуйте за мной, — сказала МакГонагалл, развернувшись. Немного удивленный, Гарри встал и направился за деканом, по-прежнему ощущая спиной взгляды. — Профессор МакГонагалл, что я натворил? — Вы ничего не натворили. Просто до конца учебного года вы освобождаетесь от занятий, все равно осталось лишь несколько дней. — Почему? — вырвалось у Гарри. — Профессор Дамблдор счел за лучшее дать вам возможность отдохнуть. Экзамены вы уже сдали, вам просто необходим отдых. — Значит, мне нужно будет покинуть Хогвартс уже сегодня? — с едва заметной паникой спросил Гарри. Удивленная МакГонагалл покачала головой: — Нет, в этом нет необходимости. Вы покинете школу вместе с остальными учениками, вам просто следует отдохнуть. Мистер Уизли и мисс Грейнджер освобождены от послеобеденных занятий, они составят вам компанию. — Спасибо, профессор. Можно мне вернуться в башню? — Можно, я предупрежу ваших друзей, первым уроком у них как раз Трансфигурация. Еще раз кивнув, Гарри быстрыми шагами направился в гостиную факультета, не обращая внимания на других. Он не хотел сочувствия, он хотел, чтобы все прекратили на него таращиться. После обеда появились друзья. — Как ты? — спросила Гермиона. Гарри пожал плечами. — Чем займемся? — поинтересовался Рон. И когда Гермиона хотела что-то сказать, воскликнул: — Нет, нет, Гермиона, только не домашнее задание! — Но это важно, — запротестовала та. Начало дискуссии было положено. Гарри, скрестив ноги, сидел на кровати и с улыбкой наблюдал за друзьями, споривших о пользе или бессмысленности домашних заданий. Как всегда, выиграла Гермиона. Рон обиженно плюхнулся рядом с Гарри и буркнул: — Мог бы и помочь. Гарри усмехнулся: — Ну уж нет, с Гермионой я связываться не хочу. Мы могли бы немного поделать домашние задания, а потом заняться чем-нибудь еще. — Но нам задали так много! — Раньше начнем, раньше закончим, — встряла Гермиона. Гарри встал, посмотрел на все еще дующегося Рона и примирительно сказал: — Пойдем вниз и напишем эссе. А после я обыграю тебя в волшебные шахматы. — Ага, мечтай дальше, — ухмыльнулся Рон, сразу забыв об обиде. Друзья встали, взяли пергаменты и перья и направились в гостиную. Все послеобеденное время они действительно провели за выполнением домашней работы, пока Гарри и Рону не надоело. Мальчики уютно устроились у камина за игрой в шахматы, и Гермиона, хотя и покачала головой, не препятствовала, потому что ей хотелось, чтобы Гарри отвлекся от своих грустных мыслей. Поэтому она сидела рядышком, внимательно наблюдая за друзьями. Гарри, похоже, нравилось играть, однако даже когда он смеялся, глаза его оставались печальными. Гарри лишь притворялся веселым и беззаботным, и это, конечно, огорчало Гермиону. Почему Гарри так поступает? Почему не может довериться им, своим лучшим друзьям? Или он не хочет, чтобы из-за него волновались? Гермиона внимательно наблюдала за Гарри и пришла к выводу, что верно, пожалуй, второе. Она вздохнула. Как донести до него, что друзья в состоянии разделить с ним не только радости, но и горести? — Шах и мат, — голос Рона вырвал Гермиону из ее мыслей. — Требую реванша! — ухмыльнулся Гарри, сметая фигуры на доске в сторону. — Ну, если ты опять хочешь проиграть, то ничего не имею против! Рон при помощи заклинания восстановил фигуры, которые встали на свои места. Черные фигуры, оказавшиеся у Гарри на этот раз, начали уверять, что на этот-то раз они выиграют. Гарри, улыбаясь, ждал первого хода Рона. А Гермиона снова погрузилась в свою книгу. Она решила подождать, может, Гарри им еще откроется, может, ему просто нужно больше времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Рон и Гермиона его лучшие друзья, они подождут. Гарри был рад, когда Рон и Гермиона отправились на ужин. Сам он не был голоден, о чем и сообщил друзьям. Гермиона пыталась его уговарить, но быстро сдалась. Гарри знал, что наступила идеальная возможность заняться делом, ведь после ужина и до самого отбоя он ни на секунду не сможет остаться в одиночестве, поэтому он дождался, когда все гриффиндорцы уйдут ужинать, и собрал все необходимое. Рону на кровать он положил записку, что ушел гулять и не знает, когда вернется. Друг будет волноваться, но смирится. Рано утром ему ожидала нотация от Гермионы, но — эй! — это того стоило. Гарри быстро накинул на себя мантию-невидимку и вышел из спальни, а потом и из башни. Его путь лежал к некогда запретному коридору на третьем этаже. И хотя запрет уже давно сняли, о коридоре по-прежнему ходили всевозможные слухи, поэтому мало кто забредал туда. Классные комнаты в этом крыле стояли пустыми и заброшенными — просто идеальное место для его целей. Гарри выбрал кабинет в середине коридора, еще раз оглянулся и зашел вовнутрь. Теперь оставалось только ждать: заниматься зельем до отбоя было все-таки рискованно. Начнет он сразу в десять, и то времени будет в обрез. Часы до отбоя тянулись, как тягучий мед. Гарри хотелось размять ноги, но он не желал привлекать внимание, поэтому сидел в углу, накрытый мантией-невидимкой, и ждал. И вот наконец раздался долгожданный гонг, дающий ученикам знать, что самое позднее через десять минут им нужно быть в своих гостиных, иначе они рискуют лишиться баллов или заработать взыскание. Нетерпеливо прождав дальнейшие десять минут и услышав второй гонг, Гарри сбросил мантию-невидимку и начал готовить рабочее место. Варить зелье оказалось намного проще, чем он думал. Когда зелье медленно сменило цвет на красный, он широко улыбнулся и достал из кармана маггловские часы. Теперь нужно было дать зелью настояться в течение тридцати минут, а потом можно, наконец, превращаться. Он, правда, нигде не нашел, сколько продлится действие зелья, но предполагал, что тут, наверное, как с заклятием Анимагии — обратное превращение возможно простым волевым усилием. А если даже и нет, он сможет пойти к профессору Дамблдору, уж тот как-нибудь распознает его даже в животной форме и поможет обратиться обратно. Ведь всего-то и нужно будет — применить к нему заклятие принудительной обратной трансформации, как тогда, с Петтигрю. В общем, проблем с обратной трансформацией Гарри не предвидел, он, скорее, с нетерпением ожидал, в какое животное превратится. Может, он пошел в отца? А, может, в крестного? Но если честно, Гарри хотелось бы иметь крылья. Летать самому, без всяких подручных средств, чувствовать ветер под крыльями и парить в потоках воздуха — это должно быть потрясающим чувством. Несколько минут Гарри предавался приятным мечтам, но потом встряхнулся. Неважно, в кого он превратится, он в любом облике найдет что-то положительное. Но для этого зелью нужно настаиваться еще целых двадцать семь минут. Ровно двадцать восемь минут спустя Гарри держал в руке фиал, наполненный зельем насыщенного красного цвета. Цвет показывал, что зелье, по-видимому, вышло просто идеальным. Снейп сейчас наверняка бы презрительно хмыкнул и поставил "Приемлемо", на большее этот урод никогда не расщедрится. Гарри пожал плечами, чокнулся с воздухом и залпом выпил содержимое фиала. Зелье оказалось совсем не противным, с легким клубничным привкусом, едва различимым. А еще чувствовалась нотка ванили — в общем, совсем неплохое сочетание. Вот только трансформация не началась. Когда спустя десять минут Гарри по-прежнему выглядел, как Гарри, он тяжело вздохнул. Что же он сделал не так? Ужасно разочарованный, он схватился за пергамент и еще раз пробежал взглядом необходимые для варки зелья шаги. Он же все сделал так, как написано в рецепте? Ну, по крайней мере, то, что смог расшифровать? Где же затесалась ошибка? И почему пергамент так внезапно выцвел? Гарри удивленно поморгал, посмотрел на пергамент, потом на свою руку. Он сперва не мог поверить своим глазам: и рука тоже потеряла цвет! Гарри в панике усилил Люмос и осмотрелся. Не только руки стали бесцветными, но и школьная форма стала черно-белой, но лишь когда он нечаянно бросил взгляд в котел, то понял. Дело было ни в одежде, ни в руках, а в его глазах, он просто видел все в черно-белых тонах. Паника понемногу улеглась. Очевидно, зелье все же действовало, и это — начало его действия. Немного успокоенный, Гарри снова сел и огляделся. Он и представить себе не мог, что существует столько различных оттенков серого! Следующее изменение подкрадывалось медленно, к нему он тоже оказался не готов: внезапно он стал слышать шаги, но они звучали совсем по-другому, не так, как человеческие. И все же Гарри погасил Люмос и спрятался в уголке, набросив на себя мантию-невидимку. В душе он поблагодарил эльфов-домовиков, что те поддерживали чистоту даже в этом заброшенном крыле: в кабинете не было пыли, поэтому Гарри не оставлял следов. Гарри прислушался. Странные шаги, казалось, приближались и удалялись одновременно. Он ничего не мог понять, к тому же к этим звукам прибавлялись все новые. Что это был за скрип? А это завывание? Гарри окружали все новые и новые звуки, и ни один из них он не мог идентифицировать. А звуки становились все громче. В отчаянии он поднял руки, желая зажать уши, чтобы стало хоть чуточку тише, но замер посреди движения. Не обращая внимания на то, что его могут заметить, он громко крикнул: "Люмос!" Яркий свет упал на его руки, и Гарри увидел то, чего до сих пор не замечал, сидя в темноте. Его руки стали тоньше, меньше, под его шокированным взглядом пальцы удлинялись, в то время как большие пальцы становились короче. Лишь теперь он осознал, что все его тело съеживается, все быстрее и быстрее… Гарри поспешно откинул в сторону мантию-невидимку, потому что в отличие от заклятия Анимагии это зелье, кажется, не превращало одежду вместе с телом. Гарри лихорадочно попытался стянуть со стремительно уменьшающегося тела одежду, но сделать это меняющими руками больше не представлялось возможным. Отчаяние постепенно превращалось в панику, потому что он становился все меньше и меньше. Почему он никому ничего не рассказал? Что будет, если он превратится в мышь и его съест одна из здешних кошек? Гарри содрогнулся: что за кошмарная смерть для Мальчика-который-выжил! Гарри неудержимо уменьшался, его тело трансформировалось. Ноги стали короче рук, они буквально исчезли, а когда он захотел поднять руки, между ними и телом натянулось что-то вроде кожи. Мерлин превеликий, да в кого же он превращается? Процесс все ускорялся, голова Гарри была уже на уровне котла, а он все уменьшался. Гарри больше не пытался что-то делать, все равно бесполезно — он ждал. Сердце билось все сильнее, он чувствовал, как дыхание убыстряется, и все же паника понемногу улеглась. Боли он не испытывал, лишь легкое тянущее ощущение, когда кости и органы передвигались. Ему ничего не оставалось, как ждать конца трансформации. А потом превращение завершилось. Гарри оказался где-то внутри школьной мантии. Ему хотелось выругаться, но из горла вырывались лишь странные непонятные звуки. Пытаясь высвободиться из собственной одежды, он отчаянно искал выход. Не хватало еще задохнуться в школьной форме! Он никогда не замечал, насколько тяжел материал мантии — ладно, он никогда не был погребен под ней, и никогда не был таким малюткой. Наверное, он размером примерно с ладонь. По крайней мере, он легко мог двигаться внутри рукава мантии. Хотя легко — это не то слово. Ползти было совсем не просто. Строение его тело полностью поменялось. Пальцы были ужасно длинными и между ними, а также между пальцами рук и ногами, было натянута какая-то кожа. Координация была полностью нарушена, и ему пришлось сделать пару попыток, прежде чем он смог взять под контроль свои конечности и довольно быстро поползти. Быстро для такого маленького существа, как он. Гарри не знал, сколько времени прошло, прежде чем ему удалось выбраться из одежды. Полностью обессиленный, он повалился на мантию. И что теперь? Он огляделся; комната казалась гигантской и, в свете Люмоса, все еще горевшего на конце палочки, полностью черно-белой. Гарри попытался выпрямиться, но понял, что это невозможно. Несмотря на многочисленные попытки, ему не удалось встать на ноги. Разочарованный, он попытался посмотреть на самого себя, вывернув голову под странным углом. Или дело было в новых глазах, или он просто устал, но даже увидев шерстку, странные конечности и прежде всего эту странную кожу между пальцев, он так и не смог понять, в кого превратился. Гарри пискнул и пополз к палочке; ему нужно превратиться обратно. Если он правильно понял, то после первой трансформации дальше можно было превращаться по своему желанию. Он может превратиться в человека, тогда у него будет достаточно времени выяснить, какая у него аниформа. Или — это будет даже лучше — он продемонстрирует свою аниформу Рону и Гермионе, а они подскажут, кто он такой. Гарри дополз до палочки, вцепился в нее тем, что заменяло руки, так, как когда-то объяснял Сириус, сконцентрировался на своем внутреннем "я" и представил себе свое тело — свое человеческое тело — в ожидании тянущего чувства трансформации. Его не было. Гарри тихонько заворчал и попытался сконцентрироваться сильнее, но ничего не происходило, он оставался животным. Снова поднялась паника, Гарри крепче вцепился в волшебную палочку и попытался вновь. С тем же самым результатом — он остался в животном теле. Гарри пробовал снова и снова, пока, наконец, палочка не выпала из лап. Все мышцы болели, он подозревал, что двигается как-то нетипично для этого вида животного, а ведь он даже не знал, в кого именно превратился. Гарри беспомощно упал на пол. Боль немного утихла. Гарри оглянулся, взгляд остановился на двери, которую он предусмотрительно лишь прикрыл. Так было легче услышать приближающиеся шаги, и теперь его осторожность была вознаграждена. Гарри нужно кого-то найти, кто может помочь: ему надо к профессору Дамблдору. Но сперва нужно кое-что сделать. Он не может погасить Люмос, но можно сделать так, чтобы свет никого не привлек в этот класс, поэтому он подполз к мантии-невидимке и, схватив ее зубами за край, потянул в сторону палочки. Не в первый раз он проклял свою аниформу за то, что та была такой мелкой, потому что ему нужно было прикладывать неимоверные усилия, чтобы тянуть ткань. Натянув мантию на светящуюся палочку, Гарри в изнеможении прилег на пол. Его сердце колотилось как сумасшедшее, а сам он чувствовал себя, будто побывал в сауне. Вот только почему он не потеет? Ну, ладно, наверняка есть животные, которые не потеют, и он наверняка оказался в шкуре одного из них. Попискивая, он полежал, пока дыхание не нормализовалось. И только тогда он направился к двери. Человек бы преодолел это расстояние за несколько шагов, для такого маленького существа путь оказался бесконечным. Ползя к двери, он размышлял, куда бы ему направиться. И хотя кабинет директора находился всего этажом выше, он не верил, что сможет подняться по ступеням наверх. А вот попробовать спуститься со ступенек — осторожно, разумеется, — он может попытаться. Тогда он сможет добраться до Большого зала и поискать помощи там. Пожалуй, он даже справится до завтрака, если поторопится. Ползти коридорами, полными учеников, ему совершенно не хотелось: вдруг его не заметят — наступят еще и раздавят. Вот еще один сценарий геройской смерти. Волдеморт наверняка умрет со смеху, прочитав в "Ежедневном пророке" что-то вроде: "Трагический несчастный случай. Мальчик-который-выжил раздавлен первокурсником после неудачно выполненного трансформационного заклятья". Гарри фыркнул и решительно пополз дальше. Нетушки, такой радости он Волдеморту не доставит. Сквозь высокие окна начали проникать первые слабые лучи солнца. Гарри тихо выругался про себя: он только-только оставил позади запретный коридор, а уже полностью выбился из сил. Тяжело дыша, он лежал на полу перед лестницей, которая казалась непреодолимым препятствием. Ступени были высокими, словно дома, а конец лестницы терялся где-то за много миль впереди. Гарри тихонько вздохнул, осторожно подполз к краю и заглянул вниз. Он не страдал боязнью высоты, но это… Это было однозначно слишком высоко для него, падать со ступенек будет больно. Неуверенно он оглянулся назад, потом снова повернулся в сторону лестницы, и тут его лапы сорвались с верхней ступени. Гарри пытался удержать равновесие, но соскальзывал все дальше, пока не повис на руках на верхней кромке, по крайне мере, на том, что когда-то было его руками, потому что от рук, кажется, остались только большие пальцы — на тех же местах, что и прежде. Остальные пальцы стали тонкими, длинными, обтянутыми этой странной кожей. Одни большие пальцы не могли удержать его вес на гладкой поверхности ступеней, и, задыхаясь от крика, он начал падать, падать… пока не шмякнулся о следующую ступень. Это было больно, он неудачно приземлился на правую ногу и теперь она пульсировала от боли. С его сомнительной удачливостью нога наверняка была сломана или вывихнута. Если так пойдет дальше, то пока он доберется до конца лестницы, на нем не останется ни одного живого места и ни одной целой кости, а ведь тогда он окажется всего лишь на втором этаже! Нет, так дело не пойдет. Еще раз окинув взглядом свои пальцы, он осторожно подвигал ими, натягивая кожу между ними. Одна мысль закралась к нему в голову, он растопырил пальцы и попытался подвигать плечами. Если он и не сможет на этом лететь, то уж силу удара эти кожаные тряпочки смягчить наверняка смогут. Гарри решительно подполз к краю ступени, расправил странные крылья и скользнул вниз. Удар от приземления был еще жестче, чем в первый раз; он со всего размаха свалился на живот. Казалось, весь воздух вылетел из легких. Гарри запищал от боли. Окей, значит, так тоже не пойдет. Может, ему нужно как-то подвигать пальцами? Гарри опять отдышался, надеясь, что не отбил себе ничего важного, и снова подполз к краю. Он не сдастся. Он никогда не сдавался и не собирается начинать. На этот раз он не плюхнулся вниз, а вместо этого замахал пальцами, как крыльями. И действительно — его тело слегка приподнялось над ступенью и полетело вперед. Он летел! Он действительно летел! Он не мог в это поверить, но это была чистая правда. Счастье охватило его… но тут впереди показалась стена, к которой он с головокружительной скоростью приближался. В панике Гарри затрепетал крыльями, однако это привело лишь к тому, что он бесконтрольно завертелся волчком, а потом понесся к полу. Он двигал крыльями все хаотичнее, беспомощно болтался в воздухе, и все же как-то сумел слететь с лестницы. Ему срочно нужна инструкция по управлению этим телом! Однако в конце ступеней удача оставила Гарри, он издал панический писк и попытался избежать столкновения со стеной. Попытка не удалась, Гарри с кошмарным хрустом врезался в стену и беспомощно стек по ней на пол. Удара об пол он уже не заметил, потеряв сознание. Очнувшись, он осознал, что не один в коридоре. От громких голосов учащихся болели уши, от сотрясающегося при их шагах пола становилось страшно. Ученики ступали рядом с ним; он громко запищал, когда какой-то студент наступил прямо на него, на правую руку. Ужасающий хруст показал, что по крайней мере еще одна кость в его теле сломана. Мальчик просто ушел, он даже не заметил, что натворил. Гарри, повизгивая от боли, попытался отползти к стене, волоча за собой раненую конечность. Боль была неимоверной, перед глазами танцевали черные точки. Он боролся с очередным обмороком, боясь, что больше не очнется, так как его попросту растопчут. Кое-как ему удалось отползти в тень статуи; в изнеможении прислонившись к стене, Гарри в очередной раз потерял сознание. Он очнулся от боли и необычного тепла, исходящего от пола. Гарри хотел пошевелиться, но не мог — боль была невыносимой. Почему пол такой теплый? И такой мягкий? А через несколько мгновений Гарри понял, что ошибся, он лежал не на полу, просто кто-то поднял его. Кто-то его нашел. Он спасен. Гарри попытался открыть глаза, ему хотелось знать, кто его спаситель или спасительница, но почти ничего не увидел. Он находился в своеобразной пещере, которая двигалась. Ему стало плохо, промелькнула мысль, может ли его в теле животного стошнить. И тут он услышал голос: — Альбус, я поем у себя. Ответа Гарри не услышал, он будто закаменел от страха, потому что узнал этот голос. Он узнал бы его из тысячи. Гарри начал барахтаться, пытаясь вырваться, но сил на это у маленького израненного и измученного тельца не было. — Тише, я ничего тебе не сделаю, просто подлечу, и ты сможешь вернуться к своим друзьям, — пророкотал низкий голос. Гарри протестующе пискнул, он хотел прочь, прочь от этого человека, которого ненавидел почти так же, как Волдеморта, но сильные ладони удерживали его. — Ты только делаешь себе больнее. Перестань. Ага, как же. Гарри задергался еще сильнее, рука над ним приподнялась. И хотя ему не нужно было подтверждения, он все же увидел, что был прав, что не ошибся в голосе. На него глядели черные глаза, тонкие губы кривились в легкой усмешке, а лоб неодобрительно хмурился.