Memento mori

      Фили бродил по коридору, пытаясь не попадаться на глаза кучкам человеческих девушек. Они стояли толпой, шептались о чем-то, но стоило гному приблизиться, как они замолкали, оборачивались к нему на пару секунд, а потом принимались дружно хихикать. Они наводили на Принца жуть. Чего они хотели? Почему шептались? И что, балрог их задери, такого смешного в нём? Фили придирчиво оглядел себя. Зелёный свитер, черные джинсы, странного вида обувь, которую он видел раньше у Гарри и которую тут называют кедами. Фили просто попросил Кричера принести ему самое удобное, чтобы долго носить и прилично выглядеть. Видимо, домовик — эльфом у Фили язык не поворачивался его называть — всё же что-то напутал. Гном надеялся, что они с Гарри сходят-таки в тот Переулок, о котором он рассказывал, но понимал, что сейчас это совершенно неважно. Найти бы Тедди, если он все ещё... Фили качнул головой, отгоняя плохие мысли и отбрасывая прядь волос с лица. Свои волосы, вместе с косами, гном собрал в пучок. Он не стал бы этого делать ни в коем случае, будь он в Средиземье, но Гарри собрал свои собственные волосы в точно такой же пучок. Гном не мог запретить ему, не только потому, что этот мир не подчиняется законам и правилам Арды, и дядя учил его не лезть в чужой храм со своими молитвами. Дело было ещё и в том, что из-за стены, возникшей между ними, гном чувствовал себя так, будто не имел права говорить магу что-либо в принципе. Казалось, стоит сказать лишь одно неверное слово, и их хрупкие отношения разлетятся вдребезги. Фили внезапно понял, что до ужаса боится того, что Гарри решит остаться в своем мире, не захочет возвращаться обратно в Средиземье. Он ведь останется тут, если его Крестник попросит, да? Фили резко остановился, будто налетев на стену. Выходит, если его Крестник жив, и они найдут его, шанс, что Гарри решит остаться, возрастёт. А если они не найдут Тедди... Фили с ужасом помотал головой. О чём он думает?! Это же просто маленький ребёнок, страдающий сейчас где-то далеко. А Гарри и так слишком много потерял. Он не должен лишиться ещё и ребенка.       Кое-как выровняв дыхание, гном двинулся дальше. Стоило только сделать несколько шагов, как мимолётное прикосновение к каменной стене, пропитанной магией, пробудило в нём навязчивое желание посетить аудиторию в конце коридора за углом.       Он медленно отворил дверь. В комнате было пыльно. Куча столов были в беспорядке свалены по углам. Посередине возвышалось нечто, покрытое белой тканью. Фили, зная, что пожалеет об этом, направился к предмету. Одно движение, и ткань сорвалась вниз, окутывая гнома облаком пыли. Принц громко чихнул, звук отразился от стен так громко, будто он находился в большой пещере. Фили поднял голову и открыл глаза. На него из треснувшего по вертикали надвое зеркала смотрели он сам и... Гарри! Фили развернулся. Сзади никого не было. Рядом тоже. Фили повернулся к зеркалу. Это был он, точно. Но он был в лёгких доспехах, на его голове красовалась золотая с серебром корона Наследного Принца. Рядом с ним, очень близко, стоял Гарри. Его волосы были длиннее, косы были явно заплетены как у замужнего. Он стоял, приобняв рукой мальчика лет 12. Ребёнок цеплялся то за мага, то за гнома и счастливо улыбался. Его волосы стремительно меняли цвет: от голубого к розовому, пшеничному, черному, и так по кругу. Будто он не мог решить, на кого хочет быть похож больше: на родителей или Фили и Гарри. Принц понял – перед ним Тедди. Это зеркало показывает будущее?       Фили оглядел раму. Она потускнела от времени, но позолота всё ещё была видна. Гном пригляделся, на раме явно когда-то была надпись, но всё, что он мог разобрать было: "Еиналеж". Это ничего не прояснило, и Принц снова посмотрел на отражение. Они выглядели счастливыми там. Такими умиротворёнными. Спокойными. Глаза Гарри светились, словно фейерверки Гэндальфа. Сам Фили улыбался так широко, как только умел. Одним движением его отражение растрепало волосы Тедди, и на его лоб упала маленькая косичка. Фили пригляделся. Косу закрепляла заколка с... Узором рода Дурина. Гном рвано выдохнул. У них будет Наследник.       Тедди станет Наследником! Грудь наполнилась невероятным теплом. Он испытывал такое счастье, что казалось, оно разорвет его на части. Гном приложил ладони к сердцу, вдруг отчётливо решив для себя, что если это зеркало показывает будущее, то он готов сражаться за него. До последней капли крови. – Фили... — гном вздрогнул, услышав шепот Единственного. ***       Гарри медленно подошёл к зеркалу, которое он не видел уже почти семнадцать лет. Интересно, изменилось ли что-то? Зеркало было разбито, расколото на две равные части, но, судя по тому, что Фили не отрывал взгляда от своей половинки все те 10 минут, что Гарри простоял в комнате, оно всё ещё хранило в себе магию.       Скрепя сердце, он посмотрел на отражение. Там были не родители. Не его семья. Видимо, он слишком вырос для этого. В отражении был он сам. В изумрудной тунике, кожаных брюках, высоких черных эльфийских сапогах. Рядом с ним улыбался Фили, а прямо посередине пританцовывал Тедди. Гарри улыбнулся. Нет, всё-таки, он все ещё мечтает о семье.       — Гарри, смотри! — Фили ткнул в зеркало. Гарри собирался было объяснить, что зеркало показывает желания, и они не могут быть похожи, как гном начал торопливо описывать.       — Смотри, это ты и я, а ещё тут твой Крестник! — Фили тыкал в разные части зеркала, где, по всей видимости, находились их лица. — У Тедди заколки Наследника. Мои заколки! Я уверен, это зеркало показывает будущее! — гном с энтузиазмом развернулся. Гарри застыл. Фили же не мог видеть то, что видит он, правда? Или мог?       Гном вглядывался в застывшее лицо Единственного, и в его сердце отдавались эмоции, мелькавшие в сердце мага. Удивление, недоверие, счастье. А потом боль. Она стала такой невыносимо сильной, что гном невольно задержал дыхание. Но это был лишь отблеск той боли, которую чувствовал Гарри. Парень зашипел и схватился за сердце, его колени подогнулись, и гном успел лишь перехватить его туловище, после того как колени коснулись пола. Рука судорожно комкала ткань кофты, давя на грудную клетку с такой силой, что вены на руках вздулись.       — Гарри! — Фили беспомощно шарил по телу возлюбленного, лихорадочно думая, как же ему помочь. Ничего нигде не было сломано, ран не было, крови тоже. Отчаявшись, гном просто прижал к себе худое тело парня, крепко обхватывая руками и покачиваясь, словно убаюкивая.       Постепенно боль начала утихать, тело в руках гнома расслаблялось, ледяные пальцы парня сжали горячие руки Фили в поисках тепла. Принц сел на полу по-турецки и без особого труда усадил Гарри себе на колени, прижимая боком к себе, словно маленького ребенка. Маг уткнулся таким же холодным как и пальцы носом в шею любимого. Его дыхание было тяжёлым, словно каждый вздох был огромным усилием для него, тепло будто напрочь отсутствовало в его теле, он прижимался так сильно, будто хотел раствориться, слиться с телом гнома. Через пару минут парень заерзал, попытался отстраниться. Фили, склонив голову на бок, наблюдал за тем, как Гарри проводит рукой по лицу, как его выражение меняется, в глазах вновь появляются холод и отстранённость, как он опирается руками о пол в попытке встать. И всё это время в груди Фили эхом откликается его боль.       — Сиди, — тихо и твердо произнес гном. Маг замер, его взгляд стал колючим, зелёные глаза прищурились.       Фили знал, что они могут поругаться. Он ненавидел это делать, но знал, что придётся, и не собирался отступать. Он терпелив, но за эти несколько дней в этом мире произошло больше событий, чем за всю его жизнь в Эред Луин. Люди и места менялись и крутились вокруг словно устрашающий калейдоскоп. И самым отвратительным во всём этом было то, что Гарри стал частью этого хаоса, а не проводником и константой. Фили знал, что ему трудно, он понимал это как никто, но его злило то, что Гарри даже не пытался поделиться переживаниями, попросить помощи. Ведь они за этим отправились сюда. Помогать, но Гарри либо делал всё сам, либо воспринимал их так, словно они были его воинами. Фили чувствовал гнев и обиду, нарастающую внутри, и он бы не взялся говорить, чьи это были эмоции на самом деле. Он просто устал от недомолвок и скрытности человека, которому доверял, за которого был готов умереть.       — Фили, послушай... — с раздражением начал Гарри.       — Нет, это ты послушай, — припечатал Принц и тоном, и руками, вынуждая мага прекратить попытки выбраться из его рук. — Я люблю тебя. И ты можешь говорить мне всё. Я не отвернусь от тебя. Я не буду осуждать. И я ничего не требую. Лишь надеюсь, что заслуживаю твоего доверия.        С каждой фразой Гарри все больше обмякал в его руках, из его взгляда постепенно исчезали злое упрямство и лёд, их заменили боль, смятение и неуверенность. Его лицо исказилось. Это были не те слова, которые хотел сказать Принц. В своей голове Фили прокрутил все претензии, все обиды, все недомолвки, всё это в его голове было списком, который он хотел предъявить, но в последний момент что-то внутри него щёлкнуло, и он все понял. Гарри всего лишь боялся. Он привык к тому, что все пытаются управлять им, скандалить и убеждать в том, что правильно и не правильно. А ему нужна была всего лишь поддержка. Губы Гарри задрожали. И он второй раз за день почувствовал слёзы на своих щеках. Только теперь ему не было стыдно, он не пытался их сдержать и не опасался осуждения.        — Я люблю тебя, — еле слышно прошептал парень, тяжело глотая. Он закрыл голову руками и сжался. — Я устал. Я так устал, Фили. Я не могу смотреть на этих людей, на этот город, на эту школу. Я скучал, я думал, что мне нужно вернуться домой. Но только тут я понял, что мой дом там, в Эреборе. Там, где у меня есть свобода выбора. Там, где я — это я, а не тот, кого общество себе придумало.       Фили тихо вздохнул, ещё сильнее сжимая тело в своих руках.       — Здесь я — герой. Но не тот, которого воспевают, а тот, которого боятся. Я смотрю вокруг и вижу мертвых. Я смотрю в глаза друзей и вижу страх. Я не знаю, чем заниматься в этом мире. Меня спасало только то, что я должен был заботиться о Тедди. Я... Я же даже не планировал прожить дольше семнадцати.       Фили едва заметно вздрогнул и заглянул Гарри в глаза. В них действительно были решительность и мрачное отчаяние, которое гном все это время принимал за злость.       — Мы найдем его, — мягко прошептал Фили и коснулся губами макушки мага. — Я обещаю. Он ведь будет Принцем Эребора.       Вокруг них воздух будто заискрился, повеяло теплом и спокойствием. Мага наполнило такое огромное счастье и надежда, что он смог лишь кивнуть и крепко прижаться к возлюбленному. ***       Тау неслась по коридорам, лавируя между учениками, толпами переходящими из одного класса в другой, кто-то отскакивал от неё в страхе, кто-то уворачивался, а кто-то просто с интересом оглядывался на необычную девушку. Старосты сначала останавливались, обдумывая, что же делать, ведь в школе нельзя было бегать, это опасно. С другой стороны, это не ученик, ей не опасно. Но это и не преподаватель, поэтому можно сделать замечание. Гриффиндорец, наконец, решился, и уверенно поспешил за эльфийкой. Его тут же кто-то схватил за рукав. Парень обернулся, перед ним, скептично подняв бровь, стояла слизеринка.       — Дай пройти, — немного раздражённо парень освободил руку.       — Ну, если ты не видел, что она держала в руке, и тебе так хочется получить по лбу, то иди, гриффиндурок, — девушка хмыкнула и, гордо подняв подбородок, зашагала прочь.       Парень обернулся, эльфийка уже исчезла из вида, но, судя по возгласам, она где-то внизу. Парень перевесился через перила. В руке у девушки трепыхалась рубашка в клетку, такая маленькая, что подошла бы, разве что, первокурснику. А ещё, она была явно раздражена. Учитывая новости и отсутствие одного из первогодок, неудивительно, что Поттер и его друзья так обеспокоены. Парень тяжело вздохнул. Он очень надеялся на то, что Люпина всё-таки найдут, иначе это будет означать начало нового внутримагического противостояния.       Эльфийка заглядывала в каждую дверь, заворачивала в каждый закоулок этого волшебного здания. Ей необходимо было найти Посланника. Она точно знала, что эта одежда принадлежит его ребенку. Её не зря называли лучшим стражником Зеленолесья. С самого детства она отличалась от других эльфиек, они мечтали о Принце, королевских покоях и прекрасных платьях, а она бегала меж деревьев, слушая листву и считывая следы животных. Её интересовал звёздный свет, а не пустая болтовня сверстниц. Ей хотелось ездить на лошади не как леди, а как воин. Сначала она дралась палками, потом деревянными мечами, чуть позже отец подарил ей клинок. Он был небольшим и не был ещё прославлен в бою, он так же не был выкован лучшими кузнецами и не был украшен эльфийской резьбой. Но для Тауриель он до сих пор был самым ценным. Им она впервые нанесла рану врагу, впервые защитила эльфа, оказавшегося Принцем и мгновенно ставшего её другом. Ой, как завидовали все вокруг. Они с Леголасом действительно были близки. Как брат с сестрой, не более. В битвах они всегда действовали слаженно, дрались всегда спина к спине, плечо к плечу. Ей завидовали, пророча брак с Принцем, а она не могла поверить в своё счастье, получив должность Командира Стражи.       Так было, пока не объявились гномы. В тот момент Тауриель поняла, чего ей не хватало, не смотря на дружбу Принца, жизнь при дворе, благоволение Короля и службу, отвечающую всем её принципам — быть честным, верным, и служить свету. Ей не хватало любви. И, как ни странно, приключений. Посланник был отличной причиной узнать что-то новое, увидеть новые миры и, конечно, помочь тому, кто находился на стороне добра. Этот маг сразу привлек её внимание. Его аура была будто повреждена, она была нестабильной, как и он сам. Внешне он ничем не выдавал того, что происходило у него в душе, но и она, и, она была уверена, Леголас, чувствовали тоску и безнадёжность, которая проходила только в присутствии Наследного Принца гномов. Но все эмоции Гарри были ничем по сравнению с тем, что он испытывал теперь. И Тауриель знала, как помочь.        Едва только эльфийка забежала за поворот, как столкнулась с Леголасом, несущимся прямо на неё. ***       Кили дёрнул дверь ещё раз. И ещё. А потом ещё, для верности, прибавив неслабый пинок ногой. Дверь упрямо не желала открываться. Гном прислонился к ней спиной и присел на корточки. Что-то в этой двери не давало ему покоя. Он уже трижды обошел отведённую ему территорию и был почти уверен, что кругами ходил только по этому коридору. С этой запертой дверью. Гном усмехнулся. Этот замок и вправду волшебный. Хогвартс вел его, подталкивал именно к этой комнате. Принц мог бы пойти за Гарри сразу, но не хотел тревожить и, самое главное, давать ему надежду прежде, чем сам проверит, что там. И вот тут он столкнулся с проблемой. Дверь не хотела открываться. Он дёргал ручку, толкал, тянул на себя, стучал, бил, даже умолял, но волшебная деревяшка стояла на своем.       Принц запустил пальцы в волосы. Вернее, попытался, и наткнулся на собранный в пучок хвост. Решение пришло само собой. Надо позвать Фили. Широко улыбнувшись, Кили вскочил на ноги. Со стороны прохода, ведущего на лестницу, послышался шум. Кто-то что-то говорил, кто-то объяснял, спорил, кто-то показывал путь. Четыре знакомых Кили голоса смешались в один нестройный гул.       Два эльфа, гном и маг буквально взлетели по лестнице и бегом направились к Кили. Точнее, к двери за его спиной.       —Кии, а ты чего здесь? — приподнял бровь Фили.       — Дверь не открывается, — произнес его брат в ответ так, словно это объясняло ситуацию. — А вы?..       — Бомбарда! — Гарри, не слушая никого вокруг, просто взмахнул палочкой, пресекая дальнейшие разговоры.       Если Тедди похитил именно Забини, то в его кабинете они точно найдут хотя бы одну подсказку. Флитвик не идиот, он не только декан Рейвенкло, но и наполовину гоблин. Он никогда ничего не говорил просто так. Каким бы добродушным коротышкой его ни считали младшекурсники, Флитвик был опасен, умён и жесток. Именно он из всех профессоров во время Битвы за Хогвартс убил наибольшее количество врагов. А ведь и Пожиратели когда-то были его учениками. Некоторые даже были его подопечными. Но полугоблин никогда не выглядел расстроенным или виноватым в том, что сделал. Это восхищало и пугало Гарри одновременно. Парень решил тогда, что хорошо, что Профессор сражается на их стороне. И Гарри был уверен, что он все так же на их стороне. На стороне Гарри. И он специально сказал про Забини.       Дверь мигом разлетелась в щепки, и ни гномы, ни эльфы не смогли бы сказать точно, от чего, от заклятия или от голой магии, рвущейся наружу из взбешённого мага.        Как только пыль немного осела, Фили заглянул внутрь помещения. Это была небольшая комната, видимо учебная. У одной из стен стояло несколько клеток разной величины, пока что пустых, и два больших аквариума. Остальные стены были заняты книжными стеллажами, заполненными старинными фолиантами и учебниками с первого по седьмой курс. Под огромным окном стоял огромный стол, чем-то похожий на стол Гарри в его кабинете на Гриммо. Единственным отличием было то, что этот стол был завален свитками, перьями, баночками чернил и книгами. Словно его владелец перебирал все работы всех курсов за раз, а потом решил плюнуть и пойти выпить чаю.       — А это законно вообще? — тихо произнёс Леголас, осторожно проходя внутрь.       — Нет,— Гарри подлетел к столу и рывком вытянул выдвижной ящик. — У нас максимум пятнадцать минут.       Все тут же рассредоточились по комнате, не задавая лишних вопросов и ни секунды не мешкая. Они все были воинами и все знали, насколько дорого иногда обходится промедление. Гарри, не церемонясь, раскидывал бумаги, лежащие на столе. Контрольные, тесты, эссе. Маг глухо зарычал. Ничего полезного. Всё полетело на пол, и Гарри принялся вышвыривать вещи из ящиков, одну за другой. Потрёпанная тетрадь второкурсника, перо, пустая банка чернил, пособие по уходу за опасными животными, кожаный браслет... Гарри замер. Браслет Тедди. Это оберег, который маг сам ему сделал. Все сомнения развеялись. Это действительно был Забини. Но зачем? Семья Блейза всегда сохраняла нейтралитет в войне, так зачем?       — Гарри, — Фили обернулся к магу, протягивая пергамент, исписанный формулами. — Я не совсем понял, но это вроде бы какое-то варево для исправления...       Парень, не дожидаясь конца предложения, направился к гному. Принц уже протянул бумагу, и Гарри, взяв ее, вчитался. Это определенно зелье. Жаль, он в них не силен. Зато Малфой может разобраться, и Невилл. Парень не успел решить, к кому обратиться за помощью, как в кабинет, держась за сердце, ворвалась Макгонагалл.       — Мистер Поттер! — воскликнула Директор. — Извольте объясниться!       — Забини. Он забрал моего крестника, — держа лист в руках, Гарри подошёл к профессору, заглядывая ей в глаза и видя в них сомнения. — Это правда, поверьте мне. Мы нашли рубашку Тедди в доспехах недалеко от класса ЗОТИ, а тут, в кабинете Блейза, вот.       Макгонагалл вгляделась в своего бывшего ученика, чьи глаза лихорадочно блестели, и перевела взгляд на подрагивающие руки, в которых он сжимал черный кожаный браслет с выжженым на нем волком. Да, это был браслет его крестника. Один из первых артефактов, созданных Поттером, но она не могла поверить в то, что рассудительный, тихий, так не похожий на слизеринца Забини как-то причастен к исчезновению маленького мальчика. Ведь он был профессором. Уже пятый год он успешно обучал студентов Хогвартса и ни разу не был замечен ни в чем подозрительном. В отличии от Гарри. Этот мальчик, выросший на войне, усилиями Альбуса ставший солдатом уже в одиннадцать, не знающий, каково это – жить в семье, и оттого не знающий, как стоит воспитывать детей... Минерве хотелось бы ему верить, но она не могла. Гарри оставил своего подопечного, уйдя в другой мир. И то, что он сейчас готов перевернуть всё, лишь бы найти его, отнюдь не являлось положительным аргументом.       — Профессор, — мягко произнес Гарри, кладя ладонь на руку Директора. — Поверьте мне, как когда-то. Прошу. А тут я всё верну по местам, честно.       — Да уж, хотелось бы, — Гарри отступил на шаг, комкая пергамент и перекидывая его сразу смекнувшему Фили. — Лорд Поттер, какая встреча. А ведь были слухи, что вы покинули наши края навсегда.       — Профессор Забини, — Гарри слегка наклонил голову, приветствуя, и заодно оглядывая Блейза взглядом. Слизеринец не выглядел больным. — Были слухи, вы больны.       — О, да, всё верно. Но, как видите, иду на поправку. Думаю, осталось около недели, не больше. Всё же, дети не ждут, верно?       Леголас, стоявший позади мага, переглянулся с Тауриель. Это была не просто беседа. Быстрый взгляд на гномов дал понять, что и они все поняли, не зря ведь обучались дипломатии.       — Да, я рад, что вы так оптимистично настроены, профессор, — Гарри улыбнулся уголками губ. — Будет очень жаль, если студенты потеряют такого блестящего преподавателя.       — Что ж, надеюсь, этого не случится. Думаю, ваш крестник, Тедди, верно? Будет рад учиться у меня. Он способный мальчишка, — Блейз ухмыльнулся, увидев, как белеет от злости лицо Поттера.       — Конечно, ведь это я его обучал, — совладав с собой, размеренно произнес Гарри и, вытащив палочку, взмахнул ею. В ту же секунду дверь собралась воедино и встала на свое место, бумаги полетели на стол, в ящички собрались все высыпанные из них вещи. Потребовалось всего около десяти секунд, чтобы кабинет стал таким, каким был изначально. Блейз нахмурился, глядя на самодовольно ухмыльнувшегося Гриффиндорца и его спутников. Демонстрация силы, значит. Ну что ж, пускай. Это не заставит его отступиться.       — Профессор, я думаю, вам стоит вернуться к мадам Помфри и отдохнуть, — разрушая напряжение, произнесла Директор.       Стиснув зубы и коротко кивнув, Забини развернулся к выходу.       — Ещё увидимся, Поттер.       — Несомненно, Забини.       Едва дверь захлопнулась, Минерва повернулась к Гарри. Она не знала, насколько хорошо эти двое понимали, что сделали и сказали, не знала, насколько сознательно они произносили свои слова, но она абсолютно точно поняла подтекст.       — Я верю вам, мистер Поттер. Вы можете оставаться столько, сколько потребуется, а я присмотрю за Забини.