Memento mori

      Фили молча шел позади Гарри, оглядывая надгробия. Люди здесь были похоронены в земле, что было для Принца очень необычным. Он знал, что люди Средиземья сжигают своих мертвых, отправляя вниз по реке. Были поселения, которые строили гробницы, но их было крайне мало. И эти обычаи были известны лишь на уровне слухов. Никто из гномов не знал точно, обряды и память ушедших бережно охранялись каждым из народов. А тут так просто можно было увидеть могилы практически любого. Принц притормозил, хватая под руку споткнувшегося Тедди. Мальчик доверчиво прильнул к сильной теплой руке. Гарри мягко улыбнулся, замечая движения краем глаза.       Было забавно наблюдать за тем, как Фили и Тедди сближаются. Первые дни Гарри позволил себе отдохнуть и категорически запретил себе доставать Тедди. Мальчик постепенно шел на поправку, перестал жаться к его руке, через время перестал постоянно искать его глазами каждый раз, когда они находились дальше двух метров друг от друга. Через несколько дней Тедди впервые после освобождения заговорил. И заговорил он с Фили, как ни странно. Гном уже по привычке хозяйничал на кухне, поглядывая на углубившегося в какие-то бумаги Поттера и Тедди, складывающего оригами из цветного пергамента. Принц спросил, не хотят ли они чаю. И вместо двух кивков в ответ получил тихое "Да, спасибо" от Тедди, который тут же смутился и опустил голову. И Гарри, и Фили решили не подавать виду, что случилось что-то необычное, лишь незаметно переглянулись, послав друг другу мягкие улыбки.       Гарри глубоко вздохнул, продолжая двигаться по до боли знакомой, но ненавистной ему дороге. Его успокаивало присутствие Фили, но чем дальше они шли, тем сильнее сжималось сердце и учащалось дыхание. Живот будто скрутило от тоски, волнения и боли.       Фили слегка замедлился, прикладывая ладонь к ноющему сердцу. К сожалению, сейчас он помочь партнеру не мог.       Люди здесь отдавали дань почтения и уважения умершим цветами. Весьма глупо, по мнению гнома. Как цветы могут помочь в том мире? То ли дело оружие. В чертогах Махала тоже должно быть средство защиты. К тому же, это ведь дорогие тебе люди, как можно дать им что-то, на что не было потрачено ни времени, ни усилий? Принц как раз подумал о том, что цветы, в принципе, могут быть выращены самостоятельно, в таком случае, да, это достойное подношение, как вдруг Гарри резко остановился. Тедди опустил руку Фили и обнял крестного со спины, просовывая голову под его руку. Фили подошел ближе и приобнял людей, ставших ему семьей. Два надгробия были невысокими, довольно старыми и, по сравнению с другими, излучали какую-то особую грусть. Гарри не ухаживал за могилами должным образом и все время винил себя в этом. Однако не мог заставить себя посещать кладбище чаще. Каждый раз в его голове возникали мысли о том, как бы его жизнь сложилась, будь он не Избранным, а обычным мальчиком. Если бы его родители выжили. Или если бы Сириус не бросился мстить, если бы не попал в Азкабан. Гарри казалось, что Сириус вполне мог бы стать хорошим опекуном, если бы его время не застыло в Азкабане. Он ведь так и остался двадцатиоднолетним пареньком, только очень-очень сломленым.        Гарри поставил ему надгробие рядом с отцовским. Они были лучшими друзьями, ему казалось, так будет правильнее. Он и Римуса с Дорой уговорил похоронить там же, оставив в Хогвартсе лишь памятники. Хотя Андромеда и упиралась, говоря, что и Сириус, и Нимфадора — Блэки и должны быть похоронены в семейном склепе. Но позже она поддалась идее Гарри о том, что семья не заканчивается кровными узами и не с них начинается. И теперь она похоронена рядом.        Гарри не спрашивал, кто хоронил Андромеду. Они вообще старались не говорить о ее смерти, как будто, если об этом молчать, этого не было. Поттер никак не мог поверить в реальность произошедшего. Казалось, что она просто уехала куда-то во Францию к родственникам родственников, к которым, почему-то, обязательно надо наведаться. Она бы прожила еще очень много лет, если бы не эти глупые разборки сошедших с ума идиотов.        Послышался хруст. Гарри, Фили и Тедди обернулись к дорожке.        — Дедушка? — тихо произнес Тедди и тут же подбежал к худому, высокому, седому мужчине.       Гарри почувствовал укол вины. Эдвард Тонкс, теперь уже вдовец, стоял на дорожке, извивающейся вокруг надгробий.        — Гарри, — мужчина кивнул магу и гному, обнимая внука.        — Эдвард, мне очень жаль, — Гарри сделал шаг вперед, не зная, как выразить эмоции. — Прости, что так и не зашел.        Мистер Тонкс лишь поджал губы и кивнул, успокаивая. Он молчал, но Гарри чувствовал давление. Не столько от самого мага, сколько изнутри. Он должен был хотя бы написать Эдварду письмо. У мистера Тонкса не осталось больше ничего, что удерживало бы его в мире волшебников. Он работал в мире магглов, его жена и дочь погибли, защищая магический мир, который так и не принял маглорожденных волшебников до конца. А им и не надо было, на самом деле. Маглорожденные, большинство из них, с возрастом привыкали к магии и начинали замечать серьезные проблемы в мире магов. Не считая дискриминации, разумеется. Маги были консервативны, да, это было обусловлено древними обычаями, которые забывать было нельзя. Но передавать эти обычаи кому-то постороннему они тоже не хотели. Маги были практически неспособны логически мыслить, привносить что-то новое, адаптироваться. Да, после войны прогресс сдвинулся с мертвой точки, с подачи Гарри и Гермионы в Хогвартсе должны были появиться общеобразовательные предметы, та же арифметика, но в итоге никто так и не смог внедрить новшества в школу.        Мистер Тонкс с тоской гладил Тедди по голове. Гарри опустил взгляд. Этот мужчина не зря находился рядом с Андромедой. Его непоколебимое спокойствие было единственным, что удерживало буйную кровь Блэков. Поттеру всегда казалось, что ничто не сломит этого мужчину. Но, смотря сейчас в эти потухшие глаза, он понял, что этот маг навсегда разбит. Этот маг больше не верит в волшебство. Трудно было забирать у него Тедди, но муж Меды никогда не питал особой привязанности к кому бы то ни было, кроме жены и дочери. Вряд ли он справился бы с новыми способностями внука и вряд ли бы принял их.        Цветы на могилу Меды были возложены в тишине. Лишь через пару минут послышался тихий всхлип ребенка. Тедди подбежал к надгробному камню и, сев на колени, обнял его, прижимаясь к нему щекой. Принц, глядя на это, с трудом сглотнул возникший в горле ком. Гарри с силой прикусил губу. Мистер Тонкс глубоко вздохнул, провел рукой по волосам внука и, молча развернувшись, ушел. Гарри понимал его. Вряд ли Эдвард почувствует что-либо в ближайшее время. Отрицание и чувство, будто все нереально — это две вещи, которые преследовали Гарри на протяжении долгого времени после войны. Все его сознание отказывалось признавать тот факт, что столько людей погибло. Что стольких он больше никогда не увидит. А ведь прошло больше десяти лет. А до сих пор казалось, что лето закончится и он вернется в нетронутый войной Хогвартс. Время будто застыло для него здесь.        Гарри подошел к крестнику и опустил руку на его плечо. Сзади к нему подошел Фили и приобнял со спины, положив подбородок на плечо мага. Так они и стояли практически до рассвета, изредка переминаясь с ноги на ногу и переходя от одной могилы к другой. ***        — Ты не обязан идти со мной. Тут твоя жизнь, — в который раз повторил эльфийский Принц, наблюдая, как маг методично складывает вещи в небольшой чемоданчик, перемещаясь из комнаты в комнату.        — Смеешься? — Драко развернулся. — Жизнь кого? Бывшего Пожирателя? Наследника угасающего рода? Предателя? Нет, Леголас, мне здесь нет места. Я никогда не добьюсь высокого поста, мои дети никогда не смогут смыть с себя это клеймо. Плюс, я не могу оставить Поттера одного в незнакомом месте, этот гриффиндурок вам переворот какой-нибудь устроит и даже не заметит. Кто-то должен его сдерживать.       Леголас легко ухмыльнулся. Судя по тому, что Драко показывал ему в воспоминаниях, Гарри действительно был неугомонным ребенком. Да и эльф понимал, что настоящая причина отъезда Малфоя другая. Та же, что была и у него, когда он хотел остаться. Партнер. Леголас уже был готов попросить Тауриэль, чтобы она рассказала все его отцу, но Драко перебил его, сказав, что уйдет за ним туда, куда эльф захочет. Маг сказал это только один раз, и явно с трудом. Но не поменял своего мнения, сколько бы эльф ни разговаривал с ним. Конечно, было приятно. Никто никогда не делал такого для Принца. Да, за ним следовали, но только подчиняясь приказам. Драко — первый, кто был готов сделать для него что угодно. Это льстило, но беспокоило. Эльфу казалось, что на его плечи свалилась ответственность за мага. Ему казалось, что он вынуждает Малфоя делать то, что тому не хочется.       — Эй, — тихо позвал Драко. — Хватит грузиться, остроухий.       Леголас улыбнулся. Маг каким-то образом всегда понимал, о чем думает Принц, и всегда прерывал его мысли до того, как они начинали его расстраивать. Драко подошел к эльфу и бесцеремонно плюхнулся к нему на колени, обхватывая руками шею. Через секунду оба были вовлечены в глубокий поцелуй. Оторвавшись от губ, Драко хищно улыбнулся и, резко схватив эльфа за волосы, оттянул его голову назад, оголяя длинную тонкую шею. Эльф резко выдохнул и схватил мага за шею, слегка сжимая, наблюдая, как серые глаза Малфоя темнеют, а тонкие губы размыкаются.        Следующие полчаса все жители портретов, висящих в гостиной, деликатно отворачивались, либо переходили к соседям в другие комнаты, ожидая, пока стихнут мужские стоны. ***        — Мальчик мой, может, останешься? Вы все можете остаться! — Миссис Уизли со слезами на глазах смотрела на виновато улыбающегося Гарри.        — Простите, миссис Уизли, но нам всем лучше уйти. Нас ждут там. И не очень хотят видеть здесь.        В гостиной воцарилась тишина. Все Уизли понимали, что Гарри прав. Он слишком силен, и для магического мира всегда будет словно бельмо в глазу. Всегда найдется кто-то, кому вдруг покажется или вспомнится, что с ним поступили несправедливо. И, разумеется, первым осудят именно его, Гарри. И первым, по кому ударят, будет Тедди, а следом каждый, кто близок Поттеру. Общество не принимает и боится силы, особенно если эта сила досталась человеку, который не хочет быть министром, или аврором, или директором школы. Вообще не хочет, чтобы его трогали. Такое желание отдалиться от людей пугает общество.        После случившегося в Хогвартсе люди заново всполошились, появились те, кто в открытую поддержал МакЛаггена. Удивительное явление — общество. Всегда найдутся недовольные, всегда найдутся те, кто скажет, что раньше было лучше, или те, кто скажет, что было бы лучше, если... Гарри не нравились люди. Гарри не нравилось магическое сообщество. Это все — один большой муравейник, одна большая деревня. Причем это совсем не помогает сплочению, наоборот. Ему было душно здесь, в этой сказке, которая превратилась в фильм ужасов. Ему хотелось вернуться в Эребор. Гномы хотя бы всегда говорили все в лицо. Он был готов даже к войнам, но только не в качестве Избранного. Только без завышенных ожиданий и оценивающих взглядов.        — Я рада, что ты нашел дом, — с ухмылкой сказала Джинни. В ее глазах плескалась искренняя радость за друга. Гарри улыбнулся и покосился на Дина, сидящего рядом с Джинни.        Они явно помирились, и, как бы Гарри ни хотел не вмешиваться в их отношения, он не мог сдержаться. Ему хотелось, чтобы Дин ценил то, что у него есть.        — Передай Дину, что, если что, ты не одна можешь его сглазить, — подмигнул Поттер, с удовольствием наблюдая за тем, как муж Джинни дернулся.        — Не жалеешь, что не пойдешь в Хогвартс? — неловко сменил тему Дин, переводя взгляд на Тедди.        Мальчик спокойно покачал головой, его взгляд, обращенный на Дина, наполнился тоской. Маг тут же мысленно дал себе по лицу. И ежу было понятно, что после того, что произошло с Тедди, он вряд ли захочет в этот замок. Это у Гарри, как узнал от Уизли Дин, не было выбора. В школьные годы Томас все не мог понять почему Гарри раз за разом возвращается в школу, в которой постоянно подвергается разного рода опасностям. Да, он гриффиндорец, но ведь умный же. Любой на его месте давно бы плюнул на Хогвартс с его бешенными профессорами, василисками, дементорами и драконами. И только много позже Дин узнал, что Гарри просто некуда было уезжать. А у Тедди есть выбор. Разумеется, он предпочтет домашнее обучение школе, в которой его пытали.        Дин, будучи полукровкой, ходил и в школу магглов. Да, она была скучнее, более однотипной и серой, но там хотя бы никто не пытался тебя убить каждый мерлинов год. Было системное обучение, знания хоть немного готовили к реальной жизни и имели за собой годы разработки, учебные планы, в конце концов. Не то чтобы Дин осуждал Дамблдора... Хотя после рассказов о детстве Гарри Томас сильно разочаровался в "Великом светлом маге". Никто не заслуживает детства без любви и понимания. Альбусу повезло, что из Гарри не вырос еще один темный лорд. Дин часто корил себя за то, что не общался с Гарри достаточно близко, чтобы увидеть, что ему нужна была помощь. Да, у него были Рон и Гермиона, но Томас мог прямо сейчас накинуть с десяток ситуаций, когда друзья не особо поддерживали мальчика который выжил.        — Прости, что напомнил, — мягко произнес Дин. — Ты имеешь полное право не хотеть там учиться.        Мальчик улыбнулся краешком губ и перевел взгляд на Гарри, не понимая, что ему говорить. Гарри улыбнулся и поманил Тедди рукой. Мальчик кивнул Дину и прижался к крестному. Дин, поняв, что разговор закончен, повернулся к жене, нежно проведя пальцами по ее руке.        Семья Уизли прощалась с Гарри. Прощалась с членом семьи. Мистер Уизли, мягко улыбнувшись, провел рукой по седой и практически лысой, голове. Гарри был ему как сын. Не хотелось отпускать его. Артур понимал, что Поттер уже не ребенок, но он как будто острее нуждался в заботе и опеке. После войны особенно. Артур перевел взгляд на переплетенные руки Гарри и Фили и улыбнулся краешками губ. Наверное, именно сейчас Гарри и стоит уехать. Здесь его уже ничего не держит. А там есть человек, который его любит, крестник, семья, общество, которое не станет поливать его помоями. Он сделал правильный выбор. Главное теперь успокоить Молли.        Миссис Уизли, утерев слезы, еще раз прижала к себе Гарри. Отпустив его, она внезапно обняла и Фили. Гном опешил, не зная, как реагировать. Помедлив секунду, Принц поднял руки и ответил на объятия. Молли казалась ему такой уютной и волшебной. Вокруг нее было тепло, а в ее объятиях Фили чувствовал себя как в объятиях матери. Молли, отпустив Фили, поманила к себе младшего Принца. Кили с ухмылкой и полной готовностью крепко обнял волшебницу, погладив по спине, успокаивая.        Гарри с мягкой улыбкой наблюдал за тем, как миссис Уизли обнимает гномов и эльфийку. Леголас, ожидаемо, гостил у Малфоев. Никто даже и не думал удивляться этому, учитывая, как они привязались друг к другу. Гермиона сидела на кресле, прислонившись к Рону, сидящему на подлокотнике. Оба с тоской наблюдали за тем, как Гарри без малейшего сожаления собирается уйти. Умом они, конечно, все понимали, но... Для Рона Гарри был как младший брат, для Гермионы Гарри был самым лучшим другом. И их обоих съедало чувство вины. Им казалось, что они были отличными друзьями. Они ушли на войну за Гарри, она сражались за него, рисковали своими жизнями. Но ведь война и так настигла их. Только недавно они осознали, что война была общая, и она была не за Гарри, а за благополучие всего магического мира. Раньше у Рона то и дело мелькало в мыслях, что Гарри им обязан. И, возможно, это отражалось на их отношениях. К огромному стыду Рона.        Смотря сейчас на гномов и на то, как они общаются с Гарри, Рон осознал, что никогда не умел дружить. Кроме Гарри у него никого не было, а Гермиона всегда нравилась ему не как просто подруга. Его братья и сестры помогали друг другу просто потому, что были семьей. Да, он был готов умереть за Гарри так же, как и за свою семью. Но он никогда не поддерживал Гарри просто за то, что Гарри есть. Просто так. Как ни трудно ему было это признавать, он часто думал о популярности Гарри и изначально подружился с ним из-за этого. А Гермиона не имела ни друзей, ни братьев и сестер. Она повторяла за Гарри и Роном во всем, что касалось дружбы.        А у гномов было какое-то... Братство. Они действительно заботились друг о друге. Они заботились о Гарри так, как никто и никогда о нем не заботился. Так, будто они знали его вечность. Как будто они были его родителями, братьями, сестрами, тетями, дядями — все сразу. Они любили его так, что слезы на глаза наворачивались. Не удивительно, что он хочет уйти.        — Если ты решишь вернуться, — подал голос Рон. — Мы будем тут, ждать тебя.        Гарри улыбнулся, подошел к креслу, которое окупировали его друзья, сел на колени и обнял их обоих. Гермиона резко отвернулась, безуспешно пытаясь скрыть слезы.        — Мы будем скучать. — дрожащим голосом прошептала она.        — Я знаю. Я тоже. Все будет хорошо. — Гарри приподнялся. Рон с Гермионой внезапно увидели его совершенно другим. Взрослым, самостоятельным, не нужнающимся в поддержке и помощи. Гномы тоже это увидели, но все равно были готовы прикрыть его спину. Видимо, именно это отличало их дружбу от дружбы магов.        — Только одна просьба, сходим напоследок в Косую Аллею? — с задором ухмыльнулся Гарри. ***        — Ух ты! — Кили вертел головой как ребенок, бегая от одного магазина к другому, не в силах выбрать что-то одно, пытаясь охватить все и сразу. Гарри мягко посмеялся, переглядываясь с Фили. Рон и Гермиона переглянулись с Джорджем и, не сговариваясь, направились к "Всевозможным Вредилкам Уизли".        — Махал... — Фили отпустил руку мага и с восхищением огляделся. Тедди, которому не разрешалось до этого посещать магазин Уизли, подпрыгнул на месте.        — Тут же в ходу тоже золото? — отстраненно поинтересовался Кили.        — Все за мой счет, ребята, — улыбнулся Джордж. — Изделие, на которое вы меня натолкнули, принесет столько денег, что, даже если вы вынесете отсюда все, я не останусь в убытке.        Глаза Фили и Кили загорелись детским восторгом, Гарри молча передал гномам свой безразмерный рюкзак. Два гнома унеслись вглубь магазина под смех магов. ***        Кили и Фили с удовольствием и интересом разбирали свои покупки, показывая Тедди самые безобидные из них. Леголас, Тауриэль, Гарри и Драко сидели на диванах, потягивая вино. После того, как гномы удовлетворили свой интерес и шкодливую натуру, Гарри повел их в магазин с предметами для квиддича, там они и встретили Драко с Леголасом. Оказалось, Драко отправляется в Средиземье. Маг узнал от Гарри, что трансгрессия в том мире скорее всего не работает. Поэтому решил купить себе новую метлу. Гарри только посмеялся и назвал Малфоя выпендрежником, на что тот под удивленным взглядом продавца демонтративно оскорбился, а через секунду засмеялся. Гарри на всякий случай оставил продавцу пару сикклей. Мало ли, врач понадобится после такого потрясения. Смеющийся Малфой — такое мало кому доводится увидеть.        Было решено не откладывать переход. Поэтому ночь предстояла долгая. Нужно было собраться, упаковать все вещи — оставлять книги Поттер не собирался — и попрощаться с магическим миром. Гарри уже написал Рите, которая не так давно начала писать новости вместо скандальных статей и интервью. Министр также был уведомлен. Маг не хотел пропадать как в прошлый раз, он хотел, чтобы мир знал, что он уходит. И хотел, чтобы маги понимали, почему он уходит. Возможно, хотя бы малая часть из них поймет его и попытается изменить в обществе хоть что-то.        Фили облокотился на Гарри, звякнув своими заколками. Он поцеловал его в бородатую щеку и улыбнулся.        — Не переживай, мой Беррил. — гном потерся носом о щеку мага. — Они поймут.        Гарри улыбнулся и стиснул Принца в объятиях.        — Мне страшно уходить.        — Ты в любой момент можешь вернуться. И я пойду за тобой куда пожелаешь.        Гарри, сморгнув слезы, улыбнулся. Он вряд ли вернется.