***
— Ты что-нибудь слышала про мою сестру? — Откуда бы? — Ты что, не читаешь газет? — Да откуда в лесу газеты, Цареубийца? И правда. Он шел за огромной волшебницей в темно-синей мантии только потому, что у нее была его палочка, и потому что Кейтилин Старк навязала ему ее в провожатые. Хотя правильнее было бы сказать, в охранники. В надзиратели. Времена изменились, передвигаться по каминной сети стало опасно, и в Лондон они шли пешком. Джейме вспомнил, что не видел Серсею больше года. Сначала все начиналось хорошо: они с волками добрались до Лондона, и уже через неделю Нед Старк заступил на пост первого помощника Министра Магии. Он с дочерьми поселился через дорогу от Красного замка, и все лето семьи провели бок о бок. Вместе провожали детей первого сентября: Джоффри был уже на шестом курсе, Санса на третьем, Мирцелла и Арья на втором, а для Томмена это был самый первый раз. В голосе сестры стояли слезы, когда она провожала детей на платформе 9 ¾. — Ну почему все так, — спросила она позже у Джейме, когда они вернулись домой. — Они взрослеют там, а я этого не вижу. Могу быть с ними три месяца в году... Дом и правда опустел. Серсея даже начала от скуки чаще появляться на рабочем месте. Джейме скрывал, что ему это нравилось: у нее стало больше свободного времени, которое она могла бы посвящать ему. Но сестра не спешила; гораздо чаще, чем ласковыми словами, она награждала его укоризненными взглядами — за то, что он не скучает по детям так же, как она. Все было неплохо до нового года, пока Джейме внезапно не осознал, что Тириону пора уже было вернуться из своего путешествия по Великобритании. Он давно не отвечал на письма. Надавив на горло своей гордости он написал отцу, надеясь, что Тирион уже в Кастерли и снова прожигает жизнь. Ответ пришел быстро: в Утесе младшего брата не было. На следующий же день Джейме задержался на работе. Он попытался отследить все перемещения, которые совершил его брат, чтобы понять, в какой момент пропала связь. Оказалось, что Тирион сделал круг, и вроде как уже собирался домой, перед этим заскочив в Лондон, но ему что-то помешало. Настолько, что до столицы он так и не добрался. Просидев еще одну ночь за письменным столом в Красном замке, он наконец выяснил, что в последний раз братишку видели в районе Орлиного гнезда. Поместья Джона Аррена, в котором сейчас проживала его вдова Лиза. Та самая Лиза, которая была младшей сестрой Кейтилин Старк, и которую так настойчиво отец пытался подложить ему в кровать. Он подумывал написать Кейтилин и спросить, в чем дело, пока до него не дошло: Тирион оказался в Гнезде не случайно. Она сама привела его туда, к сестре, которая до смерти мужа была одной из присяжных Визенгамота. Но почему? Джейме нашел, у кого спросить, и следующим вечером подловил Неда в грязном, замусоленном переулке: только такое место Мизинец мог выбрать для своего борделя. Тот и вправду был в курсе всех проделок своей прелестной жены; нервы у Джейме сдали, и завязалась потасовка. Она могла бы закончиться в ничью или даже победой Старка, если бы один из волшебников, которых он взял с собой для подстраховки (из людей отца, которыми пользовался как он, так и Серсея), неожиданно не использовал Круциатус. Его палочкой. Против Неда Старка. Он запаниковал. Азкабан маячил на горизонте так же ярко, как и в первый раз. Вернувшись в Красный замок, он наспех собрал вещи и уехал в Кастерли. Вдоволь наслушавшись его раскаяний, отец принял его в лоно семьи, как и любой родитель. Джейме был уверен, что тот обязательно попросит что-то взамен. А он, как Ланнистер, будет просто обязан выплатить долг. В утро того дня он видел ее в последний раз. Племянники вернулись на каникулы, а он сидел в Утесе, не показываясь, по совету отца, который копил силы для удара. В столице творилось какая-то чертовщина: Роберт скоропостижно скончался, перепив вина, совет принял решение назначить Серсею временно исполняющий обязанности Министра Магии, так как внезапно обнаружилось, что она была в курсе всех дел мужа и даже в чем-то разбиралась. Джейме хмыкнул, прочитав об этом в «Пророке». А кого еще мог назначить совет, состоящий из Вариса, многим обязанного отцу, Петира Бейлиша, ее изворотливого приятеля еще со школы, и Селми, который, возможно, из братских чувств к нему, Джейме, чувствовал себя обязанным? Против был только Нед Старк. Со стороны это выглядело, как вполне объяснимая зависть: с какой такой Мерлиновой стати ИО Министра Магии должна становиться вдова предыдущего Министра, а не его правая рука? Совет убедил его, что это только до момента выборов, которые состоятся летом. Старку этого оказалось мало. Как выяснилось позже, у него был свой кандидат, и, к его чести, не он сам. Станнис всегда ненавидел Серсею. Джейме не знал, чем она ему так действовала на нервы, но он не переваривал ее еще со школьных времен: даже не останавливался в Красном замке, когда бывал в Лондоне. Пообщавшись со средним братом, Старк набрался смелости и выступил к совету с обращением, что женщина и волшебница, которая попирает общечеловеческие и магические законы морали просто не может находиться во главе магического сообщества. Он практически прямым текстом заявил, что все ее дети — не от покойного мужа. И даже написал, от кого. Что было, конечно, правдой, но совет посчитал это не относящиеся к делу слухом. Серсея в ответ подала в суд. Джоффри все это время находился в столице с младшим братом и сестрой — у них были каникулы. И когда Старка обвинили в попытке подрывания власти именно он подписал указ от имени матери. После поцелуя дементора человек все равно, что живой труп, так что Старк был фактически признан мертвым — а потом действительно умер. С этого момента все пошло по наклонной. Старший сын Неда Старка бросил Хогвартс и начал готовиться к наступлению, как и его отец, решивший когда-то поддержать друга. Джоффри последовал его примеру, и, несмотря на просьбы матери, не вернулся в школу вместе с братом и сестрой. Сказал, что хочет учиться управлению, а не глупым противоядиям, и что хочет стать следующим Министром Магии, как отец. Более менее прочно оккупировав кресло мужа, Серсея начала перестановки: уволила Селми за каким-то ничтожным предлогом и назначила руководителем мракоборческого центра его, Джейме. Ее не смущала ирония и тот факт, что с помощью его палочки недавно произвели непростительное заклинание. Ее вообще мало что смущало. А Робб Старк тем временем окреп и двигался на юг. Отец сказал, что им тоже придется выступить. Когда Джейме попытался возразить, напомнив о том, что он находится в розыске, Тайвина Ланнистера это ничуть не смутило, а даже напротив. — Ты думаешь, обойдется без темной магии? Не глупи. Все будут использовать ее, когда прижмет. — Я не могу! Я мракоборец! И, вроде как, главный на сегодняшний день! — Ерунда. Когда начнется повсеместное использование, никто не будет разбираться. Завтра же выступаем. Его взяли в заложники в столкновении при Шепчущем Лесу. В этом даже что-то хорошее было. Ну, помимо того факта, что его могли прибить в любой момент. Палочку отобрали, на ноги и руки надели подавляющие магию кандалы, которые мешали трансгрессии. Но зато ему хотя бы не нужно было пытать волшебников. Не из трусости не хотелось, конечно. Некоторые, может быть, заслужили. Просто хотелось скорее вернуться к ней; Джейме вспомнил, что в спешке побега не набросал ей даже пары строчек, а потом писать запретил отец. Он пытался сбежать два раза, после чего охрану ему удвоили. Во время последней попытки он убил своего кузена, Клеоса, сына тети Дженны. Он помнил, как она была беременна им, помнил его ребенком, но мысль о том, что сейчас он может быть нужным в Лондоне, затмила все остальные. Пока он был в плену, у него было много свободного времени на раздумья. Джейме старался мыслить позитивно: думать о том, что скоро все закончится, отец найдет Тириона, а он сможет вернуться к Серсее и больше ни за что ее не оставит. Раз ее муж умер, он сможет беспрепятственно жить с ней под одной крышей. Плевать, что все скажут, что это странно. Дети рано или поздно разъедутся, и они останутся вдвоем, как и должно быть. Воспоминания приносили с собой приятную, сдавливающую грудь горечь. Джейме вспомнил о том, как в первую неделю сентября Баратеон пригласил Старка к ним на ужин. В тот же день Серсее пришло первое письмо от Томмена. Его открыли за столом. Племянник писал, что Распределяющая Шляпа определила его на Пуффендуй. Джейме помнил, как у сестры дрожали пальцы, пока она читала это предложение, а у него внутри разлилось тепло, которое внешне выдали лишь чуть поднятые уголки губ. Конечно, это не могло быть совпадением: этот добрый, чудесный мальчик мог оказаться только на Пуффендуе. Джейме почему-то ужасно хотелось верить, что он сам мог быть к этому причастен. — Не могу поверить, — прошипел Роберт, склоняясь над тарелкой, когда Серсея дочитала и осторожно свернула письмо. Для него это было в лучшем случае трагедией, а в худшем — оскорблением: никто из его детей не пошел по стопам отца. Джейме ожидал вспышки, похожей на ту, которая произошла, когда такое же письмо прислал Джоффри, и напрягся. Как оказалось, зря: присутствие Старка охладило поднимающуюся волну ярости. Нед Старк вежливо улыбнулся. — Может быть, вам стоит завести четвертого ребенка. Тогда он точно попадет на Гриффиндор. Это, разумеется, подразумевалось, как безобидная шутка, но чета Баратеонов ее не оценила: они одновременно посмотрели на гостя таким взглядом, что если бы глазами можно было обращать в лед, Старк был бы самой здоровенной полуживой льдиной. Такой синхронизации и единения помыслов у супругов Джейме видеть еще ни разу не доводилось. — Легко тебе говорить, — наконец пробурчал Роберт, запивая огорчение вином. После этого за столом поднимались только нейтральные темы, а муж сестры налегал на спиртное. Джейме скрепя сердце услышал, как Баратеон, еле ворочая языком, попросил жену, чтобы она сегодня спала в его спальне. Может быть, ко мне? — одними глазами спросил он сестру, пока они втроем поднимались по лестнице. Серсея отрицательно помотала головой за спиной мужа, печально улыбнулась и скрылась в его спальне. У любого воспоминания было две стороны. С тех пор, как он стал пленником Старков, он не слышал ничего ни о ней, ни о брате, ни об отце. Это было хуже всего — не знать, и быть неспособным помочь. Собственное бессилие точило его изнутри, как тяжелые браслеты стирали кожу. Пока однажды поздно вечером, уже ближе к ночи к нему не пришла Кейтилин Старк — в сопровождении огромного верзилы. Джейме давно подозревал, что его у них нахождение дорого им обходится — значит, от него наконец-то решили избавиться. Ну что ж. Жалко только, что он не успел увидеть Серсею. Интересно, почувствует ли она что-нибудь, когда он умрет? Жена Старка говорила долго и нудно: что-то про клятвы и обещания. Он отплевывался односложными ответами. Но когда она заговорила о чести, которой, по ее убеждению, у него не было, здесь он уже стерпеть не смог. — Знаете, миссис Старк — так же я должен к тебе обращаться, да? — я не спал ни с одной женщиной, кроме Серсеи. — Глаза Кейтилин полезли на лоб. Этого она не ожидала. — Так что в каком-то смысле у меня больше чести, чем у бедного старины Неда. Она достала из кармана палочку. Ну, отец был прав: если уж сейчас Кейтилин Старк использует против него смертельное заклятье, значит на войне действительно все средства хороши. — Алохомора, — неожиданно прошептала Кейтилин, и он внезапно ощутил болезненную легкость в руках, от которой уже успел отвыкнуть. — Я отпускаю Вас с тем, чтобы вы вернули мне моих дочерей. Хогвартс временно прекратил обучение, и сейчас Санса и Арья находятся в Красном замке. — С чего бы мне это делать? — Это Ваш последний шанс обрести честь. Только поэтому он сейчас плелся в Лондон с этой огромной, невероятно здоровой женщиной по имени Бриенна. — А мы ведь были знакомы когда-то, помнишь? — выкрикнул он ей в спину. — Ты была ловцом у Гриффиндора, а я — у Пуффендуя... — Какое это имеет отношение к делу, Цареубийца? — ответила она, не оборачиваясь, выискивая тропинку меж голыми деревьями. Цареубийца. А ведь тогда, когда он только вернулся в Хогвартс и пытался влиться в учебную колею, она была одной из первых, кто не стали обвинять его, говорить гадости за глаза, а предпочли разобраться. Даже Серсее потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что ее золотой брат, которого раньше были рады видеть в любой компании, стал персоной нон-грата. С того времени утекло много воды, и многое поменялось. Он просидел у Старков год. За это время могло произойти все, что угодно. Он только надеялся, что она и дети живы, что их охраняют, и что скоро он увидится с Тирионом, которого не видел и того больше. Снег противно хлюпал под ногами, превращаясь в кашу. — Отдашь мне палочку? Вдруг на нас нападут, я мог бы... — ... связать и бросить меня здесь. Еще чего. — Почему мы не можем просто трансгрессировать? — Потому что любое такое перемещение сейчас фиксируется Министерством Магии, — Джейме молча кивнул и поплелся за ней дальше.От автора.
Тогда Джейме Ланнистер еще не знал, что его брат жив и здоров, и ведет безмолвную войну с сестрой за кресло Министра. Тогда он не знал, что всеобщее голосование с лета перенесли на зиму, и что выиграл в нем его сын — за семнадцать лет людям стала привычна фамилия Баратеонов. Он не знал, что Лондон подвергся осаде с неожиданной стороны: Станниса активировала Мелисандра, та самая, с которой сестра дружила в школе. Не знал он и того, что через неделю их отследит отряд каких-то оборванцев, которые захотят поглумиться над Бриенной. Он не знал, что попытка ее защитить выльется в заклятие «Сектумсемпра», которое лишит его правой руки. Не знал, что когда он наконец доберется до столицы, ему придется хоронить первенца — мальчика отравили во время его свадьбы. И он точно не знал, что за время его отсутствия сестра успеет от него отвыкнуть, и будет чураться его, как больного серой хворью. Наверное, во всем был виноват обрубок.