***Hanne Leland — Stay***
Знакомиться с кем-то в больнице было самой большой ошибкой Чанбина. Попадает он туда в 17, когда взволнованная мама ведет его к врачу, рассказывая, что сын быстро теряет в весе. А после длинных верениц анализов и осмотров Чанбину ставят диагноз — диабет 1 типа. Врачи заверяют, что не стоит пугаться раньше времени и при тщательном контроле и выполнении всех норм, все будет хорошо. И поначалу все на самом деле так. Чанбин послушно ставит уколы, ест, когда требуется и что требуется, не пьет и старается постоянно говорить маме о своем состоянии. Сегодня Со пропускает полдник по своей глупости, потому что задерживается с друзьями после уроков, а придя домой чувствует, как кружится голова, а комната перед глазами плывет. Прежде чем Чанбин успевает упасть на пол, он видит как мама обеспокоенно спрашивает в чем дело. В больнице говорят, что случился приступ и сахар в крови очень понизился, поэтому лучше какое-то время понаблюдаться у них. Чанбину, если честно, не хочется. У него учеба, прогулки с одноклассниками и уже назначенное свидание с Джисоном, но мама непреклонна, поэтому уже в обед следующего дня Чанбин заселяется в свою палату (благо обустроена она хорошо). Мама слезно просит, чтобы сын отзванивался каждые полтора часа, однако Со уговаривает ее на каждые два, на что она, пусть и нехотя, но соглашается. Джисон на новости о больнице отвечает, что ему очень жаль и что он обязательно найдет время, чтобы навестить старшего, а тот шлет пару сердечек, откладывая телефон на тумбочку. — Прогуляйся, тут же не тюрьма, — говорит Миссис Чхве — медсестра, когда привозит обед. Чанбину она нравится и хоть он любит иногда поупираться, с ней хочется соглашаться, потому что хоть на вид она немного строгая, в душе очень добрая и Со готов поклясться, что ей важен каждый ребенок в их отделении. — Да я не особо общительный, чтобы гулять, — усмехается парень, принимая поднос из рук женщины. Знакомых у него, если честно, предостаточно, но во всех случаях знакомились с ним, а не он с кем-то. Друзей он вовсе по пальцам пересчитать. Хенджин и Чонин, которые на класс младше и Уджин, который живет в соседнем доме и иногда любит прийти, чтобы поиграть в приставку. Еще есть Джисон, вот только в последнее время их отношения переходят на новый уровень, поэтому Со включать его в список конкретно друзей пока не спешит. — Думаешь, ты единственный такой? — Миссис Чхве усмехается. — Все вы сначала необщительные, а потом по палатам не разогнать! Так что давай, не выдумывай. Кушай и шагом марш осматриваться. Чанбин лишь кивает с улыбкой. Пройтись и осмотреться, на самом деле, кажется не такой плохой идеей, так что после обеда он вдевает капельки наушников в уши и медленно выскальзывает из палаты, неуверенно шагая по коридору. Он видел, пока заселялся в палату, что все, в основном, проводят свое время в холле. Там удобные пуфики, мягкий ковер и девчонки водят там сплетни, смеясь парням, которые сидят на подоконнике. Чанбин сперва оглядывается, а после подходит к свободному большому подоконнику, забираясь на него с ногами и прикрывая глаза, погружаясь в музыку. Он не считает, сколько прошло точно, но успело проиграть две песни, прежде чем кто-то медленно вынимает наушник, от чего Чанбин удивленно распахивает глаза, думая, что его сейчас отругают. — Трой? — спрашивает светловолосый парень, а после вставляет наушник себе в ухо, улыбаясь легко и тепло. — Да, люблю его песни. Успокаивают, — чуть замедленно отвечает Чанбин, не сразу успевая понять, что сейчас произошло. — Я тоже, — кивает парень, а после протягивает руку. — Я Чан, а ты, как я понимаю, новенький? — он приподнимает одну бровь вверх и отчего-то Чанбину кажется, что он выглядит довольно мило. — Да, я только сегодня привез вещи. Я Чанбин, — Со чужую руку сжимает в ответ чуть сильнее и немного трясет ее. — И в какой ты палате? — 302. — Значит рядом со мной, я в 301, — Чан все же вынимает наушник, присаживаясь напротив Чанбина. — Я не видел тебя. — Я был в другом отделении, — объясняет блондин, вновь ярко улыбаясь. — В другом корпусе лежат дети помладше. Где-то от четырех лет и я прихожу с ними играть. Они меня любят, а Миссис Чхве меня с радостью отпускает. А после Чан рассказывает, что в больнице он чуть ли не живет. У него диабет с постоянными осложнениями, из-за которых поначалу приходилось звонить в скорую каждую неделю, после чего и вовсе лечь под тщательный присмотр врачей. Чанбину от чужих рассказов становится страшно, потому что он боится всего этого. — Ты так не переживай, а то прямо побелел, — усмехается Бан и похлопывает Чанбина по коленке. — Если ты будешь соблюдать все рекомендации, то осложнений не будет. А мне просто повезло меньше, поэтому даже при соблюдении все идет по наклонной. Со кажется немного странным, что Чан про это говорит так спокойно и с такой ни капли не грустной улыбкой на губах. Он решает про это спросить, потому что интересно. — Когда ты уже второй год катаешься по всем возможным больницам, поверь, чувство страха и волнения пропадет. Врачи не могут понять, что не так, ничего конкретного тебе не говорят, пичкая разными таблетками и беря всевозможные анализы. Поэтому не вижу смысла грустить из-за этого, — Бан пожимает плечами. — Это уже как часть моей жизни, даже как моя жизнь в целом. А жить надо с улыбкой на лице, а не с грустной мордашкой. Мм, я прав? — Чан кивает, снова приподнимая бровь, на что Чанбин пока не может дать точный ответ, поэтому неуверенно пожимает плечами. — Думаю, со временем это станет яснее.***
С Чаном оказывается легко и интересно. Чанбину пока не говорят, насколько он тут застрял, но если честно, он перестает обращать внимание на время, потому что Бан таскает его чуть ли не по всей больнице, знакомя с детишками помладше из другого отделения, представляя Чанбина медсестре-практикантке, которая уж очень усердно перебирает свои волосы, глядя на Чана. — Ты ей нравишься, — пытается подшутить Чанбин, но Чан лишь фыркает незаинтересованно. — Я не пытаюсь на что-то надеяться. Золотое правило в больнице, когда ты живешь от приступа к приступу — не привязываться. Хоть в какой-то степени даже я это нарушил. А Со его винить за это не может, потому что понимает, что персонал для Чана как вторая семья. Он тут чуть ли не со всеми на ты, даже к Миссис Чхве обращается «тетя», а та с обожанием в глазах треплет его по волосам. Чанбин даже за собой замечает, что Чан ему нравится. Он спокойный, добрый, терпеливый. Дает совет, когда Чанбину нужно и рассказывает какую-нибудь историю, когда Чанбин просит. Про себя Чанбин сравнивает старшего с ангелом, но ему, конечно, об этом не говорит, потому что нечего, и так тут улыбается 24 часа 7 дней в неделю, обойдется. — Хен! — раздается с порога, а Чанбин испуганно роняет телефон прямо себе на лицо, шипя. Хенджин с Джисоном навещают его спустя две недели, ссылаясь на то, что в школе завал полный и что Чанбину крышка, когда он вернется. — Ну и как тут тебе? — Хван как всегда слишком заинтересован во всяких мелочах. Он трогает баночки с таблетками, читает состав на капельнице, которая подготовлена для того, чтобы поставить ее через час. — Неплохо устроился! — присвистывает младший и плюхается на стул с колесиками, отъезжая на нем к двери. — Можешь на нем же доехать до выхода из больницы, — кидает Со, а потом тут же обращает все свое внимание на Джисона, который осторожно и неуверенно берет руку Чанбина в свою, рассматривая катетер, который вставлен во внешнюю сторону ладони. — Не болит? — тихонько спрашивает Хан, осторожно проходясь пальцами вокруг, чтобы не задеть случайно. — Все в порядке, не переживай, — улыбается Чанбин, а Хван на стуле на всю эту картину фыркает. — Ты поцелуй и все пройдет, — Хенджин подмигивает, а потом тут же уворачивается от подушки, которая летит ему в голову. — И зачем ты только пришел? — со вздохом интересуется Чанбин, чуть ли руками не взмахивая от несправедливости. — Соскучился по тебе ворчащему, — бубнит Хенджин, кривляясь, а потом удивленно смотрит за спину, когда дверь в палату открывается. — Привет. Чан с удивлением осматривает посетителей Чанбина, а потом смотрит прямо на младшего, откашливаясь. — Я собирался в другой корпус. Подумал, может ты захочешь со мной? — Конечно, захочет! Мы уже уходим, — спохватывается Хенджин, вставая со стула и ставя его на прежнее место. — Пиши хоть, как ты, а то мы у мамы у твоей все выясняем, — с упреком говорит младший, а потом быстро стукается с Чанбином кулачками на прощание. — Пока, хен, — Джисон же на прощание обнимает, оставаясь в таком положении подольше, после чего целует Чанбина в щеку, улыбаясь. — Пошли, влюбленная задница, не смущай хена! — Хван оттягивает Хана за ворот рубашки, не слушая возмущения. — Я буду ждать смски, хен! — кричит Хенджин, когда уже шагает по коридору, так и не отпуская Джисона, который активно брыкается, пытаясь вырваться. — Твой парень? — тихо интересуется Чан, когда они идут к лифту, чтобы подняться на пару этажей. — Почти что парень, — уточняет Чанбин. — Не знаю, он мне нравится и я ему тоже, вроде, но потом я попал сюда и накрылось наше свидание. Чан на это кивает и выглядит так, будто делает для себя какие-то выводы. — Ты какой-то грустный или мне кажется? — обеспокоенно спрашивает Чанбин, легко обвивая пальцы вокруг чужого запястья. — Кажется, — тут же улыбается старший и первым заходит в лифт, нажимая на нужный этаж.***
Почти что месяц в больнице пролетает незаметно, вот только выписывать Чанбина никто не спешит. Анализы у него не очень хорошие, поэтому доктор говорит маме, что какое-то время стоит понаблюдаться, а та только кивает согласно, абсолютно игнорируя все протесты Чанбина. Ему тут не сильно плохо, но домой хочется жуть как. Даже перспектива похода в школу кажется более заманчивой, чем очередной день в стенах этого здания. Чан в последнее время приходит реже, чем обычно, а даже если и приходит, то общается довольно отстраненно, практически не улыбаясь. Со ловит себя на мысли, что скучает по его улыбке. Этим утром Чанбин не может найти Бана нигде. В палате его нет, в холле — тоже, а в другом корпусе дети сами спрашивают, когда дядя Чан придет и поиграет с ними. Отчего-то в животе завязывается непонятный узел от волнения, но Со старается его игнорировать, когда кто-то тянет его за свитер и он опускает свой взгляд вниз. — Дядя Бини. — Что такое, Мия? Мие всего 5, а попала она сюда около трех месяцев назад (это Чанбин узнает от Чана). Малышка цепляется к самому Со, как банный лист, то и дело просясь на ручки или надевая Чанбину на голову шапочку, чтобы поиграть. А кто такой Чанбин, чтобы отказать маленькому ребенку? — Хочешь, расскажу тебе секрет? — девочка прячет ручки за спиной и смотрит из-под длинных ресничек, а Со усмехается и присаживается на корточки, чтобы быть с ней одного роста. — Но ведь когда ты расскажешь, это перестанет быть секретом, принцесса. — Не перестанет, просто мы будем знать его вдвоем! — заверяет малышка, после чего наклоняется к уху Чанбина, складывая ручки, чтобы их точно никто не услышал. –Дядя Чан сказал мне, что он очень расстроился в прошлый раз, потому что узнал, что у тебя уже есть свой принц. Он сказал, что хотел быть твоим принцем и что ты ему нравишься, а потом сказал, что это секрет. Ну, ты рад теперь? — с восторгом спрашивает малышка, чуть ли не прыгая на месте. — Теперь ты сможешь поменять своего принца на дядю Чана и он больше не будет грустить. А Чанбин старается сложить всю только что полученную информацию во что-то цельное, вот только получается с трудом. Он снова вспоминает о том, что не видел старшего весь день, отчего вмиг становится страшно. — Спасибо большое, Мия! Ты лучший ангелочек, — Чанбин быстро чмокает малышку в лоб, после чего бежит к лифту, чтобы спуститься в свой корпус. — Где Чан? — Чанбин пытается отдышаться, когда задает вопрос Миссис Чхве и ждет ответа, под себя подмечая, что она сегодня выглядит особенно грустной. — Не думаю, что мне следует говорить. И вообще, ты уже принимал… — Миссис Чхве, — Со хватает женщину за руку, заглядывая ей в глаза. — Прошу вас. Что с ним и где он сейчас? А она смотрит с неким сомнением, все же сдаваясь и выдыхая. — У него ночью снова случился приступ. Сильный, еле откачали. — Где он? — Перевели в отделение с более сложными случаями. Пятый этаж, 509 палата. Но Чанбин, не больше, чем на пятнадцать минут, — строго предупреждает Миссис Чхве, но Чанбин уже не слушает, оббегая людей и стремясь к лифту. На пятом этаже даже атмосфера другая. Стены не такие светлые, медсестры не такие приветливые, а больные не такие расслабленные. Чан выглядит плохо, но тут же улыбается, когда Чанбин прикрывает за собой дверь и присаживается на стул возле чужой кровати, осторожно беря Бана за руку. — Идиот, — тяжело выдыхает Чанбин, переплетая свои пальцы с чужими. — Я тоже рад тебя видеть, — у Чана голос сухой и слабый, будто пропадет в любую минуту. — Кретин. Самый последний, — продолжает Со, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Так уверенно говоришь, что даже я начинаю верить, — усмехается блондин, начиная выводить небольшие кружочки большим пальцем на чужой руке. — Что такое? — Почему ты не сказал? — Со наконец-то смотрит Чану в глаза. — Почему, когда мы оба висим с тобой на волоске от смерти, я узнаю все через Мию? — Чанбин хочет накричать, но понимает, что не надо. — А что мне еще оставалось? — впервые за все время улыбка Чана выводит из себя. Он говорит на эту тему также легко и непринужденно, как говорил до этого про свое положение и возможные риски смерти. Чанбин все же никогда не поймет, как так можно. — Я не из тех, кто будет отбивать чужих парней. А тебе говорить не было смысла. — Был смысл! — Чанбин все же немного вскрикивает. — Он был до этого, есть сейчас и будет завтра! Смысл есть всегда, вот только ты пытаешься сделать вид, что это не так. Прекрати отыгрывать ходячего трупа. — А разве я не ходячий труп, Чанбини? — Чан усмехается. — Я как бомба замедленного действия, никогда не знаешь, когда рванет, никогда не знаешь, какой приступ будет последним. — Поэтому лучше жить каждый день, как последний? — у Чанбина голос начинает ломаться, но он даже не пытается его выровнять. — Разве не лучше думать, что все наладится? — Не в моем случае, — Чан качает головой. — Как думаешь, почему я хожу в тот корпус к детям? Да потому что своих просто не успею завести. И стараюсь общаться со всеми, потому что друзей за пределами больницы у меня не осталось! Моя жизнь заключена в этом здании и оборвется она здесь же. — Тебе так нравится, да? Продолжать жить без надежды? — Чанбин жестко стирает слезу с щеки. — Хорошо, давай по твоим правилам, ладно! Вот, сегодня последний день твоей жизни, давай, что бы ты сделал?! Злость переполняет до краев, хоть Чанбин и пытается успокоиться. — Если бы мне разрешили сейчас встать, сначала я бы сходил к малышам, — у Чана губы трогает улыбка, а Чанбин продолжает глотать слезы, сжимая губы в тонкую полоску. — Уверен, что они по мне скучают. Так ведь? — Чан приподнимает бровь, а Со спешно кивает, всхлипывая. — Потом бы, наверное, попил чай с тетей, — Чанбин сразу понимает, что речь идет про Миссис Чхве. — А после, думаю, составил бы плейлист из песен Троя и пригласил бы тебя на импровизированное свидание. Крыша, думаю, подошла бы, тетя разрешила бы ненадолго. — А потом? –Чанбин вытирает влагу с лица, когда тихо задает вопрос. — Потом бы поцеловал тебя, раз это мой последний день. Не пришлось бы потом встретиться с недовольным Джисоном, — Чанбин на это грустно усмехается. — А потом бы пошел в свою палату, закрыл бы глаза и…все. Дальше, думаю, темнота, хотя откуда мне знать. — Даже здесь ты мыслишь пессимистично, — Со закатывает глаза. — Так нельзя, Чан. Нельзя жить с чувством, что все оборвется в любой момент. — Ты очень хороший, Чанбини. Я рад, что познакомился с тобой в тот день. — Нет, не говори так! — Чанбин приближается к парню, кладя ладошки на чужие впалые щеки и дотрагиваясь носом до чужого. — Не говори так, как будто прощаешься. — Тогда ты не плачь, — Чан усмехается, когда протягивает руку, чтобы стереть чужие слезы, а Чанбин больше не выдерживает, подаваясь вперед и накрывая чужие губы своими. У Бана они сухие, но Чанбину сейчас плевать. Плевать на то, что Миссис Чхве сказала не больше, чем на 15 минут, плевать на то, что медсестры могут зайти в любой момент. Не плевать только на Чана, который отстраняется первым и обнимает, зарываясь носом в темные волосы. — Я правда безумно счастлив, что ты появился в моей жизни. — Не говори так, я же попросил, — всхлипывает Чанбин, цепляясь кулаками за чужую больничную рубашку. — Я тебя тоже попросил, чтобы ты не плакал, — Бан целует парня в макушку, слыша, как тот делает пару глубоких вдохов, стараясь остановить слезы. В палате Чана Чанбин проводит еще пять минут, после чего его отвлекает напоминание на телефоне о том, что пора ставить капельницу, а после — принять еду. — Я приду еще потом, — заверяет Со, но Чан лишь отрицательно качает головой. — Не надо, придешь завтра. Я засыпаю, если честно, так что буду отдыхать. Сходи лучше к Мие, прочитай ей сказку вместо меня. Чанбин сначала хочет возразить, но Чан прерывает легким поцелуем в губы, улыбаясь сразу после. — Не смей умирать и оставлять меня. Или я выброшу всю твою коллекцию марок, которую ты мне показал, — пытается угрожать Со, но вызывает этим лишь тихий смех Чана. — Я очень постараюсь. — Нет, не так. Пообещай, — Чанбин вновь дотрагивается до чужих губ. — Все будет хорошо, Чанбини. Честно, — Чан перехватывает чужую руку, целуя костяшки. — Беги давай, а то Миссис Чхве будет ругаться, еще и меня крайним сделает. Чанбин целует его в последний раз, обещая, что придет завтра сразу после завтрака. — Ждешь? — улыбается парень, когда видит сонную Мию с книжкой в руках. Девочка согласно кивает, протягивая книжку Чанбину и забираясь к нему на колени, обнимая. — Дядя Чан не придет? — Сегодня не придет, у него кое-какие дела. Но он сказал, что если ты сегодня быстро заснешь, то он будет очень рад. Так что, обрадуем дядю Чана? А Мия тут же кивает, прикрывая свои глазки и начиная тихонько посапывать, когда Чанбин начинает читать. — Давным-давно, в одном маленьком городе возле королевства, жила маленькая девочка, которая всегда хотела стать принцессой…***
Чан умирает в 3.52 от инсульта, который случился из-за осложнений. Чанбин отказывается в это верить, когда срывается на пятый этаж, чтобы навестить Бана. Он думает, что все это глупая шутка, розыгрыш, вот только в 509 палате кровать пустует, а в 301 Миссис Чхве со слезами на глазах складывает постельное белье. Со плачет долго и сильно, вскрикивая и смахивая все с тумбочек. Пузырьки с таблетками падают на пол, а содержимое рассыпается по всему полу, вот только Чанбину нет до этого никакого дела. Таблетки не помогли сохранить Чану жизнь. Успокаивается он только после укола, который ставит ему доктор и до конца дня он продолжает глотать слезы, свернувшись в клубочек на кровати. Это больно. Больно так, что нельзя сравнить с чем-то конкретным. Еще больнее становится от осознания того, что Чанбин пообещал прийти после завтрака, даже не осознавая, что та встреча и те поцелуи были последними. — Дядя Бини, — дверь в палату открывается, а на пороге появляется Мия с мишкой. — Как ты сюда пробралась, малышка? — Чанбин ту же силиться успокоиться, чтобы не пугать ребенка. — Тетя Чхве привела меня. Сказала, что тебе грустно из-за того, что дядя Чан уехал. А Чанбин лишь кивает исступленно, протягивая руки вперед. Мия проворно забирается на чужую кровать, крепко обвивая Чанбина всеми конечностями. — Мне очень грустно, принцесса, — соглашается Со, громко всхлипывая. — Дядя Чан всегда говорил, что не надо грустить лишний раз и что надо чаще улыбаться, — Мия слегка отстраняется, вытирая чужое лицо маленькими ладошками. — Разве не главное, что он тебя любил? Многие люди уезжают, мы с мамой и папой тоже переезжали из другого города. Но главным же все равно было то, что они любили меня. И даже если дядя Чан переехал куда-то далеко, он все равно тебя любит. — Я тоже очень люблю его, Мия, — Чанбин грустно улыбается. — Тогда не грусти! Он бы тоже расстроился, если бы увидел, что ты плачешь. Вот Тедди всегда успокаивает меня, когда мне грустно, — девочка кивает на мишку в руках. — Так значит это Тедди, так? — Чанбин окончательно вытирает свое лицо рукавами рубашки. — Да, он любит кушать пиццу и пить апельсиновый сок, — с заинтересованностью начинает рассказывать малышка, а Чанбину от ее рассказа становится немного легче. Мия была права. Главным все равно остается то, что Чан любил его и любит сейчас, как бы далеко он ни был. Мию выписывают спустя неделю после смерти Чана, а самого Чанбина — через две, говоря, что все анализы наконец-то в норме и он может возвращаться домой, все равно ведя серьезный контроль. Прощаться с Миссис Чхве кажется более сложной задачей, чем Чанбин изначально думал, потому что слезы начинают литься сами по себе, стоит женщине притянуть его в крепкие объятья. — Спасибо, тетя, — выдавливает Со, после чего еще раз обнимает ее и следует за мамой в машину, обводя взглядом больницу в последний раз. Знакомится с кем-то в больнице, было самой большой ошибкой Чанбина. Вот только это не значит, что ошибки не могут быть приятными. Бан Чан со своей извечной улыбкой, любовью к песням Троя и оптимистично-пессимистичным настроением относился как раз к этой категории.