Смерть лишь начало. Дух-покровитель

      Не то, чтобы не ожидал подобной проблемы, но реакция мальчика поразила. Нет, округлившийся рот и выпученные глаза — вполне себе нормально, но вот ударивший во все стороны поток незамутненной радости… ну не готов я к нему оказался. Чего только не предполагал, на что только не настраивался, а тут — нате вам здрасьте, чуть ли не явившемся на детский утренник Дедом Морозом себя почувствовал.       Естественно мои слова мальчик не понял и округлившийся рот, вкупе с удивленно хлопающими глазами вернулись на его лицо. Лоб пошел чуть заметными морщинками, а руки, видимо на автомате, тут же волосы на палец намотали. «Ладно, будем действовать по плану», — решил про себя и, улыбнувшись как можно радушней, показал пустую ладонь. Парнишка посмотрел на нее, перевел взгляд на меня, и еще интенсивней заморгал. Ток праны в его голове ускорился, а в ауре натуральный бенгальский огонь возник. «Как интересно», — отметил внешние проявления интенсивного мыслительного процесса и стал медленно протягивать руку к мальчонки.       Тот напрягся, от него повеяло сомнениями и опасением, но он не отступил. Победило наконец-то идентифицированное мной чувство любопытства. Ободряюще улыбнувшись, коснулся выделяющегося на остальном фоне участка ауры и направил в него ману. Крохотный поток искорок перетек в энергетические оболочки паренька и мигом растворился, заметно увеличив их яркость. Пара секунд ничего не происходило, лишь прикрывший глаза «пациент» улыбался, а потом из его лба ударило натуральной молнией, да не куда-нибудь, а точно мне промеж глаз. Какой там пикнуть, даже дернуться не успел. Мир в буквальном смысле поплыл и растворился в водовороте чужих воспоминаний, которые, натуральным цунами, захлестнули разум.       Вот понукаемое Хыром племя начинает покидать родную пещеру, а Рым достает плоский камень с нарисованным контуром мышонка, проводит по нему пальцем и собирается оставить этот недоамулет призрачному другу, но тот не желает расставаться с мальчиком. Взбирается на камушек, но не поглощает едва заметную дымку. Миг, и дух растекается по камню. Рым удивленно смотрит на светящийся невидимым обычным людям светом амулет, любуется появившимися в нем прожилками струящейся маны и думает. Ему важно дать имя новому. Дух камня? Камень духа? Живой камень — решает Рым, убирая сокровище в кожаную складку на поясе.       — Идем, — машет рукой Хыр.       — Бегу, — отвечает Рым.       — Где дух Гама? — шепчет лже-шаман, убедившись, что их не могут слышать уже ступившие на тропу последние члены племени.       — Ушел на разведку, — говорит Рым тихо, и указывает глазами на долину.       Хыр молча кивает, и они начинают спуск вниз. Долгая дорога заканчивается поздним вечером в камышовых зарослях возле реки. Все устали, вымотались, но покоя им не видать. Призрачный мышонок, выбравшийся из каменного дома-амулета и сидящий прямо на плече Рыма, пищит, заставляя того вскинуться и оглядеться. Вскоре из кустов появился мрачный Гам. «Дикари бегут сюда, надо делать плоты и уплывать немедленно», — практически рычит дух охотника.       Вот где-то на этом моменте мне удалось не покинуть, но как бы отстраниться от потока проживаемых воспоминаний. Стать сторонним наблюдателем, а не разделять мысли и чувства Рыма. Сами по себе они никуда не делись, но теперь они перестали быть частью меня. То ли дело в знакомом духе, то ли уже получил достаточно знаний и перестал нуждаться в посреднике для понимания, то ли все вместе и еще что-то сверх того. Тонкие материи, в которых еще предстояло разбираться и разбираться.       — Хыр, враги рядом, — шепчет Рым, — надо немедленно уплывать.       — Люди устали, — скрипит, чтобы не стучать, зубами шаман.       — Нас принесут в жертву. Я ухожу, — поднимается Рым.       — Гам сможет помочь? — дергает мальчика за руку и насильно усаживает обратно Хыр.       — Да, — кивает Рым, обменявшись взглядами с призраком.       — Хорошо, — вздыхает шаман, поднимаясь на ноги.       Естественно, уставшие люди не желают резать тростник и вязать его в охапки. Зур, второй по силе охотник племени поднимается на ноги, толкает Хыра и называет его вруном. «А ведь шаман все верно рассчитал», — опережаю мысли Рыма, пришедшего к тому же выводу. Хыр кричит о гневе духов предков и каре, слюни летят во все стороны, но бешенная брань и угрозы довольно однообразны. Зур отвечает в той же манере и почти сразу же предлагает шаману показать силу духов. «Вот и захлопнулась простенькая ловушка», — усмехаюсь, смотря на призрак Гама, давно уже стоящего рядом с бунтарем. Момент выбран идеально, все племя смотрит на Хыра и Зура. Шаман перестает бесноваться, вскидывает руки и призывает духов явить свою волю. Тягучие мгновения тишины, секунды растягиваются в минуты, но ничего не происходит. Зур, сбитый с толку резкой сменой манеры поведения скалится, открывает рот и летит на землю, сбитый ударом из пустоты. Отвесив челюсти и выпучив глаза, люди смотрят на возящегося на земле охотника. Резкий окрик заставляет их буквально подпрыгнуть и сосредоточиться на шамане. Хыр начинает раздавать короткие приказы по существу. Называет имена, определяет порядок действий и очередность отплытия.       «Толково», — оцениваю поведение и команды шамана. Рым же на них практически не обратил внимания. Впрочем, ему простительно. Люди фонили верой: не тоненькими, почти неразличимыми порциями, а… ну, для Рыма, это было что-то сродни впервые увиденной стоваттной лампочки. С тусклой лучиной, а то и угольком, которые он знал раньше, не сравнить. Находящийся чуть ли не на грани распада Гам, потерявший не только детализацию, но и оплывший до колоколообразного состояния, впитывал эманации веры и быстро восстанавливался. Интересно оказалось за процессом со стороны наблюдать. Правда, зрение Рыма существенно уступало по возможностям моему, но он находился достаточно близко к духу, чтобы рассмотреть массу занимательных подробностей.       Принципиально нового узнать не удалось: вера впитывается, преобразуется в ману и та наполняет духовное тело, но все равно познавательно. Одни только прикидки по конвертации энергии и скорость восстановления уже давали пищи для ума, а если прибавить к ним способность духовной сущности поглощать свободно разливаемую веру, прикинуть ее потери, так и вовсе есть над чем задуматься и несомненную пользу тотема или алтаря какого оценить.       Жаль, но, находясь в потоке чужих воспоминаний, думать над отвлеченным трудно. Мне удалось лишь запомнить увиденное и кое-какие мысли с первичными прикидками на будущее отложить. Эх, записать бы, да некогда, нечем и не на чем. Ничего, и до этого руки дойдут. Не зря же семафорную азбуку недавно вспоминал. Пригодится, тем более у местных есть набор использующихся на охоте жестов, через них к звукам перейдем, а там и до символов доберемся. Если сразу с букв начать, боюсь, и сам свихнусь, и ученикам мозги вскипячу. Абстрактное мышление — это вам не кот начхал. Оно только на деле кажется простым и естественным, а в реальности до него человечество тысячелетиями развивались. Впрочем, до обучения первобытных людей грамотности и прочему прогрессорству еще дожить надо. Без материального базиса все одно ничего не выйдет.       Собственно говоря, мысли эти не на пустом месте возникли, а стали следствием того, как племя плоты камышовые ваяло. Вот уж насколько из меня посредственный турист, но даже мне было понятно — четыре палки, меж которых зажимаются вязанки тростника, не просто ускорят процесс, но и сделают плот более надежным. Увы, но никто ни о чем подобном не подумал: рвали, резали, связывали полосками кожи и крепили снопы друг с другом ими же. Вроде и споро, но все равно медленно.       — Быстро в воду! — крикнул выскочивший на поляну Гам, а пискнувший на плече Рыма мышонок спрыгнул на землю и скрылся в траве.       — Хыр, надо уплывать, — подскочил к шаману Рым.       — Понял, — кивнул тот, утер потное лицо и начал распоряжаться.       Люди подчинились беспрекословно и принялись грузить первый плот. Выскочивший из травы мышонок-призрак запищал и подбежал к ноге Гама. Тот наклонился, поднял его на уровень глаз и замер. Рым, испытавший на миг легкий укол ревности, заметил, как между духами мелькнула искорка.       — Я задержу медведя, найди спасшего меня духа и расскажи ему все, — сказал Гам, махнул на прощанье рукой и, посадив полупрозрачную мышь на плечо, скрылся в зарослях.       Вопрос из серии «это что сейчас такое было?» пришлось отложить до лучших времен. Хыр велел Рыму грузиться на убожество, по недоразумению плотом считающееся, и отчаливать. Шаман не поленился лично ноги замочить, отпихивая кое-как скрепленные вязанки камыша. Вот только любопытный мальчишка не очень-то желал оставаться в стороне. Нет, мозгов не покидать плавсредство ему хватило, но пользуясь тем, что он нынче не просто ребенок, а ученик шамана, Рым приказал охотникам вести плот вверх по течению и те подчинились. Уперлись шестами, отошли подальше от берега и направились в указанную сторону. Из-за темноты и занятости Хыр не заметил маневра.       Глаза Рыма позволили ему увидеть чужаков и затаившегося на их пути Гама. Вскоре он и медведя-призрака разглядел. Сам Рым оказался не в силах разобраться в мешанине аур и пронизывающих тела каналов праны, похоже он вообще не очень-то понял, что сумел немного изменить спектр восприятия, но память у мальчика была великолепная, так что, несмотря на некоторые недостатки, мне удалось без особых проблем рассмотреть все произошедшее.