Из двух зол выбирают добро

Трес замер на месте, пытаясь осмыслить произошедшее. Он ожидал много чего. Того, что из-за каменной стены послышится голос, что камень треснет и сам Данте выйдет ему навстречу, или, в худшем случае, что ответа просто не последует. Но раздавшийся прямо внутри сознания голос превысил все ожидания, слегка пугая и завораживая одновременно. — Вы надеялись? — немного удивлённо произнёс Трес, выйдя из ступора. — Но откуда вы узнали обо мне? — Я впитал в себя всю энергию моего генератора, а она уже слилась с моей магией в единое целое. Да, о своей магии я узнал довольно давно, — голос продолжал раздаваться в голове у трёхглазого. — Весь наш мир соткан из частиц магии и энергии, а потому медитируя, я вхожу с ним в особую духовную связь. — Как это происходит? — спросил Трес. Вернее, он просто подумал, даже не открывая рта, однако почему-то он чувствовал, что Данте его слышит. — Лучше один раз увидеть, чем сотню раз услышать, — ответил ему бубновый король. — Это трудно объяснить, это нужно почувствовать. Почувствовать, что ты находишься везде. И я, в один момент, ощутил, что мир изменился. Ты его изменил. А потом я ждал, пока ты придёшь. И ожидания принесли свои плоды. — Но откуда Вы знали, что я приду? — непонимающе спросил Трес, опустившись не землю и сев рядом с камнем. — В сердце человека запас надежд неистощим, — произнёс Данте. — Я просто надеялся. — А как… Вы общаетесь со мной? — спросил Трес, проведя по шершавому камню ладонью. — Почему я слышу Ваш голос в своей голове? — Я связался с миром, а значит, могу связаться и с одним человеком, — ответил бубновый. — К тому же, ты подобно мне состоишь из магии и энергии, душа твоя чиста, а в голове нет ничего дурного. Потому мне так легко с тобой общаться. И, если я не ошибаюсь, ты хотел спросить у меня совета. Так чем же я могу помочь тебе? — Это долгая и не самая хорошая история, — мысленно вздохнул Трес. — Но мне придётся её рассказать. В этот раз он рассказывал гораздо дольше, подробно всё описывая и пытаясь описать и свои чувства, и чувства остальных клонов. Он поведал и о ангелах с демонами, что по божественной воле стёрли клонам память, и о той войне, что произошла не так давно, и о том, почему Пика и Зонта постигла такая участь. Данте был внимателен ко всему, Трес это чувствовал. Он чувствовал, как бубновый сосредоточенно слушает, вникая в историю и стремясь понять её. Когда же рассказ подошёл к концу, бубновый король задумчиво ответил: — Этот выбор действительно труден и будет нелегко найти истинно верный путь из этих двух. Всем кажется лучшим то, от чего они отказались, так что любое решение приведёт к печали. — Где-то я слышал, что из двух зол стоит выбирать меньшее. То, что принесёт меньше боли после себя, — произнёс в своей голове Трес, прислонившись к камню спиной. — Может, и мне следует поступить так же? — Из двух зол выбирают меньшее, и потом на себе испытывают все прелести его взращивания, — серьёзным тоном ответил Данте. — Выбирая зло малое, ты приведёшь к тому, что в будущем оно принесёт много дурного. Не забывай, семя небольшое, однако из него со временем вырастает огромное дерево. — Но что же сделать? Как поступить? — непонимающе вопросил трёхглазый. — Попробуй проложить свой путь, — посоветовал Данте. — Помни, ты можешь всё, так что тебе мешает создать новый вариант решения этой проблемы? — Это… отличная идея. Но что мне придумать? Какой выход из ситуации создать? — Трес не знал, что ему следует делать. Данте же молчал в ответ, но трёхглазый чувствовал, что тот снисходительно улыбается. — Ответ лежит на поверхности, а ты ныряешь вглубь, — произнёс бубновый. — Осмотрись вокруг, вспомни, что ты можешь, как ты сумеешь сохранить свою душу? — Мне сказали, что она раствориться без вместилища, — ответил Трес. — Что я просто… исчезну. Что нет способа её сохранить. — Уверен в этом? — переспросил его Данте. Трес ненадолго задумался, пытаясь понять, что же он мог упустить. Спустя несколько секунд его осенило, и он радостно произнёс: — Если я могу создать тела для Пика с Зонтом, то могу создать тело и себе. Тогда моя душа не исчезнет. — Видишь, вот ты и нашёл ответ, — король улыбнулся. — А теперь скорее воплоти его в жизнь. Ведь тебя ждут. — Это верно, — кивнул Трес, встав и проведя по камню рукой. — Они наверняка уже заждались меня. Спасибо за то, что помогли мне найти решение. — Я всего лишь сказал тебе, где искать, а выход ты сам нашёл, — таков был данный ему ответ. — Всё равно, без Вас я бы долго не знал, что мне делать, — Трес с уважением поклонился. Данте этого жеста, разумеется, не увидел, но всё же почувствовал, что Трес глубоко ему благодарен. — Спасибо. Данте ощутил, как рука Треса медленно отстраняется от скалы, после чего аура трёхглазого стала чувствоваться хуже, сливаясь с аурой всего мира. Трес уходил. Уходил с осознанием, что может всё исправить. Что сумеет сделать то, что будет действительно лучшим выходом из ситуации. «Удачи тебе, юный творец», — улыбнувшись, подумал Данте. — «Надеюсь, судьба сведёт нас вместе». … Трес на этот раз не стал прибегать к магии воздуха, а просто открыл портал, попрощавшись с жителями Сукхавати. Эти люди были очень гостеприимны и добры к нему, они даже предлагали ненадолго задержаться в их стране, однако Трес с сожалением отказался. «Меня ждут», — оправдывался он открывая портал. Он шагнул в образовавшуюся в пространстве дыру, направляясь в то самое место, откуда он ушёл. Однако, перемещение подобным образом отнимало много сил, а потому в этот раз Трес находился между началом и концом пути чуть дольше, чем ожидал. «Я могу создать тело не только для Пика с Зонтом, но и для себя», — думал он, пробираясь сквозь вязкое ничего, и шагая вперёд, туда, откуда шёл свет и где он видел знакомые силуэты. — «Однако любое тело смертно. Рано или поздно я погибну и не смогу следить за развитием этого мира. Но какое тело мне выбрать, чтобы оно жило столько же, сколько проживёт Карточный Мир?» Однако придумать, что же это должно быть за тело, он не успел. Уже через мгновение он предстал перед ожидавшими его клонами, которые тут же устремили на него свои взгляды и начали приближаться. «Думаю, та новость, что я хочу рассказать, обрадует их», — подумал он, готовясь начать разговор. … Клоны некоторое время ждали Треса на том самом месте, где они и начали свой спор, однако тот никак не приходил. Вару это немного раздражало, а потому он не мог устоять на месте, нарезая круги и тихо ворча себе под нос, изредка косясь в сторону остальных. Габриэль просто смотрел вдаль, улыбаясь своим мыслям, и явно не волнуясь о том, когда Трес вернётся. Куромаку молча сидел на земле, приходя в себя после ссоры и испытывая небольшой стыд за то, что позволил эмоциям выйти наружу. «Хотя, это всё же лучше, чем если бы я так и продолжил держать их в себе», — размышлял он, успокоившись. — «Неизвестно, насколько сильным мог быть этот взрыв чувств позже, если бы я его сдержал сейчас». Ромео и Феликс стояли рядом, чуть дальше от остальных, глядя в сторону Сукхавати и что-то тихо обсуждая. — Я правда не знаю, как будет правильно, — вздыхал Феликс. — Я никого не хочу потерять. — Поверь, я тоже, — ответил ему Ромео. — Всем этого хочется. Но… выбирать приходиться. И выбор не всегда приятен. — А что делать, если и тот и другой вариант одинаково плохи? — спросил червовый валет. — Я не знаю, — со вздохом произнёс король. — Прости, но я правда понятия не имею, как поступить в подобной ситуации. Феликс ничего не ответил, опустив взгляд в землю. … Времени прошло много. Когда Вару уже хотелось плюнуть на всё и уйти, не дожидаясь этого трёхглазого, вдруг неподалёку пространство просто разошлось в стороны, словно порванная ткань. Все тут же оглянулись в направлении внезапно образовавшегося портала, из которого вышел Трес. — Наконец-то пришёл, — недовольно буркнул Вару. — Ты долго, — произнёс Габриэль, подходя к Тресу ближе. — Что сказал Данте? — Много чего, — ответил Трес. — Но в главное, он помог мне определиться с выбором дальнейшего пути. — И… какое решение ты принял? — осторожно уточнил Ромео. — Кто останется с нами, а кто… уйдёт навсегда? — Ты… ох, я не могу заставить тебя вернуть их, — вздохнул трефовый король, который заметно напрягся после вопроса червового, и стоял в ожидании. — Но всё же, я надеюсь, что смогу снова их увидеть. — А я надеюсь, что я не потеряю никого из вас троих, — произнёс Феликс, отводя взгляд. — Я… Я хочу просто снова увидеть Пика, — буркнул Вару. — Но заставить тебя это сделать не смогу. А потому оставлю это на твоей совести. — Так что ты решил? — переспросил Габриэль, заглянув Тресу в глаза. — Думаю, это решение удовлетворит вас всех, — тот улыбнулся, сжав руками алебарду и окинув клонов взглядом. — Данте помог мне найти способ сохранить все жизни. Он указал мне верный путь. — Я знал! Я знал, что такой способ есть, что можно спасти всех! — Феликс чуть не запрыгал от радости. — Быстрее, расскажи о нём, прошу! — Что нужно сделать? — быстро спросил Куромаку, чувствуя, как от переизбытка эмоций сердце начинает колотиться быстрее. — Не томи! — взвыл Вару. Габриэль же нетерпеливо переминался с ноги на ногу, желая поскорее узнать, что это за способ такой, благодаря которому все останутся живы. — Мне нужно будет создать для Зонта с Пиком новые тела, ибо старые возродить невозможно, — начал Трес своё объяснение. — И ничто не может помешать мне создать тело и для себя. «Вот только есть одна проблема», — подумал Трес про себя, замечая, как лица клонов становятся счастливее. — «Мне нужно бессмертное тело, но я не смогу такое создать. Рано или поздно, пусть тысячи лет спустя, но я состарюсь, против природы не пойдёшь. Да и энергия расходуется не экономно. Где найти тело, что никогда не погибнет?». На ум приходили только неодушевлённые объекты, вроде деревьев или скал. Однако и деревья со временем засыхают, и камни обращаются в пыль. Если бы можно было вселиться во всё сразу… тогда ведь душа всегда будет находиться в каком-либо сосуде, а если один сосуд разрушиться, его место займёт новый. «И такой способ есть», — Треса внезапно осенило идеей. — «Конечно, это безумие, но почему бы не попробовать? Если сработает, то я смогу помогать Карточному Миру на протяжении всей его жизни… и всей своей жизни тоже». — Так значит, ты остаёшься? — радостно воскликнул Феликс. — Ты будешь с нами? — Не совсем, — помявшись, ответил Трес, вспоминая детали своего только что придуманного плана. — Я буду с вами на протяжении всей вашей жизни и даже дольше, я буду рядом с вами, однако… вы хоть и будете это чувствовать, но не сможете меня увидеть, или услышать. Хотя, возможно, мне удастся связаться с вами как-нибудь. — В каком смысле мы не сможем с тобой никак контактировать? — не понял Куромаку. — Просто у всех тел есть существенный минус, — вздохнул Трес. — Рано или поздно, но они умирают. Моя душа не должна была существовать, и по сути является крошечными кусочками от душ Зонта и Пика, а потому она слишком слаба и не сможет долго просуществовать без тела. А я хочу помогать Карточному Миру развиваться и расти, ведь без энергии генераторов, что находиться во мне, он прекратит расширение. Я не хочу, чтобы ваши далёкие потомки столкнулись с той же проблемой, с которой столкнулись вы, а потому моей целью в жизни станет забота о вашем мире. Больше ведь целей в жизни у меня и нет, а так я хоть пользу приносить буду. — Я не понимаю, к чему ты клонишь? — спросил Ромео. — Тебе нужно тело, что будет жить вечно? — Да, — кивнул Трес. — Я хочу вселиться в сам мир. Стать с ним единым целым, тогда всё вокруг станет моим вместилищем и я никогда не погибну. Я продолжу существовать и заботиться о Карточном Мире, о вас и о тех, кто придёт после вас. — Слушай, я не понаслышке знаю, что черезчур долгая жизнь — скучная штука, которая быстро надоедает, если ничего нового в ней не появляется, — произнёс Вару, заглянув Тресу в глаза. — Так представь, какой же тоской зелёной будет жизнь вечная. И ты готов на такое пойти? — Готов, ведь это теперь стало моей целью, — ответил ему Трес. — Я родился из желания сделать этот мир лучше, а потому вижу своё будущее в том, чтобы делать всё для улучшения Карточного Мира. И если ради этого мне придётся пойти на такой шаг… я готов. «По крайней мере, один собеседник у меня будет. Не всегда, конечно, но некоторое время мы точно сможем пообщаться», — с улыбкой подумал Трес, вспоминая Данте. Бубновый король вошёл в особую связь с миром, а значит, когда мир и Трес станут едины, трёхглазый снова сможет говорить с ним. — Но тогда получается, что ты всё равно, что умрёшь, — Феликс был слегка расстроен тем, что не получиться в будущем поддерживать с Тресом связь. — Вовсе нет, — мотнул головой Габриэль, подойдя к Тресу вплотную и обняв его. — Он будет с нами всю жизнь. Он будет везде, и куда бы мы ни пошли, он всегда будет с нами. Разве это не хорошо? — Но ведь мы не сможем общаться, — возразил Феликс. — Я услышу вас в любой точке мира, — ответил ему Трес. — Вы, пусть и не услышите моих слов, но сможете меня почувствовать. Я буду делать всё, чтобы помочь вам и я смогу отвечать вам. Не словами, а действиями. Дождями, ветрами, грозами. Я буду стремиться показать вам то, что чувствую, так что мы сможем поддерживать связь. После этого Феликс, у которого на глазах вновь блестнули слёзы, тоже прижался к широкой груди трёхглазого, обнимая его. — Но как понять, что ты имеешь ввиду? — спросил его Куромаку. — Природные явления можно интерпретировать по-разному, мы же не будем знать наверняка, что ты от нас хочешь. — Мне кажется, мы это почувствуем. Душой, — ответил ему Ромео, который тоже робко приблизился к Тресу, а после нерешительно обнял. — Трес станет частью мира, а значит, и частью нас самих. И мы всегда сможем понять, что он хочет нам сказать. — Ладно, — махнул рукой Куромаку. — Почувствуем, значит почувствуем. Посмотрим, будет ли это работать в будущем. Очень надеюсь, что да. Трес… ты отличный человек, и я рад, что познакомился с тобой. Благодаря тебе моя жизнь сильно изменилась в лучшую сторону. Мне… будет не хватать тебя. Куромаку тоже слегка приблизился, после чего Феликс потянул его за рукав и трефовый король присоединился к групповым объятиям. Вару, единственный оставшийся в стороне, недовольно вздохнул и подошёл ко всем. Он уже не был тем надменным и гордым человеком, намеренно отдаляющимся ото всех. Сейчас ему как никогда хотелось близости с родными людьми. — Единственное, о чём я жалею, — пробормотал он, не давая слезам выйти наружу. Пусть он и стал более открытым, но не настолько. — Так это о том, что мало времени провёл с тобой. — У нас впереди много времени, — ответил Трес, из глаз которого тоже начали течь слёзы. Клоны искренне полюбили его за то недолгое время, что он успел с ними пробыть, и он сам тоже сильно к ним привязался. Ему бы хотелось, чтобы этот момент растянулся на всю оставшуюся вечность, однако это всё-таки было нельзя сделать. — Ладно, давайте закруглятся с трогательным моментом, а то мне надо поскорее приступить к разделению, — произнёс он, отпуская остальных и чуть отходя в сторону. — Я… рад, что смог вам помочь, и что буду помогать в будущем. Мне приятно осознавать то, что я всё же родился не зря, что я оставил след в душе каждого из вас. — Ты столь много сделал для всего мира, а сейчас ради него готов пойти даже на такой шаг… существовать вечность в одиночестве, — тихо произнёс Ромео, в глазах которого блеснули слезинки. — А мы даже не можем ничем отблагодарить тебя за это. — Кое-что вы можете сделать для меня, — слегка улыбнувшись, ответил Трес. — Что же? — воскликнул Габриэль. — Пообещайте, что меня будут помнить, — ответил трёхглазый ему, вздохнув. — Я буду делать всё для вас в любом случае, однако, если меня не забудут даже спустя столетия… я буду поистине счастлив. — Я сделаю всё, чтобы тебя помнили, — пообещал ему Феликс. — Будущие поколения будут слагать о тебе легенды. — Пожалуй, память, это действительно всё, что мы можем дать тебе, — произнёс Куромаку. — И я тебе это предоставлю. — Хоть я и мало знаю о тебе, но я тебя не забуду, — Вару попытался улыбнуться своей повседневной улыбкой, однако губы слегка дрожали, выдавая его грусть. — Ты навсегда останешься в наших воспоминаниях, — прошептал Габриэль, по-детски счастливо улыбаясь и глядя Тресу в глаза. — Спасибо, — Трес часто заморгал, чтобы слёзы не текли из глаз, однако это не помогало. — Но давайте не будем тянуть время, а то я уже не смогу свои сдерживать чувства. Отойдите пожалуйста, я скоро начну. И я не знаю, насколько это безопасно. Все клоны послушно отошли подальше, а Трес закрыл глаза, очищая свой разум. Он абстрагировался от всех звуков и запахов, что его окружали, погружаясь всё глубже внутрь своего сознания. Своего, и чьего-то чужого. С тех самых пор, как Трес решил научиться управлять стихиями по отдельности, он начал чувствовать чужие души внутри себя. Да, он ощущал их трепетание очень слабо, однако всё же ощущал, и точно знал, где они. Души не слились окончательно, хотя уже были близки к этому. Душа Пика рвалась наружу, билась, словно сердце после боя, она не желала сдаваться и просто так исчезать. Душа Зонта не стремилась освободиться так активно, однако тоже тянулась прочь, желая жить и вновь ощущать себя самим собой. Между ними был крошечный комочек эктоплазмы, в котором Трес узнал свою собственную душу. «Ангелы и демоны были правы, она слаба», — подумал он, осторожно пытаясь отделить её от двух других душ. — «Но она не исчезнет, нет. Я продолжу существовать и совершенствоваться». Для разъединения душ пришлось приложить не мало психологических усилий. Это было всё равно, что распутывать две сплетённые нитки разного цвета, однако делать всё это приходилось вслепую и без рук, ориентируясь только на свои ощущения. Трес нахмурился, однако он не мог этого сказать точно, так как переставал чувствовать своё собственное тело. Чтобы не терять зря времени, он тут же принялся создавать два новых вместилища, пытаясь сделать их максимально похожими на Зонта и Пика. Огонь и ветер бушевали в сознании, души не могли понять, что происходит, а потому боялись. Но Трес пытался их успокоить всеми возможными способами. Ему не хотелось, чтобы им было плохо. «Спокойнее, это скоро закончиться», — мысленно вещал он, осторожно вкладывая душу Пика в его новое тело. — «Скоро вы снова станете собой, снова будете жить. Вы этого не услышите, однако спасибо вам за то, что я есть. Спасибо за все ваши старания. Без вас Карточный Мир никогда не был бы таким, как сейчас». Когда Трес начал вкладывать душу Зонта в его новое вместилище, он вдруг почувствовал, как какой-то кусочек души трефового валета рвётся в иную сторону. Да, он рвался очень слабо, так как почти сросся с душою Зонта, но этот кусочек всё же продолжал бороться за жизнь. «Мне кажется, я знаю, кто это», — подумал Трес. — «И думаю, Зонт не будет против, если я верну этого человека». Оторвать кусок от души было трудно, но Трес, приложив достаточно усилий, всё же смог с этим справиться. Душа Зонта задёргалась, видимо, от боли, но Трес тут же прибегнул к своим способностям, чтобы её успокоить. Вложив душу трефового в тело и вдохнув в него жизнь, Трес занялся созданием ещё одного. Времени оставалось крайне мало, а потому он взял за основу свою трёхлезвийную алебарду, поместив кусочек души туда. Трес лепил новое тело очень быстро, отчего многие мелкие детали оказались незавершёнными, однако организм всё же был жизнеспособен. «Что ж, пусть будет так, больше я не успею», — подумал Трес, после чего сосредоточился на своей душе. — «Я должен как можно быстрее слиться с миром, иначе я исчезну». Трес взял свою душу, после чего попытался соединить её с Карточным Миром. Душа начала… растворяться в нём. Растворяться, но не исчезать. Она сливалась с мировой структурой, вскоре Трес совсем перестал ощущать себя как одного человека. Новые ощущения были непривычны, он чувствовал, как находиться везде одновременно. Он был ветром, летящим сквозь древесные кроны, он был листьями, в которых шумел ветер. Он был водой, что текла по камням, и был камнями, которые ласкал ручей. Он без преувеличения был всем сущим в этом мире. Он сам стал миром. «Это восхитительный конец», — подумал Трес, чувствуя землю, травы, и даже облака и птиц над ними. — «За которым следует многообещающее начало».