***
Вот уже второй месяц они ведут эту кровавую бойню с псами Вэнь. Вэй Ин ещё никогда не чувствовал себя так хреново. В последнем бою два дня назад его серьезно ранили, и хотя парень всячески убеждал своих шиди и шицзе, что все с ним хорошо и кишки не собираются вновь увидеть свет Поднебесной и решили отсидеться дома, это никак не умолило его близких. И вот, как результат — несколько часов назад все, не включая поваров и помощников лекарей, отправились на восток, отражать новую отаку нескончаемых псов, вновь возвращать порабощенные красным знаменем земли, а он — Вэй Ин — отлеживается на койке, не в силах сдвинуться с места, потому что перед самым своим уходом сестра попросила Лань Чжаня обездвижить его! Подумать только! Откуда она знала, что у второго Нефрита это вообще получится?! Но что есть, то есть. Из-за абсолютной безысходности и невозможности хотя бы перевернуться на бок, юноше оставалось только смотреть в потолок и вновь возвращаться к не самым утешительным мыслям. Четыре месяца назад дядя Цзян, Цинхэн Цзюнь и Не Минцзюэ объединились, многие мелкие ордены сами шли к ним в союзники, но все же, ещё больше людей боялись выступать против Вэней. Это же касалось и Ордена Цзинь — всегда так выставляющий свое богатство на показ и хвастающий своими преимуществами, чуть ли не перешёл под руку Жоханя, однако совсем недавно Глава Лань тайно посетил башню Кои, неведомо какими способами, сумев убедить Цзинь Гуан Шаня выйти на их сторону. То ли Ублюдок понял, что не видать ему своих богатств при главенстве Жоханя, то ли тут сыграло что-то другое, но Вэй у Сянь не мог найти более достойной причины появления "верхних" мозгов у Главы Цзинь. Крысиный Ублюдок, никак иначе, даже "Молодая госпожа" Цзинь Цзысюань сразу согласилась помогать нам. — Вэй У Сянь! — громко прогремел женский голос совсем рядом с прикрытой дверью, которая всего через мгновение резко открылась, впуская вместе с прохладным июльским ветром женщину с маленьким ребенком на руках. — Какого черта ты тут разлёгся? Иди и помоги Вэнь Нину, живо! Пурпурная Паучиха, полностью восстановившись после родов, вновь была, что говориться, на коне. Мужское одеяние, меч на поясе, вечно поджатые в недовольстве, чаще при виде Вэй Ина, губы, разве что сложная прическа с увесистым золотым убором сменилась на более простую, без сложных украшений и забирая большую часть волос. Ровно два месяца и три дня назад, эта суровая заклинательница в третий раз стала матерью, родив прелестную дочь, имя которой долго никто так и не мог подобрать, даже шицзе чуть ли не в панике смотрела в глаза матери и не могла дать имя своей сестре. Выход нашелся в нефритах Лань. Как только ещё совсем кроха, недельная А-Бао увидела юношей, то тут же потянулась к ним, чуть ли не сдернув с головы Лань Чжаня налобную ленту. Вэй Ину в тот момент почему-то стало обидно, что ребенок мог без возражений потрогать белую ленту, а ему за это подарили такой убийственный взгляд во время состязания лучников, что ему впервые в жизни стало стыдно. Но оставляя смешанные чувства юноши в стороне, можно смело заявить, что это был случай из ряда вон выходящий, ведь имя для детей Главы должны выбирать сами члены семьи. Имя шимэй, наверно сам того не затевая, дал ни кто иной как Лань Ван Цзи. — Яркая... — чуть улыбнулся тогда молодой заклинатель, от чего Вэй Ин почувствовал необыкновенное тепло, хотелось задержать эту, кажущуюся такой солнечной, улыбку на этом чаще без эмоциональном лице. — Минь Ян, отличное имя, Лань Ван Цзи, — совершенно безукоризненно засиял дядя Цзян, вызывая недоумение у всех присутствующих. — Мгм, — только и смог из себя выдавить второй нефрит Лань, пока его брат развлекал ребенка и благодарил за оказанную честь Главу Цзян. — Вэй У Сянь, ты слушаешь меня или нет? — выплыть из этих милых воспоминаний заставил все ещё разливающийся по комнате голос Мадам Юй. — Почему ты ещё в кровати? — Мадам Юй, я не виноват, честно! — и протараторил, пока женщина не успела и слова вставить. — Шицзе попросила Лань Ч...Ван Цзи обездвижить меня, чтобы я не пошел с ними! — И правильно сделала, потеряй мы тебя ничего особо не изменилось бы, но Минь Ян уже слишком привязалась к тебе, — фыркнула заклинательница, осторожно укладывая дочь рядом с неестественно прямо лежавшим юношей, а потом проделала то же самое, что и молодой господин Лань: нажала на акупунктурные точки и Вэй Ин протяжно выдохнул, наконец почувствовав свои конечности. Резвая А-Ян, оказавшись вблизи своей главной жертвы детских развлечений после Цзян Чэна, тут же стала смеяться и стукать своими малюсенькими кулачками по занемевшим рукам заклинателя. — А-Ян! Больно! — начал притворно айкать и охать от боли У Сянь, умудряясь при этом ещё и смеяться. — В чем Вэнь Нину нужна моя по-Ай!-помощь? — Не ты один тут раненый, У Сянь, ему не помешает помощь в сборе трав и приготовлении лекарств, Вэнь Цин нашла поляну с нужными растениями в нескольких часах ходьбы от лагеря, — пренебрежительно ответила Мадам Юй, уже не пытаясь оттащить свою младшую дочь от юноши, заранее зная, что это приведет к истерике малышки и просто села на стоящий неподалеку стул. — Хорошо, Мадам Юй, уже ухожу, — со вздохом ответил юноша, перестав ворковать с малюткой и поднимаясь с постели. Вэй Ин не понаслышке знал, что с женщиной лучше не спорить, а сейчас у него на это не было никаких сил.***
Через несколько дней, когда У Сянь чуть ли не выл от разрывающего его волнения за своих родных, те наконец вернулись. — Лань Чжань, Дядя Цзян, Цзян Чэн, Шицзе! — ликовал парень, только завидев их фигуры и бросился к ним, перепугав Вэнь Нина, до этого готовившего лекарства. — А-Сянь... — вымученно улыбнулась девушка, тоже заметив бегущего к ним братца, но бросив взгляд на второго нефрита, вновь скорбно опустила голову, поджав губы и прорычала. — Ван Цзи... Мы отомстим им, даю слово. Вэй Ин как раз подбежал достаточно близко, чтобы и рассмотреть вернувшихся и услышать реплику Шицзе, которая немало его удивила. Но стоило ему получше оглядеть толпу заклинателей, как он не увидел кое-кого несомненно важного как для них, так и для Ланей. Глава Лань не вернулся с этой битвы. — Шицзе, неужели... — слабо выдохнул юноша, переводя обеспокоенный взгляд на Лань Чжаня, но лицо нефрита оставалось все тем же безэмоциональным, пока на дне прозрачно- чистых глаз плескалась целая буря. У Сянь сглотнул ком, вставший в горле от вида близких ему людей. Им было уже не в первой терять кого-то, за эти месяцы погибло достаточно их друзей, но эта потеря била слишком сильно. — Вэй Ин, иди за мной, — неожиданно твердро и громко, в наступившей тишине, прозвучали слова Яньли. Не дожидаясь ответа, она достала из ножен свой меч и запрыгнула на него. Перед тем как взмыть в воздух, девушка повернулась к Ван Цзи и прошептала. — Каким бы он не вернулся, просто прими это. Прости. Только когда две фигуры скрылись из виду, все заклинатели стали расходиться, к этому времени к ним подошли и Вэнь Цин с другими лекарями. Странные слова Яньли понемногу вытесняли боль от утраты, заполняя все мысли Лань Чжаня странной тревогой. Юноша продолжал смотреть на грозовые тучи, хмурясь. — Лань Ван Цзи, — позвал его Вайан, подходя ближе, так же смотря на небо. — Скоро начнется дождь, идём. Нужно сменить повязки на твоей ноге.***
Вэй Ин понятия не имел куда вела его Яньли и зачем, но все вопросы отпали, как только они оказались у входа в пещеру на одной из ближайших возвышенностей. Девушка все так же безмолвно прошла в темноту, освещая ее лишь легким сгустком энергии на кончиках пальцев. — Я давно знаю, что ты практикуешь Темный Путь, — не поворачиваясь к брату, тихо ответила девушка на немой вопрос повисший между ними. — Проследила куда ты уходишь под предлогом помощи сбора трав для Вэнь Цин. Она тоже знает, так? — У Сянь сомневался, что Шицзе увидит, но кивнул. — Я твоя семья Вэй Ин, и не только я. Запомни хорошенько, то, что у тебя есть близкие, которые в силах защитить и себя и тебя. И если кто-то посмеет навредить тебе, мы будем стоять до последнего за тебя. Так же, как и ты, — девушка повернулась лицом к брату. Сначала юноша не осмелился поднять на нее взгляд, но когда все же сделал это, то увидел лишь нескрываемую заботу и любовь. — А-Сянь, ты скрывал это от нас, боясь что мы осудим тебя, но скажу ещё раз, мы твоя семья. Мы выросли вместе, я знаю, что ты не способен причинить вред кому-либо из своих близких. Просто, не скрывай от нас не своих переживаний, ни боли, ничего, — парень был шокирован, нет, просто изумлен той интонацией, с которой говорила его шицзе, словно он уже успел скрыть от нее не только свои навыки в Темном Пути, но и нечто большее, хотя сам и представить не мог, насколько ужасным должно быть это нечто, что даже больше чем Темный Путь. — Сегодня мы потеряли Цинхэн Цзюна, — совсем тихо сказала девушка, вырывая шиди из его мыслей. — Это было последней каплей, мы можем победить, но нас слишком мало, люди до сих пор предпочитают вставать на сторону Жоханя. — Ты просишь меня поднять мертвецов, — дошло до У Сяня, он и сам давно хотел наплевать на то, как на него посмотрят после и просто сделать это посреди битвы уже не один раз, но он всегда оглядывался на мелькающие рядом белые одежды и останавливал себя. — Да, — выдавила из себя заклинательница, а потом странно хихикнула. — Я бы не просила тебя об этом, я бы даже накричала на тебя и заставила прекратить эти — она махнула рукой на беспорядок, царивший внутри пещеры, разбросанные повсюду мятые или же порванные листы бумаги, куча инструментов и приспособлений непонятного назначения и груда хлама в дальнем углу — эксперименты, лишь бы сберечь тебя. Но все факты явно не на нашей стороне. У Сянь понятливо кивнул и мысленно посмеялся над своим бардаком. Конечно, он не оставил своих идей на счёт лёгкого использования Темной Ци со времён обучения в Гу Су, а лишь стал развивать их. На данный момент ему даже удалось состряпать вязь иероглифов, которые, если нарисовать их кровью, могут привлечь мертвецов и другую нечисть в радиусе пары сотен метров и подчинение мертвых уже не было для него чем-то невозможным. На уме у него было ещё много чего, начиная от поискового артефакта, заканчивая компасом, распознающим злую энергию. Заклинатели вышли из пещеры, когда дождь уже начал понемногу набирать обороты. — Не волнуйся, второй молодой господин Лань сможет понять твой выбор, — и хотя в этом мире твое золотое ядро на месте, причина использовать Темную Ци все ещё существует, и не малая. Но после войны ты сможешь спокойно продолжать свои эксперименты без вреда для себя. Твое золотое ядро и мы защитим тебя. — А? О чем ты? — юноша вновь слишком ушел в свои мысли, что даже как-то упустил момент их взлета на мечах. — Ты бормотал: "Лань Чжань убьет меня, или ещё хуже — заставит вернуться в Гу Су и запрет в уединение!" Это ты таким образом сдерживаешь себя от дальнейших экспериментов? — посмеиваясь, пояснила Яньли. — Что-то вроде...***
За пару недель они наконец дошли до лагеря под руководством Чифэн Цзюна и Цзэу Цзюна. Алек понимал, чувствовал каким-то шестым чувством, что битва в Безночном Городе близка. Как и смерть Главы Вэнь от руки Мэн Яо. Они виделись всего один раз, около двух месяцев назад, и Алек, общаясь с ним на равных, не то что остальные, совершенно деликатно намекнул юноше, чтобы тот не лез в это дерьмо, но тот его не послушал. Что же. Он сделал свой выбор. Как и Ал, который поклялся убить Яо в первый же миг как тот оступится. А он оступится. Алек прекрасно осознавал это, смотря в глаза добрейшему Лань Сиченю, который вещал о информаторе в стане врага. И хмурился, бесконечно, на протяжении недели, проведенной в предпоследних битвах, хмурился от осознания, что с гибелью Жоханя их война не закончится, а лишь войдёт в раж. — Алек, — взволнованный шепот Валериана больше похож на шелест сухих листьев в середине осени, он ласкает слух и дарит мимолётный покой и веру в их лучшее будущее в этом мире, а горячие руки лишь придают сил и уверенности в их победе не только в последней битве этой войны но и в последующих. И горячат, безумно, страстно и так нежно, что это было просто вне закона. — Моя Вечность... — хрипло отвечает Алек, молясь, что их никто не услышит, его заглушающие талисманы ещё не готовы к работе. Этой ночью они хотят подвести окончательную черту в круговороте потерь и переживаний за близких, которых вновь обрели в новом мире, отделить жизнь до войны и идти дальше, в мир, где будут только четыре Великих Ордена, фамилию одного из которых, наплевав на заветы предков, после свадьбы возьмёт не невеста, а муж...***
Все вокруг залито кровью, воздух пропитан горьким металлом, палёной плотью и запахом духовной энергии множества людей. Все вокруг горит ярким огнем, что лижет воинов и погребает под собой, словно бурые волны. Уже которую ночь Безночный Город дышит лишь смертью. Кровавая гниль и земля сыпется с мертвых тел, наступающих на войска Вэнь. Безжалостными тварями рвущие всех на своем пути, они вселяют ужас в Вэньских псов, под предводительством Старейшины И Лин, пока не получившего своего прозвища, но уже заставляющего замирать даже умелых воинов в страхе при виде горящих алым глаз. Звуки флейты не стихают ни на минуту с самого первого дня, иногда в ее резкие и колкие трели вливается другая — низкая, тихая, почти что ласковая и усмиряющая особо ретивых трупов, эти отзвуки порой заставляют вздрогнуть и самого У Сяня, ведь он знает кому они принадлежат, и совершенно точно не желает, чтобы его шицзе была втянута во Тьму. Но та словно не замечает отчаянно глядящих на нее глаз и вновь встаёт рядом уже второй раз за эту ночь и начинает играть. Но на этот раз тихо, тихо на столько, что услышать ее сейчас может только поплывший разумом братец. И мелодия, которую он слышит, заставляет остановить Чэнь Цин на миг и прикрыть глаза в неясном восторге и наслаждении. Он определенно уже где-то слышал ее, но воспоминания мутятся и ускользают, несмотря на то, что уходящий в безумие разум вновь встаёт на место и очищается от звуков чувственной музыки флейты его сестры. И снова по кругу этот нескончаемый Ад, но отзвуки прелестной игры все ещё наполняют его мысли, настолько, что мертвецы, вышедшие не так давно из под контроля, перестают остервенело кидаться на всех подряд и наконец четко следуют указаниям своего властителя. — Скоро... Совсем скоро, — себе под нос, как мантру произносит Алек, крутанувшись в воздухе и перерезав горло нескольким противникам. Его никто не слышит, пожалуй кроме Вайана, прикрывающего его спину, и это даёт его лёгкому безумию выход в непрекращающемся ворчании себе под нос, но иногда перерастающим в странный и не цельный монолог. Этакое безумие охватывает сейчас не его одного, каждый может свихнуться, когда находится в бою несколько дней, без продыха кромсая людей. А ведь все могло пойти иначе, послушай Жохань доводы своих сыновей, когда те намеками пытались вразумить его и не развязывать войну. Ветер донес долгожданную весть о попавшем в самое сердце безумия — в Знойный Дворец — Минцзюэ и остатков его отряда. Весть хреновая, но вместе с тем и приносящая лёгкое облегчение от того, что кровавая баня скоро отступит. Но Алек тут же отогнал от себя облегчение и направился по ветру в сторону Дворца, наплевав на особое скопление воинов, как охрана стоявших кольцом у входа в главный зал. Бесцеремонно приземлившись на крышу этого самого зала, Ал почувствовал на своем плече руку возлюбленного и с кривой вымученной улыбкой посмотрел в такие чистые, нежные и понимающие орехово-красные глаза. — Мы дождемся пока они не выйдут оттуда с его головой. И лучше не смотри, не хочу чтобы тебе было ещё больнее, — хрипло сказала заклинательница, сжимая в ладонях горячие руки Вайана. Скользнувшая в мыслях грусть и злость стали ей ответом. Их заметили, и им снова пришлось оторваться друг от друга и ринуться в бой. Но это продлилось не долго, уже через каких-то двадцать минут тяжёлые створы массивных дверей Знойного Дворца открылись. На пороге стояли двое: еле державшийся на ногах, весь искалеченный, в полуобморочном состоянии Минцзюэ, и скинувший с себя кровавые одеяния Вэнь, юноша в простом военном наряде с мечом, опоясывающим тонкую талию, холодными карими глазами и человеческой головой в руке наперевес. Валериан резко выдохнул и с тихим отчаянием посмотрел на, практически, останки своего отца. Единственного, за все шесть жизней, включая нулевой, родной мир, отца, который искренне заботился о нем, растил, слушал все бредовые вопросы, учил и убаюкивал во время мучающих кошмаров. Единственного настоящего отца, которого пришлось потерять.***
Они стояли в главном зале Знойного Дворца, залитого кровью и пахнущего безумством. Всего какие-то три часа назад скудные остатки войска Вэнь поняли, что остались без предводителя и окончательно пали. Безночный Город навеки превратился в одно сплошное кладбище и этого не изменят ни последующие очищающие земли заклинания, ни годы. Все отправились отдыхать, то тут, то там, все ещё не веря в свою победу, заклинатели устало падали и просто отдыхали от случившегося. Но только пятеро людей, не взирая на смертельную усталость, стояли в треклятом главном зале Знойного Дворца. У всех на то были разные причины, но это не отменяло из присутствия. — Если никто не возражает, — нарушает тишину единственная девушка в этой компании и отходит к возвышающемуся трону Жоханя, на котором все ещё криво сидит его мертвое тело, — то я хочу призвать Его душу для расспроса. — Дева Цзян, — начинает было Мэн Яо, но натыкается на ее, смотрящие в упор на него, голубые льдинки глаз и тушуется. — Прошу вас, господин Яо, отнесите голову к остальной части тела, — Яньли разговаривает с ним все ещё вежливо и с толикой теплоты. Пока в душе готова ругаться на него таким же матом, что и Глава Не, чьи раны сейчас залечивает Сичэнь. Юноша безмолвно выполняет просьбу девушки. Алек достает из-за пояса свою флейту, вся в кровавых и пепельных разводах, она больше не сияет всей раздражающей белизной и он думает оставить ее такой навсегда, когда прикладывает к губам и тихо играет мелодию "расспроса". Ответ приходит не сразу, да его никто и не ждёт в этой безнадежно мертвой зале. Но сухие ноты все же срываются в ответ, а последующие вопросы и ответы не могут не оставить на лице Сичэна лёгкий шок, когда же Яньли совершенно понимающе усмехается и задаёт следующий.Как твое имя? Вэнь Жохань. Почему ты умер? Как ты умер? По собственной глупости. Кажется, мне отрезали голову. Ты обезумел? Или же у тебя было искажение Ци? Не уверен, но рассудок я потерял, это точно. Есть, что сказать мне? Позаботься о моих сыновьях, Дух Ветра.
Алек в шоке смотрел перед собой, ощущая плотность воздуха и даже слыша облегчённую усмешку Жоханя. Дух Ветра? Это ещё что такое? Он видел его силы. И принял за какого-то духа. Заебись. А ещё более заебись, что некоторых понятий, которые озвучил нотами Жохань, просто не существует в нотном "словаре", и Сичэнь стоит ничего не понимая. Ведь мертвые всегда отвечают односложно, а больше можно получить, разве что, от позволения вселиться духу в себя и показать. — Кхм. Что же. Как только все оправятся от бойни, нужно будет провести множество ритуалов очищения. Нам тоже стоит отдохнуть, — как ни в чем не бывало протянула Яньли, ощущая тоску и глухую душевную боль соулмейта, ведь тот слышал ответы отца через ее мысли. Пока мысли всех остальных заклинателей земель Пятерых, нет, уже Четверых Великих Орденов, охватывала радостная волна и осознание победы. Солнце пало. А на другом конце Безночного Города разгорались первые страсти между непроходимым болваном в некоторых аспектах жизни и отчаявшимся юношей, который боялся потерять этого болвана.