back to back

      Окраины Рэйнхорна тонули в ядовитой дымке фиолетовой тьмы, стелющейся по жухлой траве длинными зыбкими лентами. В глубине мрака, особенно густо скопившегося между деревьями небольшого пролеска, ревели, выли, срываясь на визгливый хохот, демоны. От их поступи дрожала земля, лавандовым пламенем занимались дома и хибары на пути адского отряда, лилась рекой кровь и летели головы мирных жителей и воинов. Солдат из двух объединённых полков Эсперийской армии в живых осталось около дюжины. Сколько же демонических захватчиков скрывалось за завесой мрака — одним Богам было известно. Но и так было ясно: силы абсолютно неравны. Люций крепче стиснул пальцами щит; пусть и временно лишённый магии, он, возможно, поможет им продержаться ещё немного. До тех пор, пока не наступит новый день, и живительное солнце не наполнит собой каждый уголок города. Рыцари сбились в кучу за его спиной, чтобы сдержать натиск врага прямо перед храмовыми воротами, ощетинившись копьями, мечами и факелами. Тьма приближалась, окружая со всех сторон, вилась в воздухе, словно марево множества курильниц, шептала и вопила им прямо в разум и душу: «Сдайтесь, сдайтесь, сдайтесь!» — Не слушайте зла, благородные мужи! — закричал Люций, когда один юноша выронил меч из ослабевшей руки, и сам, упав, схватился за голову с диким криком, полным боли. — Ваш дух силён, так просто вас не сломить! Но ещё один отчаянный человеческий вопль пронзил ночь, и отголоски паники ропотом прокатились по людям, делая их осунувшиеся лица белее снега. Люций бросил быстрый взгляд поверх крыш, над которыми ледяными кристаликами мерцали далёкие равнодушные звёзды и клубился беспросветный мрак, потом осмотрел тропку, ведущую прочь от храма. Та была пустынна и тиха, но ощущение чьего-то присутствия, близкого, опасного и чуждого, не спешило покидать его. — Это... там... — новый шёпот, всколыхнувший солдатские ряды, тронул и Люция, и он обернулся. От ступеней храма тянулась процессия, состоящая из жриц и клириков, нёсших по свече. Жёлтый огонь, уродливыми тенями ложившийся на их силуэты, делал идущих похожими на скорбных духов, вырвавшихся в мир в канун Самайна. Во главе колонны плавно, но твёрдо шествовала Белинда, покачивая массивным мраморным посохом. Четырёхконечная звезда, скрепляющая её плащ, тускло сияла, еле-еле заметная в темноте. Сердце Люция тревожно забилось, когда она подошла ближе, чтобы встать с ним плечом к плечу. Белинда выглядела... измученной, шаткой, хрупкой после тяжёлых дней непрерывной осады Рэнхорна, кольцо которой удалось прорвать только к исходу четвёртой недели. И магия её тоже то восстанавливалась урывками, то пропадала, то гаснущими искрами вилась у подола платья, из последних сил разгоняя смрад и морок. И сейчас у Белинды магии не было ни капли, как и у самого Люция, словно их обоих питал один божественный родник, над которым сейчас была властна тьма. — Самое тёмное время с всегда перед рассветом, — усталым, надломленным голосом произнесла Белинда. — Если сегодня мы переживём его, то кто знает, может завтра добудем и победу. Люций придержал её, трепетно обхватив чужую ладонь своей. — Милая жрица... Но сказать, чтобы она не смела уходить от него далеко, он не успел. Юркая, вертлявая тварь, резко выскочившая из плотного чёрного кокона и с диким рёвом в мощном прыжке ринувшаяся к ним, к Белинде, принесла с собой хаос. И Люций почувствовал, как тонкие прохладные пальцы выскользнули из его руки, увидел, как ломкая фигурка в сияющей белизне кинулась демону наперерез, и как.. из-за шпилей, флюгелей и крыш брызнул золотом долгожданный восход. Тварь истошно заверещала и осыпалась пеплом. Люций поймал Белинду, почти рухнувшую без сил, в свои объятия, сжал, притиснув к груди. Она слабо погладила его по щеке и прошептала: — Даже самая страшная ночь сменяется днём. Это незыблемость, константа. И сколько бы таких ночей нам не было уготовано судьбой, они все будут иметь конец. Не стоит терять веру так рано... — Истинно так, — тихо ответил Люций. — Истинно так. И коснулся губами её лба.