back to back

      Тренировочное поле было залито солнечным светом и заполнено людьми. Разгорался тёплый осенний полдень, шумный и суетливый, пахнущий порохом, металлом и древесиной. Гвинет вздохнула, одёрнула ткань юбки под пластиной доспеха, схватила простой лук и задрав подбородок, направилась из-под навеса прочь, к дальним мишеням. Слушать спор Хендрика и короля, пришедшего поглядеть на соревнования, ей не хотелось. А ещё раздражала чрезмерная опека приёмного отца, который никак не мог решить: дать добро на её вступление в королевскую гвардию или нет. Гвинет уже не та слабая девочка, с горящими глазами мечтавшая дотянуться до рукояти отцовского меча или тетивы, которой была несколько лет назад. Да, может, горячность ещё и не вышла из неё в силу возраста, но она уже давно крепко стоит на ногах, умеет сдерживать дрожь в устающих пальцах, она сильнее любого своего ровесника. Она может служить, и служить с честью, ведомая мечтой и стремлением. Но почему отец сомневается? Думает, что не хватит храбрости выпустить стрелу в живое существо или человека? О, как бы не так. Гвинет никогда не разделяла принципов Хендрика, что убийство — лишь крайняя мера, она была готова разить врагов насмерть, быстро и молниеносно, не оставляя тем и шанса на спасение. Так почему же?.. — Будь осторожна! — всё-таки крикнул Хендрик вслед, отвлекая от размышлений. Гвинет в ответ раздражённо дёрнула плечом, даже не обернувшись. Послышался вздох, затем бормотание «ну что за девчонка...», и мягкий смех короля. Кто-то из толпы дворян подхватил веселье, и снисходительные смешки посыпались со всех сторон. Гвинет почувствовала, как предательски заалели кончики ушей, гневно взглянула на простой лук, зажатый в ладони, словно он был виновником всех мелких несчастий, и ускорила шаг. Была бы здесь её великолепная Падающая звезда, тогда никто бы точно не посмел смотреть свысока на будущего члена королевской гвардии! Ну да ничего, она всем сейчас покажет, что значит мастерство, используя лишь тренировочное оружие!.. Когда же участники соревнования построились перед рядом мишеней и заняли стойку, Гвинет поняла, что забыла защитную перчатку на правую руку, но возвращаться было поздно, да и, как ей показалось под внимательным взглядом отца, унизительно. И она без промедлений взвела лук. Тетива заскрипела, ладонь, в которую был вложен хвостик стрелы, привычно напряглась — Гвинет застыла, будто хищник на охоте, ожидая отмашки. Наконец короткий, но звучный приказ «Стрелять!» прокатился над полем, не успев стихнуть эхом, и Гвинет отпустила пальцы, с нервным отвращением ощущая, как кожу обжигает болью. Но разве такая неважная боль сможет её остановить?.. Стрела угодила прямиков в яблочко, и на этот раз восхищённые вздохи заменили смех. Гвинет приосанилась и двинулась дальше, к следующим мишеням. ..А когда соревнования были завершены её безоговорочной победой, то пальцы, что так ловко пускали стрелы в полёт, оказались стёрты до сукровицы. Гвинет поморщилась, совершив резкое движение, и тут же спрятала руку за спину, завидев спешащего к ней Хендрика. Но от него не укрылся этот жест, и он мягко шепнул, поравнявшись с дочерью: — Покажи. Раздражающая растерянность оглушающе взметнулась внутри, но Гвинет, поджав губы, робко протянула вперёд раненную ладонь. Хендрик аккуратно подхватил её своими мозолистыми пальцами и потянул дочь за собой обратно под навес. Там он попросил у лекаря, тоже следившего за соревнованиями, глиняную баночку и бинты, а Гвинет так и стояла, наблюдая, как отец, суровый начальник стражи, обычно вечно угрюмый и внушающий страх размахом своих плечей, сейчас суетится, чтобы помочь ей с какой-то царапиной. В груди потеплело, и тяжесть обиды схлынула. Гвинет расслабилась, и вид покрасневшей от ссадин кожи больше не внушал ни раздражения, ни злости из-за собственной невнимательности. Все люди порой ошибаются или допускают промахи, и в этом никогда не было ничего зазорного. Хендрик опустился перед ней на колени, снова взял за руку, и Гвинет, посмотрев на него, всхлипнула, перед глазами помутилось от слёз, благодарных и освобождающих. — Сейчас пройдёт, — забормотал он, окуная пальцы в пахучую белёсую массу, находящуюся в баночке. — Эта мазь обладает поистине целебным эффектом. — Угу... — кивнула Гвинет, прыснув, когда прикосновение щекоткой легло на содранную ладонь. Отец улыбнулся тоже, и его взор покинула тревожная тень.