***
Дверь с шумом захлопывается, заставив вздрогнуть всех, кто остался в аудитории. Лиза, смахивая слезы с глаз, бежит, как подсказывает чутье, в правильном направлении. Соленая вода смывает с лица косметику лучше любой мицеллярной, и это доказано — экспериментально и только что. Сознание возвращается только у зеркала женского туалета. Рыжая смотрит на свое отражение и морщится: красные глаза на опухшем от слез лице; разводы туши и остатки тональника только уродуют — хочется избавиться от них немедленно; кожа кажется бледнее обычного — тонкая, фарфоровая, уже с трещинами: еще чуть-чуть, и разобьется на мелкие осколки. Острая ухмылка. Рыжая трет рукой нос, размазывая остатки грима. Отражение вызывает лишь жалость и отвращение. Ладони плотно прижимаются к лицу, глаза закрываются и плечи снова дрожат от накрывшей новой волной истерики. Это лишь временные трудности. Ладони отрываются от лица и пальцы мертвой хваткой цепляются за край раковины. Красные глаза смотрят на отражение с ненавистью и вызовом. Оскал — пугающий, неестественный, дикий. Девушка шмыгает носом, и через четверть минуты все мышцы расслабляются: голова медленно опускается вниз под собственной тяжестью и взгляд устремляется на побелевшие пальцы. — Почему… — шепчет рыжая из последних сил, — почему я занимаюсь этим? — брови сдвигаются ближе к переносице. — Почему делаю то, что вызывает у меня неприязнь и ненависть — к людям, жизни, себе… Почему общественное мнение имеет такое большое значение для меня — настолько большое, что я готова ему повиноваться, следовать за ним, даже если этот путь не вернет меня обратно; даже если это разрушает меня, мои планы и жизнь… Разве я этого заслуживаю? А как же «гни свою линию, чего бы это ни стоило»? Черт, слишком дорого… Дверь за спиной скрипит, и этот звук заставляет замолчать. Свинцовые веки опускаются — никаких сил не остается, чтобы поднять их. Руки перекрещиваются и пальцы мертвой хваткой сжимают предплечья. Лиза закусывает губу и ощущает металлический вкус во рту. Чувствует, как нежные руки обвивают плечи, увлекают в объятия. — Все это не приносит мне удовольствие… — шепчет она в грудь подруги, чувствуя, как ногти через кофту впиваются в кожу и оставляют глубокие следы-полумесяцы. — Что меня здесь держит? Почему бы мне не забрать документы и уехать — просто так, в никуда. Сегодня же. Сейчас же! Есть хоть одна причина задержаться в этом городе хотя бы на полгода?.. Рыжая слизывает языком дорожку крови с губы и вздыхает. Она пытается подавить в себе вой отчаяния и боли — вой такой, что услышал бы каждый: если не на ближайшей планете, то точно в соседнем корпусе. Пальцы Лин-Лин перебирают колючки-волосы, что находятся в плену резинки-пружинки. Девушка целует Лизу в лоб и прижимает подругу крепче. — Все скоро закончится, — шепчет одногруппница, и Бэт, нахмурившись, отстраняется. — Давай только без лжи во спасение, — ее губы складываются в тонкую линию. — Не буду, — Алина кивает и вытягивает руки, принимая собеседницу обратно в объятия, и та возвращается. — «Все будет хорошо» — не самое лучшее утешение… — Согласна, — рыжая шмыгает носом, сцепляя пальцы рук на лопатках подруги. — Поэтому скажу так, — Лина невесомо проводит подушечками пальцев по выбритому виску подруги, пробуждая рефлексы, и Лиза ежится, — я не знаю, что будет дальше, но проживу это вместе с тобой, и не так уж и важно, где ты будешь: с нами или где-то в другом месте — мы все равно останемся вместе. Но если ты задержишься здесь хотя бы еще на полгода — докажешь свою силу и начнешь уважать себя еще больше; не захочешь находиться здесь — все поймем и не осудим, хотя и будем скучать. Лиза отстраняется, чтобы посмотреть в глаза собеседницы. Алина складывает губы в тонкую линию и кивает, подтверждая свои слова. Бэт опускает подбородок ниже, чуть сводит брови, задумавшись. Да, жизнь, конечно, та еще сука, но почему бы не попробовать играть дальше, но уже по своим правилам; смотреть на все под другим углом - своим, особенным вектором — единственно правильным для себя. И тогда все точно станет легче и лучше. Да и Лизе ли не знать — смена города не аннулирует все проблемы, да и от себя не убежишь, даже если ты мастер в этом деле. — Уехать — значит сдаться. Рыжая улыбается — первый раз за несколько дней. Смахивает с лица одинокую слезу и выдыхает — выталкивает из грудной клетки все горести и переживания. Алина берет лицо подруги в свои ладони и целует в нос. Они обе знают, что только что не прозвучало ни намека на ложь — все точно так, как они сказали: себе и друг другу. Струи холодной воды змеями обвивают ладони, касаются лица и обжигают; они же приводят в чувства, делятся частью силы и даруют иллюзию спокойствия. Плечи обнимает вера в то, что все наладится — рано или поздно, так должно быть по законам жанра. Когда от косметики не остается и следа, Алина протягивает подруге ее рюкзак — так нелепо оставленный в аудитории, в которую рыжая не вернется сегодня. Лиза благодарно кивает и заправляет за ухо медную прядь. Одногруппница снова обнимает девушку и выдыхает, на себе ощутив ее успокоение. — Идем? Лин-Лин берет ледяную от воды и стресса ладонь девушки в свою руку и тянет ее вниз по лестнице. Лиза хмурится, когда случайно встречается взглядом с Трофимчук: женщина останавливается между этажами и следит за студентками; рыжая же, опустив голову, отворачивается — ей не хочется, чтобы Муза видела степень ее разбитости — моральной и физической. Светлана провожает учащихся взглядом, пока те не скрываются из вида. Неосознанно закусывает губу, отгоняя мысли. «Только бы не побежать за ней», — думает преподаватель, цепляясь за перила. Это не ее дело, и вмешиваться в личную жизнь студентов она не станет. Так все и начинается — начиналось, — и теперь женщине это абсолютно не нужно. Лиза — не та, за кем стоит приглядывать. Их ничего не связывает и не свяжет. Так решила Света, и теперь, медленно выпуская из цепких лап перила, продолжает движение вверх.***
— Добрый день, ребятки! Присутствующие в аудитории обернулись. Воронцова, в привычной для себя манере, влетела в кабинет и, остановившись за спиной Попова, опустила на его плечи ладони и наигранно улыбнулась. Сидящая чуть впереди Лина печально посмотрела на одногруппника — по выражению лица куратора понятно: пришла она не просто так и не в лучшем расположении духа. Парень мысленно чертыхнулся и нахмурился, зная причину появления преподавателя. — Климушка, — она наклоняется к студенту и раскрывает и без того большие глаза шире, — где ты сегодня был на первой паре? — Кровь сдавал, — начинает оправдываться парень, предполагая, что женщина все же знает ответ на свой вопрос, — я же донор. Попов закатывает рукав кофты и демонстрирует преподавателю бинт. Куратор хмурится, чувствуя, как ее решимость тает на глазах. — Этим можно заниматься не во время пар? Брови женщины сдвигаются ближе и слегка изгибаются — она чувствует, как теряет авторитет перед последними студентами, но старается скрыть свою растерянность. — Нет, Анастасия Михайловна, — Марина решает, что больше не в силах оставаться в стороне, — я-то уж точно знаю, что кровь доноры сдают до десяти утра. Куратор переводит взгляд на студентку, проводит языком по нижней губе и тихо выдыхает, пытаясь вернуть самообладание. Выпрямляется, но ладони с плеч парня не убирает — хорошая опора. Женщина переминается с ноги на ногу и снова расплывается в улыбке — теперь беззаботной, искренней, даже детской, несмотря на свой не совсем юный возраст. — Как вообще ваши дела, котятки? — ее голова наклоняется набок. — Давно мы с вами не общались. Рассказывайте, что нового? — Да вот, — Алина обводит кабинет экологии взглядом и хмыкает, — новые дисциплины… — Стараемся держать хвост пистолетом, — Марк подмигивает и опускает ладонь на спину Бэт. Лиза лишь хмурится; нервно сглатывает, но молчит. Скоро пары закончатся, и тогда можно будет уехать на квартиру или в бар — куда угодно, лишь бы побыть в одиночестве, наедине с мыслями. Уголок губ незаметно ползет вверх — намек на улыбку; остается лишь ждать. Телефон в кармане вибрирует, оповещая о новом сообщении. Девушка вздрагивает, почувствовав на плече еще одну, тяжелую, но мягкую ладонь. — Что случилось? Голос Анастасии Михайловны теплый — женщина неумело пытается скрыть нотки беспокойства. Лиза поворачивает голову и, уперев щеку в сложенные вместо подушки руки, натянуто улыбается. Она точно знает — все это очередная партия, и женщина не лучший игрок; ничего не стоит ее переиграть. — Просто не выспалась, — отвечает рыжая и почти не лжет. Куратор понимающе кивает и проводит ладонью по позвоночнику студентки. Возвращается за спину Клима и переводит взгляд на старосту: Андреева, распинаясь, дает полный отчет о пропустивших первую пару, и несколько ребят одаривает Аню презрительным взглядом. — М-да, — Рена цокает языком почти над ухом подруги, — здесь должен быть мем про лучшую старосту, которая поможет и не сдаст. Лина усмехается, но молчит — знает, девушке не нужны одобрение и союзники. Студентка лишь откидывается на спинку стула и чуть покачивается. С минуты на минуту должен быть звонок на последнюю пару, но куратор продолжает ненавязчивую беседу с желающими. Лиза достает из кармана телефон и закатывает глаза: сообщения от старого знакомого, который в очередной раз объявляется не в самый лучший момент. Девушка отключает аппарат и глухо вздыхает. — Кстати, — Анастасия Михайловна протягивает руки Климу и рядом сидящей Ксюше, — наслышана о ваших победах, поздравляю. Женщина одобрительно кивает и расплывается в улыбке — откровенной, приятной, душевной. Ребята настороженно жмут ей ладони и хмурятся, когда куратор направляется к выходу: раньше ее не особо волновали успехи студентов, а в спорте особенно. Друзья обмениваются немыми вопросами во взглядах и усмехаются. Звонок. — Добрый день. Анастасия Михайловна буквально врезается в Светлану Эдуардовну и слегка этому смущается: мнется в дверном проеме, когда коллега обвивает ее плечи и увлекает обратно в аудиторию. Преподаватель экологии усаживает партнера на край компьютерного стола и задает несколько вопросов — тихо, слышит их лишь Воронцова — ее щеки становятся пунцовыми, но женщина, держась из последних сил, кивает. Трофимчук, обернувшись через плечо, окидывает кабинет удивленным взглядом. — Настюш, твои, что ли? — колкая улыбка, ледяной взгляд останавливается на рыжем ежике волос. Марк, увлеченным поведением преподавателей, подпирает голову ладонью и пихает в бок подругу; легко усмехается, становясь не совсем случайным свидетелем общения коллег — зрелище на редкость увлекательное. Парень, словно мартовский кот, расплывается в двусмысленной улыбке. Женщины обмениваются загадочными взглядами и полуулыбками, и создается впечатление, что коллеги имеют что-то общее, кроме совместного преподавания химии студентам-недоучкам — какой-то общий секрет, большую тайну… — Если бы не знал, что у Насти есть муж и ребенок, принял бы их с Эдди за любовниц. — Не нравится она мне. Рыжие брови сдвигаются ближе к переносице. Девушка нехотя поднимает тело со стола и разворачивается к преподавателям. Марк обнимает подругу за плечи и упирается острым подбородком ей в плечо. Зеленые глаза девушки пробегают по куратору: смуглая, волосы цвета темной вишни собраны в неаккуратную косу и не затрагивают чуть отросшую челку, невысокая и мощная, с нотками грации в движениях; живое лицо с пухлыми щеками — больше принадлежащее ребенку, чем женщине в районе тридцати. — Эдди? Бровь Марка вопросительно изгибается. Парень машинально хмурится, не отводя взгляда от преподавателя. В памяти всплывают высказывания подруги о том, что это — Муза, и согласиться с этим он не может: все та же идеальная укладка, что и при первой встрече в темном коридоре, тонкие ноги окутаны темно-синими джинсами на низкой посадке, голубая рубашка аккуратно заправлена и расстегнута на две верхние пуговицы, на плечах — большой черный пиджак, что подчеркивает стиль и хрупкость женщины. — Настасья, — Лиза отвечает так, чтобы слышал только друг. Ее губы почти машинально складываются в тонкую линию; девушка, наполнив легкие воздухом, перестает дышать. Концентрируется на преподавателях, буквально контролирует их взглядом. — Мои, — с гордостью отвечает куратор и кивает. — Ну, Светлана Эдуардовна, как ведут себя мои котятки? Не сильно проказничают? — Она кажется уж слишком… — Лиза перекидывает одну ногу через другую, — наигранная, что ли. Двуличная. Постоянно пытается давить несуществующим авторитетом, совершенно не пытается войти в положение или хотя бы просто выслушать. Марк пожимает плечами. За полгода учебы пообщаться с куратором практически не удалось: женщина не преподает у своей группы, поэтому контакт со студентами она имеет только через старосту, да и то — только в плане контроля посещаемости. — А мне она кажется милой. — Сегодня и проверим, — отвечает Светлана Эдуардовна на вопрос коллеги, выдержав паузу. Лиза ежится от холода, когда Трофимчук уверенной походкой проходит мимо, огибает ряды парт и усаживается за свой стол. Воронцова остается практически неподвижной: ее руки переплетаются на груди, и преподаватель наблюдает за студентами, их реакцией и поведением: пары коллеги, ее отношение к группам и сосредоточенность вызывают лишь восхищение. — В смысле? Вопрос Клима адресован преподавательнице, и женщина, достав с подоконника чистые листы, откидывается на спинку кресла и расплывается в улыбке. Легко покачивается, перекидывает одну ногу через другую, пробегает взглядом по группе и останавливается на долю секунды на неаккуратной рыжей шишке. — Сейчас посмотрим фильм, — на выдохе произносит женщина и переводит взгляд со студентки на задающего вопрос парня, — по которому напишете тест. Не переживайте, списать не получится: фильма нет в интернете, проверочную придумываю самостоятельно — по пять вопросов на каждую группу, вопросы не повторяются, так что если кто-то заимел ответы от других групп, ребята, — Трофимчук, усмехнувшись, смотрит на коллегу, — у меня для вас плохие новости… По аудитории проплывает волна вздохов и возмущения. Светлана, увлажняя губы, слизывает последнюю помаду и расплывается в победной улыбке. Анастасия Михайловна поправляет косу и отходит от компьютерного стола. — Удачи, — негромко произносит куратор и покидает аудиторию — вероятно, вспоминает про собственную пару. — Извините, — рыжая чуть прикусывает губу, привлекая внимание преподавателя, — а пять получить за этот тест вообще можно? — Можно, — отвечает женщина, выдержав небольшую интригу, и кивает, — все зависит только от вашего желания.***
Получив одобрение, Марина встает из-за стола и забирает проверенный тест у преподавателя. Студентка уверенно лавирует между рядами, раздавая друзьям по несчастью листки. Довольный Клим берет работу в руки и тут же перестает улыбаться. — Пиздец, — тихо произносит парень, и по аудитории пробегает смешок. Трофимчук откидывается на спинку кресла и кривит губы; пальцы почти машинально складываются домиком. Женщина опирается о ручки кресла локтями и с независимым видом гордо вскидывает голову, словно ни капельки не заинтересована в студенческой беседе. — А это как-то исправить можно? — не унимается Попов. — Или переписать… — Ну, Клим, подумай хотя бы немного, — не выдерживает Рена и оборачивается, — если ты сразу после фильма написал тест на… — она вырывает из рук парня тест и усмехается, — два, то позже ты его точно на пять не исправишь. Светлана Эдуардовна переводит взгляд на девушку и одобрительно кивает — некоторые студенты не так глупы и безнадежны, как может показаться на первый взгляд. Она мотает головой в попытках поправить укладку и складывает ладони на коленях. — Для чего мы вообще смотрели этот фильм… — Для общего развития, многоуважаемый Попов, — на выдохе произносит преподаватель. — Но тебе это не угрожает, — дополняет Марк, найдя одногруппника взглядом, — так что не переживай, расслабься. Смех не смогла сдержать даже сосредоточенный преподаватель. Голова наклоняется набок, а взгляд останавливается на близком приятеле рыжей. Сама же девушка, устремив красные глаза в окно, будто пропустила реплику друга: лицо не выражает никаких эмоций. Тонкие брови женщины чуть заметно подались вперед — намек на заинтересованность мыслями студентки. Самообладание возвращается тут же. — Пока до звонка есть время, — начинает женщина, поддавшись в своем кресле вперед, ее четкие черты лица выражают предельную сосредоточенность. — Министерство образования выставило положение по набору участников в научно-исследовательскую конференцию по химии, — часть студентов закатили глаза и нервно перевели воздух, — есть несколько тем, — Светлана посмотрела в монитор, — если кого-то интересует… Спасательный звонок прерывает женщину и дает второе дыхание учащимся. Аудитория становится практически пустой за считанные минуты, задерживаются лишь единицы. Лиза машинально комкает тест и сжимает в кулаке; наполняет легкие воздухом, сжимает губы в тонкую линию, когда бросает лист в урну у двери. Промахивается. — До свидания, — бросает рыжая через плечо будто в пустоту, но преподавательница кивает. — Пока. Рыжий еж волос покидает кабинет последним. Трофимчук снова откидывается на спинку стула и вздыхает. Вероятно, Лиза даже не услышала ее слов о конференции, которые, несомненно, были направлены ей, а не кому-либо другому. Губы складываются в тонкую линию, веки смыкаются свинцовой тяжестью, а из груди вырывается звук — стон облегчения. Настаивать на кандидатуре Светлана не станет, хотя разочарование не скрыть. — Кстати, — Марк берет подругу под руку уже на улице, — что у тебя за тест? — Четыре, — отвечает сухо Бэт и морщится — белый свет раздражает глаза.