Почувствуй себя отличником

down in the forest Если сейчас спросить Илью о том, чего он хочет больше всего на свете, он бы без промедления назвал всего три буквы — «с», «о» и «н» в соответствующем порядке. Бесконечные мысли о загадочных фразочках Фила не давали пытливому уму рыжика никакого покоя. Он снова и снова прокручивал один эпизод, повторяя ключевую комбинацию слов. Поведение одноклассника слишком сильно озадачивало его — прежде Черных ни-ког-да себя так не вел. Сначала мальчишка высунул из-под одеяла одну ногу, моментально почувствовав холод. Поморщившись, он спустил и вторую, в конечном итоге сев на кровати. Часы показывали шесть утра, и Муромов пробормотал, обращаясь то ли к себе, то ли к кровати: — Ну и какого хрена я так рано встал? Фил все еще спал — его рука с электронными часами — именно по ним Илья определил время — безвольно свисала с кровати, давая сомнения насчет жизнеспособности своего хозяина. Рыжик спрыгнул с кровати и, не удержавшись, ткнул пальцем в щеку Черных. Она оказалась такой же мягкой, как среднестатистическое маршмеллоу, и парень довольно зажмурился, сладко улыбнувшись. Это было странно, но безумно приятно. Вспомнив, ЧТО он сейчас делает, Муромов резко отдернул свою руку и вернулся к своей кровати. Его сегодняшний внешний вид составляли простые черные джинсы и зелёная рубашка, наспех застегнутая ну уж совсем криво — ряд пуговиц съехал вниз, из-за чего воротник оказался расстегнутым. Ловким движением, которое наверняка было отработано годами, Илья заправил непослушную челку за ухо и вышел из комнаты, выбив дверь тяжелой подошвой. После такого он сильно засомневался в том, что замок будет закрываться, а, соответственно, чуть позже за рыжим недоразумением придет комендантша и открутит ему что-нибудь помимо хрупкой шейки. В корпусе царила полная тишина — все еще спали. Изредка из комнат доносилось приглушенное сопение или звук открывающихся дверей, из-за чего Муромов постоянно вздрагивал, однако упорно продолжал идти вперед, намереваясь дойти до конца коридора. Дверь распахнулась с легким щелком, который в кромешной тишине показался самым громким звуком, и в лицо Илье пахнуло ледяным ветром. Зажмурившись, он всё-таки вышел наружу, тут же надев на себя толстовку из рюкзака — пригодилась. Помахав руками для своеобразной «зарядки» и согревания, мальчишка устремился в лесную чащу, собираясь немного прогуляться до занятий. Конечно, это было запрещено общелагерными правилами, но, как часто надзирательно говорила Мария Степановна, «дуракам закон не писан». На голову стремительно упала сосновая шишка, больно ударившись о затылок. Мальчишка тихо чертыхнулся и ускорил свой шаг. Под ногами тихо шуршала трава, мокрая от утренней росы, поэтому тонкие тканевые кеды намокли если не моментально, то очень быстро. Запах хвои умело перемешивался со свежестью, образуя невообразимый и головокружительный аромат, аналогов которому не было однозначно. Спать больше не хотелось, да и зачем? Илья застыл на опушке, ярко освещаемой только-только вставшим солнцем, и мягко улыбался. Он улыбался редко, обычно ядовито ухмыляясь, дабы скрыть свои эмоции, но сейчас все было настолько хорошо… Мальчишка настолько был погружен в собственные мысли, что не заметил шелеста за спиной, но вскоре почувствовать приближение кого-то инородного удалось — чьи-то ладони осторожно накрыли его глаза. — Ты ведь знаешь, что маленьким мальчикам нельзя гулять по лесу одним? Вкрадчивый голос у самого лица заставил Илью задрожать и застыть ещё сильнее. Если бы он сделал так на выставке восковых фигур, то отличить его от собратьев было бы нелегко. — Да еще и нарушаешь правила, ай-ай-ай… Ты меня боишься, верно? — Черных, кончай со своими шуточками! — разозлённо выкрикнул рыжик, разом сбрасывая руки своего одноклассника с собственной мордашки. — Но-но-но, не горячись, — Фил поднял руки вверх, делая вид, что сдается. — Нарушительница правил, блин… Вот посадят тебя в тюрьму или на бутылку, вспомнишь слова старого меня! Илья едва сдержался от того, чтобы хорошенько не огреть блондина по голове чем-нибудь тяжёлым. Они стояли друг напротив друга в странном молчании — сейчас вокруг не существовало ни одного живого звука, и даже птицы на массивных ветках деревьев словно перестали трещать. — Знаешь, Илья, иногда ты напоминаешь мне огонь, — задумчиво произнес Фил, глядя в самую глубину зеленых глаз. Тот зябко повел плечами и нервно сглотнул — Черных редко называл его только по имени без «Илья-свинья» и так далее по списку. — Это потому, что я такой горячий? — высокомерно задрав нос, осведомился тот. — Нет, это потому, что ты такой же рыжий, вспыльчивый и быстрогаснущий, — ехидно пояснил блондин, ловко уворачиваясь от карательного подзатыльника вконец раздосадаванного рыжика. — Я, вообще-то, пришел сюда по настоянию нашей уважатамой вожамой… Уголки рта Ильи невольно поднялись вверх. Услышала бы она сейчас то, что совершенно случайно сказал мальчишка, они бы избили Фила вместе, труп культурно спрятали бы под стройной сосенкой и «тили-тили, трали-вали, мы блондина не прибили, мы его не закопали». Дальнейший путь до лагеря был проделан в полном молчании — собеседники из них были явно «ну такое себе», да и извечное напряжение, царившее в их отношениях, не давало никаких надежд на светлое и счастливое будущее в домике с радугой, семью детьми и восемьдесят одним хомячком. Едва завидев парочку, Мил нахмурилась и отвесила рыжику несильный, но ощутимый щелбан. Тот тихо ойкнул и обиженно пробурчал: — А других мер воспитания у вас нет? — Для таких своевольных и гордых леди, как ты — нет, — отрезала девушка. Сраженный таким точным описанием своего одноклассника, Фил восхищённо присвистнул и самым наиехиднейшим способом улыбнулся медленно, но верно закипающему Илье. — Начнем с основного — что заставило тебя уйти в такое время? — без предысловий начала Мил, вопрошающе уставившись на Муромова. Тот закатил глаза и лениво произнес: — Посвети мне фонариком в лицо, как это делают в самых остросюжетных сериалах «Первого канала», и я с удовольствием выложу тебе всю информацию, уж поверь. — Шутки вздумал шутить? — не разделив его веселого настроения, прошипела девушка. — А розовых наручников тебе не надо, м-м-м? Не ответишь — пойдем на допрос к директрисе. Там у нее и фонарик, и наручники, и электрический стул… Поняв, что вожатая вряд ли шутит, Илья тихо вздохнул и произнес: — Я захотел погулять. — Это в шесть-то утра? — недоверчиво поинтересовалась та. — Плохое алиби, дорогуша. Лицо мальчишки тут же перекосило от последнего слова, однако он сделал бесстрастное лицо и продолжил, иногда сбиваясь: — Ну-у, в общем-то, да… Природа, лес… А с отрядом толком не погуляешь… — Окей, парень, я сделаю вид, что тебе поверила, а ты сделаешь вид, что ничего не было. Идет? — Конечно, — тут же согласился Илья — более выгодного предложения ему не светило вообще. Он поспешил уйти от вожатской как можно дальше, и единственным осуществлением данного плана был поход в столовую. Гомон воспитанников и звон посуды гласил о том, что завтрак был в самом разгаре. Плюхнувшись на свободный стул за столиком своего отряда, Муромов начал поедать манную кашу с каким-то странным упорством, напрочь забыв о том, что с детства ее ненавидит. — Какие лю-ю-юди… Он оторвал свой взгляд от тарелки, и это чуть не стало его роковой ошибкой — мальчишка тут же закашлялся, наверняка подавившись. Напротив него сидел Алексей Тихонов — один из тех кадров, которые постоянно набивали невинным людям лица, превращая их в завариваемое пюре «Ролтон». Причем, судя по пострадавшим, в пюре «Ролтон» в сухом его виде. — Заткнись и жри, — неприязненно процедил Илья, вернув взгляд в полупустую тарелку. Желание есть исчезло вместе с желанием вести себя адекватно особенно после того, как рядом с Тихоновым был замечен Фил с очень вредным видом. Несложно догадаться, откуда весь отряд знает о их маленькой тайне! Муромов настолько сильно сжал ложку, что та согнулась пополам и, не выдержав такого позора, разломилась на две части. В расстроенных чувствах бросив ее обломки на стол, Илья задвинул за собой стул и устремился на выход — скорее, скорее, лишь бы не видеть их злые и противные лица лицемеров…