Почувствуй себя отличником

Абсолютную тишину, стоявшую в тот день в классе, прерывал лишь шелест страниц. Хлопья мокрого ноябрьского снега за окном валили как из ведра, покрывая землю и асфальт грязно-белым цветом. Тусклый свет в классе, на лампочки в котором явно скупилась администрация школы, едва ли освещали задние парты, где, собственно, и выгодно расположился небезызвестный нам Черных Филипп Сергеевич. Он откровенно скучал, пытаясь забросить учебник геометрии в мусорное ведро, и был занят далёкими от урока мыслями — Муромов не спешил посещать учебное заведение в который раз. Во «ВКонтакте» рыжик отвечать не спешил, да и в принципе его коммуникативные возможности оставляли желать лучшего — одна лишь страничка в ВК, скупой на фотографии Инстаграм и номер телефона. При этом всём к последним двум средствам связи Фил доступа не имел, и бесился с этого вдвойне. В последнее время Черных заметил за своим другом странную тенденцию — тот максимально сильно старался избегать блондина в школе (если вообще приходил в эту самую школу) любыми способами, не посещая большинство уроков, где они могли бы свободно общаться. Даже в конце учебного дня Илья не всегда был откровенным и убегал сразу же после звонка, вызывая у Фила еще больше подозрений по поводу своей жизни. Все изменилось в одночасье — абсолютное доверие перешло в подозрение. Да, поначалу Фил полагал, что дело в том, что Муромов заболел или что-то такое, но две недели для простуды это явно слишком много. Илья не отвечал в ВК, хотя Черных прекрасно видел, что тот читает его сообщения, и это еще сильнее выбивало блондина из колеи, настраивая на самые плохие мысли. Возможно, тот просто хотел свести их общение на нет, но он мог хотя бы сказать о таком решении и объяснить его. Изо дня в день Фил терялся в догадках, мучаясь от гнетущей пустоты на задней парте рядом с собой, и он ничего не мог с этим поделать, раз за разом испытывая чувство вины. Да, их отношения не были идеальными с самого начала, но… Фил злился, грустил и убивался из-за какого-то вечно растрепанного рыжеволосого солнца, чьи янтарные глаза он каждодневно мечтал увидеть рядом с собой. В конце концов, послав Муромова к чертовой матери и польщая этим чувство собственного достоинства, Фил отправлялся домой из школы, послушно отсидев там семь уроков. Зима медленно и постепенно вступала в свои права уже сейчас, засыпая только-только опавшие листья уже порядком подтаявшим снежком. Хмурые тучи только дополняли эту картину, наводя одну лишь грусть. Благо, один пунктик был Филу нипочём — холодный воздух не пронзал его ознобом благодаря свитеру под сравнительно теплой паркой. Глаза блондина отражали темное небо, впуская его цвета в необыкновенно синие и грустные глаза. Черных своевременно вспомнил про поручение купить хлеб от старшей сестры, которая должна была заехать к нему домой, и вздохнул, направившись в ближайшую «Пятерочку». Вызывающие красно-зеленые огни будто бы намекали на то, что ходить сюда в здравом уме не стоит, но переться сто метров к нормальному торговому центру с массмаркетами было явно лень. Контраст между холодной улицей и теплым помещением сказался сразу — щеки покрылись плотным румянцем. Быстро-быстро передвигаясь между полок с товаром, Черных схватил с полки первую попавшуюся на глаза булку, по внешним сходствам отдаленно напоминающую батон, пробежался мимо стендов с газировкой, цапнув оттуда энергетик, и рванул к кассам, молясь Аллаху на отсутствие очередей. На кассе происходила неожиданная возня. До слуха блондина доносились лишь обрывки диалога, но и этого было достаточно для того, чтобы понять, что был пойман юный школьник, который явно не был профессионалом в воровстве. — Сейчас ты либо добровольно вывернешь карманы, маленькая шпана, либо с тобой будут разбираться менты в участке! — Завались, карга старая, — брезгливо отвечал тот, не скрывая собственного раздражения. — Да как ты смее… Заинтересованный блондин приблизился к кассам, вливаясь в общую толпу людей, наблюдающую за перепалкой. Разъярённая продавщица, похожая в тот момент больше на свинью, и какой-то подросток. Чем сильнее парень всматривался в этого девианта, тем больше было осознание того, КТО перед ним стоит. Фил сощурил глаза, не в силах произнести ни единого слова. Это был не его Илья, а будто бы совершенно незнакомый, чуждый ему мальчишка. Темно-медные патлы волос скрывали лицо, перепачканная толстовка, — это в три-то градуса на улице! — прятала в своих больших карманах ладони, а огромный синяк на переносице, не в силах скрыть который была даже челка, вдобавок со струйкой крови дополнял образ своего хозяина. Этот хрупкий и бедный мальчик, прежде гордый и своевольный, сейчас опустил плечи, крепко сжимая в руках сворованный «Сникерс». Что-то пробормотав про глупое рыжее отродье, Черных шагнул вперед под наблюдением изумленных зрителей сего действа к кассирше, которая, судя по выражению ее лица, хотела вытрясти из мальчугана все, что можно было продать, включая его внутренности. — Опустите мальчика, — сейчас блондин был напряжен как никогда, дерзко смотря в глаза незнакомой для него женщине. — Я оплачу все, что он взял. — Вот еще! С каких это пор мне будут приказывать маленькие бестолковые дети? — тучная кассирша еще сильнее сжала ворот кофты Ильи, а вместе с ним сжалось и сердце Фила. — Этот уголовник сначала откроет передо мной все свои карманы, а потом его заберет наряд легавых прямо в детскую колонию, куда таким как он и следовало бы отправиться! Чертыхнувшись и мысленно послав своего друга к чертям собачьим второй раз за этот день, Черных протянул женщине порядком измятую купюру достаточно крупного номинала. — Этого хватит, чтобы вы перестали мучать ребенка? — очень тихо осведомился Фил и тут же отвесил Муромову несильный подзатыльник. И без того тонкая линия губ последнего уменьшилась ещё сильней, и тот презрительно фыркнул. — Ты решил поиграть в благородн… — начал было он, но синеглазый перебил его очень грубым образом: — Закрой рот и не нарывайся на новые неприятности, пожалуйста. Кассирша, очень довольная тем, что Фил отчитывал этого шкодливого школьника прямо на кассе, не собираясь жалеть его, лениво протянула: — Мне твой цуцык не нужен. Забирай. Цепко ухватив сопротивляющегося Илью за худое запястье, Черных пулей вылетел из магазина, напрочь забыв про батон и таща этого несносного мальчугана за собой. Тот покорно молчал, вышагивая вслед за неожиданным для себя спасением, но в один момент своего путешествия по улицам Санкт-Петербурга не удержался: — Ну и зачем ты это сделал? Тебе что, не жалко? — Жалко у пчелки, а я просто не хочу, чтобы ты искал на свою задницу очередные приключения, — напряженно проговорил Фил. Он понимал, что сейчас не было никакого смысла спрашивать Муромова о том, что послужило такому поступку — мальчишка выглядел слишком измученным и его состояния не скрывало даже напускное равнодушие. На улице Черных поподробнее рассмотрел лицо рыжика и пришел к неутешительным для себя выводам. Неестественно красное лицо, явно намекающее на повышенную температуру, впалые щеки, огромные синяки под глазами от отсутствия сна и царапины. Царапины были везде, включая руки; маленькие, большие или средние, они так или иначе наводили Фила на мысль о том, что либо Муромову регулярно и переодично «украшали» личико, либо тот занимался селфхармом, взахлеб насмотревшись депрессивных видео от двенадцатилеток. Блондин почувствовал, что по телу Ильи только что пробежала не просто легкая дрожь, а самый настоящий озноб. Ещё раз недовольно посмотрев на многострадального рыжеволосого мальчишку, Черных стянул с себя куртку и быстро набросил ее на плечи поначалу отпирающегося от помощи одноклассника. — Я вызвал такси, — коротко сообщил он. — Ну и куда ты собираешься меня отвезти, маньяк-педофил? Последние слова пробудили в сознании Фила очень сильные воспоминания, которые чуть ли не заставили его разрыдаться прямо на улице. — Уж точно не к тебе домой, — скептически заметил он. — Я боюсь, что ты умрешь в какой-нибудь подворотне, поэтому… — А если я не хочу? Илья скрестил руки на груди и исподлобья посмотрел на своего «спасителя». — Твои «не хочу», — Фил сдавил его руку еще сильнее, и рыжик тихо ойкнул, — меня не волнуют. Я, бл… ин, вижу, что тебе плохо, и перепирательства со мной сейчас доведут мою нервную систему до предела, и я точно сдам тебя мусорам! Так что выбирай — либо мой дом, либо кутузка. Илья молчал, смотря в асфальт настолько пристально, что Фил несомненно подумал о расстройстве его психики, если она вообще была. — Хорошо, — сквозь зубы процедил Муромов, изливая при этом всю свою токсичность. — Я согласен. — То есть без шантажа согласиться было нельзя, да? Обязательно искать поводы, чтобы ты не упирался? — Да, — рыжик продолжал трепать нервы Фила всеми возможными способами, поэтому последний благоразумно решил не развивать этот диалог. В этот момент как раз подъехало такси, не оставляя никаких шансов на дальнейшие споры и ссоры. Ехали, естественно, молча — Муромов делал вид, что ему крайне интересна трасса за окном, а Фил разглядывал один и тот же мем уже десять минут, все это время трудолюбиво нажимая на «лайк». Таксист выглядел не менее угрюмым, и обстановка в машине накалялась до предела. Спасти ее не могли теперь ни песни шансона, ни писк ведущей какой-то «юморной» передачки. Илья заснул — это Фил понял на пятнадцатой минуте путешествия, когда рыжик слишком сильно склонил свою голову. Черных мельком коснулся его лба тыльной стороной ладони и почувствовал сухую и горячую кожу. Да, у Муромова явно была температура, и при этом совсем не маленькая. Мальчишка громко кашлял, и Фил еще сильнее обнял его. До дома оставалось немного — впереди уже виднелось начало леса, где и находился дом блондина. Он стал самостоятельным и независимым после шестнадцатилетия, после которого повсеместно с дееспособностью у него появилось и наследство от двоюродной бабушки — женщина оставила внуку загородный дом-коттедж в качестве «оплота для будущей семьи». Семьи у парня, конечно же, на горизонте не предвиделось, зато и без нее все хорошо было. Машина остановилась слишком резко, заставив Фила нервно дернуться, но от этого его рыжеволосый друг даже не думал просыпаться — он все еще спал, мирно положив голову на стекло окна автомобиля. Поблагодарив водителя вдобавок еще и чаевыми в двойном размере, блондин, недолго думая над своими действиями и сомневаясь в их адекватности, подхватил Илью на руки и понес его в сторону дома. Он был легким, чертовски легким, и сквозь тонюсенькую кофту, — куртка Фила слетела с мальчишки еще в машине, а надевать ее уже не имело смысла, — без особых усилий прощупывались все двенадцать пар ребер. Черных «с ноги» раскрыл дверь, поднялся на второй этаж и уложил Илью на свою кровать, наблюдая за сбивчивым дыханием парня. Стараясь не будить Муромова своими действиями, блондин лишил его грязной толстовки и не более чистых джинс — вещи отправились в стирку, а на замену им пришли чуть большие по размеру шорты и футболка. Фил бережно накрыл Илью одеялом и спустился на кухню, чтобы поставить чайник. Рыжик и его поведение очень сильно пугали его, и парень намеревался выяснить, что именно произошло, хотя он уже смутно догадывался о причинах произошедшего. Уже привычным для себя изящным движением он выхватил телефон из кармана, а через несколько секунд произнес: — Да, привет. Почему звоню? Мне очень нужна твоя помощь.