Почувствуй себя отличником

Несмотря на Фила, так внезапно ворвавшегося в заурядную жизнь обычного мальчишки, серые и абсолютно идентичные дни все еще заменяли друг друга. Противный ноябрь стремительно сошел на нет — стужи декабря бесцеремонно вступали в свои права уже осенью, и жители Санкт-Петербурга успели свыкнуться с изменениями климата. Правда вот, этот день не задался с самого утра. Илья проснулся с легкой тошнотой и последующим головокружением. Вчера его хорошенько приложили об стенку, и он чувствовал себя очень нехорошо. Фил спал рядом, и лишь изредка его носик вздрагивал при медленных вздохах. Рыжик улыбнулся и с неимоверной осторожностью запустил руку в мягкие золотистые волосы, преодолевая при этом легкую слабость, надежно сковавшую его тело. — Доброе утро, — прошептал Муромов, практически бесшумно спрыгивая с кровати на холодный пол. Он знал, что Фил проснется где-то на полчаса позже, и решил воспользоваться таким удачным моментом в своих корыстных целях. Мальчишка поправил цветной полосатый носок, слегка сползший с ноги во время сна, и на цыпочках, как самая грациозная балерина, дошел до первого этажа, без проблем преодолев даже самую сложную часть своего пути — поскрипывающую в некоторых местах лестницу. Рыжик подошел к кухонной плите и игриво прищурился, сохраняя загадочную полуулыбку на губах. Через несколько минут от сковородки пошел пар и были слышны звуки шкварчащего масла, а вскоре над стеклянным блюдом возвышалась высокая гора оладий, гордо названная «Эверестом». С вершины этой «чудо-горы» стекала медовая река, в которую Муромов без зазрения всякой совести окунул палец. Он на какое-то время залюбовался солнечными переливами в волшебной золотистой жидкости, поэтому пропустил звук, оповещающий о том, что хозяин дома в который раз неудачно съехал по перилам и лбом налетел на стенку. Черных, с тихими ругательствами прижимая к голове холодную железную ложку, подошел к Илье сзади и тихо поинтересовался: — Балуешься, ребенок? В кои-то веки рыжик не упал, а просто вздрогнул от испуга. Он медленно развернулся к Филу, и последний, ухмыляясь, мысленно отметил, что по губам и подбородку юного криминального авторитета стекает самая что ни на есть улика — сахарный мед скидывал и без того детскому личику несколько лет возраста. — Вот Энн Хэтэуэй, — Черных обратил на Илью взор своих ледяных глаз, — пьет кровь младенцев для того, чтобы становиться моложе. Ты, видно, ведьмочка рангом пониже, поэтому лопаешь мед. Фил довольно улыбнулся и, пройдясь подушечкой пальца по пунцовой щеке Ильи, смазал с нее следы преступления. Он ловко ухватил край верхней оладьи и потянул на себя, едва не разрушив произведение искусства. — Ты пчела, я пчеловод, блин, — Илья убрал липкие остатки влажной салфеткой и сам откусил часть от своего кулинарного шедевра. — Я не понимаю, зачем тебе столько сахара, — удивлённо воззарился на Муромова Фил, наблюдая за тем, как тот обильно смазывает оладушки вареньем. — Ты и так сладкий мальчик, да ещё и ешь, как не в себя… Илья закашлялся, подавившись, и чуть не украсил скатерть коричневыми кофейными разводами. Он рывком поднялся из-за стола, всё-таки расплескав напиток из кружки по столу, и бросил: — Я иду одеваться. Фил пожал плечами, скептически фыркнув — он достаточно быстро привык к таким резким перепадам настроения у Ильи, и уже ничему не удивлялся, поэтому преспокойно продолжил есть оладьи, запивая их чаем. Рыжик же почему-то сильно злился и вновь попытался нормально надеть джинсы, но всякий раз его действия успешно заканчивались провалом, что раздражало мальчишку еще сильнее. Мысль порвать этот предмет гардероба к чертям собачьим казалась не такой уж и тупой, но Муромов, к счастью, уже туго затягивал пояс, в кои-то веки попав ногой в правильную штанину. Его вспыльчивость вновь играла с ним злую шутку, дразня всеми способами. Илья поправил рубашку, придирчиво взглянул на себя в зеркало и еще сильнее растрепал рыжие волосы. — Прическа «птичье гнездо», милый? Тебе очень даже к лицу. Фил стоял у двери, плечом подпирая ее косяк, и выглядел крайне недовольным. Илья развернулся на сто восемьдесят градусов, на ходу затягивая галстук на своей тонкой шейке, и негромко ответил: — Во-первых, мне не нравится, когда ты называешь меня всякими противными уменьшительно-ласкательными. Во-вторых, что за тон? — Просто мы опаздываем, — как бы невзначай намекнул Черных, глянув на часы на руке. — Опаздываем на автобус… уже на пять минут. Следующий только через десять, так что можешь прихорашиваться дальше. — И почему ты не сказал раньше? — угрюмо поинтересовался Илья, подходя к двери. — Я думал, что ты сердишься, — пояснил Фил. Он отшагнул в сторону, пропуская друга, после чего вышел и сам. Спускаясь на первый этаж, Муромов чуть не перемахнул через перила, споткнувшись об свою же ногу, но был вовремя спасен своим верным принцем. Мальчишки быстро накинули на себя верхнюю одежду и вышли из дома, спеша к остановке — второй автобус пропустить не хотелось. Щурясь от палящего — для декабря-то месяца! — солнца, Илья нагнулся к идеально белому снегу, намереваясь зарядить в голову Фила снежком, но получил сам, потому что замешкался. Согнувшись напополам, Черных громко смеялся, но мстительная «ответочка» не заставила себя ждать — огромный ком снега, больше подходивший по своим размерам для снеговика, врезался в синюю шапку, в полете сбив ее. Полупрозрачные кристаллики снежинок тут же увязли в светлых волосах, и Фил стал похож на парня из рекламы шампуня. — Ты на Эльзу похож, — неожиданно тепло улыбнулся Илья. Он поднял шапку друга со снега, чуть отряхнул ее и вернул на голову хозяина. Последний показушно надул щеки, но в его глазах по-прежнему играли яркие насмешливые искорки. — Мы опять опоздаем с твоими детскими мультиками, — Фил слегка мотнул головой в сторону остановки, как бы намекая на то, что время не ждёт. — Это не детские мультики! — воскликнул рыжик, ускоряя шаг. — Хочешь сказать, взрослые? — Фил по своему обыкновению ехидно ухмыльнулся. — Извини, конечно, но до взрослых мультиков ты еще маловат. — Я старше тебя! — вспылил Илья. — Три месяца ничего не решают, — категорично заявил Фил. Он пихнул одноклассника в плечо и надменно вздернул носик — блондин не любил те моменты, когда Муромов попрекал его возрастом. Рыжик с раздраженным вздохом закатил глаза и оглянулся на друга. Сейчас тот выглядел взаправду расстроенным — чуть поджатые губы и складка на лбу выдавали его эмоции насквозь. Илья понимал, что в сложившейся ситуации виноват он, и, не секунды не медля, мальчишка чуть коснулся губами розовой от мороза щеки. Он тут же отпрянул, приняв беспристрастный вид, зато Фил удивлённо посмотрел на своего друга и коснулся места поцелуя кончиками пальцев. — Воу, — только и смог произнести блондин. — Мило. — Как многословно, — съязвил Илья. — Доиграешься ведь, несчастный, — Фил щёлкнул друга по веснушчатому носу. — Тогда уж милыми поцелуями в щечку ты не обойдешься. Помнишь, чем платили ведьмаку в одной из занятных интерпретаций этой песни? — Чеканной монетой ведьмаку платили, — нахмурился Муромов. К всеобщей радости и счастью, нужный автобус уже подъехал к остановке, поэтому все разговоры были временно отложены. Стойкое молчание сохранялось и во время поездки — Илья уткнулся в телефон, переписываясь с младшей сестрой, а Фил повторял необходимые формулы по физике к зачету. Правда вот, по выходу из автобуса к крыльцу школы пришлось бежать изо всех возможных сил — до звонка оставалось три минуты. Илья пытался отдышаться во время подъёма по лестнице, перескакивая сразу через несколько ступенек, но особых плодов это не дало. Фил коротко постучал в дверь и храбро произнес: — Елена Викторовна, можно войти? — Да, конечно, — рассеяно ответила та. — Почему вы опоздали? Головы учеников синхронно повернулись к двери, и Муромов не без сожаления осознал, что его только что заметили все остальные. Класс начал тихо перешептываться, то и дело отпуская в сторону опоздавших одноклсссников язвительные комментарии. — Мы… проспали, — нашелся Фил. Он наконец-то вошел в класс, а следом за ним быстро засеменил Илья, нервно сжимающий лямку рюкзака на плече. — Вместе? Мещеряков смотрел прямо в глаза блондина, задавая этот вопрос, и Муромов почувствовал, что в воздухе запахло очередным скандалом. Он промямлил что-то нечленораздельное в ответ на подколку одноклассника, зато Фил, не удержавшись, резко бросил: — Да. От удивления изо рта Сменкиной упал чупа-чупс. Он впечатался прямо в ее домашнюю работу, вызвав у Ильи хоть и кислую, но улыбку. День однозначно был безнадежно испорчен, но не позлорадствовать над Кирой было бы грешным делом — по аккуратно вычерченной климатограмме медленно расплывались чернила ручки. Муромов захотел отвлечься хотя бы на учебу, поэтому не сел за парту к Филу, как он делал обычно, а вернулся на свое старое место. Мальчишка тихо зевнул, прикрыв рот ладонью, и уткнулся в контурную карту, отмечая на ней места добычи нефти. Это увлекательное занятие растянулось аж на два часа, после чего Илья, как «ответственный и примерный ученик», собрал у одноклассников все учебные материалы. Высокая башня, наспех созданная учениками из контурных карт, грозилась рухнуть на голову Муромова в любой момент и опасно кренилась в разные стороны, но он упорно шел в сторону учительской. Что удивительно, за время своего кратковременного путешествия мальчишка ни разу не упал вместе с контурными картами на пол, что он счел небывалым везением и отметил в списке наиболее удачных операций. До конца учебного дня оставалось несколько часов, два из которых были выделены на урок английского, а один — на любой из доступных факультативов. Последним Илья предпочитал времяпровождение в живом уголке — благо, что учитель биологии всегда была на его стороне и отмечала как присутствующего на дополнительных занятиях. Общество хомяков, крыс, кроликов и лягушек было намного приятнее, чем очередной урок с одноклассниками. Вот и сегодня скучающий рыжик лениво помешивал всякую живность в аквариуме сачком для вылавливания декоративных рыб. Те смешно открывали рты и выпускали множество пузыриков воздуха в мутную воду, на замену которой у школы не было то времени, то денег. В голове до сих пор вертелись нагнетающие фразы про не менее нагнетающее ЕГЭ от учителя по английскому, но Муромов был просто не в силах своевременно переваривать всю информацию. Утренняя перепалка с Филом, вызванная из-за какого-то пустяка, Мещеряков… Последний не давал покоя до сих пор, предпочитая осуществлять свои насильственные действия сразу после школы. Илья давно потерял счет тем моментам, когда из его носа начинала алыми дорожками струиться кровь, окрашивая всю одежду в соответствующий цвет. Рыжик был вынужден врать дорогому для него человеку, опасаясь его неуравновешенных эмоций, — казалось, кто бы говорил, — и испытывал от этого сильнейшие угрызения совести. Каждый раз, приезжая домой на два часа позже, он открыто врал, что ходит на английский, хотя сам пытался обработать руки от ран, сидя в ближайшем подъезде полуразвалившейся хрущевки. Мальчишка замазывал безобразные синяки на лице консилером для макияжа, и ни одна его одноклассница, кажется, не могла похвастаться таким выбором тональных кремов на любой вкус и цвет. Он хотел, но не мог ничего сказать, переживая больше за Фила, чем за себя, поэтому каждый день снова и снова падал в грязные сугробы за школой от грубого удара прямо в солнечное сплетение. Эта самоотверженность обходилась ему дорогой ценой, но Илья был готов терпеть все унижения во избежание новых скандалов. Крыса, названная Антоном в честь однокурсника с дополнительных занятий по физике, переползла на стол, острыми когтями ловко цепляясь за одежду. Рыжик грустно улыбнулся и потрепал животное за черным мохнатым ушком. — Всё-таки животные куда лучше людей, — подытожил Муромов. До конца его «рабочей смены» от силы оставалось минут пятнадцать, поэтому он неспешно собрал в рюкзак все свои учебники — мальчишка делал домашнее задание, чтобы оправдать свое отсутствие дома — и толкнул дверь, ведущую в общий холл. Ему нужно было поскорее удрать с занятий, дабы скрыться не только от классного руководителя, но и от Арта. Мальчишка нащупал сосновую шишку, лежащую в кармане рюкзака с самого лета, и невольно прошептал строчку одной из песен, резко пришедшей на ум: — Все, к чему я прикоснусь, я полюблю, как первую весну. Эта шишка, чудесное маленькое творение природы, сейчас лежала в его ладошке и возвращала Илью в тысячи приятных воспоминаний, теплым ветром согревающих сердце мальчишки. Он верил, что это украшение необыкновенного лесного букета является его талисманом, поэтому бережно оберегал ее. Глупо улыбающийся рыжеволосый мальчишка, застывший посреди школьного коридора с чем-то маленьким в руках, выглядел немного странно, но не привлекал внимания из-за того, что шел урок. Опомнившись, он вышел из своеобразного «транса» и вернул шишку в карман, после чего уверенно зашагал в сторону гардероба. Едва «бегунок» куртки успел чиркнуть по зазубринам замка, Илья вылетел на улицу. Холодный ветер жестоко обжигал щеки, и потому мальчишка счёл нужным посильнее затянуть на шее шарф. Нарастающий скрип снега совсем рядом заставил Муромова перепугаться и вовремя попятиться назад — в следующую секунду в то место, где он прежде стоял, прилетел далеко не миниатюрный снежок. — А я-то думал, что я один додумался прогуливать факультативы… Илья замер на месте, чутко прислушиваясь к звукам вокруг. Он знал любовь Мещерякова к нападениям сзади и остерегался их допущения всеми силами. Мальчишка глубоко вдохнул, ощущая прилив сил, и резко метнулся вперед. Снежинки, вихрем взмывающие в воздух из-за порывов северного ветра, неприятно покалывали лицо, но возможность хотя бы один день обойтись без драк и ссадин казалась слишком притягательной. В лёгких кончался кислород, а холодный корпус ингалятора никак не желал находиться в специально отведённом для него кармашке куртки. Темная пелена постепенно застелала слезящиеся глаза, частично лишая Илью зрения, и он терял на этом драгоценные секунды времени. Муромов услышал быстро приближающиеся к нему шаги и попытался ускориться, но сил не хватило даже на обычный бег, и он беззащитно распластался на снегу. — И догонять даже не пришлось, — удволетворенно и с неприкрытым чувством превосходства в голосе произнес Арт. — Отвали, — прохрипел Муромов. Ему было плохо, и он мысленно продумывал собственные похороны. — Невежливо, — Мещеряков недовольно цокнул языком. — Между прочим, я свалил с сегодняшней клоунады только ради тебя. Можешь считать это лестью. — Очень приятно, — скривился Илья. — Меня бесит, что ты используешь меня в качестве груши для битья. — Честно говоря, ты слишком стойкий для хлипенького рыжего идиота, — продолжил философствовать Арт, заложив руки за спину. Муромов подумал, что сейчас тому для полноты образа не хватает лишь бокала дорогого вина. — А ты слишком настырный для обычного педофила-насильника, — парировал Илья, заслужив испепеляющий взгляд. — Видишь ли, я надеялся, что ты расклеишься максимум после второго раза, но ты продолжил молчать, будто ты — тупая аквариумная рыба. Ради тебя, глупый, мне пришлось прибегнуть к радикальным мерам… Грязный ботинок с тяжелой подошвой впечатался Илье в грудь, усложняя дыхание еще в несколько раз. Гадко улыбаясь, Мещеряков явил на свет свой смартфон с покоцаным со временем чехлом. — Улыбочку, кло-о-оун, — неприятно растягивая слова, Арт нажал на кнопку видеосъёмки, и последним, что Илья увидел до потери сознания, стала ослепляющая, холодная и очень яркая вспышка. «Чем-то на звезду похоже», — мелькнула напоследок в голове совершенно детская мысль.