***
Новый день — новое дело. Обстоятельства убийств могут быть разные, но суть их остаётся та же. Тем более, что мотив всегда стандартный: деньги, месть и ревность. Три кита, на которых держится преступный мир. Каждый день одно и то же — жертвы, свидетели, обезумевшие от горя родственники, стандартные схемы следствия и розыскных мероприятий. Возможно, для кого-то такая работа может превратиться в рутину, но не для старшего оперуполномоченного уголовного розыска Арсения Попова. Когда сегодня в полседьмого вечера в кабинет ворвался взбудораженный Сергей Матвиенко, причёска которого даже в таком состоянии была идеальна — туго скрученная гулька на макушке была уложена волосинка к волосинке, Арсений понял сразу, в первую очередь по горящим глазам — на горизонте интересное дело. — Арс! У нас труп в реке. — Арсений скептически приподнял бровь, как бы намекая, что утопленниками они не занимаются. Серёжа цокнул и закатил глаза: — Он лежит в лодке, а лодка вся в цветах! Прикинь! Ха! В цветааах! Вот кому надо было заморачиваться? Давай, мы погнали с Макаром, подтягивайся. Ну, если сдержанный на эмоции Серёжа так заинтересовался, дело действительно должно быть необыкновенным. Хотя и тут Арсению не привыкать — у себя в отделе, да и в целом в Москве, он считался специалистом по самым запутанным, странным, а порой и жутким убийствам. Собственно благодаря одному из таких необычайных дел он пару лет назад получил свою должность и теперь его авторитет неоспорим — это повод для гордости в двадцать семь лет. Попов надевает свой безразмерный старый бежевый плащ (благо погода как раз располагает кутаться в него), защищаясь от пронизывающего ветра. И плевать, что тот давно вышел из моды (а может, там и не был, Арсений не знает), ему просто комфортно в нём. Попов идёт по коридору, вяло кивая на приветствия коллег, в большинстве своём спешащих домой. А Арс любит, когда дело вот так нарисуется к вечеру — значит, в пустую квартиру возвращаться не надо. Серая промозглая Москва явно навевает тоску на безрадостных прохожих, снующих по улицам города и спешащих в большинстве своём с учёбы или работы в тепло своих домов. На Попова погода не влияет, кажется, вообще. То, что он выглядит хмурым и сосредоточенным, так это почти всегда, когда дело касается работы. Тем более легкая морось, такая, словно с неба кто-то распыляет влагу гигантским пульверизатором, никак Арсению не мешает — он едет в своем стареньком шевроле, защищенный от дождя, но, к сожалению, не от московских пробок. Рука непроизвольно дёргается в сторону мигалки. Поставь Арс её, и дело пошло бы гораздо быстрее. Но, наверняка, Стас надаёт за подобную выходку по шапке — у него на всё один ответ: не положено. У Арса тоже один ответ, рифмующийся со Стасовым и обозначающий, что, по большому счёту, Арсению плевать. Тем не менее, Попов добирается до места преступления всего за сорок минут. Несказанное везение. Мужчина паркуется у съезда с моста (хоть что-то ему положено, в самом-то деле) и уверенной походкой движется в сторону ограждённого участка около спуска на воду: полиция работает вовсю, судмедэксперты собирают необходимые данные. Рядом крутится всё тот же Матвиенко, а неподалеку видно Илью Макарова, заканчивающего опрос свидетелей. При виде Попова и Серёжа, и Илья (обоих, надо сказать, распирает от увиденного) подтягиваются ближе к накрытому тканью трупу, к которому подходит и Арс, лицо последнего выражает спокойствие и сосредоточенность. В конце концов для него каждое новое дело это не монетка в копилку необычных происшествий, он с таким же энтузиазмом несколько лет назад расследовал куда более простые — для следствия — и тяжелые — для близких жертв — бытовые преступления. — Апчхи! — Из-за речного ограждения показалась Ира, которая выглядела как всегда бесподобно, даже на месте преступления — макияж, невысокие каблучки, безупречно уложенные тёмные волосы, та самая Ира, без которой Арсений не обошёлся бы ни в одном своём расследовании. — Ну давай, конечно, забрызгай место преступления слюнями и соплями, — насмешливо заявляет Матвиенко. — Я сейчас забрызгаю тебя, если не поможешь мне выбраться, — однако тон дамы не оставляет у Серёжи желания продолжать перепалку, и он придерживает девушку, пока та перешагивает препятствие. — Я предлагаю запретить хризантемы: вонючие, страшные, дешёвые, ещё и единственные из всех цветов вызывают у меня аллергию, одним словом отврат. — А почему они страшные? — Увидеть растерянного Матвиенко можно редко, а это один из таких случаев. — Я их подарил в субботу девушке… Ира смотрит с толикой жалости, но в основном, конечно, с насмешкой. — Серёг, ну, а ты ещё спрашивал совета, мол почему это она мне не дала… — Макар еле сдерживает улыбку, — не удивительно, братан, когда я говорил купи цветы, я имел в виду розы. Матвиенко ничего не остаётся, как промолчать, а Ире победно улыбнуться. Арсений, тем временем, вполуха слушая перепалку коллег, осматривает труп. — А я бы на твоём месте, Ир, не вредничал. Тебе самой давно цветы дарили? Хотя бы хризантемы? — Попов мягко улыбается, взглянув на подругу, а затем продолжает осматривать затылок жертвы. — Ну да, давненько… — Романтиков не осталось, — заключает Арсений. И добавляет уже тише, — в этом я убеждаюсь каждый субботний вечер. — Ты бы хоть на свидание сходил, прежде чем делать такие заявления. То, что романтиков нет, ты выяснил эмпирическим путем, полистав анкеты в тиндере? — В ответ на эти Ирины слова Арсений лишь глянул снизу вверх и цокнул, покачав головой. Будто подруга не знает, что у него роман с работой. — Давайте по делу, ребятишки. То, что убийца псих, я вижу. Что ещё у нас есть? — Личность жертвы установлена — это Дмитрий Воронцов, тридцать шесть лет. Судя по температуре тела, время смерти с шестнадцати до семнадцати часов. Следов борьбы нет. Смерть наступила от удара твердым тупым предметом в затылок. Тело переносили. — Ира даже в лице переменилась, когда разговор зашёл о работе: от былой лёгкости не осталось и следа, девушка была теперь сосредоточена на деле целиком и полностью. Смотрит в сторону воды, где криминалисты осматривают лодку на предмет следов преступника. — Ну, это и так, конечно, очевидно. — Патрульная группа уже прочёсывает местность вверх по течению на предмет свидетелей. — Матвиенко стоит над трупом, уперев руки в бока. Весь в черном — кожанке, футболке и свободных штанах, он напоминает ворона. — Возможно удастся найти место, где лодку спустили на воду. — Хорошо, — кивает Арс скорее сам себе. — Что свидетели? — Жена не в адеквате, — вздыхая, начинает Илья Макаров, щёки которого раскраснелись от ветреной погоды. Арсений при этих словах поднимает глаза на безутешно рыдающую рядом с каретой скорой помощи жену погибшего. Женщина действительно вне себя от горя, не мудрено после такого шока. — Пока только смогла сказать, что муж должен был забрать её примерно в восемнадцать ноль-ноль. Арсений снова кивает и на какое-то время зависает, рассматривая затылок жертвы и нахмурив лоб, будто силясь что-то вспомнить. — Арс? — зовёт его Серый, когда понимает, что пауза затянулась. — Странно всё это… — рассеяно отвечает Попов, не заметив лёгкую усмешку — а то и так неясно, что это одно из самых странных убийств за последнее время — на лицах коллег, и продолжает уже обычным тоном, — Илья, жену успокоить и ко мне на допрос. Серый, мне нужны записи с камер видеонаблюдения вверх по течению реки. Со всех. Ир, я зайду утром, мне нужен отчёт по вскрытию. Напиши Юле, — обращаясь к Матвиенко, — чтобы нашла на убитого всё, что сможет: мне нужно знать с кем он вёл дела, были ли у него враги и всё такое прочее. Сергей кивает. Арсений кивает тоже, словно подтверждая сказанное, поднимается с корточек и идет к машине. Вот тебе и новый день, и новое дело. О какой рутине может идти речь?***
В участке совсем тихо и немноголюдно. Основная часть сотрудников полиции разошлась по домам, ещё часть на оперативно-следственных мероприятиях. Лишь немногочисленные бедолаги-дежурящие корпят над отчётами и делами, которые, как водится, именуются глухарями. А Арсений Попов, который вполне может себе позволить допросить безутешную вдову завтра в восемь утра, устало трёт переносицу, в ожидании, когда женщина сможет заговорить более внятно. — Вера Леонидовна, если вы сможете прям сейчас ответить на вопрос о том, были ли у вашего мужа враги, вы очень поможете делу. Поймите, любое преступление гораздо проще раскрыть, что называется, по горячим следам. — Я понимаю. — Женщина громко и выразительно сморкается, а затем смотрит Арсению в глаза. Прямо, но достаточно безэмоционально. И тут же заливается слезами по новой. — У нас сегодня годовщина, восемь лет… — Мы обязательно найдем убийцу вашего мужа, — говорит Арсений, пытаясь скрыть свой слишком сочувствующий взгляд за маской спокойствия и профессионализма, и протягивает Вере очередной бумажный платок. — У него не было врагов… Дверь допросной резко открывается и в помещение вваливаются Илья и Сергей, явно разгоряченные информацией, которую им удалось получить. — Арс… — начинает Серёжа. — Извините, Вера Леонидовна, нам придётся прерваться, — произносит Попов, предварительно выставив перед ребятами руку, этим знаком давая понять коллегам, что не стоит обсуждать подробности дела при безутешной вдове. В ответ женщина энергично кивает и вновь сморкается, а Арсений, прежде чем покинуть кабинет, оставляет перед ней на столе коробку с салфетками. В комнате наблюдения за допросной темно и тихо. Попов оборачивается к сослуживцам и смотрит вопросительно. — Вы нормальные? Я полчаса пытаюсь её разговорить, а вы вваливаетесь без стука и хотите начать при ней рассказывать подробности убийства её мужа. Очень профессионально. Макаров выглядит пристыженным, Матвиенко же настолько увлечён, что никакого раскаяния на его лице не наблюдается. — Арс, тут новости, закачаешься! Мы с Юлькой подняли записи камер вверх по течению и представь что? — Ну и что же? — Записи с трёх камер до нашего моста на нужное нам время отсутствуют! А на остальных никаких подозрительных объектов и действий не найдено. — Интересно… — Арсений отворачивается от коллег, складывает руки в карманы и смотрит через стекло на Веру Воронцову, которая безучастно теребит в руках салфетку. — Убийца хорошо подготовился. Скажи Юле, чтобы выяснила у кого есть доступ к записям, мне нужен полный список. И что с его счетами, коллегами, друзьями, родственниками? — Мать и отец умерли, — вступает Илья, — брат сказал, что давным-давно не общался с убитым, у них была какая-то ссора на почве денег, но брат живёт на Сахалине и не был в столице уже семь лет. Далее… — Илья пролистывает блокнот. — Коллеги отозвались о жертве нейтрально, никто подробностей его дел не знает. А вот то, что нашла Юля в его банковских счетах, очень интересно — уже на протяжении четырёх лет Дмитрий Воронцов имел финансовые проблемы с несколькими банками и коллекторскими агенствами. Причём, как утверждает сосед пары, к Дмитрию домой неоднократно приезжали несколько мужчин, с явно не хорошими намерениями. Жена разве не упоминала об этом? — Не упоминала… — задумчиво тянет Арсений, переводя взгляд то на Веру, сидящую по ту сторону стекла, то на собственное отражение. — Мне не дают покоя цветы. Парни переглянулись. — Арс, ну ты не расстраивайся. Хочешь, я тебе подарю? — стараясь сдержать смех, говорит Серёжа и еще раз переглядывается с покрасневшим Макаровым, который так же пытается сдержаться. Арсений оборачивается и слегка растеряно смотрит на коллег, будто не слышал шутки Матвиенко. — У меня ощущение, что я видел что-то подобное или где-то слышал… Пойду ещё с ней поговорю, пока не расходитесь. Дверь за Поповым захлопывается, а напарники вновь переглядываются, на этот раз без намёка на улыбку. — Кажется, вечер будет долгим, — вздыхает Макаров. — Пойдём выпьём кофе? — Пойдём. — Сергей морщится, вспоминая отвратительно-горькую жижу, которую выдает их старенький кофейный аппарат за кофе, но тем не менее следует за товарищем. А Арсений возвращается в допросную и не успевает задать вопрос, как жена Дмитрия Воронцова начинает говорить сама. — Арсений Сергеевич, я вспомнила. Вася Люханов. — Вася Люханов это кто? — Мы с мужем познакомились в институте, — торопливо объясняет Вера. — Вася наш одногруппник, они тогда с Димой были не разлей вода. Мы уже тогда с Димочкой встречались… а Вася… — женщина мнётся, прежде чем продолжить, — Вася был влюблён в меня и, честно говоря, был более выгодной партией, так как он из обеспеченной семьи, но я так любила Диму, что вынуждена была отказать Васе. Он тогда сильно расстроился, они с Димкой практически перестали общаться, но где-то полгода назад Василий с какими-то своими друзьями заявился к нам домой. Дима разговаривал с ними на лестничной площадке, но я подслушала тогда. Из их диалога я поняла, что Дима… — слёзы вновь начинают литься из глаз допрашиваемой, — у Димы видимо что-то не клеилось с работой, он никогда мне об этом не говорил, но тогда я поняла, что он занял у Васи крупную сумму денег. Василий в тот вечер требовал вернуть долг, а Дима объяснял, что ждёт оплату за свой проект и всё вернёт. Мой муж был честный человек, Арсений Сергеевич. Я полностью ему доверяю… доверяла… я даже не стала требовать объяснений, я видела, что Димочке нелегко. Я не думала, что… Вася, он… он тогда угрожал ему… Женщина вновь впадает в истерику, судорожно доставая новую салфетку из коробки. — Успокойтесь, Вера. — Арсений пожимает её руку, искренне сочувствуя. — У вас есть контакты этого Василия Люханова?***
— Чтоб я ещё раз пошел с тобой пить этот отвратительный кофе! — Матвиенко морщится и оборачивается на Макарова, расположившегося на заднем сидении машины Арсения. — Я тебя не заставлял. — Илья поднимает руки вверх. — Все вопросы к Станиславу Владимировичу, это он не может выбить нам нормальную кофемашину. — В таком случае я перехожу на чай. — Что ты за коп такой, если ты не будешь пить кофе? — усмехается Илья. — Самый обыкновенный. Что за стереотипы? Почему это полицейский не может пить чай вместо кофе? — Серёжа поворачивается к сосредоточенно рулящему Арсению. — Меня не спрашивай, я кофейный маньяк. И им бы и остался, даже если бы был врачом, бухгалтером или даже балериной. — Ха-ха, Арс балерина, — Матвиенко посмеивается и отворачивается к окну. — А как их правильно называют? Ну, мужиков балерин. Балерун? — Сам ты балерун! Артист балета их называют или танцовщик, — Макаров искренне негодует из-за невежества коллеги. — Что-то с заднего сидения духотой потянуло. — Матвиенко демонстративно приоткрывает окно и следом зевает. — А ты пей-пей свой чай. Время девять вечера, а мы с Арсением бодрячком, в отличие от тебя. Тем более неизвестно, когда этот вечер закончится… — Ты что, Арса не знаешь? Этот вечер никогда не закончится, если кто-то из нас его не остановит. Ох, Арсений, не бережешь ты себя… — Сколько можно себя не беречь… — тихонечко запевает Макаров с заднего сидения, и к нему тут же присоединяется Серёжа, — сколько можно быть таким мудрым?.. Арсений посмеивается дурачеству коллег и останавливает машину у подъезда дома, где, судя по предоставленным Верой данным, проживает их подозреваемый. — Ладно-ладно, обещаю, что освободимся раньше десяти, только хватит фальшивить, молю. — Надо почаще петь Арсению, да, Макар? — Да вообще без проблем. — Илья подмигивает напарнику, и они, довольные собой, выходят из машины и направляются вслед за Арсением, который идёт в сторону первого подъезда. — Эй, Арс, а это не наш клиент? — Илья указывает в сторону человека, который так же приближается к подъезду. Свет фонаря хорошо освещает лицо мужчины, а ребята видели его фотографию, что позволило его узнать. — Василий Люханов? — Громко окликает его Арсений. — Вы могли бы уделить нам время? Тем временем, Арс, приблизившись к Василию, достает удостоверение, чтобы представиться. Но не успевает. Василий молча осматривает лица подошедших к нему мужчин, растерянно и боязливо, а затем бросает в них пакет, который до того держал в руках, и бежит прочь от подъезда. Содержимое пакета, коим являлись: литровая бутылка молока, банка консервированного горошка, батон и два огурца, летит прямиком в Попова, а после того, как тот, ловко отмахнувшись, направляется вслед за Люхановым, банка горошка прилетает точно в лоб опешившему Илье Макарову. Матвиенко уже бежит следом за подозреваемым, когда слышит позади звучное «бляяять!» своего неудачливого коллеги. — Люханов! Стоять! — Арсений находится в хорошей форме и у сбежавшего шансов скрыться не остаётся. Арсу приходится повалить беглеца на асфальт и буквально оседлать его. — Серый! Что так долго? Серёжа несётся к ним, по пути доставая наручники. — На Макара напал горошек, — отвечает он Попову и обращается к подозреваемому, — Василий Люханов, вы задержаны за сопротивление органам полиции! — Матвиенко пытается надеть на Люханова браслеты. И, конечно же, это получилось гораздо проще, если бы Арсений продолжил держать руки Василия. — Арс! — возмущенно вскрикивает Сергей, наконец справляясь с замком. — Да что с тобой такое? — Я ничего вам не скажу без адвоката! — восклицает Люханов. — Да будь уж добр, помолчи, — язвительно отвечает Матвиенко, поднимаясь на ноги и подтягивая подозреваемого ближе к себе за браслеты. — Арсений, что случилось? — Я вспомнил, я знаю, кто нам нужен. — Кто нахуй? — спрашивает Сергей слегка раздражённо, эта таинственность Арсения его порядком подзаебала. Попов действительно всё это время находится словно в прострации. Затем его лицо озаряет улыбка. — Антон Шастун.