Воздушная

— Ой… — удалось мне выдавить из себя, наблюдая при этом активно расползающуюся по мне изморозь. И в то же время заразу, подцепленную у медвежьей братии, оказавшейся не только редкостными заразами в целом, но ещё и заразными в самом прямом значении этого определения. И почему-то удивляться из-за этого у меня желания не было. Одной причиной уничтожить весь этот вид и их столь затейливого создателя больше, одной меньше. Один хрен изничтожу при первой же возможности. — Надеюсь, что это не станет проблемой? — весьма обеспокоенно спросила Линлин, так же заметившая внезапные изменения в моём состоянии. — О, конечно же нет. Даже учитывая скорость распространения, бою это не помешает, — весьма любезно отозвался я, — Всё же до момента слабости от этой болезни наш бой уже закончится из-за чьей-нибудь более явной оплошности. — Вот как? Славно-славно! И в качестве проверки истинности моих слов, Линлин не постеснялась взмахнуть в мою сторону клинком. А потом ещё раз. И ещё. И ещё… В этот раз все мои ограниченные в количестве возможности были потрачены на перемещение. Как и следующие шаги после краткого перерыва. Давать мне возможность атаковать Линлин больше не желала, размахивая во все стороны мечом и то и дело спуская потоки огня из Прометея. Оставалось лишь ждать окно и надеяться на то, что запас энергии к тому моменту у меня ещё не завершится… Правда всё сильнее мёрзнущее и горящее огнём одновременно тело с этом едва ли было согласно, хоть и продолжало исполнять дурные желания своей хозяйки в моём лице. Ну ничего, скоро я смогу отдохнуть. Позагорать на пляже, попивая коктейли и закусывая всем, что съедобно. Полежать в своей кровати, возможно даже прижимая к себе какую-нибудь девушку. Почитаю книжку об опасных приключениях мореплавателей, сопереживая героям. Даже позволю себе расплакаться. Но не от избытка чувств к героям книги, а из-за того, что напрягают мозги и подставляют жопы они, а не я! Ах… Какой же прекрасный вид… До которого осталось сделать пару шагов. Пару огромных шагов… Но я их сделаю! Новый залп Прометея опалил руку. К сожалению как для душки, так и для Линлин, пострадала совсем не та рука, что была целью. За что платить пришлось именно Большой мамочке, вновь ощутившей мою попытку добраться до содержимого её брюха снаружи. — Кха… Кха… — сплюнула изрядное количество крови женщина, — Какой нечестный бой ма-ма-ма… — выдавила из себя Линлин ещё и слова, давая возможность перевести дух скорее мне, чем себе, если судить по ощущениям от воли. И бурлящей сфере внутри себя… — Правда? — О да. И это так разочаровывает. Один удар и победа моя… Но я продолжаю промахиваться. А ведь я хочу попасть… Очень хочу… — со всё большей злостью в тоне сообщила мне женщина. — Пошутить бы по поводу лишнего веса и его связь со скоростью… Но нельзя. Всё же еда — это действительно святое. Но есть и минусы… — развёл руками я, поддерживая светскую беседу. — Да… Перекусить бы… — с тяжёлым вздохом кивнула мне Большая мамочка, начав источать заметный голод. Голод испытывал и я. Впрочем, я слишком много всего испытывал чтобы пытаться разобраться в ощущениях. Даже наоборот, разбираться в своих ощущениях мне было никак нельзя, ведь эти разбирательства могли серьёзнейшим образом сказаться на моей концентрации. А Линлин каждое мгновение придумывала всё новый и новый способ атаки, отличить который от реального было всё тяжелее. И это несмотря на весь мой настрой на её персону… — Но придётся подождать, — с лёгким, но искренним извинением в тоне ответил я, наконец нащупав очередной просвет для атаки. Всё же еда и правда слабость Бабули, заставляющая хоть чуть-чуть, но снизить бдительность… На деле просвет оказался лишь ловушкой. Вот ведь… Вместо очередного удара по брюху Линлин состоялось моё слишком близкое знакомство с Прометеем. Изрядно разросшимся и ставшим огненной стеной Прометеем, в котором я не спалил свои руки лишь из-за совершенного удара, умудрившегося всё же снести этот оживший кусок огня. А вот от Наполеона, направляемого рукой Линлин, меня спасала уже своя пасть. Даже не знаю, восторгаться своими невероятными инстинктами. Или же восхищаться силой своей челюсти и воли, благодаря которым я не только вцепился в меч йонко, но ещё и не лишился после этого ни зубов, ни изрядной части головы. Лишь язык немного порезал, задействуй его в остановке лезвия. Правда повторять такой трюк я точно не рискну… Ещё раз подстроиться под силу удара, остановить меч на безопасном расстоянии от себя и улететь вдаль без лишних травм я не смогу. — Она меня укусила! — тем временем проорал шокированный Наполеон. — И облизнула! — продолжал надрываться какой-то слишком чувствительный, несмотря на свою природу меч. Хотя некоторое недоумение испытывала даже сама Линлин, растерянно хлопая круглыми глазками без плещущейся в них злости. Один Прометей оказался скуп на эмоции. В основном из-за моего удара, заставившего искусственное солнце лететь сначала куда-то в небо (видимо ради сохранения целостности наряда Линлин), а затем возвращаться к Мамочке и из-за этого упустившего моё невероятное деяние. И кажется мне, что Линлин несколько обиделась подобному фокусу. Иных причин для всё более гневливого лица, налившегося сначала кровью и краснотой, а затем и чернотой воли нет. Ну не возжелала же она меня победить, прилагая вообще все силы, вкладывая в каждый удар всю свою немалую душу. Как бы двояко не звучало это выражение учитывая силу её фрукта… Что за глупости… Так. Что-то со мной совсем не так. Что это за нелепые мысли, если я только недавно решил биться с Линлин изо всех сил и получил такое же намерение от неё?! Так что вполне естественно, что в какой-то момент Линлин всё же сделает свой ход. И истерить по этому поводу просто глупо. И недостойно, как бы нелепо было говорить о достоинстве в максимально преступной среде… Тогда что это за страх и возмущение усилиями оппонента?! К счастью задумываться об этом дальше мне не пришлось. В основном из-за совсем уж разошедшейся Большой мамочки, каждая атака которой гарантированно могла убить если не своим уроном, то разрушением моего хлипкого контроля над сдерживаемой силой. И атаки эти уверенно расширяли нашу «арену», которую все прошлые атаки Линлин не сильно затрагивали. Чего не скажешь о текущей ситуации, когда округа начала просто испаряться под атаками. А вот куски потолка испрялись не так хорошо, грозя если не проломить череп (что едва ли возможно), то хотя бы сбить концентрацию (гораздо вероятнее). И в отличие от Мамочки, избежавшей порчи причёски лишь благодаря бдительному Прометею, у меня таких помощников не было. Как не было и воли, работающей в нужную сторону… Благо я хоть носился по всё расширяющейся арене с недоступной для падающих перекрытий скоростью, вновь и вновь лишь скобля камни макушкой. Вот никогда бы не подумал, что скорость и маневренность станет моим преимуществом… А Линлин тем временем всё больше походила на стихийное бедствие (которым она разумеется и являлась), разрушающее всё вокруг. И активно плодила трупы, если судить по далёким воплям, пробивающимся сквозь грохот. Ах, какая трагедия… А ведь кто-то из хороших людей мог и пострадать. Как и мои вроде как союзники… Только вот удивительное дело, что-то не спешил мой измеритель морали двигаться в сектор душевных страданий, чувства вины или хотя бы лёгкого осадка на душе… Как же всё-таки размыты рамки, когда рядом с тобой проносятся всё новые и новые волны смерти… Впрочем, нельзя было отрицать того, что разошедшуюся Бабулю пора было остановить. Жаль только, что надеяться на какой-нибудь особо крупный булыжник, способный пробить женскую черепушку не приходится… Придётся черепушку проламывать самому… Да что это за переход опять?! Особо женские дни что ли упустил? Так, хватит уже. Нужно уже отбросить всё лишнее. Линлин ждать не будет. Хотя нет, будет, но вот есть немалый шанс, что ждать ей будет некого. А это слишком неуважительно по отношению к преклонному возрасту женщины. И её социальному статусу. И как ни странно, моему к ней отношению. *** Рывок вперёд Сирены вновь почти застал врасплох Линлин. Лишь несвойственная её противникам прямолинейность (идиоты, прущие на йонко в лоб обычно либо сами таковыми являются, либо дохнут без малейших усилий цели атаки. Команда йонко с этими «оригиналами» справляется быстро…) позволяла Большой мамочке предсказывать атаку. Нет, была конечно же и воля наблюдения, но её оказалось недостаточно для противодействия скорости внучки. Даже становилось несколько обидно за достойную лучшего применения способность, которая вновь и вновь приводила противницу к животу Линлин. Впрочем, был в этом действии и смысл. Мало того, что удар в одно и то же место обладал очевидным накопительным эффектом, с которым в какой-то момент могло не справиться даже тело йонко, так ещё и просящиеся наружу остатки скромного перекуса изрядно шокировали женщину, гордящуюся своей жадностью по отношению к еде. Которую из неё самым варварским способом пытались вырвать со всё большим шансом на успех. И это неимоверно злило. Даже маленькая резиновая скотина до такого не опускалась. Впрочем, внучка ведь так же покушалась на святое, на лучший в жизни йонко торт. И успешно. Так почему же не попробовать пойти дальше? Будь сама Линлин на её месте, то она бы точно попыталась. Удивительное совпадение. Очередное из множества. И это, помимо злости вызывало даже гордость. И желание проверить свою маленькую копию на прочность, постепенно увеличивая давление. Но только постепенно. Правда сейчас Линлин казалось, что проверка затянулась. Или она сама заигралась… Приятное чувство гордости за внучку — это конечно хорошо, давно она не испытывала подобного к своим потомкам. Можно даже сказать, что никогда. Разве что по отношению к Катакури… В последнее же время потомки и вовсе приносили одни расстройства. Но из-за приятной неожиданности проигрывать ей?! Нет, на такое женщина пойти не могла. И не хотела. И поэтому на пути нового удара Сирены возник не Прометей, а новая душка. Благо камня, который был бы способен вновь и вновь принимать атаки вокруг было достаточно. А куда меньшие куски ожившего устремились к Сирене, с целью если не остановить, то хотя бы затруднить её перемещение. Всё же рассчитать маршрут в постоянном хаосе, имеющем цель помешать не поможет никакая воля. Главное самой на этом не концентрироваться, давая внучке возможность понять что-то кроме основного замысла… Впрочем, это было не так уж и нужно. Все новые препятствия внучка решила просто проигнорировать. Знакомая тактика, пусть и смотрящаяся дико при всё более очевидном недостатке прочности. Кровью она не истекала только из-за вновь и вновь наползающего на открывающиеся раны льда. Сомнительная замена воле, которая использовалась лишь для атаки… Хотя рациональное зерно в этом было. Победить не вкладывая всю душу в удар у Сирены не получится. Только вот дожить до конца боя в любом случае будет сложно… И только этот факт продолжал цеплять что-то внутри Линлин, не давая сосредоточиться на бое и насладиться им. По крайней мере до того момента, когда Сирена не ударила в преграду вновь, сметя ту и вновь достав до живота. Удержать свой богатый внутренний мир в себе Линлин уже не смогла. Как и жажду битвы с кем-то достойным быть её противником. Решимость переполняла сражающихся дам. Чего не скажешь об одном забытом несчастном. Педжван страдал. Пейджван по-настоящему трясся, несмотря на все свои немалые силы. Пейджван отказывался понимать, как его до сих пор не заметили, но был этому невероятно рад, прекрасно представляя, что смерть его будет мгновенной, стоит лишь кому-либо из дам заметить присутствие зрителя. И это знание не подвергалось сомнению несмотря на гордость представителя Летающей шестёрки и прилагающейся к этому титулу личную силу. В голове Пейджвана даже мелькала мысль о том, что смерть от руки Линлин была бы предпочтительнее, чем от ладони Сирены. Хотя не факт, что ладони, учитывая едва ли адекватную реакцию этой совершенно голой и очевидно совершенно невменяемой девушки. В выдумке разгневанных дам с причудами пират всё же разбирался прекрасно. И был этому сейчас совершенно не рад. Оставалось лишь продолжать сжиматься максимально неприметным комком динозавра и надеяться не попасть под полноценную атаку сражающихся. Трудная задача, учитывая размеры этой максимально живучей и прочной формы. Впрочем, выживать у Пейджвана пока неплохо получалось. Как и смотреть одним глазом за происходящим сражением. И чего уж скрывать, косить одним глазом на весьма приметные холмы, скрываемые раньше чем-то вроде краски, а теперь кровью и льдом. Весьма приятный и завлекательный, несмотря на всё происходящее, вид… *** — Уф… Уф… Как же так получается-то? — вопрошал в небо Щекастый, мчась вперёд не особо разбирая дороги и продолжая отстрел всех встречных врагов. — Ну что ещё?! — возмущенно и устало протянул Перосперо, являющийся по сути единственным полноценным собеседником толстяка. — Как же так получается, что я, самый слабый из собравшихся, сейчас бегу быстрее всех, да ещё и отбиваюсь от всё новых и новых ублюдков наравне с вами, суперсильными уродами, обожравшимися дьявольскими фруктами?! А ведь должен бы уже стонать о том, чтобы вы меня бросили и спасались сами… Ну если бы был честным с собой или же не знал, что вы меня с радостью оставили бы… — А давайте его всё же бросим? — «курлыкнула» откуда-то сверху Моне, не питающая тёплых чувств к своим вынужденным союзникам. — Гра! — возмущённо рявкнула союзная медведица. — Но согласись, выслушивать его совсем не сахар! — подключился к уговорам и Перосперо. — Гр-р-р… — уже с меньшим возмущением возмутилась медведица, в рыки которой можно было даже услышать какое-то сомнения. — Эй! Предательница! От этих ждать другого было нельзя, но ты то! Ты представь, что с тобой сделает Капитанша, если ты не предоставишь ей моё живое тело! — крайне эмоционально начал взывать о поддержке Щекастый. — Гр-гр-гр… — медвежья морда удивительно натурально передавала вопрос «Уверен?». — Конечно! Карать нерадивых подчинённых имеет право только сама капитанша, а не какие-то незначительные проблемы в виде противников, стихийных бедствий или эпидемий! — и пусть истина в словах толстяка была весьма специфична, но всё же присутствовала. И спорить с этим никто не мог. — Вот твоя болезнь и помогает тебе дотянуть до последнего суда пероин! — Значит мне не показалось! Фух! Какое счастье. А то этот душевный подъём, в котором я и правда подозревал эту надутую дуру, всерьёз меня беспокоил. Умирать я хочу с твёрдой памятью и в своём уме! А не за какие-то странные лозунги, идеи или не дай Морской дьявол сиськи! — с неподдельным облегчением прокричал Щекастый, привлекая к себе внимание новой толпы обмороженных тварей. — А придётся! — проорал явно женский голос сбоку. И что-то Щекастому подсказывало, что обида в тоне была как в отношении пренебрежения сиськами, так и из-за того, что упоминалась его надутая капитанша. — Если бы помимо груди у тебя не было бы лапок, я бы ещё подумал! — рявкнул толстяк, под звук нового выстрела из своего запасного обреза. Увы, женщина с впечатляющими сиськами и куда более впечатляющими паучьим телом вместо ног выстрела избежала крайне легко. — Йо-хо-хо-хо-хо, а ведь и правда! Если бы не лапки, то я бы мог и глаз лишиться от усердия! Если бы они у меня конечно были! — раздалось с другой стороны. — Какая разница, есть ли лапки, если мадмуазель прекрасна?! — возмутился ещё один ценитель прекрасного, свалившись с потолка. — Заткнитесь извращенцы! — рыкнула уже ещё одна обладательница впечатляющей, пусть и не столь объёмной груди. — Санджи, где ты вообще пропадал всё это время?! — рявкнула Нами, раздраженная как ситуацией вокруг, так и внезапно начавшимся сбором извращенцев, случившемся из-за одного выкрика жадного толстяка, встречаться с которым рыжая так же совсем не хотела. — А что такое я должен крикнуть, чтобы найти вашего рогатого врача? — А что такое я должен крикнуть, чтобы найти вашего кретина-капитана? — в один голос спросили Щекастый с Перосперо. И если вопрос одного никаких подозрений не вызвал, то вот на отпрыска Большой мамочки с подозрением посмотрели все присутствующие. Пусть в голосе очередной представительницы Летающей шестёрки была ещё и заинтересованность. Всё же информация лишней не бывает. — Чего вы на меня уставились?! — А тебе это зачем? — с подозрением спросил Щекастый. — Заманить в ловушку и убить конечно же! — совершенно не стесняясь признался пират. — Кричи о мясе. — посоветовал тем временем ещё один новый голос. — О, спасибо! — искренне поблагодарил откликнувшегося отпрыск йонко. В сторону объявившегося Ло все присутствующее косились даже больше, чем в сторону пары очевидных врагов и продолжающих наседать ледяных демонов. Правда ни обменяться новыми обвинениями, ни просто понять, как же все они оказались вместе ни у кого не получилось. Трудно заниматься подобным, когда разрушаться начало абсолютно всё вокруг. И не только разрушаться, если иметь несколько больший охват восприятия мира… Остров начал взлетать. Не самое разумное решение хозяина острова, учитывая как необходимость тратить на это уйму сил, так и состояние острова. Откровенно не лучшее состояние, усугубляемое происходящими на нём боями. Впрочем, разумность этого решения Кайдо совершенно не интересовала. Главное было направить свою ярость во что-то полезное. И полёт, несмотря на сомнительность был в любом случае частью одного из планов йонко. Самого последнего и наиболее радикального. Впрочем, злого дракона можно было понять. Слишком уж битва, предшествующая его такой желанной битве за весь мир становилась похожа на последнюю битву для самого дракона. Но совершенно не такой она должна быть. Не тот масштаб. Не те действующие лица. Не тот смысл! И это было необходимо исправлять, уничтожая всех несоответствующих. А что может помочь в уничтожении врагов, чем обрушение одного острова с врагами на другой остров с врагами? Только увеличение количества бросаемых в кучу островов конечно же! Но пока лишних островов не было и приходилось обходиться тем что есть. Не такая уж и большая потеря… А потерь этих вокруг было и без того немало. К примеру среди сражающихся с Кайдо самураев. Увы, но никакая решимость, никакой долг и все иные чувства, испытываемые Девятью ножнами, вместе взятые так и не позволили им победить своего противника. Да даже страдать его в должной мере заставляли не их усилия в бою, а все те усилия, преложенные перед самим противостоянием. Только вот душевных страданий йонко самураям было недостаточно. Нет, они желали ещё и боль физическую, а вместо этого были вынуждены радоваться каждой новой вытянутой у дракона капле крови. И обменивать её с совершенно зверским тарифом на свою. И в скором времени обменивать самураям будет нечего. К счастью новые уже куда лучшие «менялы» были на подходе. И ни отсутствие мозгов, ни проблемы с поиском пути или иные особенности мышления, дарящие необязательные затруднения на пути к цели уже не могли их остановить. *** — Уф… — с заметным свистом выдавил из себя я, избавляясь от последних остатков своего чудо-приёма. Да и от Линлин со всем её парадом не самых приятных глазу тварей избавляясь на некоторое время. Правда взрыв от последнего выдоха был определённо лишним. Всё же страдать от своих же ударов удовольствие сомнительное. Хотя всё происходящее вокруг удовольствие сомнительное… Но брюзжать подобно старому деду я всё же не буду. Опять. Да и не дед я. Хотя в компанию к бабушке всё же лучше бы выглядел именно дедушка. Всё же поцапавшиеся пенсионеры одного пола смотрятся ещё хуже… Или нет? Нет, пора прекратить попытки отвлечься от происходящего вокруг. Да и Линлин скоро вернётся со всей своей оравой местами милых тварюг. А мне к этому нужно подготовиться. Так, что там у меня ещё есть из секретных приёмов на крайний случай? Хм-м-м… Хм. Что-то ничего в голове не всплывает. И никакие поглаживания головы не помогают припомнить что-нибудь этакое. Это что же получается. Всё? Никаких суперприёмов… Грустно то как… А уж как грустно с моей головой, которая вместо попыток найти пути к продолжению равного боя устраивает сценки для самой себя. Хм… А отделять свою голову от себя вообще нормально? Что-то я сомневаюсь… А ещё опять отвлекаюсь! Да сколько же можно! Попытка сосредоточиться, сделав глубокий вдох, была очень уместна. И не только из-за возвращения хоть какой-то сосредоточенности, но ещё и из-за необходимости пополнить запас воздуха. Пусть и для более стандартных манипуляций. Всё же тело моё пусть и продолжает слушаться и отличаться удивительной бодростью, можно даже сказать свежестью, но… И вот на этом «но» я всё же обратил внимание на само тело. И пусть непривычно неприкрытое ничем декольте и занимало существенную часть поля зрения, несколько сбивая с толку, но вот не заметить некоторые аномалии я всё же не смог. И если у пары топорщащихся «кнопок» ещё было объяснение (именно топорщащемуся состоянию), то вот ледяные наросты на руках, превратившиеся в знатный, но крайне специфичный маникюр объяснялись плохо. Зато можно было уже не столь сильно смущаться своего обнаженного положения… Как будто у меня было на это время… Но продолжающая ползти вверх корка льда грозила прикрыть пару «пупырышков» так же, как прикрыла «сокровенную пещеру»… И почти никакого дискомфорта! Хм… Это у меня всё настолько промёрзло и онемело или настолько раскалённый очаг?! Ну не воля же продолжает защищать тело… Неосознанное поддержание — это конечно круто, но границы свои я перешёл давно. И следующие границы. И следующие. Наличествующая возможность продолжать двигаться и так за гранью моих возможностей и откровенно чудесна. Так что больше чудес положительного окраса быть просто не должно. Но оно всё же было. Пусть я его до сего момента и игнорировал. Правда закончилось это затянувшееся чудо весьма оскорбительным способом. Упавшим на голову трупом. Вот почему камни меня избегали, а этот не самый свежий труп, с прекрасно ощутимым душком гнили упал именно на меня! И заляпал своим несвежим внутренним миром! Гадство! — Тьфу! Кха! Вот же мерзость! — разродился я уже не только мысленным комментарием ситуации. Увы, упавшим трупом телопад не ограничился. Вскоре в землю прямо передо мной приземлился и кто-то живой. Кто-то живой и знакомо вопящий. И вопли его были знакомы не только мне, но и Линлин. Знакомство это было не самым приятным, так что Линлин уже искала этого «кого-то», желая прибить. Впрочем, искать «его» было не так уж сложно. Мало стонов и воплей боли, так ещё и новый голос сверху рвался сюда, желая «кого-то» порвать. И похоже у нового крикуна возникли проблемы с выбором. Всё же Кайдо желал порвать и меня… С чем была не согласна Линлин. Умерщвлять двух полудохлых пиратов йонко желали собственноручно, не намереваясь уступать. И с этим было нужно что-то делать. Подобная здравая мысль возникла не у меня одного. И оскорбительно синхронно, что меня совсем не радовало. Впрочем, возмущаться, начиная бодро перебирать ногами я не собирался. Пока… Да и Мугивара пока не спешил завязывать разговор, больше занятый ощупыванием своей тушки. Удивительно… Так что в пику Мугиваре, проявляющему благоразумие, бег мой вскоре прервался, а после глубокого вздоха я рванул назад, целя в свою любимую мишень. На ней даже круги начали появляться. Впрочем, желания Бабули уничтожить резиновую тварь этот удар не убавил. Чем я решил воспользоваться, напав на ту вновь. И чуть не пал жертвой дубины Кайдо, внезапно решившего прихлопнуть именно меня. Желание пробежаться вновь восторжествовало… И не у меня одного… Какие странные у Кайдо конкурсы на празднестве… И пусть я не имею ничего против хороводов, какие-то они слишком нечестные получаются. Я бегу за Линлин, она бежит за Мугиварой, тот в свою очередь пытается не только спасти свою шкуру, но ещё и распустить длинющие руки в сторону Кайдо, а этот человек-шланг всё настойчивее пытается прикрепиться к моему бочку! А ведь никакой он не волчок! И всё бы было прекрасно им равномерно, но вот парад твярюшек во главе с Наполеоном (проявил таки свои имперские замашки…), созданный Бабулей всё так же пытается меня умертвить. Не порядок, знаете ли! Да и атаки что у пары йонко, что у резинового гада какие-то слишком массивные, когда я проявляю удивительную нацеленность на свою цель без лишнего побочного ущерба! Что опять же нечестно. Отхватывать лишнего и не отвечать тем же мне моё чувство справедливости (именно справедливости и никак иначе!) не позволяет, вновь и вновь снижая мою и так невысокую мораль! — Эй, Несси, прикрой! — крикнул Мугивара. — Да я скорее Линлин прикрою, резиновая ты макака! — рыкнул я, с трудом избегая шквала атак этого неконтролирующего руки союзничка, чьи конечности так прекрасно отскакивали от тел йонко и земли, вновь и вновь задевая меня! — Правильное решение, внученька ма-ма-ма-ма-ма! — Заткнись, карга старая! — на удивление синхронно крикнул и Кайдо, и Мугивара, после чего обменялись не менее яростными взглядами между собой. — Эй! — возмутился уже я. Нельзя же так с пенсионерами! — Так ты же сама ей живот пытаешься порвать! — возмутился Кайдо. — И что? — удивительно органично прозвучал из моих уст непреодолимый аргумент. И пусть где-то внутри меня зрела мысль о том, что происходящее здесь совершенно ненормально, но из «игры» это меня не вырывало. Кайдо за этим пристально следил. А вот за разрушением своего острова, своим же огромным телом нет… Так что момент, когда нам на голову упадёт не только различные куски зданий, был неминуем. Как и момент прерывания порочного «круга». Который едва ли понравился Кайдо, на голову которого обрушился чудовищный по силе удар пылающей ноги, а шею начали вспарывать сразу тремя клинками за раз. Уход туши на уровень ниже был закономерен. — Эй! Подождите меня! — возмущенно воскликнул Мугивара, члены команды которого похоже вознамерились прибить Кайдо без него. По крайней мере такую причину возмущения резинового я придумал. И кажется я в этом предположении не далёк от истины. — И как только он умудряется бесить каждым своим действием? — спросил я в пустоту. И получил от неё ответ. — Талант ма-ма-ма… — ответила мне Большая мамочка, умудрившая сначала потеряться из поля зрения, а затем и вновь найтись. — Бабуля, как думаешь, стоит сейчас прилечь отдохнуть или мы всё же попытаемся завершить наш бой. Несмотря на его всё большую нелепость… — Ну от чего бы не завершить, — протянула Линлин, мурлыкая какой-то мотив. И процессу этому не мешала ни всё большая струя крови, текущая изо рта, ни всё же образовавшаяся в животе прореха размером с мою ладонь. Да и лёгкая дрожь (относительно огромного тела женщины) так и кричала о не лучшем состоянии дамы. Впрочем, стояла йонко всё же куда увереннее, чем я, оживившийся за время беготни от пытающегося меня сжечь дракона, но сейчас вновь ощущающий подкрадывающийся отказ тела. Всё же боли я уже почти не ощущал. Как и тела в целом… Да и разглядеть корку льда, крови, пыли и прочей дряни, образовавшейся на теле получалось с трудом из-за подводящего зрения… Но сделать один глубокий вдох силы у меня всё же были. Как и возможность радикально себя усилить на пару мгновений. По крайней мере морально я точно испытаю подъём… На пару мгновений, после которых наступит боль. Но так ли уж это важно? Нет, не так уж и важно. А готовился к последнему удару не один я. По крайней мере иных причин для Линлин начать расти и жрать душек не было. И пусть этот процесс явно давал ей силы, но вместе с тем росла и дыра в её пузе, залечить которую Линлин всё же не могла. Что же, хоть какая-то справедливость. — Ну что? Готова? — демонстрируя людоедский оскал спросила Бабуля. Впрочем, оскал пылающего огнём Наполеона был даже более впечатляющим… Хотя бы из-за совсем уж неприличного размера, — Или ты выберешь мою семью? Семью или жизнь? — спросила Линлин. И несмотря на ожидания Линлин, ничего не произошло. Отвечать я не стал. Незачем это. Да и хлопок, избавивший меня как от части сковывающего всё сильнее льда, так и от остатков кожи, был весьма красноречив. Как и вопль боли, с которым я сделал ещё один вдох, а после рванул вперёд, разбрызгивая вновь потёкшую из меня кровь и создавая наверняка «прелестнейший» след в воздухе за собой… Руки летят вперёд, встречаясь с занесённым клинком. Почти встречаясь. Чёртова воля не дала схватиться за горящее лезвие. И даже не понятно, чья же именно воля была тому причиной. А ещё я не понимал, огорчён ли я этим фактом или же наоборот рад. Скорее всего первое, ведь мериться с Линлин приходится исключительно чем-то весьма эфемерным. Хотя даже если бы я лезвие схватил, то в сравнение дурной силы всё бы всё равно не перешло. Волю то никто убирать не собирается… Но я всё равно недоволен! На этом, рассуждения мои завершились, осталась лишь борьба с нависающим клинком. Который постепенно давил всё сильнее… Тяжесть. Невероятная тяжесть, вот всё, что я ощущал. Я не мог изменить своего положения. Я вообще не мог пошевелиться. Всё более мутное зрение застилал свет. Скорее всего от пылающего меча, пусть я и начинал в этом сомневаться. Даже вздохнуть я не мог, продолжая отчаянно сжимать зубы и держать ослепляющую преграду. Хотя именно во вздохах я и не нуждался, уж не дышать я мог долго… Да и шанс потратить весь воздух был призрачен. Скорее я всё же прекращу попытки подражать Атланту и просто сдохну. Поскорее бы… *** Бой, решающий судьбу острова. Бой, решающий судьбу всей страны Вано. Бой между одним из йонко и тремя сильнейшими представителями команды Соломенной шляпы, амбиций в которых было ничуть не меньше, чем в Императоре морей. Бой, вновь и вновь прерывающийся по самым разнообразным причинам. В этот раз причиной остановки стал падающий на головы присутствующих потолок. И те, кто этот потолок и разрушил. А в процессе чуть не отсёк голову дракону, вынужденному весьма резко втягивать шею. И морду. И язык. Увы, додуматься втянуть ещё и усы или же просто вернуться в человеческую форму изрядно набравшемуся до этого дракону в голову не пришло, из-за чего очень дальний родственник крокодила теперь лил слёзы. И сопли. И даже слюни. Продолжая порочить свой солидный титул, доказывая, что сила и могучая воля совсем необязательно дополняются великим же разумом. Да и сложно такой обрести, когда простейший способ решения проблем при помощи удара йонко почти никогда не подводит… За что теперь Кайдо и расплачивался утерей значительной части своей харизматичности. По крайней мере именно так считал всё же вернувшийся в человеческую форму и приложившийся к бутылке дракон. И считал он так не напрасно, ведь как минимум ещё один разумный (условно) считал точно так же, отчаянно пытаясь не хихикать и при этом ещё больше беся Кайдо «невинным» выражением. — Да хватит уже ржать, Луффи! — рявкнул Зоро, не сводя взгляда с явно всё больше закипающего Кайдо. — Значит я выгляжу смешно? Может даже ничтожно? — вкрадчиво спросил йонко, всё сильнее сжимая своё оружие, — У-у-убью-ю-ю! Разум на время дракона покинул. Что его противникам совсем не облегчало жизнь. А продолжающие свою неподвижную борьбу дамы тем временем уже спустились на уровень ниже… *** Солидных размеров льдина весело скакала по волнам рядом со страной Вано. Улыбка на лице льдины была неверояно широка, а сама льдина едва удерживалась от того, что бы начать петь, настолько ей нравилось ощущать себя в буйном море. И даже необходимость вновь и вновь морозить под собой ещё один кусок льда ради сохранения своей совершенно неестественной жизни, не избавляла созданную Большой мамочкой льдину жизнерадостности и желания насладиться каждым мгновением этой жизни. И жажда жизни льдины была столь велика, что пустоголовое создание полностью игнорировало то, что происходило на ней самой. Было тому виной состояние Линлин в момент создания, а может йонко просто потерял контроль над силой во время падения с острова и одушевления летящего рядом куска льда не пойми откуда, но итог был именно такой. Истекающая кровью Большая мамочка лежала без сил, смотря на давно потерявшую сознание внучку и находящуюся на грани между жизнью и смертью. А рядом летал крошечный Прометей, не способный ни на какую помощь и лишь вопящий что-то невнятное. Впрочем, даже так от него было больше пользы, чем от просто валяющегося на льду Наполеона. Прочие многочисленные душки полёта и предшествующей этому борьбы и вовсе не пережили. И даже в таком положении положение Линлин было бы не особо опасным. Со временем раны бы закрылись, как и всегда до этого. Со временем же пришёл в себя и Прометей, унося свою создательницу на куда более устойчивую почву страны Вано. Даже безымянное воплощение жажды жизни Линлин со временем собралось бы с мыслями или просто подчинилось пришедшей в себя женщине… Увы, времени на это у Линлин не было. — Вылезай уже, — раздраженно бросила Линлин, не в силах подняться после столь долгой борьбы со своей внучки. — Ма-ма-ма… Заметила всё же! — прозвучало из едва приоткрытого рта вроде как бессознательной девушки. Впрочем, учитывая как отсутствие движения приоткрытых губ, так и сам голос, не совсем соответствующий голосу Сирены, так и напрашивался вывод о том, что говорила это всё же не она. Несмотря на всю странность данной концепции… — Ещё бы я не заметила часть себя! — раздраженно бросила Большая мамочка. — Ну до этого же ты не обращала внимания, вот я и подумала, что всё же смогла спрятаться достаточно хорошо… — Плохо подумала. — Ну почему же… Очень даже хорошо, ведь я сделала верную ставку! Я не ошиблась, рискнув! И теперь пожну плоды ма-ма-ма! — разразилась смехом начавшая выбираться из всё ещё достаточно большой Сирены маленькая девочка в забавной шляпке, так похожей на шляпку гриба. Впрочем, не только на гриб была похожа девочка. Были в ней ещё и хорошо знакомые, хоть и несколько подзабытые Линлин черты. Воспоминания о детских годах всё ещё хранились в голове. Так что узнать маленькую копию себя (очень и очень маленькую), было легко. Хотя совершенно нездоровый оттенок кожи и был непривычен. А девочка-гриб тем временем росла, легко отбивая отчаянные попытки Прометея сжечь врага создательницы. Маленькое солнце может и было весьма опасным противником, особенно для недавнего облака плесени, но точно не в текущей своей форме маленького и забавно голосящего мячика. Это понимала Линлин. Это понимала её копия. Это понимал даже Прометей, не желающий тем не менее сдаваться. И даже не из страха перед Мамочкой, вновь лицезревшей душку-предателя, а из-за преданности своей создательнице… — Хватит уже Прометей, это бесполезно, — устало бросила Линлин, вновь проглатывая образовавшуюся во рту кровь. — Но! Но Мамочка! — Замолкни, а не то сдохнешь! — рявкнула хозяйка положения совершенно неестественно мощным для крохотного тела голоском. — А ты ему не приказывай! — рявкнула уже Большая мамочка, после чего начала кашлять кровью. Даже простого крика оказалось достаточно для ухудшения её состояния. — Что хочу, то и делаю! Тем более, что скоро он уже не сможет противиться моей воле! — торжественность в тоне была весьма комичной. Особенно на фоне улюлюканья куска льда, получавшего невероятное наслаждение от нахождения на гребне очередной гигантской волны. — И как же? — поинтересовалась Линлин без всякого интереса. Даже коситься взгляд в сторону душки прекратила. Куда больше её занимал парящий остров и раздающиеся там звуки битвы. — Очень просто! — вновь напыщенно заявила душка, после чего заметила отсутствие интереса Линлин. Довольна этим она разумеется не была, но всё же удержалась от истерики и просто перешла к делу. Тело девочки-гриба начало рассыпаться, обращаясь не самой аппетитной кашицей, источающей неприятно знакомую пыльцу, из-за которой у Большой мамочки ещё и в носу засвербело. И чем больше этой пыльцы становилось, тем хуже было Линлин. Кашель, слёзы, сопли… А уж какое «удовольствие» она испытывала, когда всё это начало вползать в неё… И сделать с этим Линлин ничего не могла. И не пыталась. — И откуда только эта идиотка взялась? — буркнула Линлин, после того, как от наглой душки не осталось и следа. И следа от неё не было ни снаружи, что логично, учитывая желание той забраться в свою создательницу. Но и внутри грибная кашка уже существовала исключительно в качестве еды… — Что за самоуверенная дура?! — воскликнула йонко, — под бурчание голодного желудка, — Ещё и на вкус просто отвратительна… — Мама? — растерянно спросил Прометей. — Эх… Кушать хочется… И как будто в согласии с её словами, заурчал ещё один желудок. Пара голодающих дам на льдине продолжали дрейфовать под аккомпанемент растерянных вздохов носящегося по кругу Прометея и задорный смех льдины. Наполеон предпочитал молчать… Удивительно мирная картина. Не портило её ни бушующее море, ни потоки воды с неба, ни даже рассыпающийся остров сверху. А ведь с него то и дело падали куски. Куски острова. Куски строений. Куски сражающихся. И даже сами сражающиеся. Мёртвые и вопящие перед неминуемой встречей с водой. Но и для них, и для обитателей льдины битва завершилась.