Каждую ночь я изо всех сил стараюсь увидеть сны, О том, как завтра всё станет лучше. И просыпаюсь в холодной реальности — Совсем ничего не изменилось.
Как и сказала Мэгги, на следующий день все действительно отдыхали. Ну, кроме добровольцев. В наше время никуда без бдительности, иначе ты мёртв. Я долгое время слонялась без дела. На меня никто не обращал внимания, даже на открытые теперь синяки. Ни пса, ни Дэрила, ни Блейка. Стоит ли поискать? То они себя пяткой в грудь бьют, что со всем разберутся, то их вообще нет, мол «вертись сама, как хочешь». Меня одолевала скука, и когда я уже собиралась уходить, люди стали собираться вместе, явно что-то готовясь делать. Заинтересовавшись, решила остаться. После первых затяжных нот парочки девушек, я восторженно замерла. Будут петь. До всего этого, до начала эпидемии музыка была моей страстью. Не скажу, что была музыкантом или какой-нибудь певичкой, но и дня не проводила без наушников. Да, могла и спеть, но чисто для себя. Пели все. Кто получше — «выступал» один, если знали слова остальные — подхватывали. Песня за песней, а время шло. Даже жмурилась от удовольствия, когда звучало действительно что-то интересное. Как чёрт выскочил Блейк. С гитарой. Люди одобрительно его поприветствовали. Посыпались просьбы что-нибудь сыграть. Этот хитрец тут как раз для этого. Когда-то мы практиковались с ним для конкурса в его школе. Вот он играл, а меня заставил спеть. Не просто заставил, а шантажом. Потому и засранец. — Ты же помнишь, да? — хитро улыбнулся брат, явно думая о том же случае, — Окажешь честь? Спой со мной последний раз. Я удивлённо вскинула брови. Либо уже совсем загоняюсь, что придираюсь к словам, либо он что-то задумал, но мне очень не понравилась его последняя оговорка. Конечно же, идею спеть под гитару оживлённо поддержали многие слушатели, а те, кто уже спел, готовили заказы на всем знакомые песни, мотив которых можно легко повторить. Я согласилась, ведь действительно редкий шанс, можно и переступить через себя. После пары пробных нот брат попросил подождать, пока он разыграется, но вскоре получилась знакомая мелодия, что я чуть не пропустила момент начала слов. Даже испугаться не успела, никогда не любила петь перед публикой. На удивление слова вспоминались очень легко.Это просто искра, Но её достаточно, Чтобы я продолжала свой путь. И когда темнеет И никого нет рядом, Она не затухает.
Наверное, очень зря мы это сделали. Не успела ещё закончиться песня, как я увидела разъярённого отца. Он стоял у входа в нашу коробку и неотрывно наблюдал только за мной. Не знаю как совладала с голосом, как осталась на месте, когда мой личный кошмар направился в нашу сторону. Ещё бы чуть-чуть и разрыдалась прямо там, но меня спасло чудо. Хотя, странно называть лохматого и бородатого мужика чудом, ну да ладно. Дэрил просто взял меня за руку как только я закончила петь и повёл в сторону столов. Усадил, придвинул тарелку и сухо скомандовал: — Ешь, — сначала мне, а затем псу, тыча в меня пальцем, — Охранять. С удивлением заглянула в тарелку. Овсянка на молоке с ягодами. Кажется, голубика. Только один человек мог знать, что я очень это люблю. Обернулась, ища брата на прежнем месте, но там его не оказалось. Отца, впрочем, тоже. Пару пачек с кашей вроде бы мы находили в доме при первой вылазке, сама ещё тогда подумала, а не взять ли. А вот ягоды… Их собирал уже тот, кто хорошо ориентировался в лесу. — Спасибо, — тихо, едва слышно выдохнула я, утыкаясь носом в тарелку. Никакого ответа или реакции не последовало, и хотела было уже обидеться, как поняла, что рядом остался только Ром. Перевернулась на скамье спиной к столу, протянула к собаке руку и мягко улыбнулась, когда тот уткнулся в ладонь мокрым носом. — А не так уж и плох, твой хозяин, Ром. Может быть и нелюдим, но явно не плохой парень.Соль на моих ранах Больше не жжет так, как раньше. Не то чтобы я не чувствую боли, Просто я больше её не боюсь.
Гуляния продолжались до ночи. Женщины приготовили много вкусного, а мужчины играли с детьми или выпивали. Готова поклясться, что видела у детей леденцы на подобии тех, что делают из жжёного сахара. Вот это я понимаю, люди наконец стали просто вспоминать радость жизни. Однако, как бы оживлённо не было, но меня уже безбожно тянуло в сон. Видимо, мой организм так борется со стрессом — через сон. Блейк застал меня в обнимку с Ромом, который вылизывал мне лицо время от времени, чтобы прогнать сонливость. — Эй, Ан, нашла себе паренька? Круто смотритесь вместе, — весело, как показалось ему, пошутил брат, — Что, уложить тебя спать? Я совсем разобрался. Могу отнести на ручках, как в детстве. Я смотрела на привычно вытянутые в улыбке губы, спокойное лицо, но такие неожиданно пустые глаза. Блейка как будто подменили бездушным роботом. Мороз по коже просто. Но пришлось довериться ему, спать хотелось жутко. Чем ближе мы подходили к коробке, тем больше меня било осознание по нервам. Как же мне спать там после всего случившегося? Брат не слушая моих возражений, затолкал меня внутрь, бросил на кровать и чмокнул в лоб. — Правда, отдыхай. Надеюсь, что сегодня всё решено и тебе не придётся больше страдать. Спи, хорошо? — устало протянул Блейк. — Угу, — всё, что я успела ответить перед тем, как погрузиться во тьму. Напряжение последних дней дало знать о себе, потому как после пары утешающих слов накатило умиротворение.Я не знаю даже самой себя, Думала, что к этому времени я буду счастлива, Но чем больше я прилагаю усилий, тем больше понимаю, Что нужно пустить всё на самотёк. Так что пусть это произойдет.
Прошло не так уж и много времени с ухода брата, может около часа. Спала я всегда очень чутко, поэтому сразу проснулась, как только почувствовала, что кто-то подбирается к моей кровати. Притаилась, даже дыхание задержала, а затем очень осторожно и тихо скользнула сначала на пол, а затем под кровать. Зашуршала занавеска. В полутьме смогла разобрать знакомые ботинки. Чёрт возьми, это конец. Сильная мужская рука больно ухватила за лодыжку и дёрнула. Меня вытянули из-под кровати, протащив на животе по полу так, что майка с рубашкой задралась вверх до самой груди. Не успела я и пикнуть, как переместилась в вертикальное положение, а со спины прижалось горячее мужское тело, а руки перехватили поперёк живота, надёжно сковав и мои. — Пожалуйста, не надо… — Заткнись, Марго. Если ты ещё не поняла, ты моя собственность, как и всё остальное. Мне решать, что делать. Нет, чёрт бы побрал, это бесполезно. Отец не понимает, что творит. Если он даже воспринимает меня за мать, то что уж говорить об остальном. Я напряглась до предела, когда ткань рубашки, не выдержав напор мужчины, начала рваться. В конечном итоге она совершенно слетела, осев уже бесполезной тряпкой на пол. Майка задралась ещё выше, обнажая застиранный бюстгальтер. Беззвучно потекли слёзы. Я не могла вырваться. На мне осталась одна рука, а второй мужчина боролся с пуговицей на джинсах. Тут уж я стала извиваться ужом, всячески пытаясь помешать отцу. Но он сжал меня, не давая даже вдохнуть, до боли в ребрах, что и ослабило попытки вырваться. Недолго продержавшись, штаны с лёгким движением сползли до колен. Ужас понимания вырвался истошным криком. Быстрый поворот, и с ног сбивает удар в лицо наотмашь. Упала в угол, тихо заскулив от боли. На улице послышались взволнованные крики, а в дверь, видимо запертую, посыпались удары. Отец даже не дрогнул, а так и остался смотреть на меня с высоты своего роста, который был не маленьким. — Знаешь, да, ты можешь отобрать у меня всё: дом, машину, детей, да хоть жизнь, но поверь, я достану тебя даже в преисподней. Нам не суждено избавиться от своих грехов, Марго. Ты же знаешь это, да? Дверь сильно дрогнула, а затем рывком раскрылась. Влетел разъярённый Блейк и вцепился в отца, когда заметил меня и мой внешний вид. Они оба повалились на пол, сцепившись в нешуточной схватке, и кубарем вылетели из коробки под визги испуганных женщин. Какое-то время я ошалело оглядывала помещение, приходя в себя, а затем шустро натянула джинсы и одёрнула майку, вылетев следом из коробки. Там меня ослепил непривычно яркий лунный свет. Подняв тучу пыли, на земле сцепился рычащий и ругающийся комок из двух мужчин. Вокруг куча народа, все смотрят с испугом и непониманием. В первых рядах успеваю заметить Диксона. Почему они просто смотрят? Может ли их кто-нибудь остановить? Ноги предательски задрожали и подвернулись. Осев на ступеньки без сил, я закрыла ладонью рот, чтобы не привлечь к себе внимание всхлипами. Продолжалось это не так уж и долго, но мне эти пару минут показались вечностью. Мужчины подскочили уже изрядно помятые, в грязи и готовы были уже снова броситься друг на друга, но тут очнулись зрители неожиданной семейной драмы и бросились разнимать брата с отцом. Я упустила тот момент, когда отец с силой оттолкнул Блейка, а он, не удержав равновесие, стал заваливаться. Испуганно подалась вперёд, а в ночи отблеском показался быстрый и точный удар. Нож вошёл по рукоять в незащищённый бок. Парень упал, как подкошенный, сломанной куклой лёжа прямо у моих ног. — Блейк? Эй, не пугай меня так, — дрожащим голосом позвала я, — Слышишь? Вставай! Не дождавшись реакции, сама упала рядом, дрожащими руками пытаясь остановить кровотечение. Брат попытался что-то сказать, но поперхнувшись кровью лишь измученно улыбнулся. Я обхватила руками его лицо, глядя прямо в глаза. Он ещё какое-то время ласково разглядывал мой лицо, будто пытаясь запомнить его навсегда, после чего взгляд его остекленел. К нам подлетел Дэрил, схватил брата за руку и попытался нащупать пульс. Быстрый взгляд в мою сторону, и он слегка покачал головой из стороны в сторону. Не могу в это поверить. Нет. Он не мог умереть так глупо, так легко. После всего, что мы пережили вместе? — Нет, не может быть… Меня согнуло пополам. Прижав к груди одного из самых важных людей в мире, я безудержно рыдала, забыв про всё на свете: и про отца, что бесстрастно наблюдал уже на коленях и со связанными конечностями, и Дэрила, отошедшего на почтительное расстояние, и собственную боль. — Ты же обещал, братец, что защитишь, не оставишь одну. Ты наврал! Врун! Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу, за то, что соврал мне. Никогда не прощу! — легко стуча кулачком ему по груди, меня шатало из стороны в сторону. Так я и потеряла часть души в ту злополучную ночь. Не помню, как меня оттаскивали в слезах от тела брата, как собрался мини совет по вынесению приговора — Мэгги не могла больше тянуть, не после всего, что случилось. Моё сознание окутал туман, потому ни о чём не думалось, а уж тем более не соображалось вообще. Не могу даже сказать где и сколько времени просидела, поджав колени к груди, устроив на них подбородок и обхватив их руками. — Вставай, — грубый голос подействовал на меня, как ведро ледяной воды. Осторожно подняла взгляд, встречаясь с лисьим прищуром серых глаз. Дэрил протянул мне ладонь, за которую я ухватилась после недолгих раздумий. Вот так, как маленького ребёнка, не отпуская руки, охотник привёл к задней части поселения, где уже построили нехитрое деревянное сооружение. Вокруг собрался обеспокоенный народ с Мэгги в центре, а отец с петлёй на шее. В глазах потемнело, а сильная, шершавая ладонь мужчины крепче сжала мою. — Теперь, когда мы все в сборе, я могу озвучить приговор, — громко и уверенно начала Мэгги. Я не могу её винить, она делает то, что от неё требует народ, который и выбрал ей на эту должность. Без Мэгги это место просто бы не существовало. Не знаю, был ли кто на этом месте другой, а если был, то кто? Но почему-то именно её было это место. — Мы делали так только один раз, после чего было решено установить систему наказаний в виде лишения свободы, но сейчас особенный случай. Хью Арн проявлял жестокое отношение к своей семье, насилие, предпринял попытку… — она на секунду запнулась, оглянувшись на меня, — изнасилования, а потом убил одного из нас. А теперь мы можем наблюдать полностью невменяемое состояние Хью. Общим решением было выбрано наказание в виде повешения, — жёстко припечатала она свою речь. Я вышла чуть вперёд, по прежнему не отпуская руки Дэрила, которая дарила моральную поддержку и опору, а пёс вдруг оказался у ног. В горле пересохло, голова кружилась, но смогла найти в себе силы высказать, то, что считала нужным: — Отец,.. — мужчина обратил на меня внимание, но всё равно смотрел словно сквозь, — Знаешь, да, вам с матерью не суждено было избавиться от грехов, но теперь… Теперь и я не заслуживаю этого. И я не буду жалеть. Ты отнял у меня всё, даже самого себя. И твои грехи останутся вместе с моими до конца моих дней. Прощай. Сил и мужества увидеть смерть ещё одной частички моей души уже никак не хватало. Я медленно брела подальше от толпы, даже не оборачиваясь к месту проведения казни. На горизонте несмело выглядывал рассвет, окрашивая небо в тон моим рукам, с которых уже коркой осыпалась засохшая кровь. В какой-то момент сердце пропустило удар, а тело безвольно упало в объятия крепких и надёжных рук. Сознание моментально потеряло связь с реальностью, снова утопая в спасательную тьму…