***
Рюджин-сама испарился без каких-либо побочных эффектов, вроде вспышек света или облака дыма. Его мастерство в Технике телесного мерцания позволяло исчезать из виду без привычных отвлекающих маневров. Котоширо только благодаря своей сенсорной технике мог отследить стремительное перемещение Орочимару, который сейчас уже спокойно выходил из города. Без лишних слов Узумаки и Малис последовали за своим командиром. Сам Котоширо, хоть и считался одним из самых быстрых шиноби Отогакуре, так же одним рывком преодолеть расстояние до выхода из города не мог. Архитекторы Санро постарались, чтобы шиноби было очень неудобно быстро преодолеть жилые кварталы. Извилистые улицы и разные по высоте здания не позволяли делать длинные рывки с помощью Шуншина, если ниндзя не способен полноценно управлять своим перемещением во время Техники телесного мерцания, как Рюджин-сама. Поэтому Котоширо решил подстроиться под темп Малис и достиг неприметной скалы, на которой их ожидал Орочимару-сама одновременно с ней. — Ты готов, Котоширо? — спросил он, глядя горящими багрянцем глазами вдаль. Узумаки благодаря Кагура Шинган догадался, за кем наблюдает Орочимару с помощью кецурьюгана. Райкаге по-прежнему двигался на юго-восток, примерно в направлении Страны Звука. И именно туда направлен взгляд багряных глаз. — Скоро, Рюджин-сама, — сдержанно ответил Котоширо, сосредоточившись на своей сенсорной технике. Прикрыв глаза, Узумаки ощутил множество огоньков вокруг себя. Чужая чакра искрами плавала в сером мире. За спиной, в городе, жались друг к другу мириады мерцающих звездочек. Редким потоком они текли по торговому тракту. Иногда огоньки чакры встречались в горах и лесах. Три из них далеко впереди — это Райкаге и его сопровождающие. В непосредственной близости от себя Котоширо тоже ощущал чужую чакру. Малис ощущалась холодной и сосредоточенной, в ее энергии чувствовалась характерная для ирьенинов чакра, и мелькали искры Райтона и Дотона. Кажется, женщина была чем-то встревожена, хотя крепко держала себя в руках. В отличие от нее, чакра Орочимару казалась теплой и легкой, она парила в пустоте и текла рекой разноцветного огня. В ней не ощущалось настороженности, скорее легкая усталость и ленивое любопытство. — Рюджин-сама, они приближаются к метке, — предупредил Котоширо. — Хорошо, — качнув головой, ответил ему Орочимару. Его чакра оставалась столь же спокойной. Ками ты или нет, но перед боем с Третьим Райкаге ты же должен хоть немного встревожиться, нет? К этому времени огоньки чакры Эя и его спутников достигли условного места. Предварительно развеяв своего теневого клона в Отогакуре, подавая знак готовности штурмовой группе и узнавая, готова ли она к телепортации, Котоширо сосредоточился на полученной от Орочимару технике. — Они на месте. Перемещаемся, Рюджин-сама, — напряженно сообщил Узумаки, и мир вокруг него озарило алое сияние. Через мгновение город самураев оказался в десятках километров позади, а окружающий ландшафт претерпел кардинальные изменения. Вместо одинокой скалы Котоширо с Орочимару и Малис оказались на голой отмели недалеко от широкого ручья, текущего меж серых скал. На противоположном берегу высился поросший кривыми соснами каменистый склон, а на этом в полусотне метров от воды начинался густой бурелом. Галечная отмель, на которую переместился Котоширо, была единственной удобной тропой на несколько километров вокруг, именно поэтому сутками ранее Узумаки поставил здесь несколько дзюцушики для перемещения с помощью Хирайшин. Несмотря на пророческие способности Орочимару, Котоширо пришлось порядком побегать по лесам, чтобы перекрыть все возможные пути возвращения Райкаге. И труды оказались не напрасны. Эй, Торой и Джей — вся тройка из Кумогакуре сейчас была в паре десятков метров перед ними. — Что это значит, Орочимару? — грубо спросил Третий Райкаге, выступая вперед. Котоширо же, наоборот, отступил назад, за спину Рюджина-самы, и, уже складывая ручные печати для следующей техники, почувствовал, как недобро сверкает чакра Третьего Райкаге. Энергия кипела внутри Эя, разрастаясь и подавляя своим могуществом. Сила этого монстра заставляла трепетать. И монстр этот был недоволен. Сосредоточившись на своей задаче и стараясь не думать, что они сейчас собираются сделать, Котоширо завершил технику. Хирайшин: Дорай! Секундная слабость от извергнутой наружу чакры заставила Узумаки пошатнуться, но он быстро взял себя в руки и стремительно отпрыгнул назад, при приземлении ударив ладонями о гальку отмели. С приглушенным треском, напоминающим слабые раскаты грома, вокруг Орочимару и Райкаге начали мелькать алые вспышки, оставляя после себя шиноби Отогакуре. В тот же миг в воздухе раздался тяжелый звон металлических звеньев — десятки сияющих расплавленным золотом цепей взвились в воздух, образуя наиболее крепкий, из возможных для шиноби Отогакуре, барьеров. Конго Фуса клана Узумаки не могли создать кеккай ниндзюцу, сравнимое с Шисеки Йоджин, но он был мощнее Шиши Энджин. Помимо красноволосых Узумаки с цепями чакры, Котоширо перенес также и иных шиноби. Десяток из них не сводил с Райкаге горящих багрянцем глаз, точно таких же, как и у Орочимару. Еще пятеро, ощерившись белоснежными костями, хищно ухмылялись, наблюдая за шиноби Кумо. Котоширо выпрямился, переводя дух. Дело сделано. Отступить уже, наверное, не получится. — Узумаки, Чиноике, Кагуя… Что за парад недобитков? — презрительно процедил Эй, медленно обведя взглядом окруживших его шиноби. — Недобитки? — с иронией переспросил Орочимару, сделав шаг навстречу Райкаге. — Третье из незыблемых правил Рюджинкьё — вежливость. Даже тот, кого ты считаешь врагом, достоин вежливого слова, Райкаге-доно. — Оставь эту ересь своим выкормышам, Орочимару, — сжимая и разжимая кулаки, произнес Эй. — Или Белый Змей и в самом деле возомнил себя драконом? — Как часто ты встречал драконов, чтобы утверждать, что Белый Змей не является одним из них? — посмеиваясь, вопросом на вопрос ответил Рюсей. — Но ты спрашивал меня, что все это значит. Я тебе отвечу. Второе из незыблемых правил Рюджинкьё — справедливость. Из всех пяти незыблемых правил ты следовал пятому — верности. Ты был верен своей деревне и стране. Ты неправильно понял четвертое правило — мудрость или разумность. Ты счел мудростью возвысить свою деревню за счет уничтожения других. Теперь пришло время для справедливости. — Я же сказал оставить ересь для своих выкормышей, — оскалился Райкаге в ответ на слова Орочимару. — О какой справедливости ты лопочешь, сосунок?! Не о той ли, которая позволяет нападать на Каге на территории Страны Железа после переговоров с ним? Так ты ценишь общие договоренности Пяти великих стран? — Во-первых, мы не вели переговоров. Вы, Райкаге-доно, лишь пришли получить от меня то, что считали своим по праву. Информацию об убийцах своих родственников. Во-вторых, я ни на кого не нападаю. В-третьих, весь мир принадлежит Рюджину. И мы сейчас не в Стране Железа, а на моей земле. И здесь мои правила. Секунду молча поразглядывав Орочимару, Райкаге раскатисто рассмеялся. — Эх, парень… — сказал он, все еще скалясь. — Я сделаю большую милость, убив тебя сегодня. Сумасшедшие не должны править какурезато. — Наверное, так же ты говорил, когда решил уничтожить Узушиогакуре? Что-то в духе: «Эти красноволосые дьяволы — угроза для всех Пяти стран, я сделаю милость, уничтожив их», — насмешливо произнес Орочимару. — Или, может, ты говорил, что Кагуя слишком дикие, и нам нельзя позволить этим зверям построить свою деревню, я сделаю милость всем, если стравлю их с бесполезными кланами Страны Рисовых Полей? Возможно, и твои предки считали милостью для всего мира уничтожение Чиноике, когда дайме Страны Молнии выбрал женщину из их клана, а не твоего. — И за это вы, малышня, решили напасть на меня? — сложив руки на груди, спросил Эй. — Так чего вы ждете? Нападайте! — Я же говорил, что я ни на кого не собираюсь нападать, — поморщившись, заявил Рюсей. — Первая из пяти заповедей Рюджинкьё — не убивай. — Сказал шиноби, руки которого по локоть в крови, — фыркнув, прокомментировал Райкаге. — Война — это бедствие для человечества, так же, как и эпидемия, — лениво парировал Орочимару. — Смерть на ней — это несчастье, которое приносит не рука шиноби, а в лучшем случае воля правителей, если это не простая случайность. — Что за тупые отговорки? — скривился Эй. — Раз придумал свои идиотские правила — соблюдай. В любом случае, зачем весь этот балаган, Орочимару? — Мне показалось, что ты захочешь убить меня, — произнес Рюсей, глаза которого внезапно вспыхнули багряным огнем. — Все записи и приказы об убийстве твоего племянника Блу Би и двоюродного брата Акай Ши — они появились у меня, потому что исполнителем тех заказов назначили меня. — Ха… Эта шутка станет последней в твоей жизни, — набычившись, хрипло произнес Эй. Котоширо почувствовал, как бурлящая в Райкаге чакра заискрилась и загрохотала подобно грому, после чего рванула наружу. Поток Рай-чакры объял мощное тело Эя, отчего тот начал казаться еще больше обычного. Узумаки нервно сглотнул, невольно подобравшись и приготовившись к бою. Давление мощной чакры и жажда убийства Райкаге пробирали до костей. Однако Орочимару лишь криво усмехнулся в ответ на эту демонстрацию мощи. — Шутка? — насмехаясь, спросил он. — Шутка в том, Райкаге-доно, что мои действия можно считать милостью для вас. Ведь Би и Ши были настолько отвратительными джинчурики, что от них было больше проблем, чем пользы. Произошедшее в следующее мгновение Котоширо уловил лишь чудом. Эй буквально телепортировался за спину Орочимару, а его рука насквозь пронзила тело главы Отогакуре. Однако в тот же миг пронзенное тело рассыпалось белыми хлопьями, и уже за спиной самого Эя появился Рюсей. Нет, не Рюсей… Рюджин-сама. Иначе назвать его сейчас Котоширо не смог бы даже в мыслях. Потому что поток исходящей от Орочимару силы был совершенно не сравним с тем, как он ощущался обычно. Из-за активации Шичи Тенкохо и Футон но Йорой Рюджин сиял янтарным светом, а под действием природной энергии его тело преобразилось, приобретя драконьи черты. Плотная чакра Стихии Ветра вокруг Рюджина разрывала воздух, отчего каждое движение его сопровождалось раскатами грома. Оказавшись за спиной Райкаге, Орочимару не стал бездействовать. Резкий удар смел Эя и впечатал его мощное тело в барьер Конго Фуса. Воздух сотрясся от оглушительного громоподобного рева, вода в ручье взметнулась в воздух мелкими каплями, а галька под ногами Рюджина разлетелась в стороны, обнажая серые скалы. С помощью Кагура Шинган Котоширо видел, как за миг до удара вокруг кисти Орочимару сконцентрировалась чакра Футона и образовала сжатые и чрезвычайно плотные разнонаправленные потоки ветра. Хекиреки — ниндзюцу Стихии Ветра Орочимару, оно сочетало в себе сложное кетайхенка и сейшицухенка. Мощь сжатого смерча была способна подобно буру дырявить все, что попадется на пути, и попутно порождала оглушающий гром и настолько сильные перепады давления, что разрывала противника на куски. Правда, Райкаге не зря носил имя Сильнейший Щит. Его Техника Райтон но Йорой выдержала удар, несмотря на слабость к техникам Стихии Ветра. Но удар о Цепи Чакры все же заставил Райкаге немного замедлиться. Опасаясь за своего Каге, Торой и Джей попытались вмешаться в битву, но против пятерых Кагуя и десятка Чиноике они не смогли ничего сделать. В считанные мгновения Шиноби Кумо оказались избиты и пойманы в гендзюцу. Такого Райкаге простить не мог, но его попытка отбить соратников не увенчалась успехом. На пути Эя появился Орочимару. Столкновение стихий Молнии и Ветра породило мощнейший гром, разметавший в стороны не только гальку, но и людей. Ударная волна столкнулась с барьером и покатилась обратно, едва не раздавив одного из Кагуя и Торои, которого тот тащил. Шиноби в последний момент удалось закрыться костяным панцирем. Техника шикоцумьяку спасла жизнь людям, но не уберегла от травм. Костяная броня растрескалась и опала на землю, а оба ниндзя потеряли сознание. Котоширо мог заметить, что чакра обоих хоть и угасла, но не потухла совсем. Скорее всего, отделались контузией, а с этим лекари справятся. Малис как раз вытащила обоих за пределы барьера и занялась лечением. А вот Орочимару и Эй, похоже, не получили и царапины. Их только отбросило на несколько метров друг от друга. — В твоих техниках чувствуется дух стиля Надешико, — хрипло произнес Райкаге. — Эти дурные бабы теперь к тебе примкнули? — К сожалению, Хитоми не настолько глупа, чтобы выбирать себе в мужья и в правители деревни лидера чужой страны, — пренебрежительно ответил Орочимару. — Но к счастью она умна, поэтому у нас нашлись поводы для взаимовыгодного сотрудничества. — Это тебе не поможет, — широко оскалился Райкаге. — Мне нравится, что ты не пускаешь против меня своих подчиненных, их смерть была бы быстрой и бесполезной. Никто из вас не в силах пробить Сильнейший Щит. Если ты рассчитывал победить меня с помощью своих техник Футона, то напрасно. Впрочем, чего еще ожидать от сумасшедшего. — Посмотрим, чей щит прочнее, — все так же легкомысленно ответил Орочимару. — Сильнейшему Копью пока тоже не удалось меня даже поцарапать. — Не зазнавайся, — коротко бросил Эй, быстро складывая ручные печати. Техника была незнакома Котоширо, но по цвету чакры Райкаге он мог понять, что это что-то необычное. Вместо привычной лазури, характерной для Райтона, энергия Эя начала приобретать внутри себя черные мазки. В реальности они воплотились в виде мощнейшего шквала черных молний, которые сотрясли барьер и заполнили все пространство внутри него. Из облака тьмы доносились только оглушающие раскаты грома и треск раскалываемой земли. Чтобы рассмотреть, что происходит за чернильной пеленой из молний, нужно было смотреть не обычными глазами. Но Кагура Шинган Котоширо тоже не сильно помогал. Скорость бойцов внутри барьера вышла на невероятный уровень, за которым он просто не успевал. Лишь однажды сознание Узумаки смогло зацепиться за какую-то ужасающую технику Райтона, мелькнувшую в общей буре чакры. Распознать и проанализировать ее он так и не успел, но это было поистине невероятное ниндзюцу Райтона. И после его применения схватка завершилась. Облако черных молний продержалось всего несколько секунд, и когда оно начало спадать, взору предстали расколотые скалы — огромные провалы в тверди гор, куда с шумом падала вода ручья. Кучи гальки валялись по окружности барьера, сила двух шиноби стерла все с лица земли на небольшом огороженном техникой Узумаки пятачке земли. И оба они все еще были живы. Одежда на Орочимару была изорвана в клочья, и его чакра изрядно потускнела. Но Райкаге… Он стоял на коленях и был лишен руки! — Как… ты узнал? — прерывисто спросил Эй в бессильных попытках остановить хлещущую из обрубка руки кровь. Котоширо ясно видел, что оторванная рука не добавила здоровья Эю, но покров чакры Райтона по-прежнему обволакивал его тело. И запас сил у него еще оставался. — Этот вопрос мне сегодня задавали слишком часто, — тяжело дыша ответил Орочимару. — Я просто знаю, что лучшее оружие против Сильнейшего Щита — это Сильнейшее Копье. — Тебе повезло, щенок, — устало заявил Эй, какой-то техникой прижигая культю и медленно поднимаясь на ноги. — Посмотрим, что ты еще знаешь. — Вы, Райкаге-доно, очень неудачно выбрали путь домой, — переводя дыхание, сказал Орочимару. — Возле Страны Звука сейчас слишком много шиноби чужих стран. Мне очень невыгодно затягивать схватку с вами. Поэтому вынужден ее завершить как можно скорее. — Ха! Ну давай! — вокруг оставшейся целой руки Райкаге вновь начала концентрироваться Райчакра, формируя уже знакомую Котоширо ужасающую технику. — Посмотрим, кто отправится в Чистый мир сегодня первым! Эй бросил свое тело вперед, вытянув вперед руку. Похоже, Райкаге собирался нанести прямой удар, не заботясь о защите. У Котоширо возникло чувство, что на кончике единственного вытянутого пальца на его руке сосредоточилась почти вся чакра Эя. И буквально за мгновение до того, как смертоносная техника Райкаге достигла бы Орочимару, последний резко свел руки, и мощнейший взрыв прокатился по пространству внутри барьера. Мгновенно была разбита в туман вода ручья, каменные скалы и галька осыпались песком, в котором тонули ноги Рюджина. Конго Фуса и поддерживаемый ими барьер стремительно покрылся сетью трещин и рассыпался, прежде чем пропустить сквозь себя приглушенные раскаты грома — слабые отголоски использованного Орочимару ниндзюцу Стихии Ветра. Котоширо знал эту технику, хоть так и не понимал, как она работает несмотря на попытки Орочимару объяснить. Хататагами — создавала узкий поток синхронных колебаний воздуха, фактически, звук, разгоняя его до такой степени, что воздух начинал гореть. Поток техники имел большую проникающую способность, а появляющаяся в качестве побочного эффекта мощнейшая ударная волна буквально превращала в пыль все, до чего могла дотянуться. Все, кроме Райкаге. Эй смог пережить и непосредственное попадание под Хататагами, и ударную волну от техники, переотраженную барьером Узумаки. Он по-прежнему был жив, но покров чакры сползал с него, словно сдуваемый ветром туман. Из носа и ушей медленно текли струйки крови, а раскрытые глаза были покрыты сетью лопнувших капилляров. — Малис! — прозвучал громкий оклик, когда замолкли раскаты грома. Покров чакры Футона тоже спал с Орочимару, вызванные природной энергией изменения также сошли на нет, а пламя Шичи Тенкохо медленно угасало. Вся правая сторона его тела была изуродована мощнейшими электрическими ожогами, а рука и вовсе оторвана, но он стоял на ногах и мог отдавать приказы. Ринха, понимая, что требуется Орочимару, метнулась в круг превращенного в пыль камня и, проскочив мимо Рюджина, оказалась возле поверженного Райкаге, сразу же закачивая в него лечебную чакру. К самому Рюсею уже спешили Узумаки из родного Котоширо септа Оками, но тот лишь отмахнулся от подставленных для укуса рук. Медленно доковыляв до Ринха, он спросил: — Как его дела? — Слегка задело, — сосредоточенно ответила Малис. — Небольшая контузия. Даже лечить такое не нужно. — Да он живучее меня, — восхитился Орочимару, с которого начала осыпаться белыми хлопьями кожа, оставляя после себя неповрежденное тело, даже оторванная рука оказалась на месте. — Это удачно. Тогда не старайся залатать его — выкачивай чакру и создавай марионетку. — Поняла, Рюджин-сама, — ответила Малис, выхватывая свиток из нагрудного кармана и вызывая запечатанную куклу. Малис Ринха была лучшим пользователем кеккей генкай своего клана. Выкачав чужую чакру, она могла создать полностью идентичную марионетку, которая не только внешне и энергетически повторяла оригинального носителя чакры, но и имела его черты характера и некое подобие разума. Эдакий теневой клон, полностью подчиненный Малис. Райкаге позволили очнуться, только когда собственная его чакра оказалась полностью перенесена в марионетку, а та вместе с поддельными Торой и Джеем отправилась дальше к Янтарному заливу. Как раз их уход Эй и застал, когда открыл затянутые кровью глаза. — Ты не хотел меня убивать, — такие были его первые слова. — Первое незыблемое правило Рюджинкьё — милосердие, — произнес Орочимару, присев возле распластанного на земле и обессилевшего Райкаге. — К тому же вы нам еще пригодитесь, Райкаге-доно. Марионетку нужно заправлять чакрой. — И что дальше? Ты хочешь всех Каге заменить? — Малис у меня одна, а вас пятеро, — с сожалением в голосе ответил Орочимару. — Не стоит рисковать. Даже подмена одного Каге — риск. И если бы вы были более склонны к дипломатии и соблюдению договоренностей, то я бы на него не пошел. Как видите, ваше стремление нарастить мощь Кумогакуре обернулось против вас. Это как Джигокукузуки и Райтон но Йорой — Сильнейшее Копье поразило Сильнейший щит. Беспринципное наращивание силы привело к тому, что теперь Кумогакуре будет более благосклонна к Отогакуре. Надеюсь, осознание этого факта приведет вас к покаянию, Райкаге-доно.Глава 8. Гром и молния
18 июля 2020 г. в 09:18
4 июля 45 года от начала Эпохи Какурезато
— Хм… Рюсей-доно, позвольте занять немного вашего времени.
— Конечно, Мифуне-доно. У вас есть вопросы ко мне?
Если честно, за сегодня все эти уважительные суффиксы мне порядком надоели, но… Третье из пяти незыблемых правил Рюджинкьё — вежливость. А первая истина Учения Бога-Дракона — поступай так, как хочешь, чтобы поступали другие. Так как это учение мною и продвигается, то приходится соответствовать.
Поймал меня Мифуне недалеко от выхода из своего замка. Встреча с Каге к тому времени уже закончилась. Ни к каким определенным договоренностям мы прийти так и не смогли. Оноки внимательно выслушал мои предложения и тщательно потрепал нервы мне своими, но, похоже, решил взять время, чтобы все более тщательно обдумать. Райкаге же просто хотел получить от меня всю имеющуюся информацию об убийстве своих двоюродного брата и племянника и, получив ее, кажется, потерял ко мне всякий интерес.
Впрочем, для меня это не так уж и важно.
— Это впервые, когда мы говорим лично, — заметил Мифуне. — Для лидеров соседних стран это необычно.
— Я не дайме, — отвечаю, пожимая плечами. — Не пристало шиноби лезть в дела правителей. В Стране Звука правит Кейдзан, и он ведет переговоры с соседними странами.
— Однако в Стране Звука есть закон выше дайме. И это слово Рюджина. Ваше слово, Рюсей-доно, — хмуро поправил меня Мифуне.
— Если смотреть с этой стороны, то опять же скажу: не пристало ками лезть в дела правителей, — с усмешкой отвечаю я самураю. — Кесарю — кесарево, богу — богово.
— Возможно, это так, — даже бровью не дернул на мое провокационное заявление Мифуне, — но в Стране Звука вы активно вмешиваетесь в дела Кейдзана. И вольно или нет, однако влияете и на соседние страны. Последователи Рюджинкьё появляются в Стране Железа, строят святилища.
Я молча кивнул. Культурный обмен идет, это вполне нормально, если государство не проводит изоляционистскую политику, как Страна Дождя. Страна Звука экспортирует и импортирует огромное количество продуктов, торговые караваны несут с собой не только товары, но и культуру. Особенно бурно процесс идет как раз со Страной Железа. У самураев есть железо и есть деньги, и они в шаговой доступности, поэтому естественно, что торговля с ними только набирает темп.
— Обычно на подобное дайме не реагируют, — продолжил излагать свои мысли Мифуне. — Как вы правильно сказали, Рюсей-доно, богу — богово, кесарю — кесарево. Но Рюджинкьё провозглашает богом вас, личность вполне реальную. Не хочу, чтобы вы поняли неправильно — я не боюсь потерять часть своей власти. Но я желаю жителям своей страны спокойствия, которое так редко в этом мире. И хочу удостовериться, что ничто не навредит им.
— Вполне понятная настороженность, — согласился я, — но рождается она из незнания. Рюджинкьё появилось, чтобы принести мир. Я хочу помочь людям. А принося им раздор, это сделать сложно.
— Именно поэтому я считаю, что нам есть что обсудить, — сказал Мифуне. — Вне зависимости от вашего желания новая идеология может принести раздор. Нам нужно взаимопонимание. Иначе из незнания может родиться конфликт. Например, до меня доходили слухи, что Рюджину якобы принадлежат все богатства земли. Это точно не понравится знати и феодалам.
— В Рюджинкьё и в самом деле есть несколько намеков на это, — вынужден был согласиться я, — но появились они благодаря давно существующим традициям, которые имеют больше абстрактное значение. Это тема долгого разговора, для которого сегодня уже нет времени.
Не говорить же Мифуне, что я сам не помню всех нюансов Рюджинкьё. Учение Бога-Дракона родилось в синтезе местных религий и философских школ с тем, что мне было знакомо из прошлого мира. Получилась такая неимоверная солянка, что разбираться в ней было попросту страшно. В общих чертах я, конечно, могу все пересказать. Что-то там про единую абстрактную сущность Рюджина, который, вроде и бог, но не создатель, и вообще больше пророк, который имеет несколько разных ипостасей, и одна из них — я. То есть я — Рюджин, но не весь. И не совсем…
Короче, я, наверное, никогда не пойму местные культурные особенности и то, что на их основе порождено. А религия на континенте и прилегающих территориях вообще представляет из себя довольно странную смесь буддизма, конфуцианства, синтоизма, анимизма, шаманизма, гаданий и откровенных суеверий. Причем каждая страна, каждое сословие и каста имеют свою версию оригинальной религии.
— В таком случае я надеюсь, что вскоре у вас найдется время для меня, Рюсей-доно, — понял мой намек на нехватку времени Мифуне. — И оно найдется достаточно скоро. Потому что некоторые вопросы, например, касающиеся отношения Рюджинкьё к сословиям, нуждаются в срочном урегулировании.
Я удивленно посмотрел на собеседника, услышав его слова.
— Гм… Я так понимаю, проблема не в сословиях, а в кастах? — предположил я.
— Вы правы. В Стране Звука отменены все касты и жители уравнены в правах, — хмуро почесывая подбородок, сказал Мифуне. — После того, как эта новость дошла до Страны Железа, среди низших сословий начало расти недовольство. Мне бы хотелось узнать, как в Стране Звука удалось переломить многовековые традиции и сравнять в правах неприкасаемых с другими сословиями без протестов последних.
Я задумчиво посмотрел на Малис и Котоширо, ожидающих меня чуть в стороне. Мне бы и самому интересно было узнать ответ на этот вопрос, вообще-то. На самом деле, я как-то над этим не задумывался, хотя проблема-то вполне реальная.
Как я уже говорил, в этом мире безумная смесь религий. И несмотря на явное влияние буддизма, здесь существуют вполне реальные касты, а конкретно — неприкасаемые. Вообще, и в привычных мне дальневосточных государствах имелись свои вариации неприкасаемых, как, например, ноби в Корее. А этот мир во многом повторял Японию. Местная религия, похоже, неся в себе наследие буддизма и ниншу, негативно относилась к умерщвлению живых существ. Но люди пожрать-то не дураки, и мясца им охота. Кому-то приходится скот забивать, а это дело «нечистое». Так родилась каста эта, в которую входили кожевенники, мясники, мусорщики и прочие представители профессий, связанных с кровью и грязью. Эта каста вообще в резервациях и гетто обитает. Но есть еще одни неприкасаемые — хинин. Этим можно жить в городе, но они считаются «нечистыми» уже по синтоистским соображениям: рытье могил и обращение с мертвецами — это, оказывается, занятие хоть и общественно полезное, но «правильным» людям им заниматься нельзя. Еще есть санка и прочие низшие сословия, которые тоже за нормальных людей не считаются.
«Нормальные» люди — это сословия знати, крестьян, ремесленников и торговцев, и с неприкасаемыми контактировать они не должны. Такая сегрегация, естественно, вызывает социальное напряжение. Но и ее отмена тоже легко не дается, если вообще происходит.
Что забавно, шиноби тоже относятся к отдельной касте вроде эта, так как убийцы все поголовно. И хотя ниндзя открыто не презирают, однако все шиноби также живут в своих отдельных поселениях. А вот самураи — это уже совсем иное сословие, им право на насилие даровано свыше, и неприкасаемыми они не являются.
Стоит отметить, что в Стране Железа много эта и хинин — здесь они надеются отвоевать землю у дикого леса и гор, стать нормальными крестьянами, но в основном в итоге занимаются овцеводством и охотой, то есть остаются все теми же неприкасаемыми по местным традициям. Для самураев волнения среди этих низших сословий стали бы ощутимой проблемой.
Однако мне сейчас совершенно нет дела до их проблем. Котоширо уже подает знак, что нам пора выдвигаться.
— Понимаю вашу озабоченность, Мифуне-доно, — вымолвил я, раздумывая, как деликатно и поскорее закруглить разговор. — Думаю, чтобы найти решение для таких устоявшихся проблем, одного разговора будет мало. Традиции и вера не меняются мановением руки правителя. Их нужно сломить чем-то глобальным, вроде новых традиции и веры. В Стране Звука появилось Рюджинкьё, возможно, и вам стоит подумать над новым учением. Государство, как и человек, погибает тогда, когда погибает вера. Если же она гибнет, то нужно либо укрепить ее, либо найти новую. Сейчас же прошу простить меня, дела не ждут. Всего доброго. Провожать не нужно.
Обозначив поклон Мифуне, я махнул рукой, подзывая своих спутников, и уже вместе с ними покинул замок. Малис как обычно сохраняла спокойствие, а вот Узумаки казался настороженным.
— Что не так, Котоширо? — поинтересовался я у парня уже за пределами замковых стен.
— Группа Райкаге покинула территорию Санро. Они возвращаются не по тому пути, по которому пришли. Сейчас направляются в сторону Страны Звука, — негромко ответил Узумаки. — С их скоростью они выйдут из радиуса моей сенсорной техники примерно через полчаса.
— Понятно, — кивнул я в ответ, одновременно активируя кецурьюган.
Обнаружить Райкаге не составило труда. Как и сказал Котоширо, Эй решил возвращаться к своим кораблям в Янтарном заливе, сделав крюк в сторону Страны Звука. Неприятно, но пока терпимо.
— Не будем смущать хозяев излишне торопливым уходом, — решил я. — Не думаю, что Райкаге сможет устроить нам какой-нибудь сюрприз. Идем.
Не знаю, какие барьерные техники использовали самураи в своей крепости, и насколько они подняли уровень безопасности из-за встречи двух Каге и меня, поэтому рисковать не стоит. Хотя бы до выхода из крепости пройдемся в обычном темпе, а там уже можно будет использовать Шуншин и выйти из города по крышам. Сомневаюсь, что барьерные техники использовались в жилых кварталах. А вот городская стена должна быть защищена, так что ворот нам тоже не миновать, но в любом случае Райкаге не должен успеть скрыться.
— Рюджин-сама, позвольте мне задать вопрос, — после непродолжительного молчания нарушила тишину Малис, когда мы проходили через очередные ворота твердыни самураев.
— Про мой диалог с Цучикаге? — уточнил я, примерно догадываясь, что интересует мою спутницу.
— Да. Оноки старый лис, и смутить его сложно, иначе он не дожил бы до своих лет, — пояснила Ринха. — Но вам это удалось сделать лишь парой фраз.
— А ты все не сдаешься, — покосившись на Малис, заметил я. — Всякий раз один и тот же вопрос, хоть и разные слова. Как я вижу прошлое и будущее, да? А вариант объяснения, что я — это я, тебя не устраивает?
— Не сомневаюсь в вашем могуществе, Рюджин-сама, — склонила голову Ринха, — но вы сами учите разбираться в сути вещей и проверять любые догмы.
— Ладно… Почему бы и в самом деле не сказать? — хмыкнув, спросил я сам себя. — Понимаешь ли, Ринха-сан, наш мир — не единственный существующий. И я говорю сейчас не о посмертных мирах и не о других измерениях, а о параллельных вселенных. Если заглянуть в них, то можно найти ответы о нашем прошлом и будущем. Узнать, как Оноки спорил со своим дедом во время чистки монумента в Ивагакуре. Или узнать, как схватка с Мадарой отразилась на Цучикаге. Фактически, он сам мне о себе рассказал. Сам Оноки, только из иной вселенной.
Ну, почти сам. Только в пересказе от одного автора, но, наверное, не стоит углубляться в подробности.
— Кажется, в летописях клана есть заметки об этом, — неожиданно поддержал меня Котоширо. — У рода Ямори есть додзюцу сенган, позволяющее предвидеть будущее. Судя по описанию, оно действует по описанному Рюджин-самой принципу.
— Возможно, возможно, — не стал ничего отрицать я. — Кстати, Котоширо, сейчас ведь у рода Ямори глава Мироку? Наверное, она такая же упрямая, как и все Узумаки, но все же по-родственному попытайтесь предупредить ее, что отказ обучать ниндзюцу свою дочь — довольно глупая затея. Шион будет сильной, под стать главной ветви Узумаки. И до тех пор, пока она будет оставаться дочерью Мироку, обычной человеческой жизнью ей не жить. К тому же, ей не помешает немного дисциплины.
— Рюджин-сама… Насколько мне известно, у Мироку нет дочери, — осторожно напомнил Котоширо.
— Еще не родилась? — немного удивился я. — Мне почему-то казалось, что она постарше будет. Тогда как родится, так и нужно предупредить.
— Хорошо, Рюджин-сама, клан Шиин исполнит ваше желание, — после небольшой паузы услышал я ответ парня.
Ах да, Котоширо же у нас сейчас под прикрытием. Представляется членом клана Шиин, в котором из-за родства с Узумаки часто рождаются красноволосые шиноби с характерной чакрой.
— Не обязательно это делать клану Шиин, — намекнул я. — Можно отправить сообщение лично от Акичи. По-родственному.
— Понял, Рюджин-сама.
Вообще, с Ямори давно пора начать налаживать контакты. Этот Морьё, которого они держат запечатанным, кем бы он ни был, сильная сущность, которую можно попробовать использовать. Хотя стоит смотреть правде в лицо — я наверняка не единственный такой умный. Должна быть причина, почему Морьё в итоге оказался запечатан в храмах на другом континенте, а не в теле очередного джинчурики. Можно предположить, что Морьё запечатали до того, как это сделали с биджу, и раньше просто не было нужной технологии, но особых надежд на это возлагать не стоит.
Но об этом лучше подумать потом. Сейчас у меня есть более насущные проблемы.
— Встречаемся на месте нашей стоянки, — сказал я своим спутникам, когда мы оказались за воротами барбакана.