В тени Рюджина

      15 февраля 50 года от начала Эпохи Какурезато       Выглянув в окно, я тоскливо проследил, как краешек солнечного диска скрывается за окаймляющими Коноху стенами. Его красноватые лучи трепетали подобно пламени, пробиваясь сквозь голые, колышущиеся на ветру и покрытые набухшими почками ветви деревьев. Вечерело и близилась тихая ночь, но за окном было неспокойно.       Уже сутки прошли с внезапного нападения, шиноби смогли локализовать эпицентр вспышки моей сакки и место появления чакры вероятного противника. Вернулись пропавшие было Джирайя и Цунаде. В произошедшем инциденте стала появляться хоть какая-то ясность, поэтому степень готовности войск была снижена, поэтому я мог позволить себе сейчас сидеть в коридоре больницы и любоваться закатом. Хотя всего часов шесть назад в Конохе было не то что неспокойно — она вся на ушах стояла, едва ль не целиком закрывшись барьером и ожидая атаки. Патрули, комендантский час, проверки и прочее. Внезапно появившаяся чакра напугала многих. Слишком она была могущественна и слишком сильно было мое намерение убийства при ее появлении. Проблема только в том, что чакра как появилась, так и пропала. Как позже выяснилось, вместе со всей Легендарной троицей.       Для меня самого в теле Охеми мое собственное исчезновение в оригинальном теле тоже стало неожиданностью. Вернувшись из Шиккоцурин в Коноху, я оказался сразу же подряжен на защиту деревни. Правда, тогда было непонятно от кого и кого защищать, началась даже подготовка к эвакуации гражданских. Потом стало потише. И вот тогда я ощутил, что как-то странно себя чувствую в нынешнем теле. Навалилась резкая усталость. В целом, в этом нет ничего удивительного после посещения Шиккоцурин и полных суток, проведенных на ногах. Нужно было просто отдохнуть и поспать. Проблема была в том, что сон не принес облегчения. И я не смог во время сна синхронизироваться с самим собой, техника клонирования не обновилась. Я вообще не смог толком уснуть, просто провалился в странное забытье, в котором перемешались явь и сон.       Что-то было не так. И я был не в состоянии понять что. Это и привело меня в больницу. Может, я был отравлен в Шиккоцурин. Тогда ирьенины смогут помочь. Я, конечно, осмотрел сам себя, но надежда на то, что я что-то упустил, еще есть. Надеяться на собственную некомпетентность и отравление, конечно, глупо, но если я не отравлен и не заражен, тогда у меня могут быть более серьезные проблемы. И мне все равно с ними нужно было прийти сюда, потому что в госпитале сейчас находились Цунаде и Джирайя. От них, не имея возможности связаться с другими частями сознания, я надеялся получить информацию о том, что произошло со мной. С Орочимару.       — Охеми, — окликнула меня обладательница мягкого, глубокого голоса.       — Микото? — поднял я взгляд на неслышно подошедшую ко мне Учиха и медленно встал со скамьи, на которой сидел. — Как ты здесь… В смысле, ты ведь была здорова. Почему ты здесь?       Микото ответила не сразу. Долгие секунды она сверлила меня внимательным взглядом. Мне было сложно что-то прочитать в ее темных глазах. Кажется, она чем-то обеспокоена.       — Ты в порядке? — наконец спросила Микото, подойдя ближе и потрогав лоб, после чего, нахмурившись, констатировала: — Горячий.       — Может, отравление, — накрыв ладонь Учиха своей, ответил я. — Или болезнь. Тогда тебе сейчас лучше поберечь себя.       — Ты и заболел? Отравился? — выразила сомнение Микото.       — Я был в Шиккоцурин. Там опасно, — устало ответил я, тоскливо покосившись на скамью. — Раз уж ты не думаешь поберечься, то давай сядем. И ты так и не сказала, что с тобой. Почему в больнице?       — Я искала тебя, — ответила Микото. — Нами подсказала, где ты. Я хотела спросить… Что случилось?       — Я и сам задаюсь тем же вопросом, — устало ответил я, прижавшись затылком с стене. — Я отправил древесного клона в Ото. Пока от него нет вестей, там тоже никто не в курсе, что произошло. Орочимару пропал вместе с Джирайей и Цунаде. Супруги вернулись уже без него. Они ранены и вымотаны битвой с неизвестным противником. Я надеялся попасть хоть к Цунаде на правах родственника и ученика, но пока никак.       Вновь взяв паузу на несколько секунд, Микото внимательно рассматривала меня, пока не спросила вновь:       — Так ты в порядке?       Я встретил взгляд женщины, грустно усмехнувшись. Она знает о клонах. Знает о связи разных тел, о том, что Охеми — это лишь один из моих, Орочимару, организмов. И если я не в курсе того, что происходит со мной самим, то ответ на ее вопрос очевиден.       — Нет, я не в порядке, Микото.       Молчаливый вопрос в глазах Учиха после моего ответа был красноречивее любых слов. Если не в порядке, то что же со мной не так? Да, это интересный вопрос. Я проводил опыты с клонами. Если даже один из них умрет, если даже погибнет оригинальное тело, то ничего катастрофического произойти не должно было. Когда основной организм доводился до состояния клинической смерти или когда его запечатывали, ядро сознания можно было перенести в любого из клонов. Это даже проще обычного перерождения. Так что могло помешать это сделать сейчас? Если сон не приносит отдыха сознанию в этом клоне, значит, техника клонирования не обновляется. Если она не обновляется, значит, нет синхронизации с ядром. Что мешает синхронизации?       Наиболее очевидный ответ — я по какой-то причине решил помереть в этом мире окончательно. Это значит, что истинной души уже более нет в пределах досягаемости, а все клоны просто доживают свое, как биоорганические роботы с искусственным интеллектом. Даже хуже Белых Зецу.       Ответ-то это очевидный, вот только… Я вновь посмотрел в глаза Микото. На черной радужке почти терялись зрачки. Прожилки более светлых участков почти не видны, они расходятся лучиками от центра, подобно темному солнцу. Эти глаза смотрят на меня с тревогой, с участием, с искренней любовью. И они видят не внешность, не внешнюю оболочку, они видят в Охеми, в Орочимару, во всех прочих клонах — меня. Я, честно, не понимаю этой безумной любви, страстной, горячей, преданной, хотя могу ощутить ее в мыслях при желании. И не понимаю, как и чем я смог заслужить ее в этом мире. Да еще и не раз. Кроме Микото есть Сальма. Есть, не к ночи будет помянута, Кушина. Есть Мейро. Это не рационально, это не логично, это просто абсурдно. Если последняя — моя мать, чьи чувства я растоптал, извратил и был вынужден собирать вновь, то с остальными-то что?       Воля случая это или еще что, но я не мог оставить этот мир, пока в нем есть люди, которые смотрят на меня так, как смотрит Микото. Все-таки я же не настолько слаб, чтобы перестать быть человеком. Поэтому я дополнил свой ответ Микото:       — Я не в порядке, но я хотя бы жив. С остальным можно разобраться как-нибудь, — сказав это, я дополнил фразу, используя жесты: — Что бы ни случилось, но я не мог бы оставить тебя.       Это не в моем характере.       — Кстати, насчет этого, — взгляд Микото внезапно похолодел, — я хотела тебе сказать еще кое-что.       Что именно хотела сказать мне Микото, я так и не узнал, потому что когда она начала открывать рот для следующей фразы, за окном сгущающиеся ранние по зимней поре сумерки были озарены яркой вспышкой. Почти в тот же миг стекла в окнах госпиталя задрожали от ударившей по ним волны грома. Невольно подскочив на месте, я быстро прильнул к окну и успел заметить, как во дворе перед больницей, прежде чем исчезнуть в Шуншине, на секунду помаячила фигура в белом кимоно.       — Орочимару?! — с надеждой воскликнула Микото, тоже, несмотря на положение, успевшая подскочить и разглядеть появившуюся после вспышки Тенсо фигурку.       — Похоже на то, — вслух не стал отрицать я, но жестом показав Микото, что пока радоваться рано.       Учитывая важность моей фигуры в нынешнем государстве и общую шаткость текущего состояния Унии Дракона, я совершил некоторые приготовления на случай непредвиденных обстоятельств. Потеря лидера в создаваемом ныне теократическом государстве, которое, по сути, пока спаяно в первую очередь религией, чревата полным крахом всех моих трудов, поэтому Орочимару, Рюджин, никак не мог пропасть сейчас. То, что он отсутствовал сутки и об этом знало больше пары людей — уже проблема. Поэтому, он должен был появиться.       Только это либо одна из созданных мною с помощью имеющегося в одном из клонов кеккей генкай Ринха марионеток, либо сам тот клон, который, кроме генома Ринха, имел с трудом добытый мною геном Кедоин. Чода — благодаря заключенному в этом клоне Морьё, он мог пережить Тенсо и появиться в Конохе.       — Охеми, — вновь, уже во второй раз за несколько минут, позвали меня по имени.       На этот раз, обернувшись на звук голоса, я увидел не Микото. На этот раз к нам тихо подкрался простой ниндзя-медик. Белые одежды, забавная белая же балаклава с протектором Листа на голове, оставляющая открытым только невыразительное лицо. Типичная форма ирьенина. В руках шиноби держал планшет с, по всей видимости, аналогом медицинской карты, которая хранилась в госпитале.       — Да, вид у тебя нездоровый, — пробежав глазами по мне, прокомментировал увиденное медик, после чего перевел взгляд на Микото. — Сопровождающий? М… Кажется, вы Учиха Микото, да? Помнится, вы учили этого парнишку. Проходите тогда.       Ирьенин открыл дверь кабинета, возле которого я и ожидал, собственно, приема, первым войдя внутрь, он, казалось, был полностью увлечен чтением информации в моей карте. Я же, поймав недоуменный взгляд Микото, просто махнул рукой и последовал за ирьенином. И стоило нам с Учиха пересечь порог кабинета, как мы оказались в компактном барьере.       — Быстро, однако, — оценил я оперативность.       — Древесный клон в Ото сообщил, где тебя искать, — пояснил «ирьенин», небрежно бросив планшет с медицинской картой на стол, — но про Микото мне не говорили.       — Охеми? — требуя пояснений, вопросительно произнесла Учиха, которая была недовольна внезапным попаданием в незнакомый барьер.       — Это я, — указал я на «ирьенина» рукой.       — Еще один клон, — догадалась Микото. — Ками, сколько же их у тебя? Этот совсем на тебя не похож.       — Достаточно у меня клонов, — мягко помогая своей бывшей ученице сесть на кушетку, уклончиво ответил я. — Этот образец носит название «Чода». У него есть геном, позволяющий очень качественно менять облик. Его истинное обличье я уж и сам забыл. Похоже, его мы и видели недавно во дворе.       — Угу, так и есть, — не сводя с меня взгляда, ответил я сам.       М-да, сейчас я начинаю испытывать легкий дискомфорт от этой ситуации. Клоны должны быть связаны, но связь утеряна. И я, глядя на Чоду, понимаю, что там тоже я. Но между мной в Охеми и мной в Чоде появилась незримая граница. Это неприятное ощущение.       — Есть информация? — постаравшись отогнать пока ненужные мысли, поинтересовался я, сев рядом с Микото.       — Угу, — подтвердил Чода, стягивая с головы балаклаву, обнажив короткий ежик черных волос, после чего указал пальцем на серьги в ушах. — Контракт. Кроме воронов у меня он есть еще и со змеями. Удалось призвать этих принцесс. Именно они вернули Джирайю и Цунаде в этот мир и были свидетелями всего происходящего.       Тагори и Тагицу, пара змей Рьючидо, вечно липнущих ко мне в основном теле. И Ичикишима тоже. Они смогли поведать достаточно много, пролив, наконец, свет на произошедшие вчера события.       — Ерунда какая-то, — выслушав пересказ Чоды, хмуро прокомментировал я услышанное.       — Так ты их опасался все время. Ооцуцуки? — озвучила свои мысли Микото. — Кто это?       — Не совсем их… Хотя, наверное, можно и так сказать, — закрыв лицо ладонями, ответил я, пытаясь понять, в какой момент какие мои поступки могли привести к подобному ходу событий и что теперь с этим делать?       Через секунду, подняв взгляд на себя в Чоде, я понял, что эти мысли мне уже приходили на ум, и нормального ответа на них получить не удалось.       — Нужно восстановить связь клонов, — мрачно заметил я, — крайне неудобно общаться с самим собой исключительно вербально.       — Есть идеи на этот счет, — согласился я-Чода. — Нужно попытаться совместить мое додзюцу, геном клана Азэ в Дайки, связь древесных клонов и феномен сопряжения с помощью волос Отохиме. Полгода-год и мы сможем получить что-то вроде тел Пейна… То есть… Я. Да, я смогу получить.       Молча переглянувшись с собой-Чодой, я понял, что нам на ум пришла одна мысль. Лучше всего справиться раньше полугода. То есть мне пришла эта мысль. Мне в двух телах.       — Орочимару, — устало сказала Микото, холодно глядя то на одного моего клона, то на другого, — не зли меня. Сенсей, почему… Проклятье, почему ты не можешь хоть год… Хоть месяц прожить нормально?! Не начинать хоть с ума сходить сейчас! Если ты продолжишь в том же духе, я решу проблему. И завтра останется только один клон, понятно?!       Меча глазами молнии, Микото, кажется, только и ждала повода, чтобы воплотить свою угрозу в жизнь. Я, неловко улыбнувшись, осторожно положил руку ей на плечо, стараясь успокоить.       — Спасибо, — тем временем искренне произнес я-Чода, — если понадобится, то так и сделаем. Но оставим это на крайний случай. Может, скоро количество клонов уменьшится само по себе.       — Это из-за болезни этого тела? — спросил я. — Кажется, в Чоде прошлую ночь удалось пережить проще.       — В Чоде и Дайки, — кивнув, сообщил мой клон. — В остальных, похоже, наблюдаются нарушения со схожими симптомами. Усталость, нарушения сна, повышение температуры. Духовная энергия истощается и не восполняется. Сознание ослабевает, и тело начинает будто бы отторгать его. Пока нет вестей от Кёды и Омушимару, но вряд ли их состояние как-то выбивается из общей выборки.       — Отохиме? — еще уточнил я.       — Это особый случай, — покачал головой «ирьенин». — У нее не замечено никаких нарушений. Самочувствие лучше, чем у меня.       — Чода и Дайки, — задумавшись, повторил я. — Они джинчурики. Поэтому в них есть ресурсы для поддержания автономного существования?       — Похоже на то. Это наиболее очевидный вариант. Пока не было времени выяснить детали.       — Тогда пока мне стоит воздержаться от применения техник клонирования, — подумав, подытожил я, отменив действие древесного клона.       — Я бы сказал, что любыми ниндзюцу и, особенно, гендзюцу. Все техники, основанные на применении духовной энергии, становятся опасны.       Это плохие новости. Если сейчас я всего лишь раз пропустил сеанс обновления техники клонирования и в клоне Охеми уже испытываю такую усталость, то что будет через неделю? Значит, кроме связи клонов, нужно срочно решить и эту проблему.       — Если помогает запечатывание монстров в телах, то первым делом стоит задуматься об этом, — озвучил пришедшие мне в голову мысли я-Чода. — Я могу рассчитывать на силу некоторых из них. Однако их духовная энергия… Не думаю, что она подойдет.       Н-да, ее стоит рассматривать в крайнем случае. Духовная энергия биджу полна незамутненной ненависти и злобы Десятихвостого. Рисковать ее использованием можно только в крайнем случае. Еще варианты?       Роен. Поглощающий чакру монстр из Рококу. Его чакра тоже черна и полна злобы. Но он сам по себе — просто лишенный разума зверь, сгусток разнородной намешанной энергии, но если попытаться совместить его с имеющейся в одном из клонов меткой Стихии Тьмы… Теперь я, кажется, больше понимаю эту печать. Научившись ей пользоваться, можно будет поглощать чужую чакру и поддерживать нормальное существование еще одного клона. Кёда — Стихия Тьмы у него, и он в Кири. В таком случае, можно вернуть Туману часть их мечей. Если Самехада окажется в моих руках, это еще больше облегчит жизнь. Хотя это скорее можно будет назвать каким-то вампирским существованием.       Кто еще, кроме Роена?       — Если не подходят биджу, но нужен кто-то с большими запасами чакры, то я слышала о Трехглавом, — задумчиво приложив палец к подбородку, сказала Микото, глядя в белый потолок. — Это монстр, запечатанный в Юмегакуре. По рассказам, он был сильным. А! Еще в Стране Неба, вроде, была какая-то тварь.       — Нулехвостый сейчас у Кинохи. Трехглавый может подойти. Еще… Демоны Узумаки? Большая часть из них — это духовная энергия в чистом виде.       — Они в ином измерении… — с сомнением произнес Чода. — Изымать из того мира демонов надолго — это не тот опыт, который стоит проводить в спешке.       — Тогда, может быть, Гьюки. По легендам Узумаки, он заточен в этом измерении, в районе Страны Горячих Источников либо в нагорье близ Страны Дождя. Опасный монстр, и про него мало известно, но его можно призвать и не тратить время на поиски.       — Сома — осколок Моомы, который находится под охраной Йоимура? — озвучил еще один вариант Чода. — Хотя сейчас это не лучший вариант. Если один из клонов потеряет память, то мы потеряем его. Тогда… Сатори?       — Все эти варианты слишком опасны в моем текущем состоянии. Может, для какого-нибудь клона и вовсе придется выбрать какой-нибудь обычный призыв для запечатывания, только для поддержания жизнедеятельности. Или использовать технику Химеры или Фуши Тенсей.       Замолчав, я тяжко вздохнул. В целом, варианты были разные. Но желательно, сохранить сейчас силу клонов. Без основного тела с ядром души я утрачу значительную часть силы, а я на силу делал большую ставку. В этом мире сила нужна. Особенно новому, амбициозному государству. Иронично то, что в молодости мне всегда не хватало физической составляющей чакры, и я нашел множество способов повысить свой уровень ян-энергии. Но теперь все перевернулось с ног на голову, мне не хватает духовной энергии. Хотя в последнее время тренировки по укреплению духа стали регулярной частью моего распорядка дня, но этого мало.       — Может, если запечатывание в клонах разных монстров опасно, тогда тебе проще просто найти себя самого, Орочимару? — недовольно сложив руки на груди, предложила Микото.       — Это было бы лучше, но не проще, — поморщившись, ответил я. — Я не владею пространственно-временной техникой, которая бы могла переместить меня хотя бы в то измерение, в котором произошло сражение с Джигеном. Глаза Юко переносят в то место, которое видят, для Хирайшина необходимо иметь дзюцушики в точке прибытия и ощущать ее, но ни одна сенсорная техника не дотянется до другой планеты или измерения.       — Если бы можно было попасть хотя бы в одно из связанных измерений, то появился бы шанс попытаться найти место сражения, но пока и это невозможно, — заметил я-Чода.       — Пока для меня самая доступная пространственно-временная техника — это призыв, — добавил я. — Из-за особенностей техники, клоны не могут призывать клонов, но они, — я указал пальцем на серьги в ушах Чоды, — или Хиро могли бы совершить обратный призыв. И раз оригинальное тело еще не в этом мире, значит, этот способ не сработал.       — Тагори говорит, что призвать меня всегда было проблемой — на это уходит слишком много чакры. Даже Хакуджа Сеннин не использовал этот прием, — озвучил слова змеи Чода. — Несмотря на желание поглотить меня, он предпочел дождаться подходящего случая, а не воспользоваться техникой.       — В основном теле сейчас как раз запечатан Хакуджа Сеннин. Можно было бы попробовать провести его призыв, но это почти наверняка не сработает, — Мадара же не смог призвать Кьюби, когда тот был запечатан в Наруто, вряд ли мне повезет больше.       — Классическая техника Призыва точно не сработает, но Хакуджа Сеннин — это же Нурэуба, демон Узумаки, — сложив ладони домиком, задумчиво произнес я-Чода. — А Хакуджа Сеннин теперь я. И Нурэуба тоже.       — Провести ритуал Камигакари? — уточнил я. — Сами Узумаки уже не помнят точно, как составлялись техники призыва демонов. Это киндзюцу, которым еще знают, как пользоваться, но не как создавать. Призыв Нурэуба после смерти Хакуджа Сеннина не удавался, ее маски разрушились, нужно было создавать новый ритуал.       — Я говорил не про призыв Нурэуба, — мрачно сказал я-Чода, прикрыв глаза. — Косенджин. Я с ним как-то связан. И этот Джиген все твердил о каком-то моем прошлом.       Скептически взглянув в глаза своего клона, я задумался. На первый взгляд, эта мысль кажется далекой от реальности. Я никак не могу быть связанным со всеми этими древними демонами и ками. Но есть нюанс. Не могу быть связан именно я, как личность. Но, родившись в этом мире, я обрел здесь тело, которое плоть от плоти этого мира. Если реинкарнации Ашуры и Индры могли возрождаться в поколениях своих потомков, то весьма вероятно, что есть какая-то закономерность в наследовании не только фенотипичных признаков, но и связанных с ними характеристик чакры. Новое тело ведь не только физические параметры мои изменило, но и на духовных качествах отразилось. Особенно ярко влияние организма проявилось при обновлении физической оболочки после смерти Наваки. Тогда я просто лишился разума под давлением гормонов.       Так почему не предположить, что совокупность набранных в основном теле кеккей генкай не привела к связи меня с прошлым этого мира? С Косенджином, кто бы это ни был. Если я ненароком вошел в список его наследников, как какой-нибудь Наруто наследовал Ашуре? Вообще, насколько вероятно такое событие? Феномен реинкарнации мне известен только в линиях Ашуры и Индры, и перерождались только эти двое. Почему могла бы она сработать в моем оригинальном теле? Ведь этот клон, Охеми, он обладает, например, совокупностью геномов Учиха и Сенджу. Но он не является реинкарнацией Хагоромо. Мне так кажется. И если клон схож по совокупности геномов с Кагуей, станет ли он ее реинкарнацией? Или это возможно только при полной и окончательной смерти реинкарнирующихся? Кагуя и Хагоромо в каком-то смысле все еще относительно живы.       — Призыв Косенджина опасен, — заметил после обдумывания я. — Я уже давно к нему готовился и всегда откладывал как раз из-за угрозы психическому здоровью призывающего. Но раз уж не так много остается вариантов, то можно попробовать этот. Время не ждет. Кстати, нужно сосредоточить больше усилий на Каре. Эта организация оказалась сложнее, чем выглядела на первый взгляд.       Однако, как же все резко изменилось. Еще позавчера мне казалось, что все идет более-менее согласно моим планам, но уже сегодня мир перевернулся с ног на голову. Я сам пропал, сознание разбито на несколько клонов и не может быть собрано.       Повернувшись к сосредоточенно хмурящейся Микото, я виновато улыбнулся.       — Прости. Некрасиво получилось. Я только попытался стать нормальным отцом и мужем, но тут же пропал.       — Орочимару, ты плохо себя знаешь. Ты вечно пропадаешь. Именно когда ты нужен.       — Да, ты права, — неохотно согласился я.       Удивительно, но Микото повторила почти в точности слова, которые я уже слышал. Причем не в этом мире. Примерно в том же духе высказывалась моя бывшая жена в прошлой жизни. Похоже, я не сильно-то изменился, да? Не сумев нормально умереть, я протащил с собою в новую жизнь все свои привычки. Это и называется кармой, наверное.       — Я постараюсь исправиться, — искренне пообещал я и вспомнил одну вещь. — Можно начать, например, с отмены планируемого брака Дайки с принцессой Страны Снега, если ты этого хочешь, Микото. Будет сложнее наладить дружественные отношения с северным государством, но это небольшая проблема.       — Постой, о той сделке уже можно забыть, — неожиданно сказал Чода. — Вчера вечером на северных берегах соседнего континента появились шиноби Кумо. Похоже, они прошли по территории Страны Снега и перебрались через пролив, который в этом году был почти полностью скован льдом. Я не успел узнать, что они там делают, но по слухам, дошедшим из северных стран, Страна Снега теперь находится под протекторатом Страны Молний. А Казахана Дото, с которым мы вели переговоры, погиб.       — Что?! Когда они успели?!       — Орочимару, — отвлек меня полный сдерживаемого гнева голос Микото.       Обернувшись к ней, я увидел грозно сведенные брови и холодный блеск темных глаз.       — Кушина беременна, Орочимару, — сухим тоном поведала Учиха, вставая с кушетки и направляясь к выходу из кабинета. — Если ты планируешь какие-то браки… Просто для начала разберись уже с тем, что имеешь.       Остановившись у дверей, Микото обернулась и секунду посмотрев то на одного моего клона, то на другого негромко сказала:       — Пожалуйста.       Сказав это, она решительно отвернулась и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь. Я же переглянулся со своим клоном. Испустили тяжкий вздох мы почти одновременно.       — Ты же знал, что так будет, — с упреком предъявил мне я-Чода.       — Так не должно было быть, — упрямо ответил я-Охеми. — Лучше скажи-ка мне, кто мечтал завалить Микото и Кушину? Мол, я же злодей всея мира, оборву порочный круг, не будет Саске и Наруто. И еще ржал, как идиот. И что? Нет теперь Наруто и Саске, да?       — Я был молод… — опустив взгляд, ответил мой клон.       — Тогда мне было уже больше ста лет!       — Но организм-то молодой.       — Молодой, конечно, — сокрушенно повторил я. — Ох, беда точно не приходит одна.       Проведя ладонями по лицу, я попытался согнать с себя усталость и привести мысли в порядок. Не получилось, конечно, но что-то делать все равно надо.       — Пойду, поговорю с Микото и проведаю Кушину, — решил я. — Остальное оставлю на тебя.       Уже шагая по коридору с тяжелой гудящей головой, я все четче понимал, во что опять вляпался. И что спокойная жизнь снова миновала меня стороной.