***
Он просто продолжал появляться за окном кухни. Чангюн просто совершал всё новые и новые сделки на пыльном кресте двух дорог, будто ничего никогда не происходило. Это казалось сумасшествием — Чжухон обрёл себя рядом с ним впервые за 24 года, он нашёл то, что искал так долго, они провели вместе чертовски прекрасный вечер только для того, чтобы теперь всё вернулось на круги своя, и Чангюн снова обрабатывал очередную жертву дьявольского обмена. Он же знает, где живёт Чжухон, но почему он даже мельком не взглянет в сторону его дома? Хон сгорал заживо. Каждый день он чувствовал себя бойфрендом порнозвезды, целующейся со всеми с одинаковой страстью, и был вынужден в который раз видеть подобные сцены с недоступного расстояния. Его просто трахнули и выкинули, как ненужную секс-игрушку. Спустя неделю он не выдержал. Чжухон специально взял отгул, отправился в центр города, чтобы купить плотные тёмные шторы и завесить ими окна на кухне. Правда, потом оказалось, что часть этого грёбаного перекрёстка видна у рамы окна в гостиной, но на то, чтобы купить сюда шторы в этом месяце, уже не хватало денег. Да и, в общем-то, сделки на краю перекрёстка никто не устраивал. И хотя Чжухон рассуждал по правилу «С глаз долой — из сердца вон», для него оно не работало, а только ухудшало ситуацию. Его фантазия заставляла нервничать, почти психовать. Завершающим аккордом стали ночные кошмары. В них играла новыми красками их ночь, заставляя скучать всё сильнее. В них ещё ярче и красивее играли и те ночи, которые Чангюн проводил с другими юношами и девушками, отчего Чжухон просыпался порой с исцарапанными им самим предплечьями и холодными слезами в уголках глаз. Кажется, его сердце уже было на грани и не могло разбиться ещё раз, но следующая же ночь творила невозможное, усыпая новыми трещинами едва дышащие осколки в груди. Ноутбук на коленях Чжухона нагрелся, обжигая бедро, и он немного подвинул металлический корпус вправо. В новой вкладке где-то внизу страницы мелькнул громкий заголовок, касающийся, кажется, Варкрафта. И пусть он уже знал, что это туфта, он решил глянуть в статью и почитать не столько её саму, сколько комментарии пользователей. Знакомо зажало горло, парень кашлянул пару раз в кулак, удерживая себя от машинального взгляда в окно. Краем глаза он уловил какое-то движение возле прозрачного тюля, свисавшего у рамы, но не придал значения, потому что вряд ли это была сделка. Упорно, чертовски упорно он держался минуты три, казавшиеся вечностью. И всё-таки не удержался и посмотрел на источник движения. Ровно в тот момент, когда Чангюн покидал место сделки, открыто уставившись на Чжухона. Поймав на себе взгляд, демон ухмыльнулся и скрылся из поля зрения Хона. И это стало последней каплей. Парень отставил ноутбук на журнальный столик и выбежал из комнаты. В нескольких метрах впереди шла фигурка девушки, только что продавшей свою душу. Чангюн уже исчез. Чжухон не успел догнать его. Он выплюнул несколько нецензурных фраз и кинулся к земле, быстро вычерчивая круг. Капли крови спешно брызнули в центр. Хон бормотал слова ритуала, запинаясь и, кажется, ошибаясь в каждой строчке, но ему было совершенно плевать — только бы поймать его, поговорить… Чжухон глянул на главный маячок, указывающий на успешность ритуала. Вывеска стояла ровно, будто её даже временем и ржавчиной не корёжило. А что если не сработает из-за того, что у него больше нет души? Почему ничего не происходит так долго? Ветер играл с флюгером на соседнем доме, был слышен его тихий скрип. Улица молчала, но не погружалась в вакуум. Всё было как всегда. Только по пальцам стекали горячие капли крови. Парень встал с колен. — И на что я надеялся, — шепнул он себе под нос с неприятной усмешкой. Перекрёсток оказался за его спиной и начал удаляться. — Сладкий, если ты не хочешь ждать, то зачем позвал? — приятный низкий голос, снившийся Чжухону вторую неделю, звучал в нескольких метрах позади. Чангюн стоял, оперевшись на вывеску плечом и сложив руки на груди. — Если ты хотел вернуть душу или, там, вторую сделку провернуть, то ничего уже не… Слова утонули в губах Хона. Его рука прижала затылок демона, не отпуская и не давая вдохнуть. Гюн не сразу смог вырваться. Ему пришлось оттолкнуть парня силой. — Тебя я хотел, ясно? — Чжухон лёгким движением вытер нижнюю губу. — Я влюблён, как последний идиот. А ты даже не бросаешь и взгляда в сторону моего дома. Я умираю без тебя, понимаешь? Я хочу вернуть тот вечер. Чангюн тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу и засмеялся. — А мне какое дело? Умирай, я не буду против. Ты хотел найти свою любовь. Ты её нашёл? Нашёл. Я условия сделки выполнил? Выполнил. А про то, чтобы с этой любовью жить долго и счастливо, речи не было. Сделка совершена, и нельзя повернуть её назад. Ты облажался, сладкий. А с меня все взятки гладки. Демон оттолкнулся плечом от вывески, повернулся спиной к заметно угасшему Хону и зашёл за ту сторону металлического листа. — Придурки вы все, — приглушённо сплюнул Гюн с железным отзвуком дрогнувшей ржавой вывески. Чжухон, опомнившись, кинулся за ним, но уже никого не было. Парень знал, что ещё раз ритуал уже не сработает, даже не вытащит Чангюна из-под земли — так говорило предчувствие. Он обессиленно выдохнул, прижался лбом к железу и ударил по нему кулаком. Гюн был прав. Он облажался. За несколько злополучных минут он умудрился окончательно уничтожить развалины своей дерьмовой жизни. Остаётся только жить, будучи обречённым на вечную любовь к адскому созданию с пыльного перекрёстка. Или, в конце концов, не жить вовсе.Часть 666
1 декабря 2019 г. в 21:00
Тишина, разбавленная томной концентрированной эссенцией мерного звука шагов, будто всё происходит в пустой комнате, в которой кто-то убил последние отголоски эха. Всё ближе, всё громче, всё сильнее они завораживают, сводят с ума и пугают.
— Ох, да ладно. Опять ты?
Голос был слышен значительно лучше, но не оказался слишком резким и противно-звонким. Окрашенный в тёплые хрипловатые тона, он утягивал за собой в бездну, как старый аллигатор утягивает слабую жертву в своё болото. Перевешиваемый тяжёлой затуманенной головой, Чжухон с усилием встал с колен, кое-как выпрямившись перед худой элегантной фигурой.
«Знать бы ещё, как к тебе обращаться», — подумал Чжухон.
— А, если тебе это нужно, то эту оболочку когда-то звали Чангюн. Боюсь, моё латинское имя будет слишком сложным, так что можешь называть меня так.
«Ты, ёбаный чертёнок, ещё и мысли читаешь?»
— Это было оскорбительно с твоей стороны. Мне, вообще-то, пятая тысяча пошла.
Чжухон вглядывался в приятные черты лица стоящего напротив демона. Широкие чёткие скулы, узкий подбородок, поблёскивающие адским пламенем глаза… Тонкий узор из бутонов и шипов роз начинался над левой бровью на середине лба, оплетал подрагивающее веко и спускался к щеке, где заканчивался нежным тонким завитком. На лице Чангюна (а раз он так представился, значит, можно его так называть) было полное безразличие, как если бы он вслух говорил: «Слушай, парень, мне, по большому счёту, плевать, продашь ты мне душу или нет, потому что я бы сейчас с удовольствием вернулся в своё подземное логово допивать ромашковый чай».
— Так ты ещё долго будешь меня разглядывать? Или, может, уже скажешь, чего тебе приспичило?
— Я хочу… — выбитый из колеи, Чжухон попытался собрать свои мысли в кулак.
— А, да, напоминаю, что стоимость — ровно одна твоя душа, — перебил Чангюн. — Ты это, продолжай.
— Я хочу найти свою любовь.
Возможно, Чжухон произнёс слишком тихо, но это уже не имело значения. Рукопожатие позволило демону в одну секунду притянуть его к себе, прижаться к нему всем телом и сцепить договор горячим поцелуем. Долгий, страстный поцелуй. Небольшой прохладный комочек, шарик размером с таблетку медленно выполз из глотки Чжухона и исчез где-то над языком, но Чангюн вовсе не спешил отрываться от губ парня. Когда поцелуй всё же был прерван, демон плавно поднял ресницы и облизнулся, глядя в тёмные глаза напротив.
— Ну что, нашёл?
Туман в голове Чжухона разросся; всё, что он видел перед собой, — чёрные глубокие глаза с тусклым красноватым отблеском, заполнившие весь его мир в эту секунду. Не осознавая ни себя, ни своих действий, он потянулся вперёд, втягивая губы Чангюна в нервный поцелуй вновь. Огромное желание быть рядом, быть ближе, быть единым целым овладело его телом, нет, заменило его тело, оставив только тонкую кожаную оболочку; но прохладные руки мягко толкали его в грудь, вынуждая оторваться от существа, в котором чувствовал часть себя.
— Эй, сладкий, — Чангюн всё ещё держал ладони на высоко вздымающейся груди обнимавшего его Чжухона, — может быть, мы пойдём к тебе?
Хон быстро кивнул несколько раз, взял его руку и переплёл пальцы. Не хотелось потерять только что найденное спасение. Парень с размаха открыл дверь, и она ударилась обо что-то сзади неё. У них не было времени закрыть её — хотелось слишком многого прямо сейчас.
Едва ли эти двое успели взглянуть друг другу в глаза, как их языки уже сплетались в бешенном и страстном танце. Необъяснимо, но как бы Чжухон ни старался, как бы не проявлял своё всеобъемлющее жаркое чувство, ему всё казалось, что Чангюна слишком мало, не хватает для его опустошённых внутренностей. Тем не менее, демон взял инициативу в свои руки. Чангюн вцепился в ляжки сладкого парня и, приподняв, понёс до холодной постели. Кровать не успела даже издать обычного глуховатого скрипа, как Чжухон оказался полностью обнажённым, без малейшего шанса протестовать. Чангюн властно свис над смутившимся парнем, жадно разглядывая его загорелые рельефы. Выраженных ключиц коснулось горячее дыхание Гюна, едва склонившего голову, по его телу пробежались сотни мурашек, а пальцы ног жалобно скрючились от накрывающего волной возбуждения. Как в тумане, Чжухон услышал глухой звук падающей на ковёр пряжки ремня, и вслед за этим последовали неожиданные действия.
Демон искушающе провёл пальцами по вздрагивающему в странном волнении телу, начиная от шеи и заканчивая бёдрами, якобы случайно задев его немаловажный орган. Хон уже не чувствовал связи с землёй, но создание из ада равнодушно к его нетерпению — ему хотелось подольше изводить и без того взбудораженного и сладко изнывающего юношу. Плотные шторы, что просто висели без надобности, кажется, намертво захлопнулись, создавая мрак в комнате. Единственный свет, что проникал сюда через щели дверного проёма, едва ли мог осветить что-то из того, что имело место происходить здесь и сейчас. В кромешной темноте Хон теперь был не в состоянии видеть своего любовника, в то время как Чангюн прекрасно мог рассмотреть каждую деталь, каждую мелочь на теле парня. Он резко схватил Чжухона за волосы и завёл его голову назад, обнажая тем самым новые нежные участки для поцелуев. Тут же гулкое стенание пробежало по стенам этой небольшой комнаты: демон грубо покусывал кожу на худой шее и оставлял тёмно-фиолетовые, как вечереющее небо, следы на ней.
Однако Хон ждал большего, он тихонько поглаживал своей коленкой орган демона, а затем начал несмелые движения непосредственно рукой. Уши Чжухона давно уже залились пурпуром, но в этот раз он проявлял себя немного настойчивей. Обвивая руками его шею и ногами эти нежные бёдра, Хон опрокинул их обоих прямо на паркет, ту самую часть пола, которая не была выселена ковром, оказавшись сверху.
Чангюн хотел было возмутиться, однако тотчас передумал: Хон стянул с него брюки и прильнул губами к половому органу. Он придержал его рукой и начал медленно работать языком, а после и ртом. Гюн, в положении полусидя, облокачиваясь на прикроватную тумбочку, схватил Хона за волосы и начал с силой заталкивать свой инструмент в него, показывая своё превосходство. Чжухон стонал — как от боли, так и от удовольствия. Сперма приятно обжигала разодранные членом участки во рту, и Хону нравилось это чувство; он жадно облизывал губы. Отметив это, Чангюн резко схватил парня за подбородок, подводя его лицо ближе к своему, и ехидно ухмыльнулся.
— Сладкий, надеюсь, ты вылизал всё до капли?
Проявляя свою натуру, Хон смущенно кивнул. В этот же момент демон впился в его губы, проверяя языком ротовую полость на наличие своей спермы. Проведя в очередной раз по нёбу, он разорвал поцелуй, предварительно облизав нижнюю губу парня напоследок.
Пришла пора играть по-жёсткому. Чангюну понадобилось ровно тринадцать миллисекунд, чтобы встать; он тут же скрутил руки Чжухона, приперев его стене.
— Аргх, больно! Пусти меня, — Хон не мог и пошевелиться.
— Люблю делать больно, — единственное, что сказал демон в ответ, приступив к действиям.
Не разрабатывая, не смазывая, не используя презерватива, он просто ввёл свой фаллос в его медовую задницу так хлёстко, что Чжухону только и оставалось, что кричать. Чангюн сразу перешёл к быстрому темпу, не давая парню даже адаптироваться к боли.
Однако вскоре боль перерастает в сладостное ублажение, а крики — в сладкие стоны. Стоны — да, эти неумолимые стоны — заполняют всё пространство, Чжухон стонет как настоящая сучка, а Гюна это только больше возбуждает, практически до самых пределов. Почувствовав, как орган внутри уже пульсирует, Хон начал двигаться самостоятельно, а Чангюн лишь сдерживался, ведь мальчику нравилось. Чжухону не хватало воздуха, он задыхался от возбуждения, и только он наконец-то делает глубокий вдох, как кончает, и вся его эрекция выплёскивается по стене. Чангюн ещё ускорился и следом за ним высвободил всех своих пчёл из улья прямо внутрь.