***
Утром Чжухон набрал номер, с которого ему звонила Сонён три дня назад. Наверное, она уже должна была приехать домой в Тэгу. Гудки казались какими-то слишком долгими, но, может, он просто себя накручивает? — Алло? — Алло, привет, это Чжухон. Ты уже дома? — Подожди, сейчас соображу… — видимо, Сонён только что проснулась — её речь была немного заторможенной. — Да, я уже дома. Приехала ночью, сейчас отсыпаюсь. Ты как? — Отлично. Слушай, меня интересует один вопрос… — парень замялся, ещё раз обдумывая, стоит ли задавать его, — а как по ощущениям, когда у тебя нет души? — Оу, знаешь… — в трубке послышалось шуршание постельного белья. Она села в кровати. — Нам же нельзя говорить об этом. — Я понимаю, но… –…но думаю, что можно обойти это правило. Ты же уже знаешь немного. Чжухон почувствовал прилив благодарности. Только из-за Сонён он имеет возможность разобраться во всём. — В общем, после того, как ты отключился, этот парень спросил, чего я хочу. Он внимательно выслушал и сказал, что это будет стоить ровно одну мою душу. Не удивил он меня, конечно. Ну, про поцелуй ты знаешь… Как раз в этот момент демон забирает её. Когда он вытягивал из меня душу, было такое ощущение, как будто он реально что-то из моего горла вытаскивал. Мало приятного, если честно. А когда он уходил, было такое чувство, как будто у меня только что забрали собаку и расстреляли мать. Опустошение жуткое, аж прилечь захотелось. Потом всё как в тумане… Сейчас вроде ничего, как обычно. По ощущениям что с душой, что без души. То же самое. Да и всё. — Ничего себе… Вообще, спасибо большое за информацию. Если бы не ты, я бы тут дальше гнил в неведении. — Да не за что, — смущённо сказала девушка. — Мне хоть понятно стало, чего тут делается. Спасибо тебе ещё раз. Парень хотел было положить трубку, но Сонён решила продолжить разговор. — Кстати… Звучит-то это всё, наверно, заманчиво — ну чего там, душонку какую-то продать. Но говорят, что это дело редко хорошо кончается. Во-первых, ты попадёшь в ад, ну или куда там тебя заберёт этот ублюдок после смерти. Во-вторых, при твоей жизни тоже будет мало чего хорошего. Я не знаю, как демон исполнит мою просьбу, но он частенько косячит или переворачивает всё с ног на голову, так что тебе ещё придётся расплачиваться за это. На деле, я бы не советовала тебе продавать душу. Да и вообще никому бы не советовала. — Да я вроде бы не собирался… Стой, а почему ты это сделала, раз это так плохо? — Мне ничего больше не осталось, Хони. Да и есть всё-таки шанс, знаешь ли. Но ты сам не связывайся с демонами, слышишь? Как бы плохо ни было, борись, пока можешь. – Звучит странно, двусмысленно и неправдоподобно. – Да это я так, на будущее. Ну ладно, — её тон с предостерегающего перешёл снова на мягкий и доброжелательный, — до встречи. Надеюсь, ещё увидимся. — До встречи, — сказал парень и сбросил звонок. Его голос звякнул в пустоте и затих. Ну здравствуй, одиночество, вот мы снова с тобой наедине.***
Всё вроде бы вернулось на круги своя — изматывающая работа на поле, ночи с сомнительным беспокойным сном, стеклянные глаза соседей, какие-то левые ребятки на том конце провода с дерьмовой игрой в качестве антуража. Вакуум. Мир как будто наполнен вакуумом, поглощающим все звуки, уши словно заложило, ничего не слышно. Глаза спотыкаются о матовое стекло между пространством и Чжухоном. Руки имеют возможность коснуться только определённых предметов, сердце может стучать только с единственным чётким ритмом, мозг включает только одни и те же мысли, как телевизор с тремя каналами. Ничего не происходит. Ничего не случается. Всё одно и то же. И всё это осточертело. Чжухон здесь лишний, он в облаке или каком-то куполе, на его голове позорный мешок, а на шее –табличка с надписью «Уродец». Это стало более очевидным, когда произошло выходящее из ряда вон событие — приезд Сонён. Пока Сонён не приехала, Чжухон не так ярко ощущал свою отстранённость, но вот теперь это невозможно не замечать. И пусть домишки не стали серее, люди не стали неприятнее, грабли не стали тяжелее, но теперь всё казалось гораздо хуже, чем в любой из дней за эти три года. Нет, переехать Чжухон не может. Родители погибли в аварии, их квартиру тут же поделили родственники, и Чжухону ничего не оставалось, кроме как продать свою долю, накопить ещё немного и найти себе недорогое жильё. Только поэтому он здесь и вынужден изо дня в день проходить квест «Попробуй выжить в ХХХ без связей». Говорят, что дом, который Чжухон купил по дешёвке, из-за нехороших слухов не могли продать почти десять лет, так что перепродать его почти невозможно. Другого жилья нет, денег нет, друзей и семьи нет, осталось только гнить в одиночестве всю оставшуюся жизнь в ХХХ и пытаться не повеситься на первой же свободной верёвке. А душило сильнее всего то, что Чжухон теперь знал, где выход и как им воспользоваться. Дрянная девчонка, на кой хер тебе было оставлять подробную инструкцию по тому, как испортить себе остаток существования, и говорить при этом, что она — последнее, чем стоит пользоваться? Как будто Сонён не знала, что запрет — это всё равно что побуждение к действию. Особенно когда обстоятельства сдавливают, толкаются и хватают за пятки. Жить в одиночестве невозможно, умирать не слишком-то хочется. «Что с душой, что без души, » — ты же сама это сказала, верно? Ты предупредила, чем это может обернуться, но что будет, если попробовать? Не сделаешь — не узнаешь, и Чжухон теперь хочет узнать. Парень думал об этом две недели, прошедшие с отъезда Сонён. Невозможность спросить чьего-нибудь совета обгладывала изнутри каждую косточку, уже практически доходя до нервных окончаний пальцев рук и ног. Сонён не поддержит его действия, никто другой не знает или не скажет. Решать самому? В таком случае, всё очевидно. Хотя Чжухон знает, что продать душу сомнительному существу, которое все называют демоном, — это последнее решение, но всё уже настолько плохо, что пора вынимать из закромов самые крайние решения, отложенные на чёрный день. Воскресенье. Долгожданный выходной. Наконец, появилось достаточно времени, чтобы подготовиться к ритуалу. За последние несколько ночей бумажка с текстом на латыни вычитана и зазубрена до буковки, рисунок в углу будто отпечатался на сетчатке, а сон про выбор ножа для разреза превратился в постоянный ночной кошмар. Чем ближе вечерний час, тем сильнее Чжухона колотит от нервов. Может, не стоит? Но если не сделать, то серая реальность останется в его жизни навсегда. Даже и не знаешь, что из этого хуже — жить без души или жить одному там, где душа не нужна. Так, ладно, пора идти. Кухонный нож комфортно лёг в левую ладонь. Листок Чжухон прихватил кончиками пальцев той же руки. Толкнув входную дверь, он вышел из дома в фиолетовые остывающие улицы. Где-то вдалеке, на том конце дороги, маленький мальчишка крикнул в ходе чересчур весёлой игры, что заставило настороженного парня вздрогнуть. Что угодно сейчас может пойти не так, и при этом, возможно, что так будет лучше. Сомнений слишком много, они разрывают черепную коробку изнутри. В пыли вырисовывался симпатичный неровный круг. Вот звезда, вот символы, вот лучи. Чжухону казалось, что всё не так, что рисунок кривой и недостаточно хороший, и что нужно его ещё немного подправить, и он раз за разом стирал и выводил заново плавные линии. Наверно, это продолжалось бы вечно, если бы скрип отошедшего от общего полотна куска заржавевшей вывески резко не прорвался в голову увлечённого и забывшего обо всём мире парня. Он снова дёрнулся. Переложив нож в правую руку и перехватив его покрепче, он уверенно провёл кончиком лезвия по ладони. «Если бы не демонские штучки, там бы остался очень глубокий шрам», — подумал Хон. Кровь медленно вытекала из кулака в центр пентаграммы, образуя увеличивающееся красное пятно. Развернув листок, Чжухон начал читать. Да, текст был им заучен полностью, но именно сейчас он не мог вспомнить ни слова, будто мозг вычистили изнутри, не оставив ни единого воспоминания. Голос стих с последними словами, и наступила тишина. Кажется, даже обычные уличные звуки кто-то выключил, и воздух оглох. Чжухон отвёл взгляд вправо. Вывеска гнулась, как не из мира сего, но его уши будто кто-то заткнул, потому что он не слышал обычного ужасного скрежета. В горле не першило, как это было изо дня в день. Зато звуки шагов, пусть и приглушённые, отдавались по всему пространству внутри его черепной коробки. Мерным и спокойным шагом невысокая фигура выплыла из-за заржавевшего полотна. — Ох, да ладно. Опять ты?