Когда скала встречает лёд

«…в этом сезоне. Выступления в серии Гран-при послужили разогревом для этого блестящего фигуриста, и на чемпионате страны, равно как и на чемпионате мира он проявил свой талант ещё более многогранно, взяв серебро и золото соответственно. Сегодня Валентин Придд готовится к новому сезону, но согласился выкроить время для читателей нашего издания…» Жермон пригладил усы, с удовольствием наблюдая за реакцией Валентина. Тот сидел с идеально прямой спиной, держал газету чуть на отлёте, читал серьёзно, молча, но скулы розовели всё сильнее. Подумать только, сам ведь давал интервью — далеко не первое, заметим, — а смущён тем, что оно появилось в прессе. Кто сможет поверить, что на льду, перед журналистами и в жизни — это один и тот же Валентин Придд? Три совершенно разных человека. Жермон дождался, пока тот дочитает и вернёт газету на стол: аккуратно, сложив уголок к уголку. — Вопросы длиннее, чем ответы, — сформулировал впечатления Валентин. Посмотрел снизу вверх как-то виновато. — Да, можно было бы и не так сухо, — добродушно согласился Жермон, — я знаю, что тебе не слишком нравится давать интервью. — Не нравится, — согласился Валентин, поправил завернувшийся рукав, — но я осознаю, что это часть работы спортсмена. Только всё равно не знаю, как отвечать так, чтобы читателям было интересно. — Прежде всего необходимо, чтобы интересно стало тебе, — Жермон отодвинул стул, сел рядом, мельком посмотрел на часы. Ладно, небольшая передышка этому трудоголику не повредит, — ты садишься перед журналистом, настроив себя на то, что он тебя сейчас будет пытать калёным железом. Они ведь говорят с тобой о фигурном катании, сфере, которую ты любишь. Почему ты не хочешь показать немного эмоций? — Я их показываю на льду. Неужели мало? Вот упрямец. — Ладно, — со вздохом заключил Жермон, — я подумаю, что можно с этим сделать. Но вообще, сдаётся мне, необходимо какое-нибудь событие, которое тебя всколыхнуло бы. И тогда недостатка в эмоциях не будет. — Я стал чемпионом мира. Что может всколыхнуть сильнее? — Ты прав, прав, — посмеиваясь, Жермон приобнял его за плечи, — ну что, попробуем вернуться к нашим баранам, то есть, лебедям? Валентин коротко кивнул — по-военному чётко. Поднялся, сцепил руки в замок, вытянул перед собой, разогревая запястья. Жермон прихватил ещё одну бутылку воды из стоящего в подсобке ящика: сейчас этот невозможный мальчишка так увлечётся, что забудет пить, надо будет напоминать. — Ах да, — припомнил он сам, выпуская Валентина к бортику, — скоро контракт обнародуют. Ну чтобы ты знал. В этом сезоне ко мне переходят тренироваться те парники, Окделлы. Луиза хороша, но всё-таки ей лучше удаётся справляться с юниорами, а ребята — ну, сам знаешь. Валентин кивнул, покосился на него, но промолчал. На катке почти никого не было. Межсезонье, кто-то восстанавливает силы, кто-то нанизывает хореографию на скелет программы. Собственно, он и не рассчитывал так рано приступать к новому сезону плотно и предметно. Для Валентина сезон вышел тяжёлым, в финале Гран-при он получил травму, едва успел восстановиться, не смог приземлить коронный сальхов — в результате лишь серебро на чемпионате страны, но с уверенностью танка попёр к чемпионату мира. Чудо, что обошлось без осложнений. Жермон был готов дать ему побольше времени. Никогда не был сторонником подхода «загоняй подопечного до полусмерти». Фигуристы больше нравились ему живыми и полными энергии. Другие тренеры периодически пеняли ему на излишнюю мягкость, Жермон улыбался в усы и не вступал в споры. Результаты его ребят говорили сами за себя. Особенно результаты Валентина. Этого чересчур серьёзного мальчика он заметил в разгар его юниорской карьеры. Потрясающая балетная подготовка, можно гнуть во все стороны, наслаждаясь плавностью и скоординированностью движений. Трудолюбие: нежный ребёнок с упорством отбойного молотка отрабатывал прыжки, которые не слишком-то ему давались. Жермон не мог пропустить такую жемчужину. Убедил родителей, что Валентин способен на головокружительную карьеру — и заключил контракт. За невозмутимой маской крылась огромная амбициозность. Очень мотивирован. И по-настоящему любит то, чем занимается. Взять тех же лебедей. Точнее, «Плач одинокого лебедя» — классическая композиция, однако не заезженная, навскидку вспомнят только любители балета. Когда они с Валентином обсуждали, каким видят следующий сезон, к согласию не пришли; решили, что каждый выберет то, что придётся по сердцу, а потом они сравнят. И на следующую тренировку оба принесли «Плач одинокого лебедя». Жермон немного опасался, что скажет Валентин. Всё-таки в оригинале партия была женской. Тот был ничуть не смущён этим обстоятельством. По полочкам разложил, как именно можно подать его сильные стороны, чтобы судьи впечатлились. Ну и ему действительно нравилось. Жермон пригладил усы, наблюдая, как Валентин несётся по катку, оставляя за собой короткие фонтанчики ледяной крошки. Вот задаст планку подобной короткой программой — и в произвольной придётся из штанов выпрыгивать, чтобы сделать ещё техничнее и прочувствованнее. О, Валентин — выпрыгнет. Он имел в арсенале всего два четверных, не то, что называют чемпионской подготовкой, но отточил их филигранно. Кажется, до сих пор переживал из-за того падения. — Хватит на сегодня. Тебе ещё домой добираться. Подвезти тебя, кстати? — Спасибо, меня сегодня встретит сестра, у неё свободный вечер, — Валентин подъехал к бортику, вцепился в минералку. — Передавай привет, — Жермон одобрительно улыбнулся, — только ложись сразу, как доберёшься. Не засиживайся над музыкой. Время есть, успеем и с произвольной разобраться. Валентин нехотя кивнул.

***

Если бы не Айрис, он бы не согласился. Не любил менять обстановку, хотя это казалось странным качеством для спортсмена. Жермон Ариго, конечно, был братом самой Катарины Ариго, великой, великолепнейшей, да и сам на слуху, но… — Полюбуйся, каков, — Айрис уже тянула его к бортику катка, где разминался Придд, чуть ли не подпрыгивала. Ричард угрюмо подчинился. Что он, Придда не видел? Сто раз пересекались на соревнованиях. — Блин, не могу, — полузадушенно разливалась восторгами ему на ухо Айрис, привстав на цыпочки, — это просто разминка, а он так выкладывается. А растяжка какая! Ты видел вообще у мужиков такой бильман? А волосы — ты посмотри, как живописно! Дикон, ну чего ты молчишь?! — Потому что я не какой-то там, чтобы другими мужиками восхищаться, их волосами и растяжкой, — вяло огрызнулся Ричард. — Ты скучный и вредный, — припечатала добрая сестрица. Подумаешь, выкладывается. Можно подумать, они не выкладываются. Ричард хмуро проводил взглядом тонкую фигуру в чёрно-фиолетовом. Ну да, чемпион мира. В ноги теперь кланяться? Был бы он сам поменьше ростом, остался бы одиночником. Не то чтобы ему не нравилось выступать с сестрой: Айрис чудесно умела его расшевелить, раззадорить, помогала вкладывать чувства в прокаты. Разогревала так, что на волне упоения он легко таскал её на руках, выполнял все необходимые поддержки, подкрутки, выбросы, тодесы, прочие элементы. В их спортивной паре, несомненно, лидировала она. Но иногда это так доставало! К счастью, вскоре приехал их новый тренер. Процедура взаимного принюхивания длилась до вечера. Ричард и не заметил, когда успел уйти Придд. Ариго успевал уделять внимание всем троим, тем более что у них с Айрис речь пока не шла об обкатке программы. Пока знакомились, оговаривали всякие общие моменты. Наверняка и назавтра предметного катания не будет — так, тренировка «голых» элементов. Ричард вышел из раздевалки, на ходу поправляя футболку. Айрис уже ждала у выхода. Конечно же, уткнувшись в телефон. — Где у этой модели кнопка? — Ричард ткнул её пальцем под рёбра, увернулся от пинка. — Поехали, пока у тебя батарейка не села? — Я подзаряжалась, — с достоинством ответила Айрис, — а тебя ждать — да Ивонн быстрее красится, чем ты кроссовки шнуруешь. — Чем сегодня радует френдлента? — Ричард придержал перед ней дверь, выпустил в тёплые сумерки. Взял под локоть и повёл к остановке. — Да так, девчонки развлекаются. Я им фотку Придда отправила, они пищат, особенно Сэль и Мелхен. — Когда ты успела его снять? — Мне что, много времени на это надо? Это ты пока-а-а-а разблокируешь, пока-а-а-а камеру откроешь. Ай, не щипайся! У меня будет психологическая травма, и я буду верещать во время выбросов! Ричард довольно хмыкнул. Ну да, вряд ли она поладила бы с другим партнером. Он с другой партнершей точно не поладил бы. Хорошо, что мать, казалось бы, далёкая от тонкостей фигурного катания, настояла. — Как тебе Ариго при близком знакомстве? — полюбопытствовал он, забираясь вслед за Айрис в трамвай. — Ну… Он и правда такой добрый, как о нём говорили, — подумав, сформулировала Айрис, — но и энергичный. И внимательный. Луиза тоже внимательная, но она опекает как-то… ну, как будто мы ещё дети. А он опекает как взрослых. Ричард неопределённо помычал. Как она успела за несколько часов составить такое мнение? Айрис блаженно выдохнула, прикрыла глаза, устраиваясь на жёстком сиденье поудобнее: — Разбуди, как доедем. — Я же говорил, батарейка сядет, — проворчал Ричард, придвигая её к себе за талию и устраивая её голову на своём плече.

***

На следующий день Валентин заявился на каток ни свет ни заря — Жермону услужливо доложила об этом гардеробщица, которой в тёплую пору было скучно. Столько усердия, не надорвался бы, не перегорел… Жермон привычно поставил сумку на ближайшее к выходу на лёд сиденье, прошёл к бортику. Валентин прыгал лутцы. Ну что он делает? Жермон вздохнул, покачал головой. Этот мальчишка… Хотя полюбоваться было чем. Длинный раскат, заход, идеальная дуга на ребре конька… Присел… оттолкнулся… прыгнул… один, два, три оборота — мягко приземлился, замедлился. Споткнулся, увидев тренера, отбросил влажные волосы с лица и подъехал к бортику. — Доброе утро. — Привет. Ты вообще спал? — В Закате отосплюсь. — С таким чрезмерным рвением этот момент наступит очень скоро, — Жермон хмыкнул в усы, потрепал Валентина по макушке, — с чего вдруг тебя потянуло на прыжки с утра пораньше? — Поставьте мне четверной лутц, пожалуйста. Так и знал. — Послушайте, — горячо подался вперёд Валентин, видимо, прочитав его выражение лица, — всего два четверных — это мало. На этом чемпионате мне повезло, в следующем сезоне могу и не подтвердить титул. Сами знаете, какая сейчас система. — Валентин, у тебя все вращения с высокой стоимостью. Зачем нагружать программу элементами, которые не являются твоей сильной стороной, а потом нарываться на штрафы? — Вы же поставили мне сальхов. И сами говорили, что нет ничего, с чем бы нельзя было справиться усердной работой. — Видимо, перед этим меня покусал кто-то из бергеров, — проворчал Жермон, — ладно, посмотрим. — Спасибо, — Валентин едва заметно улыбнулся. — Пойди, попей, передохни немного. Не беспокойся, я слежу за часами и календарём, мы укладываемся в график, никуда не опаздываем, к началу сезона всё успеем. Валентин помолчал, потом кивнул, взял из его рук чехлы. И ведь он всё время такой. Несмотря на молодость, совершенно чётко знает, что ему надо. Не всегда может сформулировать вслух — Жермон не настаивал — но в достижении интуитивной цели упорствует. Жермону во многом оставалось лишь мягко направлять, чтобы упрямый подопечный не свернул шею на пути к очередной вершине. Что в этом отношении представляли из себя Окделлы — ещё только предстояло понять.

***

Телефон у Айрис пришлось отобрать и спрятать в свой шкафчик. В мужскую раздевалку дражайшая сестрица всё-таки не совалась. Пока что. За ночь фотография Придда перекочевала в спруттер, Айрис собирала лайки и отвечала на наиболее интересные комментарии. Запала, что ли? Нашла на кого западать. Ричард вежливо поздоровался, когда в разгар их тренировки Придд тоже вышел на лёд. Тот даже в глаза не посмотрел. Буркнул «доброе утро» и устремился в дальний угол катка. Тоже ещё звезда выискалась. Ради каких-то там лузеров, оставшихся без медалей, и зубы разжать не может! Тем удивительнее было во время обеда обнаружить его за своим столиком. Ричард поставил поднос, вопросительно уставился на Айрис, которая уже активно щебетала с Приддом. Вернее, висела на его ушах: Ричард даже пожалел беднягу, дражайшей сестрице обычно ничуть не мешало молчание собеседника. — А, Дикон, мы тут заняли тебе место. Уже «мы»? Быстро это она! — Приятного аппетита, — проронил Придд, уткнувшись в свою порцию. — Дикону повезло, он не особо разборчив в еде, — оживлённо продолжила сыпать инсайдерской информацией Айрис, — ему что стейк жевать, что подошву — один фиг. О, получил калории, зашибись, можно жить дальше. А меня иногда напрягает эта спортивная диета. А тебя? — Иногда, — ответил Придд, старательно накалывая овощи на вилку. — Ух, ну я рада, что не одна такая. Приходится тренировать силу воли. У тебя она наверняка крутая. А я вот иногда так хочу сесть и нажраться эклеров, самых обычных, с жирным кремом, а сверху ещё кокосовую посыпку можно, не шоколадную ни в коем случае, ну ладно, шоколадная тоже сойдёт. Но потом представляю, как каждый лишний грамм скажется на балансе… Ричарду все эти дополнительные граммы поднимать и подкидывать. Не могу же я заставить его надорваться, правда? — Правда, — Придд бросил на него короткий взгляд. — Айрис, оставь человека в покое. И сама ешь уже, всё остыло, хватит болтать. — Слушаюсь, — Айрис скорчила притворно гневную гримаску, — видишь, что такое быть младшей сестрой? — Мгм. Ричард пнул её ногой под столом, получил тычок в ответ, но после этого Айрис всё-таки умолкла и принялась за свой обед. Придд наградил его ещё одним взглядом, но промолчал. Ну чего ему надо? Мысли читать не приучены, можно и вслух! Запихав в себя остатки порции, Придд коротко кивнул и быстро скрылся. Чего это он?

***

Жермон бросил взгляд в угол, где Окделлы методично отрабатывали поддержку серпантин, посмотрел на Валентина, занявшего центр катка: — Ну что, попробуем разок с самого начала и до конца? — Хорошо, — тот с готовностью кивнул. — Я сейчас включу музыку. А ты не останавливайся, если вдруг ошибёшься, я хочу записать и потом обсуждать полную картину. — Да, конечно, — Валентин послушно принял начальную позу. Над катком поплыли чарующие трели флейты, разбавляемые арфой и скрипками. Валентин весь как-то перетёк из напряжённого, собранного спортсмена в измученную птицу, ждущую охотников, но не потерявшую надежды. Перебор арфы — взмах крыльями — прыжок. Валентин легко приземлился, умница, вот что значит войти в роль. Окделлы прервали тренировку, отошли к бортику, уставившись на него. Пусть смотрят. К счастью, ребята не соперники, так что завидовать тут нечему, можно только вдохновляться. Тем временем Валентин приступил к комбинированному вращению. Айрис Окделл принялась оживлённо что-то объяснять брату, кивая на Валентина подбородком и яростно жестикулируя. Брат машинально кивал, похоже, не особенно вслушиваясь. Валентин остановился в финальной позе. Музыка стихла. Окделлы зааплодировали. Валентин коротко поклонился «публике» и подъехал к бортику: — Ну как? — озабоченно спросил он. — В целом очень хорошо, по деталям давай разбирать, — Жермон включил воспроизведение, краем глаза заметив, что Айрис дёргает брата за рукав и раскатывается заново.

***

На завтра были запланированы занятия у хореографа, да и то лишь во второй половине дня. Ричард покосился на дверь комнаты, воткнул наушник, оставляя второе ухо свободным на случай, если Айрис начнёт внезапно ломиться со срочными вопросами. На чемпионате мира ему было особо некогда разглядывать одиночников. Ну да, краем глаза видел прокат, угу, прикольно, только свой прокат в тот момент был актуальнее. На экране телефона смотреть что бы то ни было, конечно, казалось не особо эффективным, но за неимением лучшего Ричард расположился на кровати и включил первый из скачанных роликов. Неподготовленный зритель наверняка начал бы восхищаться кажущейся лёгкостью исполнения. Придд взлетал над катком как невесомый, вращался так, что узоры на костюме сливались в серебристый ореол. Ричард видел за этим месяцы и годы каторжной работы. Если не пашешь как стадо волов, невозможно такого добиться. Да уж, не позавидуешь. Совершенно не странно, что Придд отвечает односложно. Впору удивляться, что он вообще не разучился говорить, вкладывая столько сил и времени в спорт. Ричард отложил телефон, перевернулся на живот, обнял подушку. Они с Айрис тоже много работали. Уж точно больше, чем остальные ребята в их прежнем клубе. Но меньше, чем их соперники, раз не доползли до медалей на чемпионате. С раннего детства привыкли: он встал на коньки, когда ему было пять, Айрис — в четыре. Изначально тренировались как одиночники, потом стало понятно, что им лучше выступать вместе — особенно когда он попёр в рост и начал на фоне тонких невысоких парней напоминать лося. Иногда жалел: ну что, мало высоких фигуристов, что ли? Неужели не смог бы? Всё равно поздняк уже метаться. Десять лет выступают в паре. Идеально притёрлись — даже если подтрунивали друг над другом, оба знали, где граница. На льду все шутки заканчивались. Ну что, в этом году они обязаны выиграть всё по максимуму, и пусть Придд не думает, что он тут главная звезда. Неважно, что первый год у нового тренера обычно считали периодом раскачки и корректировки стиля. Они с Айрис круты и могут побеждать.

***

Валентин медленно раскатывался в наушниках, видимо, поэтому и не услышал сразу. Жермон не спеша разложил на бортике салфетки, воду, мобильный, прочие мелочи и махнул ему рукой. — Доброе утро, — Валентин подъехал, вынимая «капельки» из ушей, — простите, не заметил. — Что-то интересное? — Думаю над вариантами для произвольной. Что именно хочу вам предложить. — Давай, — одобрил Жермон, — показывай, как надумаешь. У меня тоже есть несколько композиций на примете, но я уж подожду, пока ты определишься. — Спасибо. — Пока не за что. Ну, не передумал браться за лутц? Валентин просиял. Другие мальчишки радуются, когда девушка соглашается с ними в кино пойти. А он счастлив, что его нагрузят приобретением новых навыков. Когда ему с девушками встречаться? Хотя они всё чаще общаются с Айрис Окделл. Неужели она понравилась Валентину? Не чересчур ли энергична? Не затопит ли беднягу эмоциями? Жермон усилием воли подавил желание вмешаться. Перебор уже, он Валентину не нянька, не отец, да и друг — с огромной натяжкой. Не его ума дело судить вкусы Валентина. Просто хочется, чтобы у этого чересчур серьёзного мальчишки в жизни появились и другие грани, не только фигурное катание. — Ну что, вперёд, — встряхнулся Жермон. Переобулся и выехал показывать и подстраховывать.

***

Придд вовсю полировал задницей лёд. Ричарду даже неловко стало. Сам он не хотел бы, чтобы его застали во время неудачной тренировки! Айрис, мелькнув ярко-оранжевой футболкой, проскочила мимо, подлетела, протянула руку: — Не больно? — Нет, спасибо, — Придд поднялся, не приняв помощь. — Ты в этот раз уже докрутил, я видела! — Благодарю, — церемонно ответил Придд, — осталось только поймать равновесие. — Поймаешь! — уверенно заявила Айрис, похлопала по плечу и заскользила обратно. Схватила Ричарда за руку. — Ну чего? Почему ты так смотришь? — Неважно! — это прозвучало резко даже на взгляд самого Ричарда. Он дёрнул плечом, повторил тише. — Неважно. Давай ещё раз. Хореограф предложил им намётки программы, Ариго одобрил, теперь они вдумчиво обкатывали, корректируя по ходу. Время текло как-то странно. Вроде только вчера сменили тренера. А тут уже композиция, обсуждение костюмов, дело кипит. Погрузились в работу так, что едва не пропустили обед. Ричард и не чувствовал голода, символически закинул в себя немного овощей, обещая себе, что вот завтра… Вернулся на лёд, принялся снова медленно разогреваться. Айрис притащила за собой Придда минут через двадцать. Хихикала с загадочным выражением лица. Ричард вздохнул, подъехал к бортику. — Мы поспорили, — торжественно объявила дражайшая сестрица, не дожидаясь вопросов. — Да ладно, — если представить Айрис спорящей он мог легко, то Придда — с большим скрипом. — Да! Поспорили о том, сможешь ли ты выполнить жимовую поддержку с Валентином! — Что?! — Ричард подался к ней. — Ты нормальная вообще? Даже не мечтай! — Пффф, не думала, что тебе слабо. — Да при чем тут слабо! — Ричард захлебнулся мыслью, открыл рот, закрыл, снова открыл. — Это сложная поддержка! Ты её сто раз выполняла! А неопытный партнёр рухнет, и всё! — Да какой он неопытный! — Он одиночник! Придд усмехнулся краем рта, проскользнул мимо, тоже разогреваясь. Ричард едва заметил его, нависнув над Айрис: — А то, что Ариго нам голову оторвёт, ты не подумала? — Он вернётся только через полчаса. Ну Дикон, ты же не хочешь, чтобы я проиграла? Мы всё покажем, я подстрахую, потихонечку… — Нет, — Ричард ярко представил, как поднимает над головой Придда, и повторил, — даже не думай. — Между прочим, на чемпионате во время гала Савиньяк его уже поднимал, и ничего, никто не упал. Ричард угрюмо засопел, свёл брови: — Ладно. — Ура! — Айрис подпрыгнула, метнулась за Приддом. — Валентин! Иди сюда скорее! — Может, не надо? — донёсся до Ричарда его негромкий голос. — Ну блин, одного еле уломала, теперь второго надо уламывать? — Айррррис! — Ричард подъехал к ним. — «Поспорила»? Или «наступила на горло»? Дражайшая сестра смущённо заулыбалась. — Хорошо, но только один раз, — внезапно согласился Придд. — Всё, назад дороги нет! — счастливо объявила Айрис. — Так, смотри, я тебе покажу, как я это делаю, а ты запоминай, мы будем медленно… Ричард, вперёд! — Раскомандовалась, — буркнул Ричард. Взял её за руку, набирая скорость — заход — и Айрис взлетела, крепко держась за его ладони. Придд серьёзно ехал рядом, запоминал. Пришлось показать ещё несколько раз, затем Айрис взяла за руку уже Придда, объясняя детали. — Давайте, — наконец велела она, чуть приотстав. Ричард нервно обтёр ладони об штаны, куснул губу и протянул Придду руку. Тот не менее нервно схватился. Плотно, жёстко, непривычно. Впрочем, тут же чуть ослабил захват. Ричард кивнул: — Поехали… На счёт «три». Раз… два… три! Придд замер наверху, позволяя Ричарду самостоятельно справляться с балансом. Айрис заметно лопалась рядом, но всё-таки не верещала вслух. Проехав несколько метров, Ричард скомандовал: — А теперь осторожно, спускаю. Придд дождался снижения скорости, чуть споткнулся, коснувшись лезвием льда, схватился за его плечо. Ричард придержал его за талию, нервно сглотнул, не зная, что сказать. Оба отшатнулись друг от друга одновременно: он подавил желание снова обтереть ладони, пока Придд одёргивал задравшуюся футболку. Ну он ещё припомнит дражайшей сестрице этот цирк! — …Дикон! Дикон? Да ты слышишь меня вообще? Ричард обернулся, вздрогнув. Встряхнулся. Раскрасневшаяся Айрис сдула с носа чёлку: — Ты уснул? Я уже пятый раз говорю, что… — Извини, — он перебил её, поднялся из-за стола. Айрис скрестила руки на груди, смерила его взглядом. Ричард пожал плечами. Сунул свою тарелку с почти нетронутым ужином обратно в холодильник. Прошлёпал в прихожую, сунул ноги в кроссовки. — Куда ты собрался?! Там же дождь! — А, ну тогда зонт сейчас возьму. — У тебя всё в порядке? — когда дражайшая сестрица вот так сводила брови, то становилась удивительно похожа на маму. Сейчас ещё подбородок вскинет. Ричард облизнул губы, кивнул. Схватил первый попавшийся зонт с вешалки и выскочил за дверь. Что на него нашло? Он зябко поёжился, разглядывая фонари сквозь плотно натянутую ткань. Словно личный небосвод: темнота, золотистые точки. Ричард ускорил шаг: не хватало простыть, стоя на одном месте. Отличный подарок Айрис и тренеру в разгаре разработки программы, угу. Он уже который день чувствовал себя как-то странно. Ну блин, что за фигня. Почему он шарахается от Придда? А почему Придд от него шарахается?! Это вообще была идея Айрис! Он при чём тут?! Пускай на Айрис теперь обижается, если хочет! Сами поспорили, а он теперь как прокажённый, что ли?! И не уронил же, нормально прокатил, что не так?! Ричард зло выдохнул, сворачивая к футбольному полю. Обычно он приходил сюда на пробежку, вот ноги и принесли. Ну что, физические нагрузки — лучшее лекарство от всякой хрени в голове? Он сложил зонт, благо дождь почти утих, сунул его между прутьями ограды и побежал. Ну и как это теперь называть? Отлично проводят время! «Ты должен общаться с другими людьми, Дикон». К лебяжьим раттонам общение! Нормально же всё было! Да, конечно, нормально. И прежде сквозь зубы здоровался, а теперь вообще даже в глаза не смотрит! Подумаешь, футболка задралась, и он прикоснулся к коже! Ричард нервно засопел, сбиваясь с ритма. Можно подумать, царевна из нар-шадского гарема, и платок с головы съехал! Принц ледяной! Ну почему этот ледяной принц не хочет разговаривать? А было бы неплохо попробовать ещё раз. Для гала ведь! Будет выглядеть эффектно, да, эффектно! Или вообще выброс. Ричард перешёл на ходьбу, зажмурился. Ну что ты будешь делать. Воображение быстро подкинуло несколько ярких картинок — как это могло бы выглядеть. А, ладно. Никаких акробатических фигур. Можно просто нормальное «привет»? Да не будет «привета». Их чемпионскому высочеству некогда. Ещё не все прыжки лучше соперников выполнил. Корона ведь иначе свалится! Сложно наверняка ему всё время рваться вперёд. Ричард раздражённо выдернул зонт из ограды, едва не ломая спицы. Хватит о нём думать, своих проблем хватает. Надо попробовать в понедельник поздороваться первым.

***

Жермон уже собирался выключать компьютер, когда в уголке экрана появился конвертик. Валентин. Хм, интересно. «Добрый вечер, надеюсь, вы ещё не спите. Я вдруг понял, что хотел бы катать произвольную под эту песню. Послушайте, пожалуйста. В.» Раз хотел бы, послушать определённо стоит. Жермон зевнул, скачивая вложение. Интересно. Совершенно незнакомое название. Ого. Валентин слушает тяжёлую музыку? В присланном треке глубокий женский голос под электрогитары и барабаны упрямо, как горная река, тащил по всем порогам юношеской житейской трагедии. Для возвращения нет причин, Для остановки терпенья нет, В авангардистских гранях картин Я вижу горький один ответ. Кто первым чиркнул о коробок, Кто первым лязгнул мечом о меч? Из тысяч извилистых дорог Я выбираю ту, где твой смерч. Завлекай, завлекай, уноси, уноси — да! Смолкнет крик птичьих стай — навсегда. Без тебя, без меня — что останется в мире том? Завлекай, завлекай, уноси, уноси — стой! Когда скала встречает лёд, Неважно, кто же верх возьмёт. Очень интересно. Что происходит с Валентином? Жермон не глядя отпил из чашки. Поставил трек с самого начала, прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на хореографическом рисунке. Совсем не амплуа Валентина. Совсем не его стиль. Но почему бы и нет? Удивлять публику и судей — это полезно. Да, неплохо продемонстрировать разноплановость. Валентин сможет, он — всё сможет. Только не лучше ли намекнуть ему о существовании психологов? Как бы мальчик не поломался…

***

Толкнув дверь раздевалки, Ричард словно примёрз к месту. В такую рань, ещё и летом, мало кто тусовался в спорткомплексе, так что Придд явно пользовался затишьем. Разминался прямо тут. Спиной к входу, в одних штанах и босиком — тянулся, разогревался. Ричард покашлял — и уже после этого обнаружил, что к ушам тянутся провода. Ну вообще отлично! Он раздражённо швырнул сумку на скамью, принялся переодеваться. Придд обернулся, вздрогнул, вытащил наушники. — Привет, — угрюмо бросил Ричард. — Доброе утро. Ты посмотри на него, какой официальный! Придд поспешно шнуровал ботинки. Затем натянул футболку и исчез. Ну и что это такое?! Лишнюю минуту прямо не хочет рядом находиться! Ричард резко выдохнул. Отвинтил крышку бутылки, сделал несколько глотков. Зачем он это делает? Почему так себя ведёт? Стесняется, что ли? Ну разумеется, Айрис уже успела на него насесть. Ричард хмуро понаблюдал из-за бортика, как эти двое шепчутся в дальнем углу катка. Дражайшая сестрица выглядела чуть виновато, но по-прежнему азартно. Придд смотрел на неё немного грустно. Она что, его успела обидеть? — Ты уже тут. Ричард обернулся, коротко кивнул Ариго: — Здравствуйте. — Обсуждали вчера композицию? — Извините, не успели. Хотели сегодня с утра заново послушать, но… тоже не успели. Извините. — Сейчас поставлю, — Ариго проследил за его взглядом, — я вижу, Айрис и Валентин нашли общий язык. — Моя сестра кого угодно уболтает, — буркнул Ричард. Ариго понимающе улыбнулся. Жестом подозвал Придда, тот бросил смущённый взгляд на Айрис и подъехал. — Я послушал то, что ты мне прислал, Валентин. Разогревайся, сейчас с ребятами быстро прикинем вчёрную по элементам, а потом с тобой начнём. У меня есть идеи. — У меня тоже, — Придд посмотрел обречённо-решительно. Примерно такое выражение лица обычно было у бойцов в фильмах про войну, когда они защищали последний рубеж и отступать не могли — некуда. Ричард покосился на него, снимая чехлы. Придд посторонился, пропуская, но ничего сказать ему не соизволил. Как Айрис удаётся с ним общаться — и даже получать ответы?

***

Ребята жадно пили воду, сев на скамейку передохнуть. Трудолюбивый Валентин успел за это время несколько раз прыгнуть свой ненаглядный квад — счёт был пока что 10:4 в пользу лутца. Жермон воткнул флэшку в стереосистему, махнул ему рукой: — Ну смотри. Это у нас история о чём? Валентин облизнул губы, взмахнул ресницами: — О любви, которая одновременно и счастье, и причиняет боль. Потому что её слишком много для одного человека, и поэтому она превращается в минное поле. Жермон пригладил усы, выгадывая паузу. Ничего себе трактовка. Он доверительно наклонился к Валентину, понизил голос: — У тебя всё хорошо? — Всё отлично, — вспыхнул Валентин, — что у меня должно быть плохо? Вот, я же обещал поискать музыку — поискал… — Ладно, ладно. Мы её ещё нарежем нормально, а пока что предлагаю вот так, — Жермон снял чехлы, выехал на лёд сам, положив пульт на бортик, — мне нравятся переходы музыкального рисунка между куплетами и припевом. Можно хорошо обыграть. И на гитарное соло прекрасно ложится дорожка шагов. Что же касается хореографии — я предложу тебе свой вариант, если не пойдёт, можем обратиться к Эмилю. — Я думаю, проблем не будет, — Валентин смотрел на него предвкушающе. Этот мальчик всегда схватывал на лету. Жермон успел добрую дюжину раз переслушать песню по дороге в спорткомплекс, поэтому решил сначала показать хореографию без музыки, а затем уж включать стереосистему. Убедившись, что Валентин запомнил последовательность движений, он вернулся к бортику и взял пульт: — Ну что, попробуешь? — Да, давайте. Нежное инструментальное вступление. Валентин застыл в начальной позе, затем покатился, двигаясь всё более резко и рвано по мере того, как музыка становилась тяжелее. Если в «лебеде» он летел и плыл в прохладной воде, то здесь — горел. Создатель, откуда в нём это? Никогда раньше не проявлял… Это будет конфетка, а не программа. Жермон подумывал о том, чтобы попросить Валентина вложить побольше страсти в исполнение, но какое там! Мальчик, как обычно, успел удивить! Его и просить не надо! Раз в тысячу лет бывают такие ученики, его жемчужина имеет все шансы и в этом году стать чемпионом! Только бы не сломался, ну вот что с ним творится такое? Жемчужина захлопнула створки раковины и никак не даётся. С его сестрой и братом поговорить, что ли? Они имеют влияние на младшенького, души в нём не чают, потакают, но и он их слушает. Повисла тишина. Жермон встряхнулся, выключая стереосистему. За его спиной зааплодировали Окделлы. Валентин подъехал к бортику, отбрасывая с лица волосы. — Как со стороны? — взволнованно спросил он. — Прочувствованно, — одобрительно кивнул Жермон, — я думаю, эта хореография подойдёт. Подпилим ещё — и зрители ахнут. — Я хочу лутц в конце. Перед финальным вращением. — Валентин… — С обеими поднятыми руками, — добил упрямец. «Ты и без рук-то не приземляешь пока что». Жермон прикусил язык. Хмыкнул: — Поработаем над этим. — Спасибо, — Валентин улыбнулся — как солнце ранней весной выглянуло. Пусть Айрис Окделл смотрит, пусть. Авось поймёт и не станет мучить мальчика.

***

Почему сегодня нет дождя? Ричард посадил дражайшую сестрицу в автобус, игнорируя пулемётную очередь идей, буркнул, что пройдётся пешком. Хоть и устал во время тренировки, всё равно — остро требовалось проветриться. Ну ясно ведь, для кого так расстарался. И поглядывал в сторону их скамейки во время катания. А какова Айрис! Сразу с ним спелась! Инициативой задавила! А он и рад, что не надо лишний раз рот открывать! Да ладно, хорошо ведь, что у них всё взаимно. Нельзя же приковать к себе Айрис, рано или поздно она заведёт себе парня, а этот Придд ещё не худший вариант. Но ты посмотри на него, какой тихоня! А тут на тебе — чуть ли не эротика на льду! Эти выступления будут смотреть дети! И Ариго ему ещё потакает. Каким образом один и тот же человек исполняет «лебедя» и вот это буйство чувств? Может, Ариго нашёл у него специальный тумблер? Переключил биоробота из «агапэ» в «эрос»? Почему-то очень не нравилось происходящее. И, на удивление, обсуждать с Айрис абсолютно не тянуло. Хотя чему тут удивляться. Вряд ли Айрис понравится то, что он может сказать о Придде. Эх, если быть объективным — талантливый фигурист, упорный, с чемпионским характером. И фотогеничный. Сниматься в рекламе шампуня, тьфу. Ричард в последнее время отворачивался, когда попадались билборды с «уходом за волосами для настоящего мужчины». Да ему наверняка деньги нужны, разориться можно с этими костюмами и коньками, а федерация не всегда выделяет средства, им ли с Айрис не знать. Он красивый. Просто вечно жмётся куда-то в угол, где его и не заметишь. А так, если приглядеться, глаза интересного цвета, волосы опять же. Ай, ну что за ерунда в голову лезет! Ерунда лезла отборная. Например, как было бы круто поставить вместе номер для показательных выступлений. А дражайшая сестрица пускай на трибуне сидит, сама настояла на поддержке. Ричард остановился у металлической ограды парка, ткнулся лбом в приятно-холодное. Совсем съехал, а? Нормально вообще сходили за хлебушком — сменили тренера и угодили в такую историю. Как он завтра зайдёт в одну раздевалку с Приддом? До раздевалки дело дошло далеко не сразу. С самого утра приехала госпожа Вейзель, чтобы снять мерки для костюмов. С этим проблем не было, жаркая битва началась, когда начали обсуждать расцветку. Ричарду быстро надоело, он нацепил коньки и пошёл на лёд разминаться, бросив Айрис на амбразуру. Уж та разберётся, не даст напялить на них розовое с зелёным. Придд тоже не принимал участия в дискуссии. Как обычно, воткнул наушники и обкатывал своё. Как у него эти наушники не вываливаются? Ричард проехал мимо, махнул рукой. Придд отвернулся. Ледяная зараза! А дражайшей сестрице кивнул! Ну ещё бы! Ричард угрюмо скрипнул зубами. Да к раттонам их всех. Последним бастионом оказался Ариго — и выстоял. Выпроводил госпожу Вейзель, на радостях тут же впился в них с Айрис. Лёд был забронирован всего на полдня, поэтому любая потеря времени казалась катастрофической. Айрис как-то притихла, послушно выполняла все элементы: правильно, но без огонька. Что это с ней? — Ты себя плохо чувствуешь? — заботливо спросил он, когда на лёд горохом высыпалась младшая группа. Айрис улыбнулась, вставляясь в чехлы: — Всё нормально. Просто готовлюсь воевать для нас за приличные цвета костюмов. — А у Придда какой? Айрис посмотрела куда-то за его спину, повела рукой. — Я хочу бело-чёрный, с градиентом, — чётко проговорил Придд, появляясь рядом. — И что это за унылое сочетание? — Ричард подхватил сумку, зашагал к раздевалке. — Сдержанное и строгое. — Ерунда это всё с цветами! Чем ярче, тем лучше! — Ричард придержал перед ним дверь. — А то у зрителей глаза закровоточат на фоне льда выглядывать! — Они закровоточат, если не будет гармонии. Человеческий глаз так устроен, что некоторые цвета воспринимает как противоположные друг другу! — Что мне рассказывает о гармонии человек, который вечно ходит в чёрном и фиолетовом? Придд вспыхнул, вскинул подбородок, сверкнул глазами. И вдруг стал настолько живым, искрящимся, что Ричард, сам не зная, что на него нашло, бросил сумку, толкнул его к шкафчикам и поцеловал. Придд смотрел на него, не моргая. Не шевелился. Адреналин схлынул, Ричард неуверенно отступил назад, чувствуя, как полыхают щёки. Всё, надо искать другую тренерскую группу… Додумать эту мысль Ричард не успел. Придд решительно вцепился в его руку, дёрнул на себя. Дверцы ячеек лязгнули под их общим весом — Придд обхватил его за шею второй рукой и поцеловал сам — неумело, судорожно — и вполне искренне. Твою мать. Ричард стиснул его плечи, перехватил инициативу. Не то, чтобы у него было много опыта, но он предпочитал сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Они сталкивались носами, зубами, то и дело больно прикусывали друг другу языки и губы, но даже это не могло заставить их разлепиться. Валентин сдался первым. Чуть отстранился, серьёзно посмотрел в глаза. Последние осколки крыши построились клином и улетели в неизвестном направлении. Ричард сгрёб его в охапку, тяжело выдохнул в макушку. — Меня сестра ждёт, — тихо сказал Валентин, не шевелясь. — Какое совпадение, меня тоже. — У меня — старшая. — Аргумент. А у меня — Айрис. — Аргумент! Ричард зажмурился, фыркнул. Подумать только, у Валентина есть чувство юмора. О чём ещё он не подозревал? — Сейчас сюда кто-нибудь въедет на танке. — Пойдём в душевую. Туда без стука не въедут, — Валентин потянул его за собой. Ричард не стал сопротивляться, сжал пальцы крепче. Кажется, их накрыло безумие, оно заразное. Они неловко остановились посреди душевой, так и держась за руки. Ричард не знал, куда себя девать, разрываясь между желаниями сбежать в Дриксен пешком и снова вцепиться в Валентина. Тот неуверенно улыбнулся, и внутренняя борьба улетела вслед за крышей. — Ты не думай, я не это, — торопливо сказал Ричард и тут же пожалел, потому что улыбка сразу стала насмешливо-сочувственной. — Разумеется, Ричард, — безукоризненно вежливо, почти без единой ноты издевки проронил Валентин, — не это. И вообще по девушкам. Ага. Я так и понял. — Зараза, — выдохнул Ричард. — Тебе надо определиться прямо сейчас. Дальше уже не получится делать вид, что ничего не произошло. — А тебе? Тебе определяться не надо? — Я уже. На сей раз поцелуй вышел менее жадным. Скорее изучающим. Казалось таким естественным чувствовать под ладонями это тренированное тело, что Ричард никак не мог заставить себя его отпустить. «Определиться»? — Это ты что, с самого начала не за Айрис ухлёстывал? — Я ни минуты не ухаживал за твоей сестрой, и она об этом знает. — Предательница! — восхищённо протянул Ричард. — Хотела как лучше. — Валентин… я никогда не встречался ни с кем… серьёзно. Я не умею. — Я не стану выставлять тебе баллы и накидывать штрафные очки. — Почему ты такой спокойный? Валентин молча ткнулся лбом в его плечо. Ричард растерянно обнял, погладил по спине. — Что ты любишь? — В каком смысле? — Ну, кроме фигурного катания, — принялся сбивчиво объяснять Ричард, — я думаю, куда тебя позвать, чтобы не в такой обстановке… В кино? За город? В кафе, пирожные трескать, чтобы потом от Ариго по шее получить? На концерт современной музыки? — Давай для начала сойдёмся на кафе. Ты свободен завтра вечером? — Да, но… — Я знаю, где ты живёшь. Я за тобой заеду. В шесть? — Ладно… А на чём заедешь? — Сюрприз. Домой снова добрались порознь. Когда он отпер дверь, Айрис уже звякала посудой на кухне. Выглянула в тесный коридор, свела брови, которые принципиально не выщипывала: — Что с тобой? — Предательница, — буркнул Ричард, — не делай вид, что не знаешь. — Да ладно?! — протянула Айрис. — Не ладно, — он бросил сумку в угол. Потом, зашипев, поднял и повесил на крючок. — Дикон! — дражайшая сестрица ткнула его пальцем в спину. Вот ведь дурацкая ситуация. Адреналин схлынул, забрав с собой изрядную часть гормонов, и остался преимущественно жгучий стыд. Ну что это? Ну как так вышло? — Не молчи! — требовательно наседала Айрис. — О чём вы говорили? То есть я поняла, о чём. До чего договорились? — Завтра идём на свидание! Ты довольна?! — рявкнул Ричард, дёрнув плечом. — Всё, я в душ! Это первое свидание в его жизни. Наверняка — и в жизни Валентина. Какие такие отношеньки с их плотным графиком тренировок? Когда есть время — нет сил, хочется рухнуть пластом, задрать ноги повыше и валяться вечно. О чём говорить? О фигурном катании? Пока не затошнит? Какие у них вообще могут быть общие темы с Валентином? Одно дело находить человека привлекательным, а другое — блин, что у них может быть общего? Перезвонить и отменить? «Дальше уже не получится делать вид, что ничего не произошло». Одной рукой вытираясь, второй он принялся гуглить «как общаться на свидании». Пошёл по ссылкам. «Говорите о путешествиях, а не о фильмах», — щедро предложил первый же мануал. Ричард раздосадованно замычал. Да-а, конечно! Поговори с ним о поездке на соревнования! Этапы Гран-при! Смена часовых поясов, тренировка в то время, когда у тебя в голове глубокая ночь, тренер контролирует, во сколько ты вернулся в гостиницу. Отличное времяпрепровождение! «Меньше сухости, больше романтики. Сделайте комплимент: у тебя потрясающая внешность, приятный характер, как так получилось, что у тебя пока нет пары?» Ричард куснул полотенце. Прекрасно. И правда, как так могло получиться, когда ты или спишь в обнимку с подушкой, или у тебя церебральный секс с тренером? «Говорите с ним о хобби и интересах». Да, Валентин, давай вместе увлечёмся вязанием. Это тренирует мелкую моторику и успокаивает. А заодно полезно в наших зимних видах спорта. — Дикон, ты там живой? Как-то странно подвываешь! — в дверь ванной поскреблась дражайшая сестрица. Ричард быстро оделся, выглянул. — Чем ломиться ко мне, лучше подумай, какие у Валентина могут быть хобби. — Ну… Ты уже собрался делать ему подарки? — обрадовалась Айрис. — Ты нормальная? Почему ты так рада, что я кадрю единственного красивого парня в ближайшей досягаемости? — Потому что для любимого брата мне ничего не жалко! — гордо ответила Айрис. — Знаешь, отдай ему инициативу в разговоре. Тогда они оба будут молчать. Ричард сунул нос в кастрюлю, включил чайник. — Садись, уже кладу всё, — Айрис погладила его по спине, — Валентин классный. Просто надо дать ему время слегка раскачаться. Он не может сходу, как я, сыпать словами. Нужен длинный заход для этого элемента. — Хорошо, — Ричард поковырял творог, — я буду терпелив. — Расскажешь потом? — Если будешь хорошо себя вести. Дражайшая сестрица просияла, унеслась к шкафчику, зашуршала пакетами, бормоча что-то под нос. Потом торжественно припечатала к столу небольшую коробочку. — Вот. Связанный чай. В смысле, ты его завариваешь, а там цветок распускается. Я уверена, он будет в восторге. Подари ему. Когда она успела столько узнать о его интересах? Он почти не удивился, когда к дому подъехал мотоцикл. Ожидал чего-то такого. Поднялся с бордюра чахлой клумбы. Валентин снял шлем, зачесал назад волосы пятерней. — Привет. — Привет, — Ричард оглядел мотоцикл, — не знал, что у тебя сорок восемь часов в сутках. Валентин удивлённо посмотрел на него. — В каком смысле? — Когда ты успел получить права? — Так получилось. Знакомься, — Валентин погладил блестящий бок, — его зовут Соберано. Ричард грандиозным усилием воли удержал на лице серьёзное выражение. Впрочем, Валентин как раз протягивал ему запасной шлем, можно было быстро надеть, опустить визор и строить какие угодно гримасы. Было немного страшно, но он скорее позволил бы отрезать себе ногу, чем признаться в этом. Вцепился в талию Валентина. Тот вёл вполне уверенно, не отвлекался. Ричард был не уверен, что сам смог бы так: управлять неустойчивой конструкцией, когда тебя обнимает человек, с которым ты едешь на свидание. Ладно, хотя бы тема для разговора уже нашлась. В кафе они привычно заняли дальний угол, отгородились от всех меню. Ричард не выдержал первым: — Как Ариго не оторвал тебе ноги за такой опасный транспорт? — Я вожу строго по правилам. — Если бы в аварии попадали только те, кто не соблюдает правила… Какой-нибудь козёл сядет пьяным за руль, вильнёт — и всё. — Ты такой оптимист. — Реалист. Отец вон хромает, а шёл по зебре, всё, как положено. Нет, дебил какой-то пёр, по телефону трещал, на дорогу не смотрел. Пожалуйста, больница, нога с тех пор подводит. Валентин отложил тонкую папку, чуть улыбнулся: — Спасибо, что заботишься о моих ногах. Ричард вспыхнул до ушей. Ну а чего не позаботиться, все тут в одной лодке, у кого что болит… — А почему именно мотоциклы? — Парковаться легче. На этом байке раньше мой брат ездил, теперь новый себе купил, а этот отдал мне. Это он меня приучил. — Здорово. Значит, у тебя и сестра, и брат. — Да. Оба старшие. — Но они ведь не спортсмены? — Ричард не глядя сделал заказ. Валентин заказал чай, и Ричард спохватился, пощупал в кармане коробочку. Надо не забыть отдать, но сейчас вроде не к слову как-то. — Не спортсмены. Брат — инженер, сестра — дизайнер. А я — вот, — он усмехнулся. — Неужели не одобряют?! — Одобряют. Особенно после того, как я завалил детей сестры плюшевыми игрушками. — Да, нам тоже много кидают. Айри как-то сказала в интервью, что хочет в будущем завести мини-пига, так ей теперь тоннами бросают свинок. — Надо сказать в интервью, что я хочу отдельную квартиру. — А если зрители начнут кидать кирпичи? Валентин тихо рассмеялся. Чуть подался вперёд, тронув его пальцы своими — и так и оставил руку. Ричард замер. Потом осторожно, медленно, словно это была бабочка, а не ладонь, сжал, погладив запястье. Скользнул большим пальцем по изгибам линий, переплёл пальцы, снова погладил. Валентин, казалось, не дышал. Хочет свою квартиру — значит, живёт с семьёй. Если бы они с Айрис продолжали тренироваться у Луизы, тоже жили бы с родителями, а так пришлось переехать… Дражайшая сестрица, конечно, ни на секунду не будет против подобного гостя, но… — Ты очень редко улыбаешься. Почему? Валентин пожал плечами, опустил глаза. — Ты тоже не особо. — Айрис делает это за двоих. — Если бы я не знал точно, то решил бы, что вы близнецы. Такой симбиоз не так уж часто увидишь среди сиблингов. — Передам Айрис, — Ричард с сожалением отпустил руку, потому что принесли заказ.

***

Некоторые люди очень странные. Это была первая мысль, всплывшая в голове Жермона, когда он увидел скромно сидевшую в коридоре мать Валентина. — Госпожа Придд? Что-то случилось? — Я бы хотела с вами поговорить. Серьёзно, — припечатала она. Просто потрясающе. — Пожалуйста. Всё же вам следовало позвонить заранее. Я сегодня не должен был приезжать в спорткомплекс, выходной, — попытался с ходу перевести разговор на разумные рельсы Жермон. Госпожа Придд прошла с ним в подсобку, присела на краешек шаткого стула. Жермон терпеливо сел напротив, пригладил усы. Очень добрая и заботливая мать, но иногда перегибает палку. — Я вас слушаю, — подбодрил он. — Повлияйте на него, пожалуйста! — взмолилась госпожа Придд, прижав руки к груди. — В каком смысле? — Он в последнее время совсем от рук отбился! Гуляет где-то! Сообщения кому-то строчит по вечерам! Что за девочка такая у вас тут завелась?! Я уж пыталась сама глянуть, но у него телефон запаролен! Жермон постарался не измениться в лице. Кашлянул: — Госпожа Придд, я понимаю ваше беспокойство, — как можно более мягко начал он, — но Валентин не ребёнок и не кукла. Ему двадцать, он состоявшийся спортсмен международного уровня, чемпион мира, целеустремлённый молодой человек, который очень много работает. Позвольте ему отдыхать по своему вкусу. Он не пропустил ни одной тренировки… — Это пока! — перебила его госпожа Придд. — Знаю я этот отдых! Он же такой наивный ещё! Неопытный! Любовь голову вскружит — и всё! Все достижения коту под хвост! — Уверяю вас, вы сгущаете краски, — терпеливо улыбнулся Жермон, — о такой степени увлечённости речи нет. Ну и не он первый, не он последний, кто заводит семью, не отходя от катка… — Семью?! — пролепетала госпожа Придд, широко распахнув глаза. — Всё уже зашло так далеко?! Она беременна?! И вы допустили этот разврат?! Ух, его длинный язык… Жермон глубоко вдохнул: — Никакого разврата нет. Айрис Окделл — сама спортсменка, очень приличная, старательная, нацеленная на достижения. Они просто общаются. Всё будет хорошо, — о нет, она сейчас заплачет… — Я ожидала, что вы меня поймёте и поддержите, — госпожа Придд уткнулась в протянутый бумажный платок. — Я понимаю вас. Вы — мать, для вас естественно беспокоиться за своих детей. Но вы же знаете своего сына — у него есть голова на плечах. Он разумный. И взрослый. Очень большой мальчик, госпожа Придд. Ни разу не дал повода заподозрить его в глупостях — а я его знаю уже давно. Он даже подростком был беспроблемным. Он не может теперь до пенсии заниматься только спортом. Ему нужно и общение. В том числе с девушками. — Никогда не было нужно, а сейчас вдруг стало?! — Ну так ваш сын умный, долго выбирал, абы на кого не кидался, — несколько раздражённых ноток он всё же упустил, — госпожа Придд, хватит паниковать. Грех вам на сына жаловаться. На вашем месте я бы радовался за него, а не плакал. В конце концов, он-то у вас точно не забеременеет. — Да что вы… — госпожа Придд вскочила, подхватила сумку. — Я поняла. Вы мне не союзник! Бедный Валентин. Жермон проводил её взглядом. Надо было вести себя сдержаннее — ради мальчика — но сил уже никаких не осталось. В возрасте семи лет такие претензии были бы понятны; да даже и в четырнадцать… Вот только Валентин никогда не доставлял проблем. Кто угодно — только не Валентин. Оставалось надеяться, что отец там не поддастся истерии. Подумать только, проверять переписку. У Валентина. Хорошо, что у них с Айрис так всё сладилось. А он даже не замечал. Ну да, общаются дружелюбно, так они и раньше вместе обедали, она шутила, он кивал. Ничего лишнего себе не позволяют, тем более за ней старший брат приглядывает. Некоторые мамочки просто никак не привыкнут, что дитя уже находится вне их живота. Возможно, если бы у него самого были дети, реагировал бы иначе, но… в любом случае нельзя думать о ней плохо. Она же от чистого сердца. Переживает и заботится. Но Валентину всё равно надо сказать.

***

На трибуне сидела какая-то жутко раздражённая тётка. Сверлила их взглядом так, что Ричард споткнулся, когда заметил, и едва не уронил Айрис. Мимо проехал Валентин, заходя на прыжок — и в очередной раз упал с лутца. Тётка смотрела так, что хотелось сбежать в церковь и приобрести там эсперы. — Что это за мымра? — тихо спросил Ричард, когда они с Айрис остановились попить и передохнуть. — В душе не знаю. Она уже на меня наехала, когда я только из раздевалки вышла. Докопалась, что я честным парням голову кружу. Офигеть вообще. — А ты ей что сказала? — Что она меня с кем-то спутала. Да правда обозналась, наверное. Может, какая-то проверяющая от федерации?.. Иначе Ариго её не пустил бы ведь… Да ну её лесом. Давай ещё раз попробуем, готов? Ричард кивнул, глядя как Ариго помогает Валентину в очередной раз подняться со льда. Что с ним сегодня такое? Женщина подошла к бортику, жестом подманила Валентина и принялась тихо ему что-то выговаривать. — Слушай, это его мамаша, наверное, — Айрис озабоченно поправила перчатки, — блин, я всё поняла. — Что? — Да она же спалила его. Только решила, что он со мной встречается. Поэтому и докопалась… Стой! — дражайшая сестрица перехватила его за руку, развернула к себе. — Не лезь! — Как не лезть?! — зашипел Ричард, пытаясь высвободиться. — Какое такое «спалила»?! Ему три годика? — Не лезь в чужую семейную трясину, я сказала. — Это уже не чужая! — Ну блин! — Айрис постучала его по лбу согнутым пальцем. — Выдохни и подумай: если она так возбудилась, решив, что он завёл девушку, представь, что она сделает, поняв, что он завёл парня. — Так, отдохнули — за работу! — прикрикнул Ариго. Тоже дёрганый сегодня. Ричард молча кивнул, потащил Айрис в центр катка, хотя тащить хотелось Валентина — в бомбоубежище. Дражайшая сестрица понимающе посопела. Ну да, она права, только… противно от этой правоты. А, блин — и он сделать ничего не может! Кое-что может. Он задержался в раздевалке. Не полезет же эта женщина к голым парням. Отстучал Айрис сообщение: «дождусь его, иди домой». Получил в ответ смайлик с поднятым большим пальцем. Валентин появился минут через двадцать, весь в красных пятнах, встрёпанный, клокочущий — но ни звука вслух. Ричард потянул его сесть, обнял за каменные плечи. — Тебя утешать или оставить в покое? — Не знаю, — Валентин сцепил пальцы на колене, — веришь — она никогда так не… наседала. — У людей бывают внезапные перекосы, — Ричард осторожно погладил спину, — а в чём суть претензий? — Что я… В общем, перестал быть хорошим мальчиком, — Валентин хмыкнул, опустив голову, — они ещё и с Ирэной поругались на эту тему. Вопили так, будто бы без телефона хотели друг до друга докричаться. Не верю, что это происходит со мной. Вроде всегда такая понимающая была… — Потому что ты раньше ехал по одним и тем же рельсам. Нет? — Наверное, — Валентин замолчал. — Слушай, ну она же должна понять, — убеждённо зашептал ему на ухо Ричард, — хочешь, я с ней поговорю? — Не надо! — вскинулся Валентин. — Я сам! — Может… — Ричард неловко поёрзал, — может, ты переедешь к нам? Мы с Айри снимаем. Нормальная квартира, тебе места хватит. А она вкусно готовит в пределах диеты. И хорошо к тебе относится. И наша мама — твоя фанатка. Будет передавать тебе носки. Даже фиолетовые с черным, если хочешь. — Ты уверен? Она обрадуется, узнав, что ты внезапно не натурал? — Тоже ещё редкость — в фигурном катании! Ну, счастлива не будет, но в обморок точно падать не станет! — уверенно заявил Ричард, стараясь не думать об истинной реакции родителей. — Это стереотип, — пробормотал Валентин, обняв его за талию. Как ему помочь? Ричард посопел ему в макушку и отпустил.

***

Жермон терпеть не мог решать проблемы обходными путями, но ситуация того требовала. Такой тотальный контроль — уже перебор! Да и Окделлы нервничают. Нет, не детский сад. Пусть решают свои семейные проблемы вне катка. При всём желании пойти навстречу — он отнюдь не был воспитателем или школьным учителем, вмешиваться в конфликт ни на чьей стороне не намеревался… Хотя кому ты врёшь, Жермон? Ты ведь был бы рад сдуть со своей жемчужины пару пылинок… Но не в том смысле же! Он с удовольствием опекал Валентина, предоставляя ему шансы всё более раскрываться в профессиональном плане. Лезть в чужую личную жизнь без приглашения? Нет, спасибо. Своих проблем хватает. Сознательно не желал заводить детей — поэтому и с браком не сложилось — просто потому что слишком большая ответственность. Если браться за дело, надо выполнять хорошо. А куда тут полноценно воспитывать детей с его занятостью? Чужих детей он не желал воспитывать и подавно. Особенно если они давно уже не дети. — Слушаю. — Господин Придд, здравствуйте. Не помешал? — Нет, добрый вечер. — Я бы хотел поговорить с вами о Валентине. — Да, понимаю, что о нём. Что-то случилось? — Не знаю, насколько вы в курсе… Я не хотел решать этот вопрос за спиной вашей супруги, но она не прислушалась к моим доводам. Я бы не хотел, чтобы она присутствовала на тренировках. Она нервирует моих подопечных, всех, не только Валентина, — добавил Жермон, ощущая себя подлецом, — я понимаю её беспокойство об успехах сына, но оно излишне. Пауза. — Хорошо, господин Ариго. Я понял. Я с ней поговорю. — Спасибо. — Всего хорошего. — Спокойной ночи, — Жермон нажал на отбой, закрыл глаза, прислонился затылком к приятно холодному кафелю. Это была непростая неделя. Госпожа Придд взяла отпуск? Приходила исправно, сидела, наблюдала. Айрис Окделл уже несколько раз запорола простейшие элементы, бедная девочка. Валентин ухитрился собраться и больше не падал, но решительно отказывался репетировать перед ней произвольную, с остервенением обкатывал лебедя так, что тот начинал напоминать коршуна. Невозможно же. И ведь ни слова не говорит, а психологически даже на него давит. Очень неприятная ситуация, где ты в любом случае останешься неправ.

***

Айрис зевнула, обняла подушку, подобрав под себя ноги: — Ну ты там насосом этот фильм качаешь, что ли? — Сейчас, — Ричард пошевелил мышкой, — ещё пять минут, и загрузится. — Ага. Скорее бы, а то усну сейчас. — Угу. Ну хотя бы последние дни меньше устаём, потому что никто взглядом не сверлит. Айрис хмыкнула: — Интересно, что Ариго ей сказал. — Лишь бы она ничего не сказала Валентину из-за этого. — Не любишь ты потенциальную свекровь. Ричард запустил в неё своей подушкой. Айрис поймала, швырнула обратно. Он замахнулся снова, но в дверь позвонили. — Я открою, — он поднялся. Айрис спешно натягивала сарафан поверх спальной футболки. Кого ещё принесло на ночь глядя? На пороге обнаружился Валентин. Блин, накаркали, вон как глазами кричит. Ричард пропустил его, мазнув по спине ладонью. — О, — на пороге гостиной появилась Айрис, потёрла одной босой ногой другую, — привет. — Можно у вас переночевать? — тихо, но твёрдо спросил Валентин. — Конечно! — дражайшая сестрица тут же подхватилась, вцепилась в его локоть. — Идём! Сейчас дам запасное полотенце! И покормлю! И ты очень кстати! Ричард как раз скачал новый интересный фильм! Будем смотреть! Ты любишь боевики? — Люблю, — Валентин оглянулся на Ричарда, — извините, я бы поехал к Джастину, но он в командировке, а при муже сестры не хочу… — Да ну чего тут просить прощения! — возмутилась Айрис. — Или ты нам чужой! Сейчас поставлю чайник, иди мыть руки. — Что случилось? — негромко спросил Ричард, когда дражайшая сестрица унеслась на кухню. — Я сказал родителям, что я встречаюсь с парнем. Мама в истерике. Папа… В общем, я сегодня… Ричард молча обнял его, не дав договорить. И так всё понятно. Что скажут их с Айрис родители? Под горячий чай, фильм и поглаживания по спине Валентин быстро начал клевать носом. Айрис старательно не смотрела на них, демонстративно наклонилась к экрану ноута. Ричард какое-то время наблюдал, как Валентин пытается бороться со сном, потом решительно протянул руку и нажал на паузу. — Хватит. Детское время кончилось, пора на боковую. — Вот такие они, старшие братья. Только и знают, что тиранить, — фыркнула Айрис, — ладно, я вам постелила уже чистое. Когда она успела? Ричард пропустил гостя в ванную первым, нашёл для него запасную зубную щётку. Быстро привёл себя в порядок. Выключил свет. Оба замерли навытяжку, молчали. Ричард даже задержал дыхание. От мысли, что прямо сейчас рядом с ним лежит Валентин в минимуме одежды, тёплый, сонный, но отчаянно напряжённый, голова шла кругом. У Валентина, видимо, тоже. Он тихо-тихо повернулся спиной, сползая на самый краешек дивана. Закуклился с головой. Брезгует, что ли?! Мог бы так и сказать! Если неприятно — на аркане никто не тянул! Ричард усилием воли приостановил гневные выкрики в очередной раз улетающей крыши. Придвинулся, обхватил поперёк груди — прямо поверх одеяла. Прижал к себе, выдохнул, притеревшись щекой к предполагаемому затылку. Кокон под рукой тоже как-то расслабился, чуть подался назад. Вот, так-то лучше. Он — хозяин, значит, должен позаботиться. Просто долг гостеприимства. Утром обнаружилось, что он успел утрамбовать свёрнутого в фигуру неевклидовой геометрии Валентина под окно, а сам развалился на обоих одеялах. Уй, ну как так! Ну что он подумает! Ричард поспешно накрыл его — до будильника ещё есть время. Куснул палец. Неловко как. Он откатился к стене, спрятал голову под подушку, делая вид, что ещё спит. Валентин сбежит, не дожидаясь завтрака. За спиной зашуршало, рука обхватила уже его грудь, по лопаткам побежали мурашки от чужого дыхания. Может, всё-таки не сбежит? Сдавленное «ой», последовавшее за звуком удара, заставило его подскочить. Валентин тоже сел на кровати, держась за голову и явно пытаясь не смеяться. — Что случилось?! — Телефон. На вибрации добрался до края подоконника и упал на меня. Я поставил беззвучный режим, а уведомления… Ричард не выдержал, прыснул. Сгрёб его в охапку, поцеловал предполагаемое место удара. — Доброе утро, — сказал Валентин ему в плечо. — Не очень доброе, когда об тебя пытается самоубиться мобильник. Извини, я, наверное, пинался во сне… — Всё хорошо, — Валентин поднял голову, улыбнулся краем губ. В тех немногих попавшихся ему книгах, где затрагивалась тема совместного пробуждения, кавалер спешил слиться с дамой в порыве страсти. Ричард сглотнул, потому что в груди ворочалось нечто странное, как будто дорвался до запрещённой сахарной ваты. Он отобрал агрессивный мобильный, отложил в сторону, поцеловал тёплую ладонь, выемку между большим и указательным пальцем, запястье. Уши горели. Ну что это за глупые нежности! А вдруг Валентин поймёт неправильно?! Оба вздрогнули, когда хором заголосили будильники. Валентин быстро клюнул его в уголок губ и выскользнул из объятий. Подхватил одежду, полотенце — и выскочил из комнаты. Уф! Ричард взлохматил волосы. Не поймёшь, плохо или хорошо!

***

Валентин наконец-то выглядел умиротворённым. Даже улыбнулся, здороваясь. Раскатывался легко, пробный лутц приземлил чисто — любо-дорого посмотреть. Окделлы тоже вели себя спокойно, насколько Окделлы умели это делать. Айрис — так просто порхала. Удачная идея была — поставить им дуэт Франциска и Октавии из оперы «Синеглазая». Осталось лишь номер для показательных согласовать, но это уж терпело. Радует, когда работа движется конструктивно. Начало сезона не за горами, уже совсем скоро контрольные прокаты перед федерацией. Ну, если всё будет продолжать идти вот так, бояться нечего. Ближе к перерыву в зале появилась Ирэна Придд. Кивнула Жермону, тихо села. Так, ну что за событие там ещё?! Она ведь не станет рыдать, что злобные фигуристки совращают её невинного братишку? Валентин, увидев её, замер. Тряхнул головой, решительно подъехал к бортику. Окделлы мгновенно бросились за ним. Надо же, как сдружились. Подслушивать было неприлично. Жермон принялся перебирать диски, чтобы не смотреть. Впрочем, говорили они достаточно громко, да и акустика разносила голоса по залу. — Почему ты вчера не приехал ко мне? — Не хотел детей будить. Уже почти ночь наступила. — Куда же ты приткнулся? — К нам, — это уже Ричард Окделл. — Вальхен, это не дело, — вздох, — в общем, я собрала твои вещи, они в багажнике. Ты переезжаешь ко мне. — Они меня выгоняют? — сдавленно. Ирэна как-то странно усмехнулась: — Попробовали бы они. Не знаю, что ты им такое сказал, но мама вообще в раж впала. Поживёшь отдельно, пока она не перестанет с ума сходить. — Госпожа Альт-Вельдер! — ух, и звонкий же голос у Айрис. — Мы будем только рады принимать у себя Валентина! Мы сможем о нём позаботиться, не переживайте. — Ну… хорошо, — с сомнением, — тогда я завезу вещи вечером. Сюда же, а потом подкину вас до дома? — Спасибо, — чуть хрипло. Бедный Валентин, — а… папа тоже? — Папа был на работе. Не знаю. Что у вас случилось? — Ничего. Просто я перестал быть удобным. — Правильно сделал, — Ирэна поцеловала брата в щеку, — зайду позже, после того, как мальчишек из школы домой заброшу. Жермон проводил её взглядом. Потрясающая женщина. Посмотрел на часы. Окделлы окружили Валентина, хором шептали ему что-то. Сердце радуется от такого взаимодействия. А от его причины — не радуется. — Рассказывайте. Почему Валентин ночевал у вас? Все трое мгновенно замолчали, переглядываясь. Валентин отчаянно выдохнул: — Поругался с родителями. — Нужна помощь? Окделлы синхронно помотали головами. И ведь не близнецы. Валентин опустил взгляд. — Спасибо, у нас всё под контролем. Ну разумеется. — Так, ребята, идите отдохнуть, дайте нам потолковать. Окделлы снова переглянулись. Айрис нехотя утащила возмущённого Ричарда. Валентин послушно остался, смотрел в пол, теребил шнурок с эсперой на шее. Жермон подал ему чехлы, усадил рядом, обнял за плечи. — Что им опять не так? — Всё так. — Может, тебе нужны деньги? — Жермон… Спасибо. Я… получаю гонорары от рекламы. У меня отдельный счёт для этих целей, к нему мама доступа не имеет. — Если тебе что-то понадобится — обращайся, хорошо? Не стесняйся. — Вы так ко мне добры. — Есть некоторые причины, — усмехнулся Жермон, пригладил усы, — у всех бывают трудности, что ж мы, не люди, что ли? — Хорошо. Спасибо, — как-то механически повторил Валентин. — Молодец, — Жермон решил не заострять внимание. Потом ещё раз предложит, — ты уж извини, что спрашиваю — у вас с Айрис настолько всё серьёзно? Валентин вскинул голову, едва не заехав лбом Жермону в подбородок. Сжал губы, посмотрел своими сказочными светлыми глазами. — Нет. С Айрис у нас ничего нет. Мы с ней просто друзья. Только с Ричардом. Вы до сих пор хотите мне помогать? Недостающая часть паззла с щелчком встала на место. Ого. Неудивительно, что истерика его матери вышла на новый уровень. — Ты первый день меня знаешь? — Жермон потрепал его по голове. — Или я первый день в этом виде спорта? Конечно, я до сих пор хочу тебе помогать. Меня не касается твоя личная жизнь до тех пор, пока она не мешает нам с тобой покорять новые вершины. Валентин облизнул губы, сглотнул. Сжал кулаки, вздохнув прерывисто, ноздри чуть дрогнули, он часто заморгал, уронил взгляд. — Спасибо, — теперь это прозвучало более, чем искренне. — Не за что. Я на твоей стороне, понял? Судорожный кивок. — Всё, больше не пытаю. Иди, попей, отдохни, перекуси. И обращайся. Бедный Валентин. Не позавидуешь.

***

Странно упоительное чувство — будто Валентин находился тут всегда. Ричард не мог выразить словами, насколько одновременно непривычно и естественно выглядела третья зубная щётка в стакане. За стеной Айрис булькала над очередным шедевром холтийского кинопрома, в котором с виду одинаковые парни в халатах и с узорными мечами ловко прыгали по крышам. Ну и хорошо, что занята. Ричард подгрёб к себе Валентина, который снова откочевал на краешек кровати. — Круто, что твоя сестра так за тебя вступилась. Валентин помолчал. Потом зашевелился, развернулся лицом, привстал на локте. — Я сам об этом думаю. Понимаешь, мне как-то не по себе. Я никогда не придавал значения тому, что Ирэна неохотно общается с мамой. Жил в своём мире. Каток-сон-каток-сон-мероприятия-сон-каток… Уроки делал в перерывах между тренировками. Мне стыдно. И мама всегда поощряла моё рвение, хвалила. Я привык считать, что она поддержит меня во всём. Потому что она поддерживала меня в спорте — и больше ничего в жизни у меня не было. Наверное, поэтому для меня и оказалось сюрпризом… — А мотоцикл? Неужели не ругалась? — Ругалась, но больше на Джастина. И это звучало… не подберу слово… нормально. То есть, наверное, любая мать бы ругалась, что сын решил ездить на байке, потому что на слуху все эти аварии. Вполне в рамках обычного недовольства. А тут я ей прямо на мозоль наступил. Нажал аварийную кнопку. Не знаю. И вот я осмысливаю это и начинаю вспоминать детали. Ирэна ходила в музыкальную школу по классу арфы. Я даже помню эту арфу. А потом она внезапно куда-то делась. Я не спрашивал, мне было не до того, я как раз перешёл тренироваться к Жермону. И ведь мама после этого долго не разговаривала с Ирэной. Я… припоминаю сцену, как мы сидели за столом, и мама демонстративно вела разговор с ней через Джастина. «Скажи ей, чтобы завтра по дороге домой купила хлеба». И не реагировала на её слова, пока Джастин не повторял. Как я раньше не думал? — Ты сам сказал, тебе было не до того, — Ричард сел, протянул руку, пропуская его волосы между пальцами. Валентин прикрыл глаза. — Нельзя так. Не замечать вещи, пока носом не ткнут. — Со всеми бывает. Мозг не суперкомпьютер, невозможно ничего не упускать. — Спасибо. — Я уверен, твой брат тоже на твоей стороне будет. — Надеюсь… Расскажи лучше про свою семью. Ричард хмыкнул, лёг обратно, снова привлёк его к себе, уткнувшись подбородком в макушку. Надо позвонить домой и поставить маму перед фактом, что его леденейшество Валентин Придд теперь живёт тут. Хотя бы в формате «наш сосед». — Наша мама строгая. Но это, наверное, хорошо. Если бы нас родители в детстве не принуждали, мы бы бросили. Лет в десять-двенадцать как раз — нас люто задолбало, что мы не успеваем спать, что вынуждены в воскресенье тащиться на тренировку, когда все наши одноклассники идут гулять, в кино, в гости… да просто дома валяются на диване. Я злился, что спорт не мужской, меня дразнили в школе. Айри ещё холод не очень хорошо переносила, сейчас нормально, а в детстве прямо бесило её — несколько раз упадёшь, штаны мокрые, холодные, после тренировки переодеваться зимой — в раздевалке тоже дубак. Мама как-то разрулила. Не знаю, что бы я выбрал тогда, если бы мне дали выбрать. Но сейчас я рад, что остался в фигурном катании. — А кем бы ты хотел стать, если бы не спортсменом? — Даже не знаю. Как называется эта служба, которая контролирует, можно ли делать в районе стройку? Ну там, проверяет, можно ли вырубить этот участок леса без ущерба для экологии, нормальная ли сейсмологическая ситуация, нет ли подземных вод, карстовых пещер, чтобы дом не провалился. Вот в этом духе что-то. — Очень внезапная профессия. — А ты? — М-м-м… Наверное, музыкантом. И люди уже мои композиции брали бы для выступлений, — тихий смешок. — Творческая личность. — Личность, которая сидит в своём придуманном мире, как улитка в своей раковине, и даже рожки не высовывает. Сейчас он пойдёт на второй круг самобичевания. Ричард чуть отстранился, отвёл волосы с лица, погладил по щеке, неуверенно тронул губы своими. Детский сад, лежит в одной постели с человеком, который ему нравится — и стесняется. Потому что за стеной дражайшая сестрица. Валентин тоже потянулся к нему, мазнул пальцами по скуле, обвёл лицо, задержавшись под ухом. Придвинулся теснее, сдавленно выдохнул. Накатила дрожь. Нет, за стеной Айрис, она… — Дикон, — тихо позвал Валентин. Невозможно. Ричард судорожно поцеловал, сминая его майку, задирая, водя ладонями по гладкой коже. Валентин жмурился, вздрагивал, раздевая его в свою очередь. Он же никогда… Ричард сглотнул, глядя, как Валентин отпихивает в ноги их пижамные штаны. Навис над ним, опираясь на локти, оставляя поцелуи на шее, ключицах, груди. Валентин закусил губу, запрокидывая голову. Нереально. Ричард сел между разведённых ног, погладил колено, бедро. Эти ноги фигуриста — в пластырях, ссадинах, синяках, но всё равно — стройные и сильные, а травмы сейчас не видны. Валентин вцепился в скомканное одеяло, выгнул спину, когда он, сходя с ума от собственного поведения, прошёлся по внутренней стороне бедра уже языком. — Что ты… — Тс-с, — Ричард снова наклонился над ним, быстро поцеловал. Валентин схватил его за плечи, опрокинул — кровать громко скрипнула — выдохнул в шею и притёрся бёдрами. Они сошли с ума. Ричард просунул между ними руку, зажмурившись, взял в ладонь оба члена, медленно провёл вверх-вниз. Валентин ткнулся лбом в его плечо, со свистом втянув воздух сквозь зубы. Даже мысль о том, что Айрис всё поймёт — не прямо сейчас, так утром — казалось, лишь раззадоривала. Ричард едва сдерживался, чтобы не стонать, рваные выдохи, щекочущие грудь, заводили донельзя… Валентин откатился, всё ещё тяжело дыша. Ричард потянул к себе майку — потом разберутся, чью — обтёр Валентина, вытерся сам. Во рту пересохло, но сил подняться не было. Не с первого раза сумев накинуть на обоих одеяло, он сгрёб Валентина в охапку, уткнулся в плечо. Только бы наутро не краснеть. Глаза снова распахнулись незадолго до будильника. Было жарковато: он лежал под обоими одеялами и к тому же в обнимку с Валентином. Рука затекла, следовало вставать, но Ричард малодушно подумал: «ещё пять минуточек». Сколько ещё моментов у них будут «впервые»? А ведь они не признавались друг другу в любви. Как-то само получилось. «Я уже определился». Ричард медленно, осторожно высвободил руку, помассировал, морщась. Опёрся на локоть, склонившись над Валентином, отвёл со лба волосы. Очень странно всё у них. Но хорошо, пожалуй. Что ни делается — к лучшему. Сказал бы ему кто — да хоть полгода назад — что он будет любоваться спящим парнем, тем более Валентином Приддом, он бы покрутил пальцем у виска. — Пора вставать? — сонно спросил Валентин — всё так же с закрытыми глазами. — Ещё двадцать минут есть. — Тогда иди сюда, — Валентин затянул его обратно в гнездо. Ричард улёгся поудобнее, касаясь лбом лба, выдохнул. Вечером они снова вернутся домой, в эту квартиру. Вместе. Надо поговорить с родителями. Чем дольше тянет — тем хуже могут быть последствия. Ариго почему-то задерживался. Дражайшая сестрица утром не сказала ни слова, но Смотрела. С загадочной улыбкой запустила стирку, приготовила завтрак. Отмывая посуду, Ричард мрачно надеялся, что огонь в её глазах ему просто кажется. Нашла ещё развлечение! Пусть своих фарфоровых красавцев шипперит! По дороге Айрис ожидаемо говорила за троих. Как-то так ловко повернула разговор, что Валентин изъявил желание на досуге попробовать себя в качестве парника. Самоубийца. Айрис стройная, конечно, но блин, одного же роста с ним, ему тупо длины рук не хватит, чтобы её вертеть, как положено! Даже в качестве развлечения! На красноречивый щипок Айрис пихнула локтем в бок. Валентин молчал, опустив ресницы, улыбался краешком губ. Не встретив словесного сопротивления, Айрис принялась развивать идею — и после разминки крепко взялась обучать Валентина. Ричард вздохнул, бросил взгляд на дверь подсобки. Скорее бы. Отъехал подальше от сумасшедшего дома, принялся тренировать вращения, отсчитывая про себя темп — надо, конечно, вдвоём работать над синхронизацией, но в качестве разогрева — сойдёт. Тем более, что у них с Айрис дела с взаимопониманием всегда обстояли лучше, чем в других парах. Конечно, ссорились и мирились — как все сиблинги. Иногда колола мысль, что он всё-таки старший, к тому же мужчина, должен нести ответственность за обоих. Но потом Айрис ухитрялась повернуть дело по-своему, говорила с материнскими нотками, он слушался, скрипя зубами, признавал, что дражайшая сестрица права. Ну вот. Наконец-то Ариго.

***

Жермон кивнул в ответ на приветствия, опёрся о бортик. Мироздание, судя по всему, решило, что шоу должно продолжаться. И руки опускались. Он мог навскидку предложить два выхода из создавшейся ситуации, но сам факт, что эта ситуация возникла, повергал в моральную ванну со льдом. — …Жермон, у нас тут проблема возникла. — Что случилось? — он заглушил двигатель, но отстёгиваться пока не стал. Вдруг придётся мчаться в министерство? Не зря же Катарина звонит лично — при всей своей занятости. — Мне только что доложили, что Ангелика Придд отозвала разрешение на выезд за рубеж. Что происходит? Ему до двадцати одного года ещё пять месяцев. Что вы там курите? Кого ты прикажешь выставлять на Олимпиаду? Рокэ Алву с пенсии выдернуть? — Я разберусь. — Надеюсь. Потому что начало сезона не за горами. — Знаю, знаю. Сколько он просидел в машине, уже нажав на отбой? Говорить Валентину ни в коем случае нельзя. Размотивировать мальчика? Ну уж нет. — Так, ребята, хорошо, что размялись. Валентин — в левый угол, дорожка шагов из произвольной. Ребята, ко мне ближе, короткую с самого начала, у меня есть мелкие поправки. Если судиться, то разрешение они, конечно, получат. Но скандал в прессе? Бедный мальчик, куда ни кинь…

***

— Дикон, ты помнишь, что на этих выходных приезжает мама? Ричард выронил ложку, которой рассеянно ковырял творог. Сон как рукой сняло. Валентин тоже ощутимо напрягся. Ричард поспешил погладить его ногу под столом своей. Ай, ну знал же. Из головы вылетело. Валентин кашлянул, отодвинул тарелку, решительно, словно бросаясь в бой, предложил: — Я могу пока к Ирэне. — Не надо. Что за детский сад, — Ричард внезапно разозлился на самого себя. Сколько можно тянуть? Если на одной чаше весов перспектива получить люлей, а на второй — та же перспектива получить люлей плюс недели нервяка, может, стоит выбрать первый вариант? — Айрис, тащи мой телефон. Я сейчас ей позвоню. Скажу всё сразу. — Дикон… — дражайшая сестрица облизнула губы. Наткнулась на взгляд, кивнула, вынула провод зарядника из гнезда и подала ему мобильный. Валентин обхватил себя руками, плотно сжал губы и, казалось, не дышал. Ричард указал Айрис на него глазами. Та встрепенулась, приобняла, потрепала по волосам: — Ну что ты. Расслабься. Что тебе до мнения нашей мамы, ты её никогда в жизни не видел, она-то уж точно тебе ничего не сделает. А нас — ну не убьёт, в конце концов. Валентин покосился на неё, но промолчал. Ричард куснул большой палец. Затараторил, едва прервались гудки: — Привет, ма, ещё не спишь? — Нет. Что-то произошло? Ты обычно не звонишь так поздно. — Ну, мы просто готовим тебе ковровую дорожку в честь приезда, и я хотел сказать… сказать… ну, в общем, с нами тут ещё кое-кто живёт. Он… — Вы всё-таки завели собаку?! Ричард, ну это безответственно! Кроме того, что у Айрис аллергия на шерсть — вы подумали, кто будет его выгуливать, когда вы поедете на очередные соревнования?! Сам находи ему передержку, так и знай! И не надо мне сейчас тут рассказывать, что он милый и пухлый! — Ма! — с трудом вклинился в её тираду Ричард, не зная, ржать или плакать. — Да какая собака! При чём тут собака! Валентин Придд! Я о нём говорю! Мама странно кашлянула. Подышала в трубку. — Валентин Придд? Внезапно. Ну… раз так, вы, наверное, знаете, что делаете. А с чего вдруг? Он разве не местный? — Местный. Ма, он мой парень, мы встречаемся, — на одном дыхании выпалил Ричард, чтобы не начать мямлить и заикаться. Вновь повисла пауза. Айрис подняла брови домиком, нервно поглаживая плечо Валентина. Кажется, не осознавая, что делает. Ричард постарался улыбнуться ему. — Ричард, скажи мне, что это шутка. — Нет, ма, это не шутка. — Ну… — шорох в трубке. Поскрипывание. — Ну я не могу обрадоваться. Но непохоже, что тебе нужно моё мнение. — Ма, я… — Ладно. Прекрати блеять. Он хотя бы из хорошей семьи. Ричард шумно выдохнул, прикрыл глаза: — Да. И у Айрис точно нет на него аллергии. — Очень глупые шутки. Я ещё не сказала, что простила тебя за это. Что он любит? Везти ему что? — Ему?.. — Ну да. Вам-то я знаю, что везти. — Спасибо, ма. Он… орехи любит. — Хорошо. Дай мне с Айрис теперь поговорить. Ричард куснул губу, молча передал ей телефон. Айрис неуверенно взяла. Поднялась, вышла из кухни. Не умеет сидя разговаривать. Ричард потянулся через стол, накрыл пальцы Валентина своими. Голосок Айрис из-за стены звучал приглушённо; впрочем, кроме неуверенных «да» она больше ничего не говорила. — Мама привезёт тебе орехи, — бестолково шепнул Ричард. Вскочил, ударившись мизинцем об ножку стула, зашипел, но всё равно обогнул стол, обнял Валентина со спины, уткнулся лицом в ещё влажные после душа волосы. Айрис влетела обратно уже без телефона, навалилась на Ричарда. Тот едва успел выставить руки, чтобы не ткнуть Валентина носом в стол. — Сдурела?! — Мама дала добро! Ну, вывернула меня наизнанку, конечно, но ребята! — дражайшая сестрица подпрыгнула, сделав с места двойной тулуп и едва не уронив чайник. Снова подскочила к ним, клюнула в щёку обоих по очереди и ускакала в ванную. Неужели смерч прошёл стороной?

***

Валентин вновь вышел на бой с лутцем. Жермон стоял, оперевшись локтями на бортик, наблюдал. Окделлы уехали на примерку и должны были вернуться только к второй половине тренировки. Давно он не оставался с Валентином один на один. Казалось бы, хороший момент, чтобы посоветоваться с ним, какую именно тяжёлую артиллерию подключать в этой битве. Валентин уже взрослый, не раз доказал, что умеет принимать решения — и их последствия. Только сердце болит от мысли, что это пламя погаснет, плечи опустятся, улыбка исчезнет. Конечно, Валентин — очень стойкий и крепкий характером спортсмен. Только никогда не знаешь, где у другого человека предел прочности. И о своём-то не всегда осведомлён. Жермон переключил трек на начало, Валентин послушно принялся выполнять всё заново. Нанизывать спортивные элементы на хореографию — всегда интересный процесс, они оба его любили. Словно добавляешь приправы в фирменное блюдо. А сегодня вечером он встречается с Вальтером Приддом, и любые «приправы» — дополнительные аргументы. Возможно, если бы у него самого были дети, он бы реагировал иначе. Но сейчас, видя, что Валентин вполне цвёл, был мотивирован, вдохновлён и полон спортивного азарта, Жермон не мог не радоваться, что у его жемчужины появился такой… парный камень. Окделлы относились к нему бережно — со стороны сразу было заметно. Валентин выглядел счастливым. Какая разница, с девушкой у него любовь или с таким же мальчишкой, упрямым, азартным потенциальным чемпионом? — Очень хорошо, — тепло улыбнулся Жермон, когда раскрасневшийся Валентин подъехал попить, — девять раз из десяти приземляешь. Все бы ученики были такими работоспособными. — Давайте попробуем с поднятой рукой! — загорелся Валентин. «Зачем напрасно усложнять», — едва не возразил Жермон, вовремя остановил уже щекочущие язык слова. Кивнул: — В понедельник попробуем. Завтра отдохни хорошенько, наберись сил и приготовься снова падать. — Хорошо. Лучше я сейчас попадаю. Потом это могут быть решающие баллы. Калькулятор на ножках. А ведь он и одеваться иначе стал. Более яркие тона, более светлые. Даже непривычно после его извечного чёрного. Не то, чтобы это было плохо. Просто очередной факт в копилку. Как долго получится скрывать от прессы?

***

Дражайшей сестрице не было цены. Понимающе кивнула на просьбу ехать домой, не дожидаясь их. Ричард быстро зашнуровал кроссовки, сел в углу раздевалки с телефоном, поглядывая, как Валентин причёсывается после душа. Кончики пальцев даже заныли — к этим гладким волосам было ужасно приятно прикасаться, перебирать пряди, разглядывать ровную ниточку пробора, дышать в них, уткнувшись носом — и хихикать от щекотки. Завтра приедет мама, и, хоть Айрис фонтанировала оптимизмом, Ричард хотел завернуть Валентина в ковёр, умыкнуть куда подальше и выступать перед белыми медведями в Седых Землях. — Пройдёмся пешком? — понимающе предложил Валентин. — Давай, — Ричард сунул телефон в карман, придержал дверь. Вечер пах мёдом и жареной кукурузой. По случаю выходных у входа в парк расположились продавцы упоительно вкусной запрещённой еды. Бегали дети — «мам, ма-а-ам, ну ма-а-а, а можно сладкую вату?» Ричард усилием воли протащил Валентина мимо них, не останавливаясь, вдохнул другую сладость — свежескошенной травы. Газон на главной аллее подновляли, наверное. На лавочках сидели расслабившиеся люди, кто-то болтал, кто-то присматривал за всё теми же детьми. Ричард куснул губу и уверенно утащил Валентина параллельной дорожкой, где почти никого не было. Взял за руку, внутренне вереща. Валентин молча улыбнулся. — Очень редко сюда прихожу. — Я тоже. Некогда. — Некогда, — эхом отозвался Ричард. Погладил большим пальцем ладонь. Валентин слегка сжал руку, кивнул в сторону покосившейся беседки: — Айрис ведь не будет разыскивать нас с собаками? — У неё аллергия, — напомнил Ричард. Пропустил вперёд, смахнул со скамейки несколько палых листьев. — Ты переживаешь насчёт своей мамы. — Нет. — Это не был вопрос, — Валентин опустился на тёплое дерево, потянул его сесть рядом. Ричард бросил взгляд на аллею, устроился поудобнее, обхватил его за талию и поставил подбородок на плечо. Прикрыл глаза. — Я переживаю не потому, что она может быть против. Айрис ведь уже выяснила, что нет. Мне просто неуютно. Но я не хочу, чтобы неуютно было тебе. — И при этом не желаешь воевать с родной матерью. — Да. — Завтра возвращается Джастин. Я по-прежнему могу побыть у него или у сестры. — Мы ведь уже говорили об этом. Прыгать — так прыгать. Валентин развернулся в его объятиях, скользнул ладонями по плечам. Ричард наклонился к нему, потёрся кончиком носа о его скулу, вызвав тихий вздох. Тронул приоткрытые губы своими, сжимаясь внутри от накатывающих волн. Они слишком далеко от дома, чтобы отпустить себя, но… может, кто-то другой и устоял бы, только он — вряд ли. «Впервые». Они впервые целовались на улице, где любой мог их увидеть. Правда, эта дорожка не была освещена, они вполне могли успеть убраться до того, как их застукают, но сама вероятность быть застуканными отзывалась зудом в ладонях. — Люблю тебя, люблю, — выдохнул он, прежде чем сам понял, что именно сказал. Валентин широко распахнул глаза, до боли стиснув плечо. Глубоко вдохнул, облизнул губы, неуверенно улыбаясь: — Я тебя тоже. Ничего смешного в сцене не было, но Ричард прыснул, сгребая его в охапку. Валентин тоже рассмеялся — прямо в шею, щекотно и заразительно. Обнял, придвигаясь ещё теснее, быстро погладил грудь. Ни к какому Джастину он не поедет. Выкрутятся. Кровать рядом была пуста. Ричард сонно повозил ладонью по простыне — уже прохладной. Нехотя открыл глаза. Ну куда он делся в такую рань? Зевая, он сунул ноги в тапки, прошаркал на кухню. Валентин сидел там с телефоном, приткнувшись между подоконником и холодильником. Ещё бы на шкаф залез. Или под стол. — Что-то случилось? — Нет, просто не спится. — Ариго велел мне присмотреть, чтобы ты хорошо отдохнул, — Ричард присел перед ним на корточки, отобрал телефон, сунув его в ящик стола. Взял за обе руки, — идём ещё полежать. — Лучше я приготовлю завтрак, раз ты уже проснулся. Айрис не обязана каждое утро работать поваром. — Чего там его готовить, — проворчал Ричард. Поднялся, открыл холодильник, завис перед ним, глядя в никуда. — Дай-ка я, — Валентин аккуратно оттеснил его, извлёк яблоки, молоко, йогурты. — Ага, — Ричард зевнул, сел сам, поковырял пальцем краешек стола. Интересно, как он научился готовить? Жил ведь с родителями до недавнего времени. Самого Ричарда в Надоре на кухню не особо пускали. Мама терпеть не могла, когда ей лезли помогать, возмущалась, что так ей двойную работу делать: за себя и за ретивого помощника прибирать. Критерии чистоты у неё вечно были собственные, так что Ричард быстро утратил желание соваться под руку. Валентин поставил перед ним тарелку с овсянкой, отложил порцию для Айрис, накрыл салфеткой, сел за стол сам. Ричард перехватил его руку, погладил ладонь большим пальцем. — Всё хорошо? — Да. — А ты уже говорил Джастину… э-э… ну… — Конечно. Поэтому и предлагал к нему поехать. Ричард решительно придвинул к себе его стул, обхватил Валентина за талию, ткнулся носом под ухо. Когда они с Айрис строили предположения, с кем будут когда-нибудь встречаться, такой вариант он не рассматривал.

***

Катарина взяла трубку после первого же гудка. Надо же, обычно даже в выходные она была завалена делами по верхушку причёски. Жермон сел поудобнее, запрокинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза, пережидая поток слов. — А, Жермон, неужели ты с новостями по поводу своего мальчика? Наконец-то. Я уже собиралась сама звонить. Сам понимаешь, надо уже иметь определённость. Я и так на жеребьёвке по этапам Гран-при сделала вид, что ничего пока не знаю. Ну что у вас там? — Я говорил с его отцом. Завтра приедет и подпишет заново разрешение. — Прекрасно, будем его ждать. Всё, звони, если будут новости. Его нежная сестра, которая могла выцарапать глаза за людей из категории «свои». Жермон вздохнул, повертел мобильный в руках. Он не понимал эту семью. Они там на грани развода? Почему левая рука не знает, что делает правая? Ангелика не сказала Вальтеру, что собирается учинить? Если он знал, почему не воспрепятствовал? Не хотел ссориться с женой? Но ведь обещал приехать и подписать? В любом случае, кажется, удалось удержать это в секрете от Валентина. Надо ещё уточнить, приехал ли в итоге подписать, а то пообещать хоть луну с неба можно. Хорошо, что первый этап Гран-при в любом случае проходит в Олларии, и никаких дополнительных документов не нужно. Валентину, как находившемуся в верхушке рейтинга, дали выбрать — и Жермон убедил его остановиться на домашнем этапе. Ладно. Прорвутся. Он включил компьютер, открыл запись последней тренировки. Посмотрим, что ещё можно подшлифовать.

***

Мама появилась на пороге подобно статуе Судьбы Неумолимой. Надо было предупредить Валентина, что это выражение лица у неё по умолчанию. Ричард ненавязчиво заслонил его собой, потянул из её рук туго набитую сумку: — О, ма, супер, мы как раз обед приготовили. — Знаю я, как вы приготовили. Отдай, что ты у меня вещи из рук рвёшь. И отойди, не съем я никого. Добрый день, Валентин, рада познакомиться лично. — Здравствуйте, — Валентин пожал протянутую руку. Взял сумку сам и бочком-бочком сбежал с ней на кухню. Будто не понял, что главное поле боя будет именно там. Мама обняла Айрис и величественно проследовала помыть руки. — Напомните мне в следующий раз привезти вам надорского мыла, оно полезно для кожи, слышишь, Айрис? — Хорошо, ма, — покладисто крикнула дражайшая сестрица, рассовывая гостинцы по шкафам и холодильнику. Валентин стоял у подоконника, явно не зная, куда себя деть. Ричард украдкой погладил его локоть и принялся заваривать чай. Мама выплыла на кухню подобно крейсеру. Вроде и знаешь, что корабль свой, но орудия наготове всё равно внушают трепет. Отобрала у Айрис ложки и начала сервировать сама. — Ну что, как вам с новым тренером? — Он совсем не такой, как Луиза, — поделилась Айрис, — он вроде и мягкий, но выжимает что надо. — Отрадно, что вы, наконец, попали к настоящему специалисту, который способен не толочь воду в ступе, а растить чемпионов. А как вы к нему попали, Валентин? — Он меня сам заметил, — скромно ответил Валентин, отлепившись от подоконника, — поговорил с моими родителями, и я к нему перешёл. — Ваша прошлогодняя травма вас больше не беспокоит? Я привезла патентованное средство на основе кабаньего жира… — Мама! — Ричард вспыхнул до ушей. — Вот не надо этой народной медицины! — Помолчи. Что за манера — вмешиваться в чужие разговоры. Что Валентин подумает о том, как я вас воспитала? — Он уже всё подумал, что мог, — буркнул Ричард. — Спасибо, госпожа Окделл, — Валентин приподнял уголки губ в одной из тех редких улыбок, которые его преображали. Мама кивнула, тоже бледно улыбнулась: — Ну что ж, давайте за стол. Айрис из-за её спины показала большой палец. Неужели можно окончательно выдохнуть? Время после этого покатилось как переполненная тележка в супермаркете с пандуса. Наверное, напряжение не давало в полной мере посвятить себя тренировкам. Приходя домой, чаще всего падали, едва добравшись до кровати. В полудрёме целовались — медленно и устало, скорее обещая, чем проявляя страсть. Выходные становились более редкими, чем жемчужины: по мере приближения начала сезона всё гуще сыпались мероприятия. Откуда у Айрис были силы тусоваться в свободное время с девочками-одиночницами, Ричард понять не мог. В такие дни они оставались вдвоём, смотрели фильмы, разговаривая о всякой ерунде. Строить планы Ричард опасался. Будучи спортсменом, невольно привык к суевериям — и не хотел рисковать. Вместо этого старался позаботиться — делал массаж с применением маминой надорской мази. При возросшей нагрузке травмированная нога иногда давала о себе знать. Поначалу Валентин пытался отбрыкиваться, сверкал глазами, сводил брови. Однажды даже едва не поссорились: — Ну хватит, я не инвалид. — Это профилактика. — Не надо мне такой профилактики. Я сам. — Думаешь, я не умею делать массаж? Будто я не такой же фигурист, как ты! — Не такой же! — Это намёк, господин чемпион?! Вам не по дороге с лузерами?! Вместо ответа Валентин опрокинул его в подушки, оседлал, прижав запястья к изголовью. Наклонился и поцеловал. Некоторые аргументы просто не подразумевали возражений. На серии Гран-при и они, и Валентин взяли серебро — последнему никак не покорялся лутц. Впереди была Олимпиада. Ричард угрюмо грыз палец. Айрис шлёпнула по руке, но он не отреагировал. Валентин выступал последним, и пока что с неплохим отрывом лидировал Савиньяк. Короткая, конечно, была чудесная. Но он же упрямый. Вбил себе в голову, что непременно надо воткнуть этот лутц. Пробить головой очередной потолок. Накануне вечером сидели перед ноутом, одним глазом следя за выступлениями девушек. Молчали. Пустая болтовня тут не помогла бы всё равно. Валентин не нуждался в указаниях, что и как ему делать. Ричард медленно, осторожно дышал в его висок, волосы, гладкие и послушные, щекотали нос, от этого странно щекотало внутри. Возможно, Валентин хотел заверений, что справится, что за него болеют. Только Ричард не мог заставить себя произнести это вслух. После короткой едва не бросился на лёд. Прыгал и вопил в обнимку с Айрис, когда показали баллы. А до того с трудом держал себя в руках, когда мимо него, до боли в пальцах вцепившегося в бортик, стремительно пролетала стройная фигура. На льду жил лебедь — сильный, прекрасный, гордый. Почему он не играет в кино? Нельзя же просто так разбрасываться талантом перевоплощения. Надо в интервью подать идею. Или нет. Нехорошо вытаскивать Валентина под жар софитов, камеры, заставлять говорить. Ричард опёрся о бортик, затаил дыхание. Зазвучали первые такты. Валентин поднял голову, поехал спиной. Безумная скорость. И безумное действо. Трибуны притихли, фанатки с баннерами перестали ими размахивать, замерли, не в силах отвести взгляд от живого языка пламени. …Для возвращения нет причин, Для остановки терпенья нет… Валентин зашёл на дугу, прыгнул — один, два, три, четыре оборота — приземлился на наружное ребро, продолжил ехать спиной, тряхнул волосами, словно оглядываясь, развернулся, толкая невидимую дверь. …Кто первым чиркнул о коробок, Кто первым лязгнул мечом о меч?.. Коньки выбивали хрустальную крошку. Блин, как бы он не споткнулся на чужих бороздах, последним же выступает. Валентин стремительно вращался, сам напоминая при этом клинок. Ричард поймал себя на том, что беззвучно, одними губами подпевает: …Завлекай, завлекай, уноси, уноси — да!.. Валентин ринулся наискосок катка в дорожке шагов, то замедляясь, то ускоряясь — словно его нёс неумолимый, швыряющий из стороны в сторону вихрь. Айрис ввинтилась под руку, прижалась к Ричарду, посопела, но промолчала. …Завлекай, завлекай, уноси, уноси — стой!.. Валентин замер в неустойчивой позе — и вновь мягко покатился, набирая скорость. …Когда скала встречает лёд, Неважно, кто же верх возьмёт… Вторая половина программы. Ричард судорожно наматывал на палец ленту бейджа, отсчитывая обороты в комбинации прыжков. Ай, пошатнулся! Но вроде докрутил, приземлил грязновато, хотя и выправился у самого льда. Айрис тихонько толкнула в бок, показала глазами на Ариго. Тот тоже был душой на льду, выполнял половину элементов за бортиком синхронно с Валентином, словно это могло ему помочь. Угу, если бы дражайшая сестрица не держала, он бы тоже тут начал скакать и притопывать. …Когда ты мне рассекаешь грудь, Отдать своё сердце взамен не забудь… Валентин зашёл на дугу на наружном ребре, присел, пружиной взмыл в воздух, подняв обе руки. Твою мать. Лутц с риппоном. Упрямец, блин. Ричард перестал дышать, зажмурился. — А-а-а-а, ну даёт! — взвыла Айрис вместе с трибунами. — Дикон, ты придурок, почему глаза закрыл?! Он тебе на выезде воздушный поцелуй отправил! — П-приземлил? — хрипло выдохнул Ричард. — Да-а-а! — Айрис повисла на его шее. Ричард машинально прижал её к себе, глядя на лёд поверх русой макушки. Валентин завершил финальное вращение, замер. Музыка стихла. Вниз, на арену, полетели с трибун плюшевые лебеди, осьминожки и сердечки. Валентин, задыхаясь, сгрёб в охапку девчушку, которая подъехала к нему сразу с пятью букетами. Нашёл взглядом Ричарда. Можно было поступить лишь одним способом. Ричард отправил воздушный поцелуй в ответ, чувствуя, что вспыхнул до ушей. Огромные экраны под потолком транслировали повтор элементов — четверной лутц, разумеется, тоже. Вот… докрутил… приземлил… разворачиваясь, прижал ладонь к губам — и вытянул руку в его сторону. Пресса просто лопнет. Коллапсирует. Ариго обнимал Валентина, роняя игрушки, никак не мог отпустить. Потом всё же взял себя в руки, накинул на его плечи куртку, заботливо приобняв, повёл в уголок слёз и поцелуев. Валентин тихо что-то сказал, Ариго кивнул, пригладил усы. Ричард, схватив Айрис за руку, принялся пробиваться поближе, при этом не сводя глаз с экранов. Чемпион. Олимпийский чемпион! ялюблюрокэалву: обсуждаем сами-знаете-что жёлтая уточка: тут и обсуждать нечего, и так всё видно XDXDXD [изображение] лебедь-невротик: чего видно? Мало ли кому Окделл ручкой махал жёлтая уточка: ты не невротик, ты идиот, говорю вам, они встречаются придди ко мне: Т_Т лебедь-невротик: ты дура? Он же с Айрис Окделл встречается Модератор: На личности не переходим! придди ко мне: они просто трубро. А вы бы хоть не тащили свой тупой РПС в реальную жизнь жёлтая уточка: угу, отрицай очевидное кОтОрина: всё равно Окделл нашему принцу не пара ялюблюрокэалву: это с чего?! Очень достойные фигуристы! кОтОрина: только фейлят как не в себя ялюблюрокэалву: как олдфаг могу сказать, что единицы выступают нормально в первый год после смены тренера жёлтая уточка: да норм выступают, чё вы лебедь-невротик: Катарина Ариго взяла титул сразу же, как перешла тренироваться к Оллару кОтОрина: она уникум <img class="smile" alt=":beg:" src="http://static.diary.ru/picture/620522.gif"> придди ко мне: ну, а окделлы тренируются у ее брата, он не уникум, что ли? чистокаменный: Жермон Ариго <img class="smile" alt=":beg:" src="http://static.diary.ru/picture/620522.gif"> лебедь-невротик: кстати, я бы скорее предположил, что это у Ариго краш на принца, чем у Окделла. Вы видели этого Окделла? Косая сажень в плечах, гетеросексуальность через уши льётся. ялюблюрокэалву: норот, только что наткнулась на огнищенский арт, добрые люди уже подсуетились [изображение] жёлтая уточка: <img class="smile" alt=":buh:" src="http://static.diary.ru/picture/1514.gif"> АОНП2: Ору, простите, ОРУУУУУУУ! жёлтая уточка: и даже разница в росте соблюдена, оввввв, прижимай его к себе крепче, Окделл! ялюблюрокэалву: АОНП2, не стесняйтесь, орите, мы все тут орем Ричард тихо застонал, перевернулся на спину. Читать эти предположения в cпруттере было одновременно неловко, стыдно, приятно, страшно и сладко. Ему завтра выходить на лёд со своей произвольной, а он не может выбросить из головы воздушный поцелуй. Между ними было много всякого интимного, когда были силы — не стеснялись экспериментировать. Но жарко почему-то именно от этого невинного жеста. Благословен будь ограниченный бюджет министерства, вынуждающий фигуристов селиться по двое в номер. Валентин, кажется, и не прикасался к своей кровати. Спал под боком, как подстреленный, даже свет от экрана телефона ему не мешал. Стыдно тревожить. Ведь выложился на двести процентов, едва ли с ног не падал после выступления. За ужином с трудом поклевал, принял душ и почти сразу забрался в постель, только Джастину с Ирэной поотправлял сообщения. Ричард сунулся было с первой медицинской помощью: вода, массаж, пластыри, но Валентин быстро пресёк его карьеру сестры милосердия, затянул к себе в гнездо из одеял, обхватил руками и ногами. Во сне откатился в угол, конечно. Всё время сворачивался в странную позу, отползал под подушку, уткнувшись носом в стену. На край постели Ричард его больше не пускал — дважды уже ловил почти на полу. Может, ему неприятно спать в обнимку? Да нет, сам же первый начал… Ричард отложил телефон, придвинулся ближе, погладил плечо, слушая размеренное дыхание. Надо было пойти и глотнуть ромашкового чая с мятой. Так с него и всю ночь проворочаться станется! Но если он встанет, включит свет, пойдёт рыться в аптечке — точно разбудит Валентина! Но Айрис оторвёт голову, если утром увидит помятую рожу с кругами под глазами… — Что у тебя там такое происходит? — сонно осведомился Валентин, обернувшись. — Блин, поднял тебя? — Дикон, — Валентин подполз поближе, привлёк к себе. Ричард выдохнул в плечо, закрыл глаза. — Переживаю. — Я уверен, вы с Айрис замечательно выступите, — длинные пальцы принялись перебирать волосы на его затылке, — вы пахали как ненормальные. И что с того, что Олимпиада? Просто другой лёд и другая реклама на бортиках. Ничем не отличается от чемпионата страны. — Соперниками отличается. — Если бы я ориентировался на соперников, в жизни бы ни одной медали не взял, — Валентин погладил шею под линией волос, — ориентироваться надо на самого себя. Смог совершенствоваться или нет. — И что говорит Ариго про эту концепцию? — Поддерживает меня, — Валентин зевнул, потерся носом об его макушку, — расслабляйся. Вот так. Покажи мне завтра класс. — Только я? — Айрис не надо мотивировать. Она и так замотивирована и получает удовольствие от катания. Откуда он такой умный? Ричард устало поёрзал, устраиваясь поудобнее. Кажется, у него была идея. Спруттер может пойти и откусить. Айрис выглядела непередаваемой куколкой в этом платьице — стилизации под наряд Октавии. Зато глаза воинственно горели — как у Эктора Придда и Рамиро Алвы вместе взятых. Они должны были выступать в последней разминке, но первыми. «Зато лёд свежезалитый», — убеждал себя Ричард, разминаясь, пока выступала предыдущая группа. Если всё пойдёт удачно… Он задолжал Валентину. Того еле смогли загнать на трибуны — тенью оказывался рядом, отвлекал Ариго, который тоже заметно нервничал. Айрис заметила настроение, слегка пихнула кулачком под рёбра. Прорвутся. Дуэт Франциска и Октавии начинался с нежного скрипичного шёлка. Сосредоточенная Айрис ювелирно вела свою партию, платье трепетало вокруг бёдер, словно лепестки незабудок. Музыка плела невесомые сети, постепенно ускоряясь. Резко вступили духовые — Айрис вспорхнула в выбросе, приземлилась идеально, протянула к нему руки. Ричард перехватил запястья, закружил её — и Айрис взлетела уже в поддержке. Такую же поддержку они с Валентином запланировали для гала. Сердце забилось быстрее, Ричард невольно заулыбался, с двойным энтузиазмом выполняя элементы. Вдохновение несло. Он сможет лучше, чем в прошлый раз. Они оба смогут. Айрис ведь всегда, с первого дня была на их стороне. Сделала для них больше, чем можно было бы представить. Финальные аккорды. Переплести пальцы сложной конструкцией получилось с первого раза — и оба замерли, словно прикованные друг к другу. Зрители зааплодировали, на лёд посыпались игрушки и цветы. Айрис поклонилась, счастливо замахала руками. Ричард лихорадочно искал взглядом Валентина. А, блин, вот же он, почти у самого выхода на лёд. Ну что, решаться — так решаться? Он быстро, пока не передумал, подъехал, делая вид, что подбирает особенно симпатичную свинку. Быстро привлёк к себе Валентина, заслоняя их сбоку игрушкой, так же быстро поцеловал и кинулся догонять Айрис. Кажется, щёки пошли багровыми пятнами, но это было уже неважно. Усилием воли Ричард заставил себя сосредоточиться на очках. Ого, побили персональный рекорд аж на двадцать с лишним баллов! Что ж. Сделали, что могли. Остальное от них уже не зависело. Ариго нервно расправил одежду на Валентине, стряхнул с плеча невидимую пылинку, отступил. Ричард разминался у бортика, не вмешиваясь в этот диалог одними взглядами. Они настояли именно на этой показательной программе, хотя до сих пор выступали с другими номерами — теми, которые им ставил, собственно, Ариго. Только ради олимпийского золота уж можно было простить им эксперименты. Пора. Луч прожектора высветил чёрно-белую фигуру Валентина. …Для возвращения нет причин, Для остановки терпенья нет… Валентин прыгнул свой коронный сальхов, поехал спиной — и остановился в паре сантиметров от вытянутых рук Ричарда. Развернулся, проехался пальцами по предплечью и оставил ладонь в ладони. Замедленная параллельная дорожка шагов — затем Ричард перехватил руку поудобнее, описал полукруг, подхватил за талию — выброс! Хорошо, что Айрис настояла полушутливо, полувсерьёз на тренировках. Валентин сделал аксель всего в два оборота, но на трибунах всё равно завизжали. Луч прожектора вновь метнулся за ним одним, подчёркивая комбинированное вращение на запредельной скорости. …Когда скала встречает лёд, Неважно, кто здесь верх возьмёт… Темп сменился. Валентин протянул руки в темноту, словно выдёргивая оттуда Ричарда. Они закружили по льду, глядя друг на друга, словно разделённые прозрачной стеной. Валентин прыгнул тулуп, оказавшийся за его спиной Ричард перехватил его за плечо, развернул к себе, раскружил на скрещённых руках, опуская в тодес. Так же бережно поднял, потянул за собой, перехватив запястья покрепче — и поднял в поддержке. Описал полукруг, поставил на лёд, отпустил на шаг, вновь притянул, закружив. …Когда ты мне рассекаешь грудь, Отдать своё сердце взамен не забудь… Оба синхронно взлетели в лутце. Тройном — Валентин наотрез отказался ставить в неловкое положение Ричарда, в арсенале которого этого квада не было. Заявил, что четверной он припасёт для набора очков, а показательные выступления нужны, чтобы хорошенько развлечься. Ричард развлекался от души, что уж там. После финального вращения вновь остановился за его спиной — и закрыл ладонями глаза. Валентин прижал свои ладони поверх, и оба замерли. Наверное, серверы спруттера рухнут.

***

«…согласился дать интервью «Спортивному обозрению», несмотря на занятость. СО: Валентин, поздравляю вас с заслуженной победой. ВП: Спасибо. Я действительно считаю, что эта победа заслуженная. Я много в неё вложил — и не я один. Мой тренер, Жермон Ариго, поддерживал все мои идеи, не жалел для меня времени, тянул, подсказывал и поддерживал. Это и его победа. СО: Конечно же, все мы поздравляем и несравненного Жермона Ариго. Он сделал то, что мало кому удавалось: в первом же совместном сезоне сделал чемпионов из Айрис и Ричарда Окделлов. ВП: Айрис и Ричард — превосходные спортсмены. Мы все знаем, что пары обычно дольше сидят в юниорах, чем одиночники, это обусловлено рядом причин, но это так. Поэтому предыдущий год у них был скорее пристрелочным, хотя они и продолжали тренироваться у Луизы Арамоны, которая занималась с ними и до этого. Возможно, как раз резкая смена стиля позволила им так расцвести. СО: Все сетевые издания и соцсети облетели несколько ваших фотографий. Это ведь не фотошоп? ВП: Сложно выдать за фотошоп то, что видели в прямом эфире миллионы зрителей. Но вы можете не волноваться. Его спортивной партнёршей остаётся Айрис, тем более, что мужского парного катания как олимпийского вида спорта не существует…»