Сестрёнка 2. Полукровки и Прародители

      На слудующее утро Асэми проснулась из-за того, что кто-то слишком часто возился за спиной. С трудом разлепив глаза и сладко потянувшись, она обернулась на источник шороха и встала в ступор. Руки сидел на кровати к ней спиной, наполовину одет и уже застёгивал новую рубашку, которую взял из шкафа. Припомнив события сегодняшней ночи, она перевернулась на живот и аккуратно заглянула в лицо любовника. Он был как всегда хмур с ядовитой ухмылкой на губах, только в глазах его читалась растерянность и беспокойство. Сев на кровати и сняв с себя одеяло, под мысленным предлогом, что жарко, и совершенно не стесняясь присутствия мужчины, она стала любоваться им со спины: как он, спросонья наклонив голову, пытался застегнуть пуговицы, как время от времени дёргал правым плечом, явно нервничая. Был он ещё не причёсан и не умыт после сна и очень понравился ей таким. Когда он встал и повернулся к ней лицом, то замер, разглядывая обнажённую девушку, совершенно не стесняющуюся его присутствия. Он сглотнул, оттягивая воротник своей рубашки и смутился, отведя взгляд в сторону. — Ты уже уходишь? — Немного разочаровавшись, спрашивает она, глядя ему прямо в лицо и довольно облизывает нижнюю губу, как бы подзывая его к себе. — Не хочу отпускать тебя… — Он наклоняется к ней, опираясь на прямые руки, и целует робко, застенчиво и нежно, но Асэми берёт инициативу в свои руки и настойчиво терзает его губы, ожидая страстного, и грубого ответа, который, впрочем, и последовал. Ухватившись за ещё не застёгнутый ворот чистой белой рубашки, вампирша тянет его на себя, облокачиваясь спиной на кровать, а он в свою очередь ласково проводит холодными ладонями по её рёбрам, животу, а так же по бёдрам, на которых уже красовались синяки, как результат сегодняшних потех. Она морщится от неприятного ощущения, но не отпускает Руки, продолжая свои манипуляции: прикусывает его губы, язык, позволяя ему исследовать себя всю и в каких хочет местах. На его губах возникает почти незаметная добрая улыбка. — Не хочешь, чтобы я уходил? — Она отрицательно мотает головой, прикрывая глаза и блаженно улыбаясь, лицо её выглядит по-детски мило и беспечно. Конечно не хочет. Пусть он ещё немного побудет рядом и подарит свою ласку, нежность. Поцелуй за поцелуем. Время как будто остановилось, но он прерывает эти блаженные минуты и встаёт, поднимает с пола тёмно-фиолетовый халат и кидает на кровать. — Одевайся и иди к себе. Мне некогда. — Опять он груб и холоден… Она встаёт, нехотя одевает халат и подвязывает его поясом. Обняв Руки со спины, она чмокнула его под ухом и скрылась за дверью, а он сел в кресло и, закрыв лицо руками, припомнил эту ночь. «А ей, видно, не более шестнадцати… Что я делаю? Но неужели до этого она ещё с кем-то спала? Развратная, ветреная девочка»…       Легко ступая по коридору, она мельком заметила в окно, что Юма, тот рослый вампир, обижает Комори. Вмешаться она не могла, тем более в таком виде, да ещё и он заметил её, подняв голову вверх и уставившись холодным взглядом, поэтому она поспешила ретироваться в свою комнату. Когда Асэми закрыла дверь, то прислонилась к ней спиной и медленно осела на пол. Мысли о Райто вновь закопошились в голове, как рой ос, которые больно жалят её, не давая шанса на отступление. Опять эти мысли о прошлых милых моментах с ним, опять мысли об измене, о которой Аято сообщил во вчерашнем письме и одинокая слеза скатилась из уголка глаза по щеке, оставляя за собой мокрую дорожку на нежной коже. «Я тоже хороша… Как такое могло вчера прийти мне в голову? А хотя… Это месть Райто. Пусть знает, что на такое я тоже способна! Прости, Аято, я совершила ошибку…» Теперь она подумала о старшем из тройняшек… Что он скажет, когда узнает об этом? Возненавидит её? Будет гнать подальше от себя? Она не знает… Знает только, что он будет очень недоволен. Но хранить это от него в тайне она не собиралась. Как идти обратно не знала и поэтому не могла тут же вскочить на коня, уехать и сказать это ему прямо в глаза. Да и смелости у неё не хватило сделать этот шаг в устной форме. Она встала с пола, подошла к трюмо и посмотрела в зеркало. Решила сначала привести себя в порядок, а пока занята этим делом, принялась раздумывать над содержанием своего письма.       Когда Асэми уже была готова и последний раз повернулась перед зеркалом, то уселась за письменный стол в её комнате, взяла ручку и начала медленно выводить первые слова. Но мысли были неоднозначные, путались и вампирша часто останавливалась, обдумывала каждое слово, а из-за того, что ничего не получается, начинала закипать. Последней каплей стал стук в дверь и беспардонное проникновение в комнату одного похитителя, как стало известно, одного из братьев этой семьи: Муками. Вошёл Коу, тот блондин с длинной чёлкой, наполовину закрывающей правый глаз и с восхитительной широкой самовлюблённой улыбкой до ушей. Одна из книг, лежащих на столе, тут же полетела в него и попала в грудь. Он удивился и даже чуть испугался. Он не ожидал, что она встретит его так агрессивно. — Ой-ой, полегче, кошечка! А то так убьёшь невзначай. — Асэми испепеляющим взглядом смотрела на него. — И с чего ты такая сердитая с утра пораньше? — Улыбка сошла с его губ, на лице и в глазах было недоумение. Он поднял книгу, подошёл к столу и положил на место. — Я пришёл пожелать лишь доброго утра… Кстати, чем это интересным ты занимаешься? — Он заглянул ей через плечо на листок, исписанный и весь перечёркнутый. — Не важно! Брысь отсюда! — Она топнула ногой, отгоняя нежелательного гостя от стола. Он поднял руки над головой и всё улыбаясь медленно ретировался из комнаты. — Если письмо любовного содержания, то это по моей части! — Сообщил он из-за двери, а Асэми подумала: почему бы не попросить помощи в написании? — Ладно, иди сюда! — Небрежно гаркнула вампирша и полукровка тут же вошёл и остановился рядом, смотря на чистый лист. — Ну-с, кошечка, кому пишем? — Брату. — Надеюсь, не про наше место жительства? — Я сама не знаю по какому адресу нахожусь. — Пожала Асэми плечами. — Я совершила ошибку из-за ревности и хочу сознаться. Он писал письмо мне и просил не совершать глупостей. — И ты совершила. — Да. — Так-так… Брат-любовник? — Просто старший брат! Но изменила-то я другому брату, который уже любовник. — У тебя были веские причины? — Он посмотрел ей в глаза и сразу понял причину. — Ясно. Ну что… Давай признаваться. Посмотри на меня и представь, что я старший брат! — Я так не могу… — Попробуй!       Спустя полчаса письмо было написано. Радостная Асэми в своих порывах счастья обняла Коу за шею, восклицая благодарности. Он смутился, но радовался с ней, поспешил ретироваться. Девушка поспешила в конюшню. Джека убили, но лошадь жива. Она помнит дорогу домой. Встретил вампиршу улыбчивый старый мужчина шестидесяти лет и провёл к воронной лошади, что мирно жевала овёс. Именно на ней дворовой парень прибыл вчера. Погладив её по морде, девушка надела на неё седло, к которому крепилась небольшая сумка, в которую она положила письмо, вывела за ворота и отправила восвояси. Лошадь со скоростью ветра помчалась вглубь леса и скрылась из виду. «Надеюсь, она найдёт дорогу» — Подумала Асэми и вошла на двор, прошла по каменной дорожке к порогу, осматривая по пути огород Юмы и скрылась в тени дома.

***

      Лошадь с бешеной скоростью неслась в сторону особняка Сакамаки. Остановившись у ворот, она заржала и отдышалась. На её зов откуда-то из-за кустов выглянул Субару. Узнав в ней вороную Джека, он поспешил открыть ворота и пропустить её на двор, взялся за узду и провёл к конюшне, где ещё со вчерашнего вечера нарезал круги Аято. Заметив Субару и лошадь, старший из тройняшек ломанулся к ним. — А где Джек? — Поинтересовался он взволнованно. — Ты меня спрашиваешь? — Недовольно цыкнул Субару, огрызаясь таким образом, и пошёл вглубь сада. Аято покопался в сумке и выудил сложенный лист бумаги. Развернув его, он понял, что это письмо сестры и начал вчитываться в каждую строчку, вникать в каждое слово…       «Здравствуй, Аято. Это я, Асэми. Вчера получила твоё письмо и была очень огорчена поведением Райто. Я не ожидала от него измены, хотя отлично знаю, что он очень ветреный вампир и его не заботит, что чувствуют другие… Мне стало очень обидно… Но…       Аято, прости… Я совершила ужасную ошибку, совершила такую глупость… Мне трудно об этом писать, и думаю, что труднее было бы сказать об этом, смотря прямо в глаза… Я… Я переспала с другим. Это ужасно, да? Но я не смогла сдержаться… Я была так обижена, что решила изменить ему в ответ. Не знаю, как ко мне пришла эта идея… Я совершила глупость, хотя ты предупреждал меня… Я полная дура!       Люблю, целую. Твоя кровная сестра Асэми.»       Аято вскипел. Буря эмоций разбушевались внутри него. Он хотел влепить сестре тумак, ударить или оскорбить за такое поведение, за непослушание, но в то же время он хотел обнять её и прижать к груди, как маленького ребёнка, пожалеть. Он сочувствовал ей, но был в бешенстве от её легкомыслия… Он заволновался за неё и в то же время решил, что пусть пеняет на себя, раз не слышит, а может даже не хочет слышать его… «Интересно, что скажет Райто, узнав, что она изменила ему в ответ…?»       Смяв письмо в кулаке, он долго стоял и смотрел куда-то на белые розы невидящим взглядом. Затем дёрнулся с места в конюшню и потребовал коня, сел верхом и поехал к реке, к тому самому месту, где впервые поцеловал свою сестру. Долго он сидел на берегу, долго думал, наблюдая за птицами в небе и за оживлением на той стороне реки. Он надеялся, что завтра она появится в школе и они поговорят. Он надеялся, что всё пройдёт мирно, она простит Райто и вернётся. Ведь он не знает, где Асэми сейчас. А Юи наверное с ней… Ведь эта смертная привязалась к его маленькой сестричке, да и та тоже питает к жертвенной невесте дружеские чувства. Наверное они где-то сейчас вместе и думают, простить ли младшего из тройняшек или нет, признаться ему, или нет? Он отметал все плохие мысли и надеялся на хорошее. Надеялся, что скоро они вернутся домой…       Вернулся домой он под вечер, когда все братья как раз собирались ужинать. Был молчалив и угрюм, что на него совсем не было похоже. Это поведение забеспокоило Рейджи, и без того нервничавшего по поводу того, куда пропала женская часть семьи. Он решил серьёзно поговорить с Аято, чтобы выяснить причину такого настроения. Может он что-то знает? Знает, но не говорит ему? А Аято знает многое… Но только Рейджи хотел позвать старшего из тройняшек в свой кабинет, а того уже и след простыл.       Аято почувствовал что-то не то… Как будто кто-то или что-то причиняет боль его маленькой сестрёнке. Тупая боль в области сердца, так давно знакомая ему и означающая лишь одно: с Асэми что-то не так — не давала ему покоя. Не в силах ждать завтрашнего дня, когда сестра и девушка появятся в поле зрения (если появятся) в школе или где-то в другом месте, он вскочил на коня, подал ищейкам след и рванул прочь со двора, как бы с большим усердием не старался его остановить пожилой дворецкий, выбежавший из особняка следом. А Райто видел, что старший брат не в духе, озлоблен и обеспокоен и когда тот помчался с ищейками в лес, рванул следом, вскочив на своего коня, совсем не обращая внимания на предосторожности дворецкого. — Стой! — Райто нагнал Аято и посмотрел ему в глаза, сразу заметил в них обеспокоенность и ненависть. — Прочь! — Аято пихнул с силой его в плечо, но тот чудом удержался в седле, понимающе смотря на него. — Да, Аято, я понимаю, что ты злишься на меня! Я дурак, согласен! Но я тоже беспокоюсь о благополучии Асэми! Позволь! Позволь мне идти с тобой! — Они стояли на опушке леса. Минуту Аято молчал, в упор смотря на брата и слушая монотонную песню кукушки, затем лишь махнул рукой и двинулся дальше.       Уже видна крыша некоего дома… Ещё немного и они остановились напротив ворот, закрывающих вход в большой сад перед особняком. Чуть поколебавшись, Аято осмотрел в окна особняка и в одном из них заметил сестру. Она сидела в своей белой тунике с как всегда распущенными рыжими локонами, беспорядочно лежащими на плечах. Она сидела и вышивала какой-то узор, изредка поглядывая в окно, но не замечала их из-за деревьев. К окну подошёл темноволосый юноша с серым дневником в руках. Они переговорили и затем юноша взглянул в окно, но, заметив прибывших, нахмурился и стал вглядываться. Аято напрягся. Между ними возникло ощутимое напряжение и Райто стало неудобно, стоять рядом с братом и он стал озираться по сторонам, чувствуя эту давящую обстановку. «Любовничек значит» — Проскочила мысль в голове старшего из тройняшек и вдруг две пары лаймовых глаз пересеклись взглядами. Вампирша замерла в изумлении и испуге, а Аято с теплотой улыбнулся ей, не оставив без внимания её реакцию. Она дёрнулась, вскочила с кресла, быстро чмокнула стоящего рядом молодого человека в щёку, скрылась из виду и через пару секунд уже была на дворе и бежала к ним. Райто заметно смутился, виновато опустил голову и был огорчён тем, что Асэми целовала кого-то до выхода. Открыв ворота, она кинулась на шею старшего брата и прижалась головой к его груди, зарываясь носом в рубашку и вдыхая запах близкого вампира. Аято прижал её к себе и слегка покачивал, как маленькую, тихо шепча что-то в рыжую макушку. Когда её взгляд обратился к Райто, он как сквозь землю провалился. Асэми фыркнула, оглядела его и отвернулась, поправляя пиджак на любимом старшем брате. Бесшумно к ним подошёл Руки и остановился напротив. Аято посмотрел в его сторону. Взгляды пересеклись. Напряжение между ними увеличились, но они лишь кивнули друг другу. — Я Муками Руки, владелец этого особняка. — Представился старший Муками и чуть наклонил вперёд голову. — Любовничек значит… — Аято зашипел. — Асэми, я же предупреждал тебя! — Да… — Что да?! Тебе опасно этим заниматься! А если залетишь? Отойди подальше, чтобы твои ушки не слышали нас. — Но… — Oiselet (птичка)! — Тон брата был приказным. Асэми помешкала, но отошла в сторону и о чём-то задумалась, смотря на троих парней. Прислушиваться она не стала: они сразу это поймут. — Так значит Вы Райто? — Осведомился Руки, глядя на шляпника. — Да, а что? — Не успел тот договорить, как полукровка залепил ему звонкую затрещину кулаком. На губе появилась небольшая ранка из которой тонкой-тонкой струйкой по подборобку скатились несколько капель крови. — Асэми мне всё рассказала о Вас. Вы редкостная тварь, какую нужно ещё поискать! Как вы посмели сотворить такое с девочкой, да потом изменить?! — Райто опешил, Аято немного расслабился. Значит этот полукровка в здравом уме. — Прошу прощения, что поддался играм вашей младшей сестры. — Более тихо произнёс Муками, переведя взгляд с шляпника на старшего из тройняшек. — Асэми сама этого захотела. — Отрезал Аято. — Я прибыл не только за ней. Отдай мне Комори!       Тем временем вампирша бродила недалеко от особняка. Она дышала свежим воздухом, шаркала ногами по сухой листве, слушала пение птиц и наслаждалась хорошей погодой. Аято приехал. Райто тоже. Она спокойна, потому что она в безопасности. Впервые за несколько дней в этом месте, она почувствовала умиротворение. Поглядывая в сторону парней, она терялась в догадках, о чём же они говорят. Но не рисковала подойти ближе и подслушать, ведь они сразу это поймут и замолчат. Пусть говорят между собой. Сейчас главное — наконец вернуться домой и забыть обо всём, как о страшном сне. Хочется укутаться в плед подле камина на коленях старшего брата и слушать бархатистый голос, читающего очередной роман, Райто. Хотелось погладить по волосам Канато, что нередко она любила делать после повторной смерти Корделии. Асэми не прочь была пройтись по дорожке среди белых роз, полюбоваться полной луной на небе и понаблюдать за задумчивым и хмурым Субару. Хотелось, как ни странно, услышать монотонную речь Рейджи и послушать мелодию Моцарта, отняв у Шу один наушник. Воспоминая нахлынули бурным потоком, а предвкушение возвращения домой радовало. Аято подозвал её к себе и она подошла. Посадив сестру на своего коня, он отправил её домой, а сам остался. Она хотела повернуть назад, с недоумением в глазах оглядывалась назад, но брат только махнул рукой и крикнул: «Не сворачивай с пути! Едь домой! Мы скоро будем!». Через некоторое время Райто направился следом за ней.