Красная нить судьбы

      Когда Се Лянь получил в сообщении от Цзюнь У адрес кофейни, то не испытал восторга: один лишь букет цветов говорил о пафосности мужчины, так чего следовало ожидать от места, которое он выбрал?       С самого начала не предвкушая ничего хорошего, Се Лянь всё же пошёл на встречу, назначенную в центре города. С Цзюнь У они пересеклись у входа.       — Я долго ждал этой встречи, — сказал Цзюнь У, пожимая Се Ляню руку.       — Господин Цзюнь преувеличивает. Встреча со мной — не такое важное событие в вашей жизни, — ответил, улыбаясь, Се Лянь.       — Не надо быть таким скромным. На самом деле я редко приглашаю кого-то даже на чашку кофе, вернее сказать, ты первый за последние несколько лет.       — О? — удивился Се Лянь, не понимая, чего в нём такого особенного, если сам председатель Уюн решил поступиться своими принципами ради него. — Разве оно того стоит?       — Конечно, стоит, — улыбнулся Цзюнь У и открыл дверь, пропуская Се Ляня внутрь первым.       К своему удивлению, Се Лянь обнаружил, что ничего пафосного и вычурного в кофейне нет — небольшая, не очень шумная и с приятной музыкой, играющей на фоне. Всё выдержано в тёмных тонах, на окнах вокруг трафаретов распылена краска серебристого цвета, и там, где её не оказалось, на стекле проступали картинки с кружками горячего кофе, кофейные зёрна, палочки корицы и много-много конфет.       Встретивший мужчин администратор проводил их до столика в углу у окна. На столешнице стояли зажённые свечи, рядом на блюдечке положили карамельки, на каждом из двух мягких диванов лежало по три декоративные подушки с вышивкой кружки кофе.       — Неожиданный выбор места, — честно сказал Се Лянь, присаживаясь на диван. — Мне казалось, вы не бываете в таких.       Цзюнь У обворожительно улыбнулся и поправил прядь волос:       — Почему бы и нет? Мне нравится иногда сюда заходить. Тут удобно работать, если хочется сменить обстановку, а по субботам здесь играет довольно известный фортепианист. Я подумал, тебе будет интересно послушать.       — Вы очень внимательны, господин Цзюнь. Мне и правда стало интересно, — воодушевленно отозвался Се Лянь, почувствовав себя более расслабленно и непринужденно.       — Может, оставим формальности? Называй меня просто Цзюнь У.       — Если ты так настаиваешь, тогда я не буду слишком вежливым. Хотя даже мой отец не смеет быть с тобой таким небрежным.       Цзюнь У хохотнул, прикрывая рот рукой.       — Бизнес — есть бизнес. Но мы ведь пришли сюда как добрые приятели, а не как деловые люди, верно?       «Как добрые приятели?» — мысленно усомнился Се Лянь, который видел Цзюнь У во второй раз в жизни. Мимолётные знакомые — да, но никак не приятели. Юноша всё ещё не мог понять, что надо этому мужчине от него. Он же всего лишь танцор, даже не планирующий брать на себя семейный бизнес. К чему одному из богатейших людей в стране тратить на него время? Однако вслух Се Лянь это никак не прокомментировал.       Он уткнулся лицом в меню и стал тщательно изучать его, пока не определился с выбором. Цзюнь У не торопил его, хотя свое меню даже не открыл. Через некоторое время к ним подошёл официант, чтобы принять заказ.       — Ты сказал, что посещаешь каждое моё выступление?       — Верно. За последние два года я не пропустил ни одного, — словно гордясь собой, ответил Цзюнь У.       Такое признание было настолько откровенным, что Се Лянь смутился и растерялся на доли секунды.       — Но зачем? В стране есть множество танцоров лучше меня, почему ты тратишь время на посредственность?       — О, мальчик мой, ты не должен так о себе говорить. Пройдёт пара лет — и ты сам окажешься на вершине, уверяю тебя. Танцоров много, но в тебе я вижу то, чего нет у других — искренность и свободу. Это вдохновляет меня и делает рабом твоего танца.       Им принесли кофе, и Се Лянь скрыл смущение, сделав глоток напитка. Каждое слово Цзюнь У было пропитано лестью, но при этом создавалось впечатление, что мужчина искренне верит в то, что говорит. Се Лянь не знал, как ему быть.       — Ты смущаешь меня. На самом деле ты первый, кто такое говорит.       — Все остальные просто не могут подобрать правильных слов, — пожал плечами Цзюнь У, словно это было что-то само собой разумеющееся.       Се Лянь промолчал вместо ответа. Цзюнь У был для него слишком… тяжёлым, что ли? С ним невозможно было расслабиться и вести непринуждённый разговор, хотя, может, это лишь из-за того, что они ещё мало знакомы? Но Се Лянь привык прислушиваться к своим ощущениям, и они твердили ему, что лучше бы он сейчас гулял с Фэн Синем и Му Цином — с ними вполне весело и легко.       Положение спас тот самый фортепианист, о котором ранее упомянул мужчина. Он был довольно молод, но его длинные пальцы уверенно и плавно нажимали на клавиши, и по помещению разливалась прекрасная мелодия. Се Лянь прислушался — музыка показалась ему слишком знакомой.       — Разве это не «Цзуошоу чжи юэ*»? — поинтересовался юноша.       Цзюнь У улыбнулся:       — Именно она.       — Хм-м… очень непривычно слышать её на фортепиано.       — А в живую на гуцине часто приходилось слышать?       — На самом деле, тоже нет, — со смешком ответил Се Лянь. Он любил слушать игру на гуцине, но обычно всё сводилось лишь к звукам, издающимся из динамиков. Знакомыми, умеющими играть, юноша не успел обзавестись.       — Не скажу, что меня можно считать мастером в игре, но определённых высот я добился. Если хочешь, при следующей встрече я могу сыграть для тебя.       Се Лянь сделал удивлённое выражение лица, не веря, что человек, подобный Цзюнь У, смог найти время на то, чтобы обучиться игре на гуцине — это ведь занимает не год и не два.       — Ты правда умеешь? Когда ты начал?       Цзюнь У ненадолго задумался.       — Наверное, мне было лет семь, когда родители наняли мне наставника.       — Это уже приличный срок. Ты себя недооцениваешь, — сказал Се Лянь, мысленно замечая, что начал говорить хвалебные речи точно так же, как его собеседник несколько минут назад. «Ироничная смена ролей», — подумал юноша.       — Однако я не посвящал этому слишком много времени. Родители хотели, чтобы я занимался одновременно всем, так что я не мог оттачивать навыки в чём-то одном до профессионализма.       Се Лянь посочувствовал Цзюнь У — конечно, его родители хотели для сына всего самого наилучшего, но они лишили ребёнка детства. Стоило Се Ляню подумать об этом, как он вспомнил Сань Лана, с которым родители обошлись ещё хуже, и юноше защемило от этого сердце.       — А было что-то, чем ты занимался, несмотря ни на что?       — Да, было, — лицо Цзюнь У просветлело. — Я любил кунг-фу. До сих пор им занимаюсь.       — У тебя наверняка есть возможность нанимать лучших мастеров кунг-фу?       — Разумеется, — легко ответил Цзюнь У — для него, председателя Уюн, это было самой очевидной вещью. — Но я не очень люблю заниматься с кем-то. Мне больше нравится одному.       — Почему?       — Спокойнее. Я постоянно окружён людьми, и зал — это то место, где я могу побыть в одиночестве хоть пару часов в неделю. На самом деле это очень важно. Если не занимаюсь больше недели, то чувствую, что схожу с ума, ха-ха. Мой менеджер давно начал вставлять тренировки в расписание — говорит, без них у меня ни одна сделка не проходит спокойно.       — Оу… — только и нашёлся Се Лянь. — По тебе и не скажешь, что ты можешь быть таким…       — Таким мерзким?       — Нет-нет, я не это имел в виду!.. — забеспокоился Се Лянь, потому что испугался, что был слишком грубым.       — Расслабься, мальчик мой, я просто шучу, — хохотнул Цзюнь У.       «Мальчик мой» в очередной раз неприятно резануло слух, но Се Лянь решил не зацикливаться над этим. Стоило поговорить с Цзюнь У подольше — и он уже не казался таким сложным. Просто к нему надо было привыкнуть, узнать получше, и тогда его маска слетала сама собой. Мужчину можно было понять — из-за его положения к нему постоянно пытались подлизаться всякие люди, поэтому он научился быть холодным и не очень приятным с ними.       — А как к этому относились твои родители?       — Если я сам изъявлял желание чем-то заниматься, они были согласны. Но они не давали мне ездить на соревнования, а до их смерти — мне тогда было двадцать — мне нельзя было даже заниматься им профессионально. Потому что профессионально — это очень много сил, времени, а его и так не было. Со мной с раннего утра до позднего вечера ходил тьютор. Только я начинал входить во вкус в каком-то деле, что мне не хотелось заканчивать прямо сейчас, он говорил: «Время вышло». И мне приходилось приниматься за другое дело. Так было даже в университете. Представляешь? — Цзюнь У поджал губы. — Я уже не был ребёнком, но за мной продолжал ходить надзиратель. Он не давал мне даже завести друзей.       — Это очень жестоко, — сочувствующим голосом сказал Се Лянь. Он не мог представить себе жизнь, состоящую только из учёбы и занятий, без друзей и развлечений. — Извини, ты сказал, что твои родители умерли, когда тебе было двадцать. Могу я спросить, что с ними случилось, или это будет слишком невежливо?       — Они разбились в автоаварии, — не особо эмоционально сказал Цзюнь У. Се Ляню даже показалось, что мужчина совсем не скорбит по своим родителям, хотя это можно было понять.       — Во всяком случае, они дали тебе хорошее образование и поставили на ноги. У них ведь был бизнес?       — Да, был. Уюн существовала уже тогда, но не такой, какой ты знаешь её сейчас — гораздо меньше.       — И тебе пришлось самостоятельно заниматься ей, чтобы она стала самой влиятельной компанией в стране?       Цзюнь У кивнул и посмотрел в кружку с кофе.       — Это оказалось тяжело. Мне было всего двадцать, но спасибо родителям — они подготовили меня к этому. Я смог справиться со всеми возникшими трудностями. У меня не было детства, однако теперь я имею абсолютно всё, что захочу. Возможно, оно того стоило.       Се Лянь не мог с ним согласиться: для него счастливое детство с родителями и друзьями гораздо важнее богатств, но юноша понимал, что не все такие, как он. Если Цзюнь У хорошо сейчас, то это самое важное.       Вскоре мужчины стали собираться, и, выйдя из кафе, Цзюнь У протянул Се Ляню руку.       — Я был очень рад познакомиться с тобой поближе. Ещё раз спасибо, что согласился на эту встречу. Надеюсь, ты согласишься послушать мою игру.       У Се Ляня после этой встречи мнение о Цзюнь У поменялось в лучшую сторону, и он согласно кивнул.       — Да, конечно. Это заманчивое предложение.       — Тогда я приглашаю тебя к себе домой. О времени договоримся позже, — Цзюнь У на прощание похлопал юношу по спине и сел в свой автомобиль.       Какое-то тревожное чувство всколыхнулось в груди Се Ляня, но он подавил его.