***
Четвертое апреля, 2004 год Улица Хаконеяма-дори 21:58. — И тогда большой сильный дракон заревел, а его мощное пламя сожгло дотла негодников, которые собирались похитить принцессу. Она полюбила его за ту заботу и доброту, и вместе они нашли способ, который позволил дракону стать человеком. А потом жили они долго и счастливо, — Мезуми укрыла дочь одеялом, наклонилась и поцеловала ее в лоб, тихо прошептав: — конец. Спи, милая. — А меня дракон тоже спасет? — сонно спросила Шираюки, закрывая глаза. — Кто знает… — Мезуми улыбнулась и поправила несколько прядей волос, ниспадающих на лицо девочки. — Так или иначе, ты — воительница, это тебе впору спасать и драконов, и славных рыцарей… Женщина замолчала и прислушалась к размеренному дыханию дочери. Несколько минут она сидела на стуле около кровати Шираюки, но вскоре поднялась и, отставив его к стене, тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Мезуми спустилась в гостиную на первом этаже, где в это время отдыхал ее муж, и подошла к нему, положив свои ладони на его плечи. — Принцесса уже уснула? — спросил Миказе, наслаждаясь массажем. Он просто обожал этот талант жены и, не удержавшись, перехватил правую руку Мезуми, целуя ее запястье. — Да, — она склонилась ниже, обнимая мужчину со спины, и перевела свой взгляд на телевизор. Транслировался вечерний выпуск новостей — ведущий рассказывал о перестрелке в порту, где во время сделки погибли трое преступников. — Что-то эта банда наркоторговцев разбушевалась совсем. — У вас в департаменте внутренних дел ничего не говорят? — поинтересовался Миказе, поглаживая руку жены. — Нет, начальство молчит. Думаю, пройдет еще пара дней, Токио встряхнет очередная перестрелка, и уж тогда-то я это дело заберу, — уверенно сказала Мезуми, отстраняясь. Она села рядом с мужем и переключила канал. — Сил нет слушать этот бред. Журналюги ничего не знают о том, что происходит, и тешат народ догадками. Это же так интересно и весело — рассказывать об убийствах, — фыркнула женщина, откидываясь на спинку дивана. — Да, в этом и заключается суть нашего прекрасного общества. Только косточку кинь — сразу обглодают, — Миказе печально рассмеялся и притянул Мезуми к себе. Женщина обняла его и положила свою голову ему на грудь. — А у тебя как дела? Ничего не слышно по делу Хаясавы? — поинтересовалась она. — По-прежнему никаких зацепок. Он будто испарился. Пропали документы, вся наличка… Соседи молчат, свидетелей нет никаких, коллеги и друзья ничего не знают. Все так туманно, — Миказе вздохнул и погладил жену по спине. — Поверить не могу, что в ту ночь звонил именно он. Или… Кто-то из его дома. Не знаю. — Я уверена, что все образуется. Ты же все дела раскрывал, — Мезуми приподнялась и поцеловала мужа в щеку. — Пойдем отдыхать. — Хочу тебе верить, дорогая, — Миказе улыбнулся и последовал за женой в спальню. Каким бы волнительным и странным не было порученное ему капитаном Абэ дело, дома думать о нем не хотелось. Только не когда рядом любимая женщина, а в соседней комнате спит пятилетняя дочь.***
Двадцать второе сентября, 2018 год Полицейский участок Синдзюку 16:05. В полицейской академии Токио Аканэ Шираюки доводилось снимать отпечатки пальцев. Она все еще помнила, как это делать: нужно взять человека за руку, покрыть кончики его пальцев топографической краской, а затем сделать отпечаток на специальном стеклышке, которое немного позже прогонят под ультрафиолетовым излучением чтобы отсканировать и найти совпадение по базе. Еще год назад Аканэ Шираюки делала это на практических занятиях, а сейчас наблюдает за тем, как дактилоскопию проводит Кихал Тогрул, штатный криминалист полицейского участка Синдзюку. Темноволосая девушка в белых перчатках изучала один из пальцев, который лежал в потрепанной деревянной шкатулке, под микроскопом. Она осмотрела их все вдоль и поперек, а затем, сделав отпечатки, повернулась к Зену. Лейтенант все это время стоял рядом, упираясь рукой в широкий деревянный стол, заставленный всевозможными приспособлениями, и внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение лица Тогрул. Сейчас эмоция на ее лице напоминала… Восхищение? — Почему его называют Люцифер? Он самый настоящий ювелир, я ведь говорила это уже, правда? — девушка аккуратно сложила улики в специальный пакет, который положила в морозильную камеру, чтобы не допустить дальнейшего разложения, и тогда Шираюки стало дышать немного легче — хотя бы потому, что постепенно запах застоявшейся крови стал уходить благодаря открытой форточке. Зен закатил глаза и мягким, почти кошачьим движением оттолкнулся от стола. — Иногда твое восхищение убийцами наводит на странные мысли, — Вистериа цокнул языком. — Нет-нет, дорогуша, я восхищаюсь не убийцей, а его работой! — с важным видом поправила мужчину Кихал, снимая перчатки. Она выкинула их в урну. — Эти срезы настолько идеальные, что просто не могут не вызвать восторг. — Конечно, они идеальные… Как думаешь, почему, Шираюки? — лейтенант обернулся к своей подчиненной, и девушка почувствовала, как по спине побежали мурашки. Все это время она стояла в самом дальнем углу кабинета, борясь с тошнотой и предпочитая молчать, но сила взгляда ясных голубых глаз заставила говорить даже ее. — Его руки не дрожали, когда он отрезал пальцы. Люцифер знает, что делает, и он уверен в себе, — прокашлявшись, разъяснила Аканэ. Зен одобрительно кивнул и отвернулся, утратив к ней интерес. — Возможно, он врач, — заложив палец над губой пробормотал Вистериа, рассматривая стоящий на столе флакон. — Вероятно, известный, если имеет достаточно денег для того, чтобы купить такой дорогой парфюм. — На наклейке парфюма обычно пишут серийный номер партии, — Шираюки подошла ближе и устремила свой взгляд на флакон, который Кихал предусмотрительно закрыла крышкой, что лежала внутри шкатулки. — Если это ограниченная серия, купить эти духи можно в нескольких магазинах Токио. Мы могли бы проверить… — Думаешь, он стал бы что-то покупать под своим именем? — фыркнул Вистериа, опуская руки. — Нет… — поникнув, ответила Аканэ. — Давайте-ка вы будете расследовать это дело где-нибудь за пределами моей лаборатории, — вежливо сказала Кихал. И хотя она улыбалась, в ее взгляде Аканэ видела недвусмысленное предупреждение. — Отчет по отпечаткам пришлю как только прогоню по базе. — Да, конечно. Спасибо, Кихал, — Зен кивнул и поправил свою куртку. Он развернулся и пошел к выходу, а Шираюки не оставалось ничего иного, кроме как попрощаться с Тогрул и пойти за ним. — Что будем делать теперь? — поинтересовалась девушка, и лейтенант остановился. Он глянул на свои наручные часы и потянулся, подавляя зевок. — Ну, сегодня мы ничего больше не добьемся. День вышел довольно сложным и продуктивным, так что предлагаю сходить поужинать. «Это меня только что на свидание позвали, или что? — сконфуженно подумала Шираюки, поравнявшись с Зеном. Вистериа выглядел явно уставшим, но мысли о работе, кажется, не отпускали его даже сейчас. — Н-да… Ему только о свиданиях и думать.» — Хорошая идея, учитывая то, что мне предстоит написать рапорт, — кивнула Аканэ, следуя за лейтенантом к выходу из участка. — Ты так и подбиваешь меня заплатить за тебя, — Зен отвлекся и все же мельком глянул на свою подчиненную, криво усмехаясь. — Вымогательница. — Ну, это просто вопрос справедливости, — Шираюки спокойно пожала плечами и тут же ойкнула: перед ней открылась дверь кабинета и она врезалась в плечо какого-то парня. Сначала она увидела нашивку со знаком полицейского участка Сибуи. Это удивило ее, и Шираюки сделала шаг назад, потирая ушибленный лоб. Взгляд Аканэ скользнул выше и наткнулся на знакомое лицо, которое аккуратно обрамляли русые волосы, всегда причесанные и вымытые с вечера. Кровь отхлынула от ее лица, а губы резко сжались в плотную линию. Сердце в груди невольно забилось быстрее, хотя Шираюки запретила себе реагировать так на человека, который стоял перед ней, уже давно. — Простите, я… — парень повернулся к ней и замолчал. Его красивое лицо с густыми бровями и пухлыми, как у девушки, губами тут же вытянулось от удивления. — Шираюки?.. — Ну привет, Реджи. — Она заставила себя улыбнуться, хотя ей казалось, будто зубы сейчас начнут скрежетать от злости. — Я подожду тебя в машине, — Зен окинул Реджи оценивающим взглядом и демонстративно зевнул, скрывшись вскоре за поворотом коридора. Молодые люди провели его взглядом, а потом между ними воцарилась неловкая тишина, повисшая в воздухе напряжением. — Как тебе в Синдзюку? Не жалеешь, что перевелась сюда? — вежливо поинтересовался Реджи, заламывая от волнения руки. У Шираюки дернулся глаз от того, насколько эти движения были знакомыми и привычными. «А ты не жалеешь, что порвал со мной и сбежал в Сибую, как трусливая крыса?» — едва не вырвалось из уст девушки, но она прикусила внутреннюю сторону щеки и снова выдавила из себя натянутую улыбку. — Нет, здесь все довольно мило, хотя много работы. А как твои дела? Уже нашел квартиру в славном районе с наименьшим уровнем преступности во всем Токио? — спросила Шираюки, делая особый акцент на вторую часть предложения. Реджи скривился, но быстро взял себя в руки и нацепил маску безразличия. — Пока живу у Касуми, так что да, дела хорошо. Но и ты, вижу, не скучаешь, — парень сделал неопределенный кивок в сторону поворота, за которым минутой ранее скрылся Вистериа. Шираюки усмехнулась. — Лейтенант прекрасный мужчина, не дает мне заскучать, — она насмешливо вскинула бровь, наблюдая за тем, как на лице Реджи заиграли желваки. Вывести его из себя было проще простого, и это маленькое, невинное развлечение доставляло ей такое удовольствие, что на секунду сошла накопившаяся за последние несколько недель усталость. — Теперь прости, но мне пора. Хотелось бы успеть поужинать сегодня. Она спокойно поправила свой плащ и, гордо вскинув голову, прошла мимо Реджи, который на несколько секунд ошарашено застыл. Почему-то Шираюки чувствовала себя невероятно хорошо, действуя ему на нервы. Аканэ вышла на улицу, сделала глубокий вдох и, наслаждаясь свежим порывом ветра, зашагала к знакомому черному автомобилю, который стоял в самом дальнем углу парковки. Когда она открыла дверцу, Зен как раз включил радио, где всегда крутили хорошую зарубежную музыку.Hozier — Foreigner's God
— Извините, что задержала, сэр, — Шираюки села, заправила красную прядь волос за ухо и излишне медленно захлопнула за собой дверцу, выдавая тем самым свою нервозность. Вистериа окинул ее заинтересованным взглядом и застыл, будто даже не намереваясь заводить машину. — Он твой бывший. Аканэ удивленно вздернула бровь и отвернулась, вперив взгляд в лобовое стекло, за которым виднелся участок. — Вы слышали, — догадалась Шираюки и прислонила к стеклу голову, не зная, куда себя деть от стыда. — Не смог отказать себе в удовольствии немного подслушать, — Зен откинулся на спинку сидения и достал из кармана куртки пачку сигарет. — Дай угадаю, из-за чего расстались. Он изменил? — поинтересовался лейтенант и, открыв окно автомобиля, закурил. — У нас уже давно были проблемы, но точку в этих отношениях поставил именно мой перевод в Синдзюку. Реджи хотел более… Спокойной и размеренной жизни, — девушка вздохнула и нервно потеребила край плаща. Тогда для нее это расставание было сильным ударом — она, в конце концов, за неделю потеряла и свою первую любовь, и отца, но сейчас слезы больше не душили, а в груди осталась только злость к человеку, который ее предал и отвернулся в самый нужный момент. — В моем обществе это просто невозможно, так что… Да. — Это правда, что ты взбалмошная, шумная и местами так упряма, что раздражаешь, но тот парень просто придурок, если позволил работе перечеркнуть все, что между вами было, и просто предпочел убежать от трудностей, а не преодолеть их, — совершенно неожиданно сказал Зен и выбросил окурок под колеса своей машины. — Вы меня утешаете? — Шираюки криво улыбнулась и глянула на лейтенанта. Их взгляды пересеклись, и почему-то ей показалось, будто в знакомых, зачастую серьезных голубых глазах она видит лукавый блеск. — Я ведь должен оправдывать звание прекрасного мужчины, нет? — он приподнял уголки губ в легкой усмешке и все же завел автомобиль. Шираюки застонала. — И даже это подслушали! Вы вообще в курсе, что у людей есть личное пространство? — вспыхнула девушка, нахмурив брови. — У тебя будет этого пространства вдоволь, когда ты вернешься в участок, чтобы написать за меня рапорт, — сказал Зен, однако в голосе его издевки не было. — Ну спасибо, это делает меня невероятно счастливой, — устало выдохнула Шираюки, уткнувшись лбом в стекло. Она смотрела на проносящийся мимо вид любимого Токио и думала о том, что принесет ей завтрашний день. Какое-то время они молчали, слушая музыку. — Лейтенант, я могу задать Вам вопрос? — спросила девушка, когда машина остановилась на светофоре. По пешеходному переходу густым потоком шли люди, будто говоря о том, что в этом городе жизнь всегда бьет ключом. — Ты же не уймешься, если я не удовлетворю твое любопытство, — Зен постучал пальцами по рулю и окинул Шираюки мимолетным взглядом. — Валяй, чего уж. — Вы же знаете, каково это — расставаться из-за работы? — она посмотрела на него и заметила, как на долю секунды рука Вистериа крепче обхватила руль. Но всего лишь на долю секунды, ведь лейтенант явно владел собой и очень быстро взял себя в руки, расслабленно откинувшись на сидение. — Я не обязан отвечать, ведь так? — мрачно спросил Зен, наблюдая за отсчетом светофора. Шираюки не смогла сдержать улыбку: это было так похоже на закрытого и высокомерного лейтенанта. — Ваше право. Просто мне было интересно, — Аканэ заправила очередную алую прядь за ухо и отвернулась к окну. Мужчина вздохнул и тихо, едва слышно за гулом толпы, прошептал: — Я не знаю, каково это — расставаться из-за работы, но знаю, каково из-за нее терять что-то важное, — твердо сказал Зен и вновь возобновил их путь к ближайшему кафе. Шираюки хотела бы спросить что-то еще, но вот выражение лица лейтенанта, свидетельствовавшее о том, что он больше не намерен вести беседы, заставило ее прикусить язык. Пришлось довольствоваться таким ответом.***
??? Психиатрическая лечебница «Каптигай» 01:01. Сильный удар тыльной стороной ладони по лицу заставил голову Оби безвольно метнуться влево. На искусанных губах вновь выступила кровь, которая тонким ручейком стекала из уголка рта вниз, капая на ключицы и пол. На его шее были следы от пяти крепких пальцев. Пять фиолетовых синяков, которые этой ночью больше не скрывала белая рубашка с высоким воротником, которую ему меняли каждую неделю. Кагуя особенно трепетно относился к одежде. Он всегда раздевал Оби бережно, боясь порвать или зацепить белое тряпье, которое мальчик ненавидел так же сильно, как и сам факт существования Сейджи. Даже сейчас, стоя на коленях в центре комнаты, наблюдая за тем, как высокий мужской силуэт двигается от стола к панорамному окну, единственному без решеток в этой клинике, он все еще не утратил единственную эмоцию, которая продолжала поддерживать в нем жизнь. Не страх, который несколько недель назад заставлял его вжиматься в кровать и кричать до хрипотцы в голосе, не ужас, который он испытывал перед очередным сеансом… Это была сильная, мощная ненависть. Оби ненавидел это место всеми фибрами своей души, ненавидел стоящего перед ним мужчину до кончиков волос, ненавидел Анну, которая ворвалась в его палату ровно в ту минуту, когда ему удалось вскрыть вены, и ненавидел врачей, которым удалось его спасти. Он ненавидел столь сильно, что будь его воля, это место уже сгорело бы дотла. Он ненавидел столь сильно, что, существуй Дьявол как таковой, он готов был продать свою душу за спасение. Но Дьявола не было. И Бога, которому он молился, тоже. Его не слышал никто — ни люди, ни высшие силы. Все, что у него было… Он сам. — Прислушайся, шаги легки в ночи, — Кагуя отвернулся от окна и, прихватив черный хлыст, который лежал на столе, приблизился к мальчику. Оби встретился с ним взглядом, и в его янтарных глазах отразилось нечто такое, что заставило Сейджи улыбнуться и замахнуться. Хлыст с силой опустился на бедро мальчика, вырывая из его рта громкий вскрик, который мужчина поймал рукой, зажав его губы. — Но только тихо, тихо… Не кричи, — выдохнул ему в лицо Кагуя, ласково проведя хлыстом по красной отметине на бедре. Он убрал руку от лица мальчика и сделал шаг назад, осматривая «картину». Слабое, истощенное истязаниями тело вызывало в нем эстетическое удовольствие. Особенно приятен был тот факт, что это тело принадлежит только ему, и он может делать с ним все, что пожелает. А вот факт того, что эту забаву попытались отнять, раздражал, и Кагуя, обойдя Оби, снова с силой обрушил хлыст — в этот раз на его спину, срывая свою злость. — Он вызывает страх присутствием своим, — громче сказал Сейджи, заглушая крик мальчика. — И тени на стенах… И бродит он один, — Кагуя отошел и, откинув хлыст в сторону, встал перед Оби на одно колено, сжав его лицо одной ладонью. — Я очень не люблю, когда рушат мои планы. Неужели болезнь настолько прогрессирует, что тебя посещают мысли о самоубийстве? Оби молчал, глотая слезы. Боль сковала каждую частичку тела, она выжигала его внутренности, его душу, его личность. — Два сеанса в неделю недостаточно для того, чтобы ты пошел на поправку. Мы будем встречаться с тобой чаще, — сказал Кагуя и поднялся, потянув мальчика за волосы. Сейджи поволок Оби к креслу и кинул его к подножью так, будто он был не человеком, а вещью. А он и был вещью. Сколько бы Оби не тешил себя мыслью о том, что та ночь — просто кошмар, ужас, навеянный просмотром фильма на ночь… Отрицать факт того, что родная мать продала его, как вещь, в этот Ад за гроши, больше нельзя. Как и тот факт, что Хаясава Субару, его родной отец, мертв. Это не был просто кошмар. Растекающаяся под папой лужа рубиново-красной крови была в самом деле, и та поездка в фургоне — тоже. Единственный подарок родителей, единственный подарок матери — не блокнот и ручка, которые у него забрали после того, как он попытался вскрыться. Единственный их подарок — жгучая, обжигающая ненависть. Он направит эту ненависть на них самих. Она станет его самым сильным, самым важным оружием. Больше Оби не будет пытаться раскроить себе голову об угол тумбы или порезать чем-то вены. Нет… Он найдет способ и выберется из этого Ада. Сейчас он хотел жить, а не существовать в страхе, боли и мрачной тишине. Эта клетка не сдержит его. Эта клетка сломается, как и сломаются люди, которые удерживали его здесь.***
Двадцать третье сентября, 2018 год Полицейский участок Синдзюку 08:24. Шираюки подавила зевок и снова сделала глоток еще горячего кофе. Кажется, она переоценила свои возможности, и теперь ночевка на небольшом диванчике в офисе давала о себе знать затекшими конечностями и разбитым состоянием. «Надо было взять такси и поехать домой, — в этот раз Шираюки не удержалась и зевнула, прикрыв ладошкой рот. Она села за стол, включила компьютер и ненадолго прикрыла глаза, пытаясь придти в себя. Написание рапорта отняло больше времени и сил, чем Аканэ предполагала, но сейчас девушка была довольна: благодаря ее стараниям лейтенант, вероятно, выспался. И, может быть, после этого он перестанет быть такой высокомерной занозой в заднице. — Хотя не факт. Вообще не факт.». Двойной ристретто, невзирая на его крепость, совсем не бодрил. Шираюки похлопала себя по щекам и, широко открыв глаза, вперила взгляд в экран монитора, но буквы плыли, а сознание ничего не воспринимало. — Доброе утро, — зато громкий, бодрый голос Зена заставил ее тут же придти в себя и подскочить на месте. Она задела локтем свою чашку но, что удивительно, сама же ее поймала — хвала небесам, что кофе там не было. — Ты какая-то убитая, что ли. Пока рапорт про наркомана писала сама немного приобщилась к их культуре, да? — пошутил Вистериа, снимая свою любимую кожаную куртку. Он повесил ее на спинку кресла и включил компьютер. Шираюки медленно поставила чашку на стол и демонстративно протерла глаза, но видение (иначе лейтенанта, который пришел в участок раньше десяти, назвать было нельзя) не исчезло. — Я сейчас либо сплю, либо реально чего-то надышалась, — криво усмехнувшись, ответила Аканэ. — Видеть Вас в столь раннее утро очень необычно. — Язвишь — значит в себя приходишь, — Зен спокойно кивнул и подошел к кофемашине. — Пришлось тащиться в участок так рано только потому, что мне надо тебе кое-что отдать. — Мне? — переспросила Шираюки, подперев рукой голову. Она немного расслабилась, наблюдая за тем, как Вистериа заваривает себе кофе. Ее взгляд невольно прошелся по спине и опустился ниже, к крепким ягодицам, которые обтягивали темно-синие джинсы… Довольно интересное зрелище, стоит заметить. Правда, лейтенант, словно что-то почувствовав, в ту же секунду развернулся и насмешливо вздернул бровь, делая глоток свежезаваренного американо. — Ты пялилась на меня? — он оперся на тумбу и, слегка склонив голову влево, прищурился. Шираюки несколько раз ошарашенно моргнула, а потом испуганно подалась назад, яростно замахав руками. — Да ни в жизнь! За кого Вы меня принимаете вообще? Я просто… — она лихорадочно отвела взгляд в сторону, пытаясь придумать оправдание, но где-то в глубине души понимала, что Зен не поверит в это. Он был слишком проницателен. — Я… — Ничего не имею против, но в следующий раз придумай отговорку получше, — Вистериа усмехнулся и полез в карман своих джинсов. Он что-то достал оттуда и кинул Шираюки. — Это тебе. Аканэ немного неуклюже поймала слегка продолговатый металлический предмет. Она пробежалась по гравировке пальчиками и мягко улыбнулась, воззрившись на Зена. — Так Вы официально приняли меня в четвертое подразделение? — Шираюки крепко сжала в руке свой полицейский значок, чувствуя, как по телу от волнения пробегают мурашки. — А на что еще это, по твоему, похоже? — Вистериа снова сделал глоток кофе и подошел к своему столу. Он сел в кресло и расслабленно откинулся на его спинку, принимаясь листать ленту новостей в браузере. — Спасибо. Я обещаю, что буду… — Беречь свою жизнь и жизни других граждан во имя справедливости? Да-да, хорошо, — перебил ее Вистериа и тут же подался вперед, с громким стуком поставив чашку на стол. Шираюки встрепенулась и, спрятав значок в карман своего плаща, снова посмотрела на лейтенанта. — Что такое? — Отчет Кихал по отпечаткам пришел. Кажется, нас ждет очень увлекательный день, — он скривился и допил свой кофе. — И кто оказался тем бедолагой? — поинтересовалась Шираюки, застегивая свой плащ. — Карви Лейнц. Один из шести менеджеров корпорации «Филин», которая владеет сетью магазинов парфюмерии. — Да ну, — Аканэ удивленно хохотнула и подошла к столу лейтенанта, заглядывая в его монитор. На экране виднелось досье господина Карви, которому неоднократно выписывали штраф за вождение в нетрезвом виде или превышение скорости. — Либо это просто чудовищное совпадение… — Либо еще один ключ к нашей головоломке, — Зен кивнул и посмотрел на свою подчиненную. — Идем. Нам нужно найти его как можно скорее.