Чёрное солнце

С каждым днём становилось всё холоднее, а согреться становилось всё сложнее. Люди кутались в найденные тряпки, жгли костры и старались укрыться от метелей в своих палатках или летних домиках. Но это мало спасало от холода. Отправленные в ближайшие города группы всё чаще возвращались ни с чем и не в полном составе. Припасов становилось всё меньше, демонов и прочих разбушевавшихся тварей всё больше. Голод ощущался с каждым днём только сильнее. В лагере начинала подниматься шумиха. Общественность всё чаще твердила о том, что нынешний лидер не справлялся со своими обязанностями, а подливал масло в огонь никто иной, как пастырь. Коул и раньше подозревал, что этот мужик окажется полнейшей тварью и как бы это ни было удивительно, он совершенно оказался прав в своих предположениях. Мало того, что пастырь клеветал на его лучшего Дина Винчестера, обвиняя его в сатанизме, так ещё и народ настраивал против него! И пусть насчёт Дина он был не так далёки от истины, но сейчас не та ситуация, чтобы устраивать демократию! К тому же, то время, когда старший охотник был демонов, давно миновало. Мужчина шёл к домику, где они организовали временный штаб. Коул планировал расширить лагерь и построить несколько дополнительных домов, чтобы выжившие не жили в палатках, как сейчас. Зима — суровое время года и если мороз будет суровым, к несчастью, перезимовать смогут не все. Детей и стариков было решено переселить в самый тёплый домик, но мест на всех не хватало. Люди начинали засыпать его вопросами, а самые смелые, но невероятно глупые — кидали угрозы. Коул понимал, они напуганы и поэтому старался уверить их, что надежда всё ещё есть. — У тебя такие интересные глаза! Трэнтон обернулся. Рядом со стоящей машиной, на которой обычно совершались вылазки в город находилась девушка, прибывшая вместе с Винчестерами. Кажется, её имя Эрнеста… Необычное для их краёв, но мало ли сейчас каких странностей не повидаешь. Раньше он был простым военным, а сейчас лидер одного из лагерей Сопротивления охотников. Недавно ему пришла информация, что на севере сформировалось ещё одно сопротивление и командиром стал охотник-ведьмак Макс Бэйнс. Коул был горд тем, что всё-таки не все люди опустили руки и продолжают бороться. — Смотри-смотри! — девочка в розовой курточке продолжала тянуть Эрнесту за руку и крутиться вокруг неё, не давая шатенке и шага ступить. Девчушка вытащила из внутреннего кармана небольшую куклу Барби и вытянула свою коротенькую ручку, показывая свою лучшую подругу Эре. — Её зовут Мия! У неё сто-о-только красивых нарядов! — Ты мне покажешь их? — Эрнеста присела перед ребёнком, рассматривая куклу. Коул заметил, какой восторг вспыхнул в детских глазах. — Я думаю, Мии подойдёт красивое и тёплое платье. — Да, я тоже так думаю, — согласилась девчушка. — Но её платья остались дома. Бабушка говорит, что сейчас не самое хорошее время красиво одеваться. — А давай мы сошьём для Мии платье? — улыбнувшись, спросила шатенка. — Правда?! — Ага, — поднявшись и отряхнув с колен прилипший снег, девушка протянула ребёнку руку. — Меня зовут Эрнеста, а тебя? — Полли! — воскликнула она и вложила свою крохотную ладошку в руку Эре. — Наш домик во-он там! Пошли скорее, а то Мия замёрзнет! Усмехнувшись, Коул вошёл в помещение и вдохнул запах зелёного чая. На переносной газовой печке стоял небольшой железный чайник. С его узенького носика срывался и вздымался вверх белёсый пар, сразу же растворяясь в прохладной комнате. Внутри его уже ждали: Дин, который и позвал его поговорить, Сэм, сидящий на табурете за столом и Кастиил. Все трое мужчин терпеливо ожидали его слов. — Что за срочность? — Трэнтон прошёл на штабу, слыша как жалобно скрипели деревянные половицы пола. Он подошёл к небольшому навесному шкафчику и выудил с полки металлическую кружку. — У меня и другие дела есть. — Что за обряд вы проводите перед каждым полнолунием? — сразу же перешёл к теме разговора хмурый Кастиил. Ангел ни разу ещё не слышал о таком ритуале и поэтому его очень сильно волновал ответ охотника. — Это такое жертвоприношение? — Ах, это… — неохотно выдавил Коул, наливая в кружку сначала немного заварки, а потом кипяток. Горячий пар приятно обволакивал холодные руки. — Я не совсем вникаю во всё это. Сами понимаете, времени вообще нет. — Но тем не менее ты принимаешь в этом участие, — медленно начинал давить Дин. — Моя жена принимает в этом участие, — поправил товарища глава лагеря и тяжело опустился на скрипящий стул. — Первый раз, когда они там что-то делали такое, меня в лагере не было и поэтому я не имею понятия о чём ты сейчас говоришь. — Тогда стоит переговорить с пастором, — предложил Винчестер-младший. Если верить словам Дина, то в этом лагере не так безопасно, как говорят. Может даже опаснее, чем за его пределами. — И что мы ему скажем? — тут же переключился старший охотник. — «Здаров, тебя тут спалили с потрохами, так что сдавайся с поличным или тебе кранты»? — Я не думаю, что он сможет достать тебе потроха, Дин, — также хмуро отозвался Кастиил. — Я думаю, стоит дождаться вечера. Скорее всего, перед жертвоприношением будет очередная вечерняя молитва. — С чего ты это взял? — недоумевал Дин. — Он — пастор, а это значит, что он обязан заботиться о пастве и церкви. Проповеди входят в его обязательный распорядок. — Ну, окей, профессор, — хлопнув себя по коленкам, старший охотник рывком поднялся со своего места. Он заметил непонимающий взгляд Коула. — Ваш «папа» что-то мутит, дружище. У него не та вера и не тот бог, которому стоило бы молиться.

***

Холодная вода пахла тиной и оставляла на коже зеленоватые разводы. Взбаламученные водоросли поднимались на поверхность бурными вихрями. Иногда ноги касалось нечто отвратительно-склизкое, и по спине пробегал холодок мимолетного страха — много демонов может водиться в этом маленьком пруду.       Солнце клонилось к закату, и скоро должно было окончательно похолодать. Над поверхностью мутной воды постепенно сходились плавающие тонкие куски льда. Люцифер поскреб заросший щетиной, которую ему несколько дней как было лень сбрить, подбородок и посмотрел в сторону лагеря. С этого ракурса ему был виден только угол высокого забора и дым, поднимающийся от костра, на котором готовился сегодняшний ужин. Он с наслаждением вдохнул доносящийся до сюда запах еды, смешанный с горьковатым запахом пепла. — Тоже вылез глянуть, да? — усмехнулся Дьявол, ощутив присутствие младшего брата, который собственно и не старался скрыться. — Здесь много падали собралось. — Их привлекает запах живой крови, — согласился Гавриил и подошёл к склонившемуся над водной гладью Люциферу. В воде отражались их настоящие лица. Глашатай тяжело вздохнул, рассматривая практически оголённый череп, с которого Михаил когда-то собственными руками содрал кожу. На голове грязными кусками торчали когда-то красивые светлые волосы, подобно ёлочным игрушкам на заострённых скулах свисали кусками мышцы и остатки белой кожи, где-то проглядывались серые рубцы оголённого черепа. — Нравится видок? — усмехнулся Дьявол, сверкнув алыми глазами, которые выглядели в глазница особенно огромными. — Ты как всегда очарователен, — кивнул младший архангел и заставил себя отойти от воды. Его взгляд сместился на протоптанную тропинку, уходящую глубоко в густой лес. Интересно, кто ходил здесь? — Следы свежие. — Вижу. Часа четыре назад, не меньше, — не оборачиваясь, отозвался Люцифер. Он слышал, как Гавриил неспешно пошёл в том направлении и выдохнул, а ведь так хотелось побыть в тишине чуть дольше. Последовав за братом, блондин заметил чёткий отпечаток босых ног. Судя по небольшому размеру стопы они принадлежали женщине. Они шли и шли, соблюдая при этом тяжёлое молчание, которое изредка нарушал крик одинокого ворона. А затем они увидели припорошенные снегом отпечатки рук и красные расплывшиеся пятна, рядом снега было больше, создавалось такое ощущение, что убегавшая от кого-то женщина упала, стукнувшись лицом. Пройдя ещё какой-то промежуток, архангелы наткнулись на лежащее в сугробе под раскидистой веткой зелёной ёлки тело. Скорченная фигура лежала на боку лицом вниз, подогнув под себя босые посиневшие ноги. Просторная серая рубашка и такого же цвета штаны не по размеру скрадывали очертания тела, но всё же видно, насколько оно было худым. Спутанные тёмно-коричневые волосы разметались и закрыли собою почти всё лицо. Приблизившись, Гавриил аккуратно наклонился и убрал примёрзшие к лицу волосы и встретился взглядом с остекленевшими карими глазами. На чёрных ресницах покоились белые снежинки, практически почерневшие губы были приоткрыты, демонстрируя окровавленные ровные зубы. Ладонь сжалась, словно она пыталась что-то от кого-то спрятать, но там был лишь снег. — Она ползла до сюда, — внезапно охрипшим голосом нарушил тишину Гавриил. — Пыталась спрятаться. — Но вот только от кого? — Не знаю, — покачав головой, ответил младший архангел, закрывая глаза несчастной девушки. — Но… — он ещё раз взглянул на обветренное лицо. — Она боец.

***

— Дети мои! — говорил пастор, соединив ладони в смиренной молитве. Он оглядывал каждого присутствующего, задерживая глаз на Винчестерах и Эрнесте, руку которой сжимала маленькая девочка. Он нахмурился, кто посмел допустить, что ребёнок настолько сильно сблизился с этой женщиной? — Сегодня наступит священная ночь для все верующих! Сегодня мы должны принести жертву нашему Богу! После этих слов он взял небольшой стеклянный сосуд, провёл охотничьим ножом по испещрённой шрамами ладони, наполняя сосуд своей кровью. Наблюдающие за происходящим дети прижались к своим взрослым, испугавшись. Некоторые особенно верующие мамочки с особым упоением наблюдали за своим наставником и гладили своих чад по головке, зная наперёд, что им придётся повозиться, чтобы заставить ребёнка принести столь малую жертву. — Вознесём же хвалу нашему Богу! — с широкой улыбкой огласил мужчина, не обращая внимания на капающую на деревянный пол кровь. Люди поддержали его сдержанными кивками и шепотками: «Бог с нами». — Тогда идите и исполните долг свой. Да прибудет Господь со всеми нами. Дин вышел один из первых. Ему было невыносимо душно и тошно слушать весь происходящий бред. Непонятное жертвоприношение, неизвестный бог, который вовсе не бог, а один из древнейших тварей, которых необходимо просто стереть с лица этого мира. Обернувшись, он увидел идущую Эрнесту, которую всё ещё держала девчушка. Её маленькая детская ручка была в серой потрёпанной рукавичке, она большими глазами смотрела на Эрнесту, а во взгляде читалось лишь восхищение. Это было даже очень мило. Старший Винчестер не смог сдержать умилительной ухмылки. Ей слишком шло возиться с детьми. И тут его взгляд привлёк быстро приближающийся к ним Гавриил. Младший архангел выглядел взволнованным, даже встревоженным, что увидишь не так часто, особенно в его лице. — Чего? Пропажа конфет случилась? — усмехнулся Дин, замечая подошедшего Каса. Рядом с ним стояла Адена. Эта демоница в последнее время таскалась за ангелом слишком часто и это вызывало лишь смех у старшего охотника. Нашлись голубки, блин. — Если бы, — хмыкнул глашатай и в последний момент удержался, чтобы не ляпнуть при ребёнке. Подойдя ближе, он понизил голос до шёпота: — У нас труп. — Что?! — Кас смог всё-таки расслышать слова старшего брата. Осознав, что дело отнюдь не простое, Эра решила отвести девочку в её домик и позже вернуться к своей компании. Идя по заснеженной дорожке, шатенка видела, как выжившие люди выставляли перед входными дверьми домов или перед палатками заполненные кровью баночки. Некоторые крестились, смотря в небо и от этой придуманной веры девушке становилось плохо. Полли смотрела на взрослых полными непонимания глазами. На пороге их уже ждала пожилая женщина. Она протянула ребёнку руку, но не захотела расставаться со своей подругой. — Ну же, Полли, ты ещё не отдала жертву Богу. Ты же не хочешь, чтобы Отец наш небесный злился на тебя? Полли покачала головой и нехотя попрощалась с Эрой. — Ты придёшь завтра? — сиплым голоском спросила девочка, обернувшись. — Разумеется, — шатенка заставила себя улыбнуться и махнуть рукой на прощание. На самом деле же ей хотелось забрать девочку, чтобы она не участвовала в этой ереси. В душе расползалось плохое предчувствие. Вернувшись в свой домик она едва не вскрикнула, увидев на полу свежий труп молодой девушки. Рядом на корточках сидел Сэм. — Это Аиша, — сказал младший охотник, покачав головой. — Что скажешь? — спросил Дин, облокотившись спиной о деревянную стену. — Рассечение в области лба, — продолжил Сэм. — Стопы обморожены по щиколотку… — Да, а ещё сломаны два ребра, — внезапно прервал мужчину до сего момента безучастный Михаил. Он решил пролить свет и развеять догадки. — Её избили, но основная причина смерти — лёгочное кровотечение. Ледяной воздух попал в лёгкие, вызывая разрыв альвеол, — заметив непонимание на лице старшего охотника и Эрнесты, архангел решил пояснить. — Это маленькие полости в лёгких. В них скапливается жидкость и при низких температурах эта жидкость кристаллизуется. Дин покачал головой, а Люц закатил глаза: — Благодарим за пояснение, Эйнштейн, — Дьявол похлопал в ладоши. — Чего вылупилась? — У тебя кровь, — Эра потянулась к лицу блондина. На его щеке красовалась глубокая, но небольшая царапина, которая никак не хотела затягиваться. Но тот дёрнулся, уходя от прикосновения. — Тебе не больно? Дьявол смерил хмурым взглядом хлопающую глазками девушку. Блондин не мог понять чем был вызван такой порыв помочь ему. С чего бы вдруг? — Что будем делать с этим жертвоприношением? — Кевин выдернул Люцифера из раздумий, как вытягивает рыбак рыбку из воды. — Что-что, — блондин выхватил банку из рук молодого пророка и склонился над трупом, делая глубокий разрез. — Что? Она теперь ей не понадобится. — Ты как всегда, — буркнул Михаил, но возражать не стал. Другого выхода он не видел. Разлив кровь по баночкам, они поставили их перед дверью, как и было сказано. Эрнеста легла на жёсткую кровать, укрывшись тонким одеялом практически с головой. Рядом примостился Гавриил, он аккуратно обнял сестрёнку за плечи и накинул поверх одеяла свою кожаную куртку, надеясь, что так ей будет хоть чуточку теплее. Люцифер презрительно и с потаённой завистью в глазах забрался с ногами на подоконник. Ему не хотелось спать и ему не нужен был отдых, Дьявол не собирался становиться как они — людишки, которых можно было слишком легко сломать. Взгляд голубых глаз сместился на хладный труп, прикрытый белой простынёй. Пожалуй, слишком легко.