Истории из темноты души.

Не было и не будет в этих глазах чувств иных, нежели страстью покалеченного желания быть единым целым с кем-либо в этом мире, но не находить дланей, способных подарить освобождение. *** Аделинда прикоснулась кончиками пальцев к запотевшему зеркалу. Ощущение влаги на пальцах было лишком знакомым, оттого будоражило сознание, заставляя надавливать на гладкую поверхность, вести вниз дорожку. Три тонкие полоски не позволяли отражению проявиться полностью, оставляя силуэт размытым разноцветным пятном смотреть на мир через призму капель. Девушка обвела языком пересохшие губы и резко отвернулась. Наклонилась за упавшим кружевным халатом. Гладкая ткань скользнула по телу, вызвав новую волну предвкушающей дрожи. Выдох получился рваным. Аделинда сжала пальцами край ворота, стягивая вместе края, стараясь выровнять дыхание. Ещё не время. Не сейчас. Она вышла из ванной комнаты, немного покачиваясь, добрела до спальни. Чёрные плотные шторы сейчас были распахнуты, за тонким тюлем миражом являлось видение города. Он тонул в багровых лучах заката, словно невинная индийская невеста, стыдливо прикрывающая свой лик одеянием невесты. Аделинда не задерживалась долго взглядом на приевшемся за долгие месяцы пейзаже. Она знала наизусть, как выглядит каждый дом. Этот вид из окна стал для неё чем-то вроде назойливого жужжания мухи под потолком: раздражает, но дотянуться и уничтожить – никак. Девушка остановилась напротив огромного ростового зеркала и посмотрела на своё отражение. Длинные изящные пальцы со свежим маникюром в бежевых тонах развязали узелок на халате. Золотисто-белое кружево, целуя своим скольжением алебастровую кожу, упало к стройным ногам. Аделинда смотрела на то, что многие бы назвали совершенством. И она была с ними полностью согласна. Она медленно огладила мягкие изгибы бёдер, ладонями скользнула по впалому животу над идеально гладким лобком, провела руками выше, едва задевая тугие горошины тёмных сосков. Особенно трепетно коснулась кончиками пальцев ключиц и шеи, большим пальцем огладила нижнюю губу, запустила руки в чёрные волосы, взлохматив идеальное каре с чёлкой-египтянкой. Усмехнулась собственному ребячеству и стала одеваться. Бежевые чулки с едва заметным узором плотно обхватили ноги. Тёмно-синий комплект белья томно прильнул к нежной коже. Чёрное платье с рукавами три четверти село идеально. Лёгкий золотистый шарф, небольшая сумочка, туфли на классической шпильке. Внизу её ждало такси. Аделинда посмотрела на миниатюрные наручные часы: всё идеально. В одном из салонов города девушке сделали макияж и укладку. Сотрудницы ворковали над ней, постоянно восторгаясь неземной красотой. Она не обращала внимания, привыкнув к подобной реакции, воспринимая голоса, как гудение мотора в машине. В девять часов вечера Аделинда пересекла холл бизнес отеля, воспользовалась лифтом, и оказалась в маленьком ресторанчике. Заняла заранее забронированный столик в самом углу, с видом на город. Обзор ночного города с высоты тридцатого этажа был красив. Как может быть красив видный мужчина, обличённый властью и возможностями. Но не сегодня. За столик спустя полчаса присоединилась женщина в строгом деловом костюме. Взгляд её был серьёзен, губы плотно сжаты. Говорила она отрывисто и даже немного зло. Судя по всему, женщину впечатлил внешний вид Аделинды, приводя в бешенство. Она надолго не задержалась, оставив на столе папку с документами. Линда смотрела на город за окном. Ей не нужно было гадать, что в этой папке. Набор до оскомины был стандартным: фото, данные о работе и развлечениях и прочее, и прочее. Целая кипа ненужных в принципе никому бумаг. А на дне папки конверт с авансом. Только наличность. Никаких кредиток или банковских переводов. Лишь одно интересовало девушку, оттого она сразу же перевернула конверт. На обороте от руки была выведена единица. Аделинда медленно выдохнула, радуясь в глубине души, что это не цифра три. Она не любила тройку и её последствия. Не любила пачкаться, оставлять следы на своей прекрасной коже. Не любила аромат, который её потом преследовал несколько дней. Забрав папку, она покинула кафе, оставив оплату и щедрые чаевые. *** Дверь открылась и закрылась. Ерс вскинул голову, отрываясь от чтения книги. Ноздри мужчины задвигались, вдыхая аромат. Она снова пришла. Как всегда была божественно прекрасна. Серые с зелёными крапинками глаза смотрели с толикой интереса. Мужчина провёл ладонью по светлым волосам и улыбнулся. Она лишь кивнула. Ерс привычно вздохнул и показал в сторону двери, которая вела в отдельную комнату, где он предпочитал работать в одиночестве. Она прошла туда. Сам же Ерс закрыл салон на ключ изнутри: сегодня он был без напарника, потому нежданные посетители могли отвлечь от работы. Его богиня уже лежала на кресле. Свет падал на алебастровую кожу. Мужчина сглотнул ставшую вязкой слюну и направился к столу с инструментами. Натянул перчатки, привычно продезинфицировав перед этим руки, приступил к отбору стерильных инструментов, которые могли понадобиться в процессе. Когда она пришла полгода назад, впервые переступив порог его тату салона, он не поверил. Когда она показала, что именно хочет – собирался отказать. Но её глаза…Она своим взглядом словно всю душу ему наизнанку вывернула. И он согласился. Ерс помнил, как она впервые обнажилась, открывая спину. Это алебастровое великолепие. Совершенство. Он помнил, как впервые коснулся этой чудесной кожи. Не забыть ему и первое прикосновение лезвия к богоподобному телу. Вот и сейчас. Татуировщик обработал кусочек плоти и надавил скальпелем, затаив дыхание. Девушка тихо вздохнула и сжала зубы. Кровь текла по холсту из белой кожи, оставляя разводы, в которых можно было увидеть самые невероятные картины – лишь бы позволяла фантазия. Ерс работал сосредоточенно, ведь не имел права на ошибку. Когда он закончил, его била крупная дрожь. То, что он испытывал, осматривая творение рук своих, было сродни сексуальному возбуждению. Даже интенсивнее и глубже. Ерс улыбнулся, любуясь. Шрамирование – это достаточно сложно. Но он гордился своими умениями, и теперь был доволен своим воистину шедевром, который удалось сотворить с дозволения и желания создания неземной красоты. Мужчина наложил повязки. Она встала. Ерс деликатно отвернулся, давая возможность клиентке одеться. Положил инструмент в контейнер. Стянул перчатки и бросил в специальный бокс. Ерс вздрогнул, когда его спины коснулись женские ладони. Они скользили так плавно, с лёгким давлением. Мужчина резко обернулся, всматриваясь в серые глаза. В них было столько намешано. Что-то тёмное прорывалось изнутри этого дивного создания, что-то настолько глубинное, что впору испугаться. Но Ерс лишь внимательнее всмотрелся, сумев разглядеть за тёмной пеленой настоящий голод. Неумолимый. Всепоглощающий. Жаркий голод. И он согласился его утолить. *** Аделинда аккуратно натянула платье и спрятала в сумочку бельё. Спина всё ещё ныла, и будет болеть несколько дней, пока рана не зарубцуется. Она посмотрела на спящего мужчину. Татуировщик хмурился во сне, словно чувствовал, что она уходит. Аделинда последний раз посмотрела на Ерса и вышла, притворив за собой дверь. На улице она прошла целый квартал, прежде чем сумела поймать такси. Час был ещё ранний. Водитель смотрел на неё с подозрением и странной гримасой отвращения. Аделинда лишь улыбалась. Ей было всё равно, что думают о ней люди. Сегодня ночью она покинет Билефельд, отправляясь Дюссельдорф. Осталось лишь самая малость – выполнить заказ клиентки. Но это мелочи, не стоящие внимания. В конце концов, делает она это не в первый и далеко не в последний раз. Аделинда улыбнулась, мысленно предвкушая адреналиновый скачок в крови. Уже находясь у себя в съёмной квартире, девушка сбросила платье и повернулась спиной к ростовому зеркалу. О, да. Это именно то, что она хотела. Наконец-то её идеальная кожа не является пустым бездушным полотном. На правой лопатке с потёками крови отражался рисунок из искусно выполненных шрамов – распустившийся цветок майорана. #Мор_пишет #короткие_рассказы #цветок_майорана