Как и планировалось, Чонгук провожает Тэхёна вплоть до его дома. Более того, альфа отказывается от своего личного водителя и сам садится за руль любимой машины.
— Не хочу тебя смущать посторонними людьми, — поясняет Чон и кокетливо подмигивает, и ему прилетает тихое «ты просто выпендрёжник» в ответ. Но старший даже не спорит, так как в словах истинного есть доля правды.
Уже после, по дороге домой, Чонгук заезжает в аптеку, где берёт какой-то обезболивающий гель (задница всё ещё болит) и ещё — смазку. Последнее — на всякий случай. Отчего-то парень более чем уверен, что это может пригодиться в ближайшем будущем.
Сейчас же Чонгук, предварительно оставив покупки в своей комнате, направляется к отцу. И он буквально чувствует, что нормально они не смогут поговорить — собственно, как это всегда и происходит.
— Что ты хотел? — прямо с порога спрашивает младший альфа, опираясь о дверной косяк плечом.
— Очевидно, поговорить, — Хосок смотрит предельно серьёзно, а от недавней улыбки не осталось и следа. — Присядь.
Чонгук смотрит с минуту в чужие тёмные глаза, будто ища в них ответы на какие-то вопросы, но всё-таки проходит в отцовский кабинет и присаживается в мягкое кресло. Парень несильно жмурится, ощущая явный дискомфорт. Нужно использовать гель, как можно скорее, а иначе эта боль (хоть и не особо сильная) сведёт его с ума.
— Ты в порядке? — спрашивает старший, наблюдая за переменами эмоций на лице сына. — Что-то болит?
— Всё нормально, — цокает Чонгук и раздражённо закатывает глаза. — Говори уже, что ты хотел, и я пойду к себе.
— Хорошо, — кивает Хосок и прикидывает то, с чего ему стоит начать. — У тебя появилась подружка, Чонгук?
— Что? — альфа даже теряется от неожиданного вопроса. Он тупо смотрит на отца, будто бы не понимая то, что от него хотят. С какого…
— Ну, подружка. Девушка, омега, пассия — как тебе угодно.
— Ты… с чего это вдруг решил поинтересоваться моей личной жизнью? — настрой Чонгука почти мгновенно становится враждебным. Ему очень не нравится, что Хосок начал их разговор с этого — добром всё уж точно не закончится.
— Почувствовал запах просто, — пожимает плечами мужчина, а младший напрягается всем телом. Запах? — Синнабона. Ты ведь любишь эти булочки, верно? А пахнет от тебя именно ими. И… от друга твоего тоже. Сможешь это как-то объяснить?
Сердечный ритм подскакивает, что-то внутри неприятно ёкает, но взгляд парня остаётся всё таким же. Чонгук изо всех сил старается не показывать неожиданно накативших на него страха и волнения. Хосок ведь в курсе, что его сын любит эти несчастные булочки, как никто другой.
— Пахнет, — подтверждает младший и, прежде чем отец успевает что-то спросить, добавляет, — потому что мы были в пекарне перед тем, как поехали к нам. Там я купил много булок, отсюда и запах. Не знаю, что ты там навыдумывал про омег.
Хосок недоверчиво рассматривает раздражённое лицо сына, мысленно отмечая что-то для себя, но вскоре мягко улыбается.
— То есть у тебя нет девушки?
— Нет у меня никого. И не будет, — фыркает Чонгук. Он надеется, что у его отца хватит мозгов на то, чтобы не пытаться свести его с какими-то нафуфыренными омежками из таких же богатых семей. Младшего альфу просто тошнит от таких вот особ. — Если ты хотел об этом со мной поговорить, то я ухожу.
— Не только, погоди, — старший выдыхает и улыбается, будто бы заранее пытаясь смягчить реакцию сына. — Послезавтра у нас в доме состоится банкет в честь стартующих выборов. Будет присутствовать очень много гостей, так что и ты должен появиться на нём.
— Это ещё зачем? — Чонгук всем своим видом показывает, что ему не нравится эта идея. Подобное — неудивительно, всё же он никогда не любил мероприятия такого плана. Богачи и, так называемая знать, только раздражают своим поведением и видом, о чём Чон не раз прямо высказывался отцу. Потому Хосок даже не пытался убедить младшего присутствовать на них, но сейчас несколько иной случай.
— Так нужно, Чонгук-и. Прошу тебя, выполни мою просьбу хотя бы раз, без всяких конфликтов. Я могу заставить тебя, но я не хочу этого делать.
Парень хмурится и кусает нижнюю губу. Ему всё ещё очень не нравится эта идея, всё ещё что-то подсказывает, что он пожалеет, если появится на этом банкете, но… он ведь никогда не выполнял просьбы отца ранее? Только если ему угрожали лишением чего-либо, а по своему согласию — нет. У Чонгука, по сути, нет причин на то, чтобы согласиться, однако он решает сделать одолжение мужчине. Один-единственный раз.
— Так и быть, — нехотя проговаривает младший. — Но у меня есть условие.
— Какое? — Хосок настораживается, ожидая чего-то не очень хорошего.
— Я соглашаюсь, а ты перестаёшь лезть в
мою личную жизнь. Друзья, отношения и подобное — это то, что тебя волновать не должно, понятно?
Старший почти давится воздухом от негодования и растерянности. Как он может не волноваться об этом всём, если Чонгук — его сын. Да, их отношения далеко не самые лучшие, да, они совершенно не понимают друг друга в каких-то вопросах. Однако они всё ещё семья. Не особо дружная, очевидно, но такая же, как и любая другая.
— Что-то не устраивает? — вновь подаёт голос парень, когда Хосок продолжает молчать и, кажется, что-то обдумывать.
— Нет, я… нет, — мужчина берёт себя в руки, понимая, что выбора у него сейчас нет. Очередной конфликт разводить не хочется, поэтому… — Всё устраивает. Как ты сказал, так и будет.
— Отлично.
Хосок ещё какое-то время держит сына в своём кабинете. Он рассказывает о том, что Чонгук не пойдёт завтра в школу, а, вместо этого, будет изучать какие-то основы для правильного поведения при гостях. Запомнить предстоит достаточно много, чтобы парень смог адекватно среагировать на какие-либо выпады в его сторону от конкурентов или же смог ответить на элементарные, но важные вопросы. Чону это всё уж очень не нравится (положение ухудшает то, что он не увидит завтра Тэхёна), но отступать он уже не собирается. Хотя с терпением у альфы бывают проблемы, с памятью в таких делах у него всё в порядке. Хоть в чём-то повезло.
***
Чонгук с разбегу плюхается на свою кровать и не сдерживает облегчённого стона. Ему порядком наскучил отец: его голос, его лицо и то, что он так упорно пытался вдолбить в голову младшему. Но жаловаться уже смысла нет — парень сам подписался на это.
Чон тянется к обезболивающему гелю, который не так давно был оставлен на тумбочке, возле кровати, и начинает изучать описание, одновременно с этим раздумывая о том, как именно использовать мазь. Он как бы представляет, что и как должно происходить, но… это до безумия смущает. Разве альфы занимаются подобным?..
«А разве альфы занимаются сексом друг с другом?» — хмыкает внутренний голос, и Чонгук обречённо стонет.
Чон проверяет закрыта ли его дверь (он умрёт от позора, если кто-то застанет его за
этим), медленно стягивает штаны с боксерами, откидывая их куда-то в сторону, и, немного подумав, снимает и футболку. Он надеется, что ему ничего (никто) не помешает.
Чонгук думает ещё немного и в итоге поворачивает зеркало так, чтобы он мог видеть своё отражение, находясь на кровати. Возможно, от этого неловкость и смущение подскачут в разы, однако альфа (почти) уверен, что так ему будет проще.
Мысленно собрав всю свою волю в кулак, Чон становится на четвереньки и заглядывает себе за спину, рассматривая своё отражение.
— Да уж, — бурчит парень, но, вопреки всему, подмечает, что в такой позе он выглядит очень даже неплохо. Тонкая талия, сильная спина и крепкие бёдра — все чоновы достоинства предстают во всей своей красе. Тэхёну, должно быть, тоже нравилось видеть
такого истинного под собой. Чонгук трясёт головой, понимая, что его мысли уходят совсем не в ту степь.
Чон выдавливает гель, пахнущий какими-то травами себе на пальцы, и растирает его. Волнительно. А ещё очень неудобно — руку приходится почти заламывать, чтобы дотянуться до ягодиц.
Пальцы проходят достаточно тяжело. Чонгук пыхтит и шипит, больно кусая губы, но продолжает аккуратно (насколько это возможно) наносить мазь. Рука, как и всё тело в целом, затекает от неудобной позы, однако альфу всё ещё не останавливает это. Более того, он слегка увлекается процессом и приходит в себя лишь тогда, когда несильно ударяет пальцами по простате. Из-за этого по телу распространяется приятная дрожь, и Чон повторяет свои действия раз за разом, не в силах остановиться. Может, ощущения не настолько головокружительные, как это было с Тэхёном, однако происходящее приносит достаточное удовольствие, чтобы альфа вскоре кончил, содрогаясь в послеоргазменной неге.
— Дожили, — шепчет Чонгук и усмехается. Он никогда бы не подумал, что сам, добровольно будет заниматься подобным. Но зато боль прошла, и парень чувствует себя прекрасно. Разве не это главное?
***
Пусть Чонгук не может встретиться с Тэхёном лично весь следующий день, однако даже так они умудряются общаться почти целый день — спасибо тому, кто придумал сообщения.
Так Чон вполуха слушает отца (а тот даже этого не замечает, так как очень взволнован предстоящим банкетом), иногда кивает для вида, повторяя какие-то отдельные фразы, сказанные Хосоком, и пишет истинному, который мгновенно отвечает.
Чонгук, конечно же, жалуется на надоедливого отца, отправляет какие-то злые стикеры, которые не отображаются у Кима, а в ответ получает самую искреннюю поддержку. Это греет сердце. Пожалуй, никто не поддерживал так Чона ранее, не считая разве что Юнги. Чонгук даже начинает верить, что всё действительно пройдёт неплохо.
Он надеется.
