Альфа (не) любит альфу

— Больно, — вздыхает Тэхён и тихо шипит, прикасаясь пальцами к кровавой метке на своей шее. — Силы ты, конечно, не пожалел, молодец. — Прости… — едва слышно проговаривает Чонгук, не смея поднять взгляда на недовольного истинного. Он не хочет увидеть презрение и отвращение на чужом лице. — Тебе должно быть очень стыдно, Чон Чонгук, — вновь устало вздыхает Ким. Он вообще-то ни капли не злится на непутёвого старшего — просто немного негодует из-за такого необдуманного поступка. Чонгук ничего не отвечает, но ему и правда очень стыдно. Вот только вовсе не из-за того, что он неосознанно умудрился пометить своего истинного. Чон просто понимает, что совсем не жалеет о совершённом. Ему почему-то очень хорошо и спокойно от мысли о том, что теперь Тэхён точно только его. И осознание этого больно давит на виски и вызывает неописуемый стыд. Ведь как так? Почему Чонгук реагирует подобным образом? Разве это нормально? Разве… — Ну, — Тэхён садится на скрипящую кровать и смотрит на старшего с прищуром. Хотя бы не с презрением, и то радует, — теперь ты обязан поклясться мне в вечной любви и позвать замуж. — Ч-что? — Чонгук буквально давится воздухом и смотрит на младшего то ли возмущённо, то ли смущённо. Киму хочется засмеяться в голос от такого вот истинного, но, вопреки всему, он продолжает держать серьёзное и уверенное лицо. — Ну, а что? Это же так и работает, — кивает парень, делая задумчивый вид. — Хотя, наверное, по логике, именно я должен звать тебя замуж, да? И по той же логике ты должен родить мне парочку деток, и тогда мы сможем жить долго и счастливо… — Что ты несёшь? — почти воет Чон и отвешивает всё же смеющемуся парню подзатыльник. — Хорош ржать, шутник хренов! — Прости-прости, — широко улыбается Тэхён и щиплет мягкую чонгукову щёку, заставляя старшего недовольно пыхтеть, — просто ты такой милашка, когда смущаешься. Так бы и любовался тобой всю ночь. Чонгук, возможно, возмутился бы, сказал бы в своей привычной манере, что он вовсе не милашка, но что-то в груди не даёт это сделать. И это что-то заставляет его сердце трепетать. Вау. Это ещё что за дела? — Да ладно тебе, успокойся, — Тэхён примирительно улыбается и щёлкает ойкнувшего старшего по носу. — Пару недель, и метка заживёт. — Заживёт? — Чон забавно округляет глаза и тут же хмурится. — Метка же навсегда остаётся, нет? — У омег — да. Но я не омега, как ты успел заметить. Я читал где-то на форуме, что шея альф в принципе не предназначена для чего-то вроде меток. Поэтому эта прелесть, — Ким указывает на укус, — скоро исчезнет. А пока придётся использовать духи и что-нибудь ещё. — Зачем? — Чтобы скрыть запах? — Тэхён насмешливо выгибает брови, наблюдая, как чужое лицо выражает явный мыслительный процесс. Чонгук как бы всё понимает, но… он отчего-то не хочет, чтобы метка исчезала. Не хочет, чтобы аромат Кима вновь вернулся к своему начальному состоянию. Не хочет, чтобы всё в принципе вернулось к (почти) начальной точке. Но он хочет… — Встречайся со мной, — слова вылетают сами, и Чон даже не сразу осознаёт, что произнёс их вслух. Но когда осознаёт, то понимает, что не собирается отступать. — Ты… с чего бы это?.. Серьёзно? — младший отвечает только через несколько минут, когда до него наконец-то доходит, что ему не послышалось. К тому же, истинный смотрит сейчас слишком внимательно и твёрдо (хотя в его глазах можно заметить море неуверенности). — Я… — голос срывается на хрип, и Чонгуку приходится прокашляться. Именно сейчас ему очень страшно. Он никогда не был робок со своими пассиями, всегда был самоуверен и горд. Но сейчас он чувствует себя сопливым пятиклассником, предлагающим встречаться девочке из одиннадцатого. Страшно получить отказ. — Я серьёзен, Тэхён. Помнишь, ты сказал, что я тебе нравлюсь? — Такое забудешь, — выдыхает Ким и нервно облизывает губы. — Ты тоже мне нравишься, Ким Тэхён. Безумно нравишься. И, возможно, даже больше, чем нужно. Тэхён открывает рот, но просто не знает, что сказать. Пульс подскакивает от нахлынувшего волнения, а голова перестаёт нормально соображать. Ему сейчас признались во… взаимной симпатии? То есть вот серьёзно? Без подколов и насмешек? Парень чувствует, как лицо начинает гореть, явно показывая всё его смущение в полной красе. — Ну-у-у? — нетерпеливо тянет Чонгук. Нервы всё ещё натянуты до предела, а реакция истинного лишь пугает. — Я согласен, — едва ли слышно шепчет, но тут же повышает чуть дрожащий голос, — я согласен с тобой встречаться. — З-здорово, — Чон неловко смеётся и потирает ладони друг о друга, не зная, куда деть руки. Хотя нет, уже зная, — о-обнимемся? Тэхён не отвечает и сразу наваливается всем телом на старшего, затягивая его в свои крепкие объятия и утыкаясь носом куда-то в горячую шею. Они так и сидят какое-то время, пока Чонгук не подаёт всё ещё смущённый голос: — Но ты это… давай без духов, а? — Хочешь, чтобы я пах тобой? — голос так и сквозит удивлением вперемешку с недоумением. — Окружающие тогда что-то заподозрят, не думаешь? — Да, но… — Чон кусает губу и тут же вздыхает. Если его, Чонгука, заподозрят в чём-то подобном, то быть беде. Альфа приблизительно осознаёт последствия в виде осуждения (не)знакомых людей и семьи, и это ещё в лучшем случае. Всё-таки он и его отец — медийные личности, а значит любая его оплошность равняется концу всего. Чон вздыхает снова. — Хотя знаешь, — почувствовав метания старшего, Ким нежно гладит его по плечу. — Они ведь подумают что-то обо мне, а не о тебе. Придумают парочку оскорблений и сплетен в мой адрес, да и… это просто запах. Ничего такого, никаких доказательств. Метку я спрячу, так что никто ничего не поймёт. — Думаешь? — Точно тебе говорю, — Тэхён отстраняется и заглядывает в чужие (родные?) глаза. — Сам на себя посмотри. Чон Чонгук — натуральнейший натурал. Парень, за которым толпами омеги бегают. Каким таким образом ты можешь быть связан со мной? Кроме дружеских уз. Чонгук морщится. Да он, вроде как, и был натуралом. Более того, его и сейчас альфы совсем не привлекают. Только один разве что. Тот, который сейчас смотрит с нескрываемой заботой и действительно пытается поддержать. — Ты прав, наверное… — Прав. Жаль только, что я не смогу поставить тебе ответную метку, чтобы было честно, — недовольно цокает. — Как бы там ни было, твой отец очень настороженно относится ко мне? И если от тебя будет пахнуть мной, это явно не останется незамеченным. Чонгук от упоминания Хосока морщится, но лишь кивает. — Тогда, раз мы всё порешали, — Тэхён опрокидывает истинного на кровать и нависает сверху. — Пора баиньки. Уже поздно, а малышам давно пора спать, знаешь? — Малышам?.. — щёки альфы наливаются румянцем, ведь он ясно помнит, что Ким неоднократно называл его так в постели. — Я старше! — Малыш-малыш, — весело мурлычет Тэхён и затыкает возмущённого старшего коротким поцелуем. — Сладких снов, мой будущий муженёк. — Да пошёл ты, — бурчит Чонгук, но всё же сам жмётся ближе к горячему телу. До муженька, конечно, далеко, однако… мысли об этом совсем не вызывают отторжения. Чон засыпает со счастливой улыбкой на лице.

***

— Доброе утро, Чонгук-и, — почти пропевает Джухён, замечая зашедшего на кухню гостя. — А где ТэТэ? — П-переодевается, сейчас подойдёт, — старается уверенно говорить Чон, но, кажется, выходит так себе. Ну не может он спокойно врать этой замечательной женщине. А ещё не может сказать ей, что её сын сейчас усиленно пытается придумать, как спрятать кое-что на шее. — А… где мистер Ким? — Джин-и? На работе уже. Сегодня у него смена с самого утра, так что он давно позавтракал. — Вот оно как, — Чонгук откровенно удивляется. Сегодня воскресенье, разве кто-то работает в выходной? Джухён ставит перед парнем тарелку с сытным завтраком и, завидев его сияющие глаза, довольно улыбается. — Как тебе спалось, кстати? Выспался? Чонгук давится яичницей, краснея до самых кончиков ушей. А вдруг… она слышала всё то, что происходило ночью? Тэ сам сказал, что стены тонкие, но вечно сдерживать стоны было почти нереально… Господи, как стыдно-то будет… — Доброе утро, — здоровается зашедший на кухню Тэхён. Он целует омегу в щёку и тут же садится за место рядом с истинным. Чон остервенело осматривает его. Ким надел вязанный свитер под горло, так что не то что метки — в принципе шеи просто не видно. Старший облегчённо выдыхает. — Чонгук-и? — женщина всё ещё ожидает ответа на вопрос. — А… нормально, спасибо, — парень неловко улыбается, но и этого омеге оказывается достаточно. — Здорово, — кивает она и снимает фартук, — я побежала на работу, а вы отдыхайте, мальчики. До скорого, Гук-и! — Д-до свидания! — Ты чего дёрганный такой, — усмехается Тэхён и приступает к завтраку. — Мне кажется, они всё слышали, — вздыхает альфа и утыкается в чужое плечо. — Всё, что ночью было. — Расслабься и кушай. Что было — то прошло. Звучит не очень убедительно, но, пожалуй, Чонгук и правда голоден, раз решает забить на это. По крайней мере пока.