Мой муж — Боженька!

Меня зовут Кусанаги Юи, мне семнадцать лет и я учусь во втором классе старшей школы. Я с младшей школы занимаюсь кендо, укрепляя свое тело и дух. И моя история намного отличается от истории обычной девушки. И это не из-за того, что я живу в храме. Но для начала я вас отправлю в своё детство.

***

Когда я родилась, то была очень слабым ребёнком. Ходить я научилась года в четыре, а разговаривать в пять лет. Так как мы живём при храме, мои родители молились богам. Каждый день, каждую ночь, как только появлялось свободное время. Но чуда не произошло. А последнее медицинское обследование выявило, что я была смертельно больна. Они знали, что мне осталось немного. И мои родители с братьями тоже. Когда же об этом узнала я, то тоже начала молиться. Сначала неуверенно, а потом, вовлечённая в активную жизнь храма, уже не могла представить свою жизнь без них. Вся моя комната была увешана талисманами на удачу и здоровье, что трясущимися руками выводила я сама. Кажется, тогда родители уже потеряли надежду, а я верила. Ещё верила, что всё будет хорошо. Так прошло два года, а мне осталось примерно ещё года три обычной жизни. Всё, что я хочу рассказать, произошло в мае. Мне тогда уже исполнилось семь лет, а до моего восьмого дня рождения оставалось несколько месяцев. Я пошла к реке. Опять. Чтобы в который раз вознести молитву у воды: в храме молитвы не приносили ничего, и я просто решила обратиться к стихии. Я была в отчаянии. И вот там и произошла наша первая встреча. На берегу сидел молодой парень, лет четырнадцати, с синими волосами, что под лучами солнца отливали лазурным цветом. Он наблюдал за течением реки и как в ней плескалась рыба до того момента, пока не заметил меня. Когда же он повернулся, его глаза, оказавшись светло-карим, сверкнули желтизной. Я осторожно подошла к берегу, не зная, что мне делать: молиться в присутствии незнакомца мне не хотелось. — З-здравствуйте, — осторожно поздоровалась я тогда, растерянно теребя рукав. От вежливости никто не умирал, хотя этот человек вызывал опасение, ведь храм находится на горе, и до города приходится долгое время идти. А от реки, что находится в противоположной городу стороне, и тем более. — Ну привет, Кусанаги Юи. А я тебя уже совсем заждался. Думал, не придёшь, — насмешливо потянул незнакомец глядя на меня сверху вниз. При условии, что сидел на песке. — Что? — удивилась я. Откуда он знает моё имя? Хотя это как раз понятно. Но почему он меня ждал? — Я услышал твои молитвы, вот и пришёл, — как для глупенькой, терпеливо объяснили мне. Хотя терпеливым он не выглядел. Отнюдь. «Он услышал мои молитвы? Да кто он вообще такой? Даже не представился, » — подумала я. И, как оказалось, вслух. — Да, я услышал твои молитвы. Ты должна была уже догадаться, кто я. Ну что, Кусанаги Юи, расскажешь о себе? — он откинулся спиной на песок, совершенно не боясь запачкать одежду и прерывая наш зрительный контакт. Что, вообще-то, было не очень вежливо. — Ничего я Вам рассказывать не буду, — ответила я ему тогда, разозленная его высокомерным поведением. Живя в храме, такого отношения я не испытывала. Было скорее даже наоборот. И тут я начала задыхаться. Парень быстро прошептал что-то непонятное, не отрываясь от созерцания неба и всё мгновенно прекратилось. Я на него смотрела и не понимала, что произошло. А он вел себя так, будто сейчас ничего не произошло. — Пока, Кусанаги Юи. Мне пора, — произнёс он, поднимаясь. — А Вы ещё придёте? — этот вопрос сорвался с моих губ непроизвольно. Я даже не знаю, о чем думала в этот момент, когда спрашивала. А он исчез, так и не ответив на мой вопрос. Я тогда сразу же пошла домой, как только поняла, что он действительно исчез. Будто растворился в воздухе. И раздумывала над тем, что произошло. А потом я побежала со всех ног, даже не обращая внимания на то, что раньше я не могла бегать вообще, чтобы рассказать маме о случившемся. — Окаа-чан*, окаа-чан! — закричала я. — Юи-чан, что случилось? Я думала, ты поранилась или ещё что-то. Не надо так пугать, — ахнула мама, когда увидела меня, что сдавила её в объятиях. — Окаа-чан, — запыхавшись, начала я, теребя пояс её кимоно. — Сейчас такое произошло! Ты не поверишь, окаа-чан! — Милая, что случилось? — мама провела рукой по моей спине, будто успокаивая. И это помогло. Я отдышалась и начала свой рассказ. — Окаа-чан, я встретила одного мальчика на берегу реки. Мы немного поговорили, и я, как обычно, начала задыхаться. Но он что-то сказал и всё прекратилось! Что произошло, окаа-чан? — Звучит странно… — задумчиво протянула мама. — Даже очень, — сказал отец, появившийся из-за маминой спины. — Юи-чан, что ты делала у реки? — — Я не знаю… — Ответила я, не собираясь расстраивать родителей. Моя болезнь прогрессировала и им было больно не то, чтобы вспоминать её, но и смотреть на меня. Поздним вечером я встретила ещё одного парня с лиловыми волосами. Он был младше синеволосого на год или два, но неуловимо его чем-то напоминал. Не только цветом глаз, но и чем-то ещё. Было видно, что они являются родственниками. Может быть не кровными, но родственниками. Его имени я опять не смогла узнать. Он сидел на ступеньках перед храмом, что вели к подножию холма, и смотрел на луну. Пока к нему не подошла я. — Здравствуйте, — поздоровалась я, испытывая некоторое подозрение. Встретить двух незнакомцы за день — это несколько странно. Учитывая, что большинство прихожан я знала в лицо, но этих людей в их числе не было никогда. — Привет. Ну и долго же ты, — не глядя на меня, произнёс парень. — Что? А Вы кто? — в очередной раз удивилась я. Что им всем от меня нужно? — Этого я сказать не могу, — не задумываясь ответил он, продолжая смотреть в небо. — Но… Почему? — Не могу сказать. Ты кстати как? Поправилась? — он тут же повернулся ко мне, и прошёлся по моей фигуре тяжёлым взглядом, будто что-то выискивая и оценивая. — Вы о чём? — до конца не понимала я. — Я о твоём здоровье, Кусанаги Юи… Тут же у меня немного начала кружиться голова, и я машинально села на ступеньку рядом с ним, одной рукой держась за голову, а другой за ступеньку боясь упасть. — Что такое? — спросил парень. — Голова немного кружится, — странно, что я ему это сказала. Обычно я держала всё это в себе, не хотя расстраивать родителей и Джуна с Манабой, моих братьев. А храмовые прихожане вообще не знали о моей болезни. С некоторыми исключения и, разумеется. Мне не хотелось, чтобы меня жалели. Он тоже произнёс что-то странное, но мне стало намного лучше. Головокружение прошло и я уже осмысленным взглядом обвела всё вокруг. Как-будто во мне что просыпалось. Когда же я повернулась спросить у него, что произошло, то его там просто напросто не оказалось. «Исчез», — подумала я. И пошла домой.