***
Саундтрек: Grimes — Flesh without Blood На следующий день мистер Гринграсс распрощался с дочерьми за предварительным праздничным столом, заранее сделав им чересчур много роскошных подарков. А когда после его отъезда появился Теодор, Донателла на пороге с собранной и надутой Асторией начала прощаться с Дафной, не забыв прочитать им с Тео нотацию: — Я надеюсь на ваше благоразумие. — Донателла обводит пару пятнадцатилетних подростков строгим взглядом. — Теодор, знай, не будь я уверена в высокой ответственности и интеллектуальности моей дочери, и твоём уважительном отношении к ней, я бы не оставила вас двоих… А также учитывая особое положение вещей… — намекает она на их раннюю специфичную помолвку. — В конце вынуждена добавить, что, как бы я того не запрещала, — чего, впрочем, бессмысленно запрещать двум подросткам, оставшимся в доме без взрослых, — с долей переживания в своём голосе предупреждает она, — …контрацептивные зелья находятся в каждой ванной комнате… — ФУ, мама! — по-детски кривится от отвращения Астория, явно едва сдерживаясь, чтобы не высунуть язык. Дафна закатывает глаза. А Тео опускает расширившиеся глаза в пол. — Более того, — внушительным тоном продолжает Донателла, — все камины закрыты! Так что можете считать, что вы под арестом. Любое — экстренное! — перемещение согласовывайте с Труди. Остальные домовики отправятся с нами помогать с приготовлениями в шато моей матери. Однако хочу сразу заверить, Труди не станет вас перемещать абсолютно никуда, за исключением Святого Мунго. Все ясно?.. Вот и отлично. Сочельник. Высоченная ель в главной шикарно-украшенной гостиной поместья Гринграссов мерцает разноцветными огнями, когда на следующий день они с Тео обедают за большим столом, который накрыла для них Труди. Рождество уже завтра, но Дафна не находит в себе праздничного настроения. Учась в Хогвартсе, она скучала по отцу и хотела бы провести с ним эти каникулы. А мать наговорила ей таких вещей, от которых ей было не по себе. Её жестокие слова засели у Дафны глубоко в голове и не давали теперь покоя. Ей было больно от одной только мысли, что Тео разлюбит её. Больно от осознания, что ценности матери настолько циничные. И что, вероятно… мама не так уж и любит её. — Ты какая-то грустная, — замечает Тео, сидя напротив за столом и кушая запечённую курицу. Чем будто даёт Дафне подтверждение, что её переживания реальны, и она не просто капризничает. Она даёт волю своим чувствам; её штормовые глаза наливаются слезами. И Тео, опешив, роняет вилку с ножом; он перестаёт есть и обращает все внимание на неё. — Я скучаю по папе… — горько всхлипывает Дафна, чувствуя себя маленькой девочкой. Тео оказывается рядом на соседнем стуле и обнимает её за плечи, притягивая к себе. Она утыкается лбом в его свитер, и он начинает нежно гладить её по волосам. — Что случилось, родная? — Если бы не она, он бы не оставил нас на Рождество… — Дафна шмыгает носом, находя утешение в его объятиях. — Она ужасна… Я её ненавижу! Он пропускает жемчужные пряди Дафны сквозь свои пальцы и теснее прижимает её к себе. Тео не особо умел утешать словами, так что отошёл на мгновение, а вернувшись, взял Дафну на руки и направился к ёлке, под которой сделал из пледов на полу ложе. Опустив Дафну на него, Тео устроился рядом и без слов снова её обнял, окольцевав девушку обеими руками. Тео целовал её лицо, шею, руки. Его руки забирались под её кофту и поглаживали спину. С ним ей становилось легче. Дафна чувствовала, что он заботится о ней. Она больше не плакала. Она стала отвечать на его ласки. И вскоре они остались нагими, занимаясь любовью под простынями. — К черту их всех... Я люблю тебя, Дафна. Ты все, что у меня есть… — Тео находил в себе смелость признаваться ей в этом вновь и вновь, пока его губы с трепетом блуждали по её коже. Его голос исповедью ласкал её сердце, рассеивая поселившийся в нем мрак. Мерлин, как она его любила… Дафна не хотела быть одна. Не хотела, чтобы он оставлял её, даже отлучаясь в ванную. Но под вечер Тео внезапно принимает сидячее положение, скинув с себя одеяло. — Что такое? — сонно спрашивает Дафна, коснувшись кончиками пальцев его напряжённой спины. — Я идиот. — Тео оттягивает свои и без того взъерошенные волосы в стороны. — Я совсем забыл! — Что забыл, родной? — Дафна обеспокоенно привстаёт на локте, прикрывая свою грудь одеялом. — Твой подарок! — Пф… — облегчённо выдыхает она. — Я уж думала что-то серьёзное, Тео! Он поворачивает голову, глядя на неё недоуменным взглядом. — Ты шутишь? Подарок на Рождество, Дафна! — Мерлин, Тео, ты бы знал, сколько я уже получила и сколько я ещё получу завтра по почте… — Вот именно! — озабоченно вздыхает он, развернувшись к ней полностью. Его изумрудные глаза поблескивают от возбуждения. — Завтра Забини пришлёт тебе из своей Италии подарок... — Ну и что, милый?.. — Она успокаивающе касается его щеки кончиками пальцев. Он берет её кисть со своего лица и одержимо сжимает в своих ладонях, не унимаясь: — И все, что ты будешь помнить об этом Рождестве, это Его, как всегда, чертов потрясающий подарок! Ты ж его знаешь… — Ну, подаришь после каникул, в чем проблема? — Нет, после каникул он уже будет не актуален! Она покачивает взлохмаченной белокурой макушкой и поднимается, чтобы обнять его за плечи. Заглянуть в его раздосадованные светло-зелёные глаза, нежно клюнуть его губами в нос и сказать: — Я люблю тебя и без актуальных подарков, дурачок… На ужин Труди накрыла для них красивый стол, полный вкусностей, и разожгла камин. После еды Дафна и Тео снова валялись под ёлкой, нежась в тепле от пылающего камина, при свете переливающихся огоньков громадной нарядной ёлки. Занимались любовью и засыпали вместе, запутавшись в простынях. Это было похоже на сладкий рай, где существуют только они двое. И она не хотела его покидать. Но наутро Дафна просыпается одна. И находит на его подушке записку, в которой Тео говорит, что предусмотрительно взял с собой метлу, на случай если её мать вздумает запереть камины… С обещанием вернуться, едва она успеет проснуться, он улетел за её подарком к себе домой. Дафна издаёт протяжный вздох, сминает записку и отбрасывает, мечтая далеко не о подарке, а чтобы в это рождественское утро он проснулся с ней и просто был рядом.***
Саундтрек: Agnes Obel — Run Cried the Crawling Она проснулась во второй раз за это утро, но Тео до сих пор не вернулся. Разноцветные огни ёлки издевательски напоминали ей о наступившем Рождестве. Труди звала ее к праздничному завтраку. Но Дафна чувствовала обиду и не хотела вставать с их импровизированной постели. Пока не пришла почта. Хищный филин Блейза первым влетает в комнату вперёд всех остальных сов и сбрасывает рядом с ней под ёлку посылку. Странным образом Дафну посещает дух праздника, и она тут же принимается распечатывать прилагающееся к подарку письмо, оставив другие посылки на потом. Разорвав пергамент, скрепленный сургучной фамильной печатью клана Диллинджер-Забини, она принимается читать с улыбкой, расцветающей на её лице. «С Рождеством, йоу! Спросил бы, как вы проводите каникулы, любовнички… но, пожалуй, не буду. Лучше расскажу, что вы упустили, не приняв мое приглашение в итальянские владения моей семьи… Итак, по семейной традиции мы охотились. Вы бы видели какого здорового буйвола завалили мои маман с дядей… Сейчас малыш Тео-Тео, вероятно, включит чистокровку-сноба, но вне всяких сомнений с огнестрелом охотиться куда круче. В лесу звуки выстрелов гремят просто бомбически! Мы с Дженной сперва выслеживали парочку оленей, она даже подстрелила одного… Я же, когда преследовал второго, забрёл к озеру, и не поверите! ТАМ, МАТЬ ЕГО, БЫЛ КРОКОДИЛ! И, в общем, ваши подарки от меня скажут сами за себя… Несексуального вам Рождества! P.S. Приятного аппетита. От нашего семейного кулинара-гангстера — моего дяди Джонни. Блейз. З.» Распечатав посылку, Дафна находит две красивые подарочные коробки и несколько мясных блюд, видимо, приготовленных с охоты. На чёрных коробках с красными яркими лентами соответственно прикреплены подписи: «Для Даф» и «Малышу Тео-Тео». Дафна уже и не помнит, с чего к нему прилипло это глупое прозвище. Кажется, Блейз придумал ещё до Хогвартса, когда пытался раздразнить бывало хмурого ребёнка, каким был Тео. Дафна развязывает красную ленту и открывает крышку. Её лицо тут же озаряет восторженная улыбка. Блейз в этот раз превзошёл себя. В коробке лежала симпатичная сумочка из зеленой крокодильей кожи. Мало кто знал, но помимо охоты, стрельбы из огнестрельного оружия, владением различными стилями борьбы, увлечением магловской музыкой, крутыми тачками и любовью к танцам, Блейз увлекался дизайном. Неважно чего. Но порой он любил создавать. Она тут же берётся за перо и пергамент, чтобы написать ему ответ: «С Рождеством, Блейз! Черт, твой дизайн просто великолепен! Спасибо, что потратил время на создание для меня такого оригинального подарка, сеньор Талантливый-Человек-Талантлив-Во-Всем… Мой подарок тебе и близко не такой креативный. Я хотела бы создать его сама (у меня были эскизы кое-чего для тебя), но как приехала домой только и делала, что ругалась с мамой… да пыталась усмирить Асторию, которая все нервы мне вытрепала со своими капризами! И, ты же знаешь, я бы очень хотела принять твоё приглашение, но Тео… Он становится все более закрытым. И помешанным. Представляешь, вчера заявил, что забыл мой подарок, и, как будто это реально так важно, бросил меня, улетев посреди ночи за ним к себе домой! И вот… наступило Рождество, а его все ещё нет… И я одна. Несексуального Рождества и тебе тоже! P.S. Никогда не ела крокодильчатину… Думаешь, стоит начать, охотник? Дафна.» В следующий раз письмо от Блейза приходит на второй день после Рождества: «Ты серьёзно? Он оставил тебя одну под Рождество и до сих пор не вернулся? Что с ним, блядь, не так? Надеюсь, когда это письмо дойдёт до тебя, он уже будет на месте. Не глупи, мне очень нравится коллекция пластинок, что ты мне прислала. Просто находка, не перестаю слушать. Мерси, мадемуазель Великолепный-Вкус… Не расскажешь, что там у тебя с мамой? А с твоей сестрой и так все ясно. Бедный Драко, если его папаша всё-таки склонит к женитьбе на ней… Кстати, Пэнси на рождественском приёме в Малфой-Мэноре, знала? Драко мне не пишет, но, чуется мне, они с Пэнси снова мутят. А сколько драмы на пустом месте было… Хах. Ну разве не клоуны, скажи. P.S. Крокодил на вкус как рыхлый цыплёнок… Я разочарован. Б.З.» «Блейз, Тео так и не вернулся… Боюсь, что-то случилось. К камину в поместье Ноттов подходит только домовик со словами… что никого нет дома. Труди меня не выпускает. Я места себе не нахожу, Блейз… Не думала, что проведу Рождество одна дома. Дафна.» На третий день после Рождества филин Забини приносит ответ: «Ты уже связалась со своей мамой? Не сиди и не жди его! Пусть она заберёт тебя во Францию. А вообще на Тео не похоже… Может, его придурковатый папаша что-то выкинул? К слову, моя мама держится позиции, что Гнилой так и не сгнил до конца… и все же восстал из мёртвых… Помнишь, как Драко кидал подобные намеки, а какой самодовольный весь из себя ходит… (больше чем обычно). Но, Даф, ты не переживай. Да и что там с Ноттом могло случиться? Может, он не настолько хорошо управляется с метлой, как я… но свалиться с неё точно не мог. P.S. Не грусти… лучше поешь рагу из моего крокодила. Блейз.» После его письма Дафне стало немного спокойней, а постскриптум вызвал у неё нервную усмешку. Если Нотта-старшего, бывшего Пожирателя Смерти, призвал возродившийся Тёмный Лорд… это бы как-то повлияло на Тео? Дафне мало верилось в эти смутные небылицы, что сейчас сеяли Поттер и Дамблдор. Или она попросту не хотела верить… Она не связывалась с мамой, не желая её видеть. Труди пыталась развеселить Дафну, готовя для нее самые различные вкусности. Но Дафна мало ела, пребывая в апатии, сменяющейся частыми приступами острой тревоги, вдруг с Тео все же что-то случилось. Она практически не покидала их расстеленного ложе под ёлкой, одетая в его футболку. И чувствовала себя всеми покинутой. Отцом, матерью… а теперь им. С Тео она чувствовала себя в порядке, но и его больше не было с ней рядом. Дафна старалась напоминать себе: он любит её, он бы никогда не оставил её без причины. И тогда она вновь возвращалась на круги тревоги. Рождество все только усугубляло. А вернее, ощущение упущения любимого семейного праздника. И только письма Блейза вызывали у неё улыбку. Её мать появилась внезапно. Донателла сухо сообщила Дафне, что Тео решил остаться дома, сорвав планы. И даже не поинтересовалась у дочери, что произошло между ними. Дафне самой пришлось пытаться разобраться в этом. Её посетила догадка… на которую Донателла поспешно заверила, мол, не покидала Францию до сегодняшнего дня. Дафну напрягало равнодушное отношение матери на то, что Тео беспричинно бросил её на Рождество одну. Неужели… Неужели её мать была права? Нет, Дафна не могла в это поверить. Все оставшиеся каникулы Дафна провела с раздражающей Асторией и ещё более раздражающей кузиной Клеменс у их бабушки во Франции — в полном неведении. Тео не писал ей и не отвечал на её письма… Она даже написала его отцу, на что тот ответил, мол, не знает причин и что Тео вообще не дома, а гостит у Малфоев… Она регулярно списывалась с Блейзом, и он, в свою очередь, пытался связаться по почте с Драко, чтобы узнать у него, что, черт возьми, с Тео не так. Но они знали, что Драко не любит переписываться и на каникулы отправляет своего филина в свободный полёт, так что на ответ особо не надеялись. Дафна не знала, что ей думать, считая дни до возвращения в Хогвартс, чтобы задать Тео терзающие её вопросы. Как он мог? А главное — почему? Как что-то вечное, каковым она их считала, могло дать сбой? Её сердце принадлежало ему, и сейчас, когда его нет рядом, — оно разбито. Они дали друг другу клятву. Нет ничего, что бы их разрушило. И как бы там ни было, что бы ни случилось, она не отвернётся от него. Она убеждала себя, что есть веская причина. И у них все будет как прежде хорошо, как только они встретятся в Хогвартсе.Сползаю вниз С больших надежд на землю, А беда подпевает рядом… — Agnes Obel «Run Cried the Crawling»