За стенами замка

30 августа 2003 года. Больница Святого Мунго. День 3220. — Гермиона, это очень опасно! — Гермиона прищуривается, и Гарри замолкает. — Всё будет хорошо. Мы уже обсуждали эти нападения, и вы все согласились со мной, что цель этих нападений — не я. — Я говорю не об этом! Я о том, что Тедди сейчас один, и Малфой с Келумом тоже! Я говорю о том, что вы отказываетесь использовать палочку, когда можно использовать что-то другое, кроме охлаждающих заклинаний! Я говорю о том, что вы живете в больнице Святого Мунго последние три месяца, потому что вас оглушило медленно убивающим заклятием, и мы не знаем, как вас спасти! — Гарри щелкает пальцами, и Блейз подходит к ней ближе, насмехаясь над Гарри. — Блейз уже сказал, что я вполне могу добраться до Кингс-Кросс и обратно. Он подробно объяснил про зелья и заклинания, которые я буду использовать, и даже предложил отправиться в его компании, — упрямо настаивает она. — На Кингс-Кроссе ничего не случится. Кто бы ни стоял за этими нападениями, он знает, что лучше не появляться в месте, полном детей. Гарри, ты это знаешь. Я прекрасно помню, что больна, но ты не можешь забрать у меня эту возможность, Гарри. Время уходит... — ...Но ты же прекрасно знаешь, что причины, по которым я хочу туда попасть, совершенно другие! — Невилл и мой друг тоже, я имею на это полное право... — Ты хочешь встретиться с Малфоем, Гермиона. Не притворяйся, мы все знаем, кого ты хочешь увидеть. Я не хочу, чтобы ты... — Прошло два года с тех пор, как я видела его в последний раз. Шесть с предыдущего раза — это очень долго, — говорит она, и Гарри вздыхает, опуская взгляд. Она понимает, что Гарри хочет поспорить о том, что шести лет для него явно недостаточно, но она осознаёт, что выиграла этот раунд. — Поттер, я уверен, Гермиона высказала свою точку зрения. Я буду с ней всё время, чтобы убедиться, что всё в порядке, — говорит Блейз, кладя руку ей на плечо и сжимая его. Гарри снова вздыхает и кивает. — Я буду здесь через два дня, и мы вместе пойдем на Кингс-Кросс, — она просто кивает, и Гарри целует её в голову. — Береги себя, я люблю тебя. — Обязательно. Я тоже тебя люблю, Гарри. Ещё раз взглянув на неё и кивнув в сторону Блейза, черноволосый парень выходит из комнаты, оставляя её с Блейзом наедине. — Ты готова? — обеспокоенно спрашивает Блейз, а она грустно улыбается ему. — Понятия не имею. Это может быть наша последняя встреча, — Блейз хмурится. — Ты знаешь, Блейз, мы запутались в наших делах! Но, несмотря на это, увидеть Драко впервые за столь долгое время... Я не знаю. — Я буду рядом с тобой и даже сделаю всё возможное, чтобы он точно знал, кого потерял, — самодовольно улыбается Блейз, а она фыркает. 1 сентября 2003 года. Станция Кингс-Кросс. День 3222. — Нервничаешь? — спрашивает Гарри, и Гермиона изображает на лице фальшивую улыбку. Блейз стоит рядом с Гермионой, в его глазах читается тот же вопрос. Она кивает. — Тогда пошли, — говорит Гарри, и они проходят сквозь колонну между платформами девять и десять. Стоило Гермионе оказаться на другой стороне, как её глаза наполнились слезами. Боже, это, наверное, последний раз, когда она видит это место и всё, что с ним связано. Здесь всё так, как было в последний раз: обнимающиеся семьи, друзья, снова встречающиеся после лета дети и те, кто впервые тут, с трепетом смотрят на всё: чемоданы, сов, поезд. Если бы она была немного более безрассудной, то прыгнула бы в этот поезд и поехала с ними, чтобы увидеть напоследок Хогвартс, чтобы побыть там, где она нашла себя, выросла, влюбилась, боролась, плакала и просто жила. Хогвартс — её дом, и так будет всегда. Коридоры по пути в библиотеку, тепло гриффиндорской гостиной, болтовня в Большом зале, выходки в Выручай-комнате с любовью всей её жизни… Она вздыхает, ведь ещё не готова отказаться от всего этого. Она смотрит на Блейза и благодарит его: за дополнительные зелья, которые уменьшили её мигрень до обычной головной боли, боль в спине и помогают её лёгким держаться. Она знает, что это чувство вызывает привыкание, именно поэтому он никогда не облегчит её боль полностью, дав дозу больше. Они ходят вокруг, позволяя шуму оглушить их. Они даже не замечают, как идут в купе, в котором обычно сидела троица. Сначала они находят Джинни, держащую на руках Тедди, который борется за право бегать по вагону. Волосы ребёнка меняются с фиолетового на синий, а потом на оранжевый. Обычно он лучше контролирует свои изменения, но сейчас он слишком занят, чтобы обращать внимание на это. Кроме того, Джинни стоит рядом с Роном и Дином, обсуждающими последний матч по квиддичу; Луна болтает с Джорджем, но Гермиона не понимает, о чём. Невилл стоит посреди этой толпы, разговаривая с Джинни, но именно он первым замечает новеньких и широко им улыбается. — Ты сделала это! — Невилл ликует, а Гарри хлопает его по плечу. — Переживаешь? — вопрошает Гермиона, ведь он теперь учитель в Хогвартсе! Гермиона всё ещё мечтала быть учителем Трансфигурации после ухода Минервы на пенсию. — Да, я всё ещё боюсь выставить себя дураком, как тогда на первом курсе. — Это невозможно, Невилл! — шутит Джордж, и все смеются, он ловит взгляд Гермионы и внимательно изучает её, но она просто кивает. — К тому же Снейп был главной причиной твоих бед, а сейчас его там нет, — на этот раз шутит Джинни, и все с ней соглашаются, но никто не смеётся. Некоторые раны до сих пор не зажили. — А кто преподаёт зелья в этом году? Разве старина Слизнорт не ушёл на пенсию в прошлом году? — интересуется Рон, но прежде чем получить ответ, к ним подлетает маленький мальчик. — Тедди! — зовёт он, и Гермиона сразу же узнает его. — Келум! — восклицает Тедди, а Джинни не находит сил удержать его. Они встречаются на земле. Гермиона не может сдержать слез, когда видит своего мальчика - Келума. Его светлые волосы, слегка вьющиеся на концах, делают его похожим на маленького ангела. Шоколадно-карие глаза мальчика, такие же, как у его мамы, сияют от счастья и волнения, когда он наконец встречается с ней взглядом. Гермиона становится на колени рядом с мальчиками, и Келум прыгает к ней на руки, обнимая ее за шею. Она прижимается лицом к его волосам и вдыхает их запах. Ее руки укачивают мальчика и обнимают его, и она практически плачет, держа его на руках. А маленький мальчик, которому всего пять лет, шепчет: «Все хорошо, мама» и «Я тоже тебя люблю». — Я так скучала по тебе, солнышко, — плачет она, и Келум отстраняется, его глаза покраснели, она вытирает их и целует его в щеки. — Я тоже по тебе скучал. Я так рад, что ты пришла, я отправил письмо, но ты не ответила… — Я осталась в Министерстве по работе, и у меня не было с собой пергамента и пера, извини. Конечно, я бы пришла, — это ложь, но её мальчик не должен знать о болезни. Келум снова обнимает её, и она целует его волосы, щеку, ухо, и он счастливо хихикает: «Стой, стой, я уже большой мальчик!». Келум извивается в её руках, и они оба смеются. — Что он здесь делает? — спрашивает Рон, а она игнорирует вопрос, сосредоточенная тем, что её мальчик говорит ей: он поднял в воздух несколько стеклянных тарелок Нарциссы и чуть не разбил их, но ему всё сошло с рук, потому что его магия проявилась в первый раз именно так. Гермиона ругает его, но она смеется и чувствует себя такой счастливой. — …и папа говорит, что я могу навестить его! Он позволит мне летать на поле, так что когда я стану слизеринцем, я смогу попробовать себя в команде по квиддичу… Её глаза расширяются, и мальчик сглатывает, но ухмылка в его глазах говорит ей, что Келум даже немного виноват. Ухмылка Келума вызывает дрожь в спине. — Откуда ты знаешь, что будешь на Слизерине? — спрашивает она вместо того, чтобы поинтересоваться про полёты на огромной высоте в такой жестокой игре, как квиддич. — Как будто мой мальчик окажется в другом месте, — раздается голос сверху, и Гермиона напрягается. Келум только ухмыляется шире и встает на ноги, улыбаясь родителям ослепительной улыбкой. Это первый раз, когда Келум видит обоих своих родителей вместе. — Драко, — она задыхается и встает сама, Блейз и Гарри быстро подходят к ней. Гермиона старается избегать взглядов двух третьих присутствующих Уизли. — Привет, Грейнджер, — Драко говорит с улыбкой, которая почти заставляет её ноги подогнуться, и Гермиона не уверена, что это из-за болезни. Драко точно такой же, каким она его помнит, или точно такой же, как на фотографии их обоих, которую Келум прислал всего две недели назад. Его белокурые волосы не зачесаны назад, как это было в Хогвартсе, но вместо этого они немного длиннее сзади и почти достигают плеч, несколько прядей падают на лоб, касаются ресниц, что вызывает у неё желание смахнуть их. Он полностью собран и хорошо одет, и она не понимает, почему ей так хочется поправить галстук у него на шее. На самом деле, когда он стоит там, ей хочется обхватить его руками. — Привет, — она говорит тихим голосом и ненавидит себя за то, что краснеет. Ей двадцать три, ради бога. Блейз фыркает рядом с ней, и Драко ухмыляется. Её глаза наполняются слезами — классическая ухмылка Малфоя всё ещё прекрасна. — Пожалуй, у него больше мозгов, чем ты думаешь, так что Слизерин был бы оскорблением для него, — шутит она после секунд ошеломлённого взгляда, и даже Блейз издает звук обиды, Келум хихикает. — Мерлин, к чёрту всё это, — говорит Драко, вынимая палочку из кармана и бормоча: — Боррир Инкантатем! Время останавливается, когда пузырь, покидающий его палочку, обвивается вокруг неё. Те, кто снаружи, не могут видеть того, что происходит внутри. — Мерлин, ты прекрасна, — Драко задыхается и делает два шага ближе, теперь в нескольких дюймах от неё, она краснеет, и это снова 1995 год. — Где ты был? Я скучала по тебе, — бормочет она, а Драко обнимает её, проводя пальцем по её волосам, пока она вдыхает его запах, такой же, как и много лет назад. И, боже, как она его любит. — Я тоже по тебе скучал, — Драко дотрагивается лбом до её лба и закрывает глаза, её руки крепко сжимают его рубашку. — Как поживаешь? — спрашивает Драко, его пальцы бегают по её лицу, обводя веснушки, косточку носа, челюсть, щеки. — Прекрасно, — выдыхает она, и, Мерлин, это ли не правда? В этот момент она чувствует себя более живой, чем за последние одиннадцать лет; она чувствует, что тело снова взрывается жизнью. Но ей больно; она хочет знать, почему он никогда не приходил за ней, почему не искал её, когда снова мог уйти из дома. Гермиона хочет знать, почему Драко не выбирает её, когда каждый выбор, который она сделала после встречи с ним, был для него. Ни слова не сходит с её губ, она ничего не может сказать, не может позволить снова ему уйти. — Почему ты плачешь? — спрашивает Драко, а она делает шаг назад. — Я всё ещё люблю тебя, — Гермиона говорит и плачет сильнее. — Я ничего не могу с этим поделать. — Прости, — говорит Драко, и Гермиона кивает, потому что не может сказать, что застряло у неё внутри. Она умирает, и это их последняя встреча. Это последний раз, когда она собирается их увидеть, и это причиняет большую боль, чем боль в костях и органах. И она слишком слаба и труслива, чтобы сказать правду и попрощаться. Она снова начинает плакать — слишком больно. Драко целует её волосы, вдыхает её запах, прижимает к себе так близко, как только может, а она закрывает глаза, запоминая чувство, как безопасно всегда чувствовала себя в его руках. — Я знаю, Грейнджер, — Драко говорит тихо, и она снова чувствует себя живой. Они расступаются, глаза Драко сияют. — Фините Инкантатем! — говорит Драко, и всё вокруг них снова начинает двигаться. Блейз смотрит на них понимающими глазами, сжимает руку Гермионы и смотрит на Келума. — Ты будешь преподавать зелья? — Рон спрашивает странным голосом, потому что пытается быть вежливым, но в то же время часть ненависти всё ещё осталась. — И курировать Слизерин, — дополняет Драко, не обращая внимания на тон Рона, который явно хмурится. Но потом Гермиона видит, как Рон смотрит на неё и Драко, и это не детская злоба, это ревность. Джинни тоже замечает это и присоединяется к брату — это то, чем она занималась с тех пор, как узнала о Келуме. — Теперь они разрешают кому угодно преподавать там? — грубо спрашивает она, и Невилл хочет присоединиться к разговору, Драко замечает это. — Нет, только тем, кто закончил образование и выполнил некоторые требования. Я видел твои оценки, Лонгботтом, ты победил меня в чарах. Блейз таращится на Драко; лицо Гермионы в точности повторяет лицо Блейза. Она не ожидала, что он так быстро станет взрослым. Никто не говорит ни слова в течение секунды, и большинство из них подпрыгивают, когда поезд свистит в последний раз перед отъездом, Драко поворачивается к Блейзу. — Приятно видеть, в чем заключается твоя преданность, предатель, — Драко говорит своему лучшему другу и ухмыляется, когда он кладет руку на спину Гермионы, зная, что Рон следит за каждым его движением. Вот тебе и повзрослели. — Ты прекрасно знаешь, что много лет назад я предпочел Грейнджер тебе, — говорит Блейз, и Гермиона улыбается тому, как легко он выбрал между ней и Драко. — Ужин по пятницам ещё никто не отменял, попробуй притащить с собой женатого мужчину, ладно? — Драко с улыбкой говорит Блейзу и поворачивается к Гермионе. — Мама подняла шум, но мне всё равно, я не доверяю этим двоим наедине с Келумом, ты можешь... — Драко замолкает и, кажется, вспоминает, что они не одни. Легко забыть об этом, когда Драко рядом, его рука за её спиной; Блейз легко улыбается перед ними, это вполне может быть снова 1995 год. Драко кивает Блейзу, прежде чем увести её подальше от любопытных ушей, Келум радостно бежит рядом: — Я буду стараться быть дома большую часть выходных, а когда не смогу, я бы хотел отвезти его в Хогвартс, но в течение недели, думаю, мы могли бы поменяться? Мама пытается заставить его играть на пианино, а я помню, как это было ужасно. — Я… — начинает Гермиона, она не может сказать «нет», но не может объяснить, почему она живет в больнице Святого Мунго, или почему она засыпает на целые сутки, а потом, просыпаясь, снова засыпает. — Он будет в безопасности в поместье, — шепчет Гермиона, хотя Келум больше не обращает внимания на них, Тедди показывает ему свой новый трюк. — Что? Почему? — Пока не выходит, иногда происходят случайные атаки, сначала они нацелились на тех, кто защищал Пожирателей Смерти во время войны, но теперь они начали преследовать бывших Пожирателей Смерти, я имею в виду, мы думаем, что они так делают. Мы ещё не уверены. — Я ничего об этом не слышал. — Бруствер не хочет никому рассказывать. Он не хочет, чтобы люди снова испугались после… — Драко кивает и берет её руки в свои. — Тогда мои родители отвезут его обратно в поместье, просто… — Драко качает головой и зовет Келума. — Я буду скучать по тебе, малыш, не обращай внимания на то, что твоя мама говорит о квиддиче и факультетах, мы начнём тренироваться на следующей неделе, чтобы ты мог принести Кубок доброму старому Салазару, — Келум смеется. — Я буду скучать по тебе, папа! — Келум обнимает Драко, а Драко целует его волосы. Гермиона обнимает Келума ещё раз, теперь крепче, говорит «я люблю тебя» миллион раз, извиняется ещё пару раз, а затем поворачивается к Драко, её лицо становится кислым, потому что будет скучать по нему, ведь она уже каждый день ужасно по нему скучает. Глаза, в которых было столько боли, печали и сожаления, но иногда она видела их такими добрыми по отношению к ней. Его губы, боже, его губы! Она любила его губы, любила чувствовать их на своих губах и на теле, любила всегда присутствующую ухмылку, злобную усмешку, и когда его губы слегка изгибались вверх, прежде чем превратиться в полную улыбку, от которой каждый раз перехватывало дыхание, заставляя думать, что она единственная, кто имеет для него значение. Келум, ещё раз обняв отца и прошептав: «Я люблю тебя», побежал к бабушке, которая заплакала ещё сильнее при виде него, от чего мальчик закатил глаза и пробормотал: «Я ж никуда не уезжаю, ба». — Грейнджер, — говорит Драко со слишком красивой улыбкой на губах и кивком головы, а затем поворачивается к Гарри. — Поттер. — Малфой, — и они расходятся. Драко уходит, присоединяясь к Келуму и родителям, чтобы попрощаться. Гермиона и Блейз возвращаются к Невиллу, она обнимает друга и желает ему удачи, Невилл прыгает в поезд в то же купе, в котором они раньше ездили, игнорируя детей, которые уже сидят там, а те, кто на платформе, смеются над ним. — Пойдём? — спрашивает Гарри, когда поезд скрылся из виду. — Я поеду с Джинни и Тедди домой. Забини, могу я доверить тебе Гермиону? — Нет, Поттер, я брошу Гермиону где-нибудь, а потом возьму отпуск на Ибице, — Блейз усмехается, закатывает глаза, а Гарри прищуривается. — Блейз, будь милым, — произносит Гермиона, когда Блейз бормочет что-то о Святом Поттере и «тупом герое». Блейз протягивает портключ в больницу Святого Мунго, и Гермиона, бросив последний взгляд в сторону Драко, который уже смотрел на неё, улыбается, а затем дотрагивается до портключа, чувствуя, как рывок за пупок уносит ее прочь. 5 ноября 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 1. — Малфой, — звонко говорит она, но понимает, что шансы получить ответ близки к нулю. Парень носит значок с надписью «Поттер вонючка» и сидит за столом рядом с секцией по зельеварению, за тем же столом, за которым он сидит почти каждый день, занимаясь учебой. — Что? — Драко усмехается, но не смотрит на нее, не отрывая головы от книги. — Мне нужна твоя помощь, — говорит она, а он фыркает, прежде чем поднять голову и посмотреть на неё, будто у нее выросла вторая голова. — И почему ты, грязнокровка, думаешь, я помогу тебе? — он рычит, а она закатывает глаза. — Потому что это в твоих интересах. Он поднимает брови и вздыхает: — Честно говоря, грязнокровка, я думал, что ты — самая мозговитая в этой кучке идиотов. Скажи, почему ты думаешь, что это в моих интересах? — Я не могу учиться. В библиотеке шумно. Крам всё время оглядывается на меня, а его поклонницы все хихикают и громко разговаривают так, что я не могу сосредоточиться, — она говорит с ним, а у этого придурка хватает наглости зевать. — Как я уже сказал, я не понимаю, почему это должно меня беспокоить, — Драко говорит скучающим тоном. — Ты здесь каждый день. Должно быть, они тебя тоже раздражают. Учиться невозможно. — Ну так уходи, — говорит Драко и указывает на дверь, — как ты сказала, они здесь только из-за Крама, а твой парень здесь из-за тебя, так что иди, найди другое место для учебы, и в библиотеке снова будет тихо. — Он не мой парень, — она краснеет. — Мне все равно. — Малфой, я… — Грейнджер, уходи! Я не собираюсь помогать тебе, мне плевать на шум, и, честно говоря, ты гораздо шумнее, чем они, с твоими вздохами и ахами каждые две строчки. Это выглядит жалко. — Хорошо, — фыркает она, и Малфой поднимает бровь, пытаясь доказать свою точку зрения. — Идиот. — Поганая грязнокровка! — Хорёк! — она повышает голос, когда оскорбляет его. — Грейнджер, может, свалишь уже? Не делай из себя дуру, больше чем обычно, должен сказать, стоя здесь со скрещенными руками с таким видом, будто кто-то задушил твоего кота. Девушка топает прочь от блондина и садится за стол с хмурым выражением лица, пытаясь не обращать внимания на девушек рядом с ней. 3 сентября 2003 года. Больница Святого Мунго. День 3224. Когда она просыпается, уже наступила ночь, и, оглядываясь вокруг, она находит Гарри, сидящего в кресле. — Привет, — она здоровается и кашляет, — долго меня не было? — Она знает, что каждый раз, когда она проваливается в сон, Гарри бодрствует. — Три дня, — Гарри вздыхает, и она ненавидит себя за то, как он выглядит. Гарри и так многое пережил, он потерял слишком много близких людей, и ей ненавистна мысль, что она следующая. — Как ты себя чувствуешь? — Почти мертва, — она бормочет и видит, как лицо Гарри ожесточается. — Не говори так. — Почему? Это правда, просто вопрос времени, Гарри. — У тебя еще есть шанс. Они пытаются найти зелье, чтобы вылечить тебя, и есть много людей, которые помогают. Забини говорит, что они близки, всего несколько месяцев. — У меня нет месяцев, Гарри, ты же знаешь. Всё время всё болит. Даже держать глаза открытыми больно, шевелить пальцами ног почти невозможно… — жалуется она, чувствуя всю силу своего обычного состояния, как только Блейз снял заклинание. — Ты им сказала? — спрашивает Гарри, и она смотрит на него в замешательстве. — Келуму и Малфою. Миона, я точно знаю, что произошло. — Не могу. — Они должны знать! — Они узнают, как только это случится… — она закрывает глаза, Мерлин знает, как ей больно. — Гарри, присмотришь за Келумом для меня? — Гермиона… — начинает Гарри, и она щиплет себя за переносицу. — Мне нужно отдохнуть, всё уже слишком… Позови Блейза, когда будешь уходить, пожалуйста. Гермиона не ждет ответа, закрывая глаза и позволяя усталости овладеть собой.