Будет больно, замри!

Альтернативное название: "Попал в новый мир? Не знаешь, что делать? Трахайся!"

Андрей проснулся на мягкой постели. Состояние было хорошим, он отлично выспался и расслабленно лежал, лениво проворачивая в голове мысли о будущих планах на день: собираясь сходить в кафе, позавтракать, потом позвонить Нику и спросить у него, кого он планирует пригласить на следующее выступление. И как раз на этом моменте его размышлений он, словно об стену лбом стукнувшись, вздрогнул, неожиданно вспомнив прошедшую ночь. Клуб, выступление, отморозка-клиента с пистолетом и... собственную смерть. Сердце пропустило удар. Как он выжил? Почему до сих пор дышит и вообще чувствует себя прекрасно? Почему боли нет? Он с опаской открыл глаза, вдохнув полной грудью. И едва не закашлялся. В воздухе витал удушливый запах сирени; он забивал нос, першил в горле, ощущался на кончике языка и почему-то концентрировался в паху и сбоку. Это было странно. Но ещё страннее было желание секса, от которого томило в яйцах ощущением неудовлетворённости. Повернув голову, он заметил, что в кровати не один. Рядом с ним под тем же одеялом спал какой-то молодой парень, на вид лет двадцати. Светлые длинные волосы закрывали половину симпатичного лица. А вот на тонкой изящной шее обнаружился кожаный ошейник. Остальное было скрыто под тонким одеялом. Мужчина не удивился: иные сексуальные отношения, кроме неравноправных, он вовсе не признавал. Ему стало куда больше интересно, как он сам тут оказался и кто этот парень? Он попытался вспомнить хоть что-нибудь ещё, что произошло вчера вечером, обведя взглядом комнату, обставленную в стиле хай-тек, но воспоминания мгновенно выбило из головы, едва взгляд упал на окно. Точнее, за него. Два маленьких светила — красное и белое — медленно поднимались по зеленоватому небосводу недалеко друг от друга. От подобной сюрреалистичной картины спёрло дыхание. Он проморгался, потёр глаза руками, но ничего не изменилось. Тогда, медленно соскользнув с кровати на пол, чтобы не разбудить тихо сопящего паренька, он медленно подошёл к окну и замер, затаив дыхание. Красота, представшая перед глазами, настолько выбивала его из колеи, что он забыл, как дышать. Он находился на высоте, наверное, пятидесятого этажа. Даже голова начинала кружиться, но не только от этого. Что-то было не так и с его телом. Он будто стал выше. Хотя это последнее, что его волновало сейчас. Взгляд мужчины приклеился к виду за стеклом. За окном был не его мир. Мир летающих машин, высоких небоскрёбов, утопающих в зелени внизу, и… нелюдей. Последнее он понял по огромной, в половину высокого здания шевелящейся голограмме. Весело помахивая кошачьим хвостом и пошевеливая кошачьими ушками иссиня-чёрного цвета, клыкасто улыбался какой-то довольно красивый мужчина в деловом и вполне привычном для Земли XXI века костюме. Выглядел он лет на тридцать, с вертикальными зрачками в больших ярко-фиолетовых глазах, обрамлённых длинными чёрными ресницами. Взгляд так и кричал «трахни меня!». Ещё бы начал облизываться — и на эту рекламу вполне дрочили бы все подряд. Он рекламировал какую-то хрень в бутылке с названием «Весенняя радость». Андрей мысленно порадовался, что смог прочитать странные иероглифы. И всё бы было ничего, он бы мог себя ещё уверить в том, что это всё просто рекламный ход, дабы сделать актёра максимально сексуальным и милым... А именно так он и выглядел на голограмме. Мимолётно Андрей даже подумал о том, что с удовольствием провёл бы с ним сессию-другую. Вот только на этих мыслях его что-то меховое хлестнуло по ногам. От неожиданности он подпрыгнул на месте и, резко посмотрев вниз, уставился на чёрную шевелящуюся змею, покрытую пушистым мехом, выходящую откуда-то у него из задницы и по длине доходящую до середины голени. Точно такую же, какая была на той голограмме. Рефлекторно он поймал хвост, ухватив его за середину, и одновременно с тем дёрнул на себя, всё ещё надеясь, что эта штука не настоящая. И тут же зашипел сквозь зубы от боли в районе копчика. Свободная рука коснулась низа спины, нащупывая то самое место, из которого выходил хвост, потрогала чуть выше и обессилено обвисла. Вдоль позвоночника шла тонкая меховая полоска, плавно переходящая в хвост. Андрей безнадёжно застонал, замерев, и вновь потерянно посмотрел в окно, с трудом осознавая, что всё это с ним происходит и это не сон. Лишь краем сознания отметил, что обнажён, что фигура не слишком-то и отличается от его прежней, только немного повыше, но это было самым последним, что его могло сейчас волновать. Так и стоял минут десять, пока с кровати не послышался шорох, приводя мужчину в сознание. — Доброе утро, Господин, — пискнули с кровати, — снова любуетесь собой? «Собой? Ладно, разберёмся позже...» — Андрей резко обернулся, отпустив всё-таки свой хвост и посмотрев на мило улыбающегося парня, только теперь заметив среди светлых волос симпатично приподнятые кошачьи ушки, да вертикальные зрачки в серых глазах, и криво улыбнулся ему в ответ. Даже почти не удивился, что понял язык, и, стараясь полагаться на интуицию, которая говорила о том, что новое тело обладает всё-таки минимальными навыками, постарался расслабиться и не паниковать. В конце концов, он жив, вроде бы здоров и вполне себе мужчина — это он тоже успел заметить, чему обрадовался, ведь могло быть и хуже. Эта самая замеченная мужественность, кстати, была даже побольше прежней, как в длину, так и в толщину, да ещё и стоял, как солдатик, по стойке смирно на посту в три часа ночи, слегка покачиваясь, а вот чёрные волоски на лобке были прямыми и даже на вид мягкими, точно шерсть, а не волосы. — Как давно мы знакомы? — решил полюбопытствовать он, чтобы понять, насколько этот экземпляр кавая и милоты может быть ему в будущем полезен, с облегчением осознавая, что слова дались ему легко. Это был явно новый для него язык, но воспринимался, как родной, даже мысленно. А голос звучал при этом так сексуально, с мурчащими нотками, что по телу пробежала стая мурашек, а ухо дёрнулось в неверии услышанного. Это самое ухо он и почесал, попутно ощупав. Кошачье, покрытое тонкими мягкими и шелковистыми короткими волосками и очень чувствительное. А вот человеческих ушей на прежнем месте не обнаружилось — там, где должна была начинаться мочка, уже росли вполне обычные волосы. У него и раньше был неплохой голос. Но то, что он услышал сейчас из своего собственного горла, произнося слова сам, выбивало из колеи. В голосе блондинчика, кстати, мурчания почти не было слышно, скорее писк или мявк, но и противным его голос было сложно назвать. Андрей бы руку на отсечение отдал, что голос у блондинчика женский, если бы не видел перед собой пусть и женственного, но всё-таки парня. — Два месяца, — удивлённо приподняв светлые брови, проговорило это существо, явно не понимая, к чему такие вопросы. — Как думаешь, ты меня уже хорошо знаешь? — идея как-то выкрутиться из возникшей ситуации возникла сама собой, мужчина улыбнулся, слегка прищурив глаза, и хищной походкой подошёл к кровати, на которой испуганно сжался паренёк. — Достаточно для того, чтобы понимать, что сейчас меня ничего хорошего не ждёт, — быстро протараторив своим тоненьким голоском, блондинчик зажмурился, будто ожидая удара. Андрей, продолжая играть свою роль, подошёл к нему вплотную, подцепил его лицо за подбородок, поднял его и, склонившись, нежно поцеловал пухлые губы, тут же отпуская, едва заметил широко распахнутые от удивления глаза. — Я хочу поиграть! — оскалился он в добродушной улыбке. — Во что, Господин? — блондинчик слегка сбледнул с лица. Увиденное заставило Андрея задуматься о том, что попал в тело какого-то гея-садиста, и это было очень даже неплохо — перекликалось с его прежней жизнью, но мучить ожиданием паренька не стал и ответил довольно быстро: — Не бойся, игра тебе должна понравиться, — усмехнувшись, он провёл большим пальцем по скуле и, медленно скользнув рукой к шее, от чего парнишка замер истуканом, подцепил замочек ошейника, легко расстегнув одной рукой, — тот оказался всего лишь на двух заклёпках. Блондинчик ошарашено проводил взглядом ошейник до тумбочки и потёр рукой освобождённую шею. Но сказать ничего не успел, Андрей продолжил: — Правила игры просты: давай дружно представим, что я полностью и беспросветно... — он наклонил голову на бок и заглянул с улыбкой в глаза парня, — потерял память. Я не знаю ни то, что как тебя зовут, но даже как зовут меня. Поддавшись какому-то интуитивному порыву, он влез на кровать и придавил блондина к кровати своим весом, устроив руки по бокам от его плеч и едва не касаясь губами губ. Впрочем, после секундного раздумья, глядя на удивлённо-ошарашенное милое личико, не удержался, впиваясь своими губами в его, на этот раз жадно и с лёгкой ноткой грубости. Парень застонал, прогибаясь под ним, но Андрей решил пока на этом остановиться, хоть секса и хотелось до умопомрачения, особенно когда бедро блондина вжалось ему между ног. Он даже невольно потёрся стояком об одеяло, от чего желание дрожью прошило тело и едва не затуманило разум. Подобные, давно позабытые для сознания ощущения, даже немного пугали его. Новое тело было непривычно чувствительным во всём. Он ощущал запах сирени исходящий от блондина, но кроме этого, по этому же запаху, смешанному со знакомым запахом спермы, мог сказать, что прошедшая ночь была наполнена сексом между ними. Правда, своего собственного запаха он не ощущал совсем, но запах паренька на своей коже чувствовал отлично. Слух улавливал какие-то новые для него частоты в голосе, а зрение было непривычно острым. — С этой минуты мы и начнём игру, — он прищурился, наблюдая за реакцией парня, который всё-таки сумел взять себя в руки и теперь смотрел с интересом. — Я сделаю вид, что не помню совсем ничего. Допустим, мои знания будут находиться где-то на уровне ммм... очень смышлёного малыша лет пяти. И ты будешь мне рассказывать обо всём. А я... попробую поиграть по этим правилам. И играть я буду так долго, пока мне не надоест, и я всё не вспомню. Нравится тебе такая игра? С каждым словом Андрея, взгляд парня менялся и становился всё больше и больше заинтересованным. Страх окончательно исчез к концу речи, и он даже, прикусив губу и высвободив одну из рук из-под тяжёлого тела мужчины, коснулся кончиками пальцев его щеки. — Нравится. А ты меня не накажешь, если я что-то не так скажу или сделаю? — тихо спросил он, замерев. Андрей взял его руку в свою и поцеловал пальцы, а затем лизнул кончиком языка, остро прочувствовав на них слабый странный, но приятный кисло-сладкий вкус, не отводя взгляда от серебристых глаз напротив. Осторожно спросил: — Думаешь, мне стоит вспоминать о том, что я тебя наказывал? Если хочешь, расскажи мне, за что и как я это делал, — хитрая улыбка сама растянула его губы, — с удовольствием поучусь этому снова, я же всё «уже забыл», — выделил он интонацией последние слова и хохотнул, скатываясь с парня в бок на свою половину кровати и укладываясь на бок, подперев голову рукой. — Итак, кто вы и что делаете в моей постели? — широко распахнув глаза, поинтересовался Андрей. — И кто я? И почему у меня на тебя стоит? Парень как-то странно посмотрел на него и, не удержавшись, рассмеялся, но подхватив игру, немного пожевал губы и протянул руку к самому дорогому любого мужчины. Огладив мошонку тёплой ладонью, он сжал член и плавно повёл рукой вниз, обнажая головку, при этом облизывая губы так сексуально, что выдержка Андрея дала трещину. — Я твой омега, зовут Уркварт, а тебя — Джастин, — улыбнулся блондинчик, не останавливая движение рукой, водя ей теперь вверх и вниз, из-за чего Андрею сосредоточиться на словах было уже тяжеловато. — Вот уже два месяца мы любовники. — Ты назвал меня Джастин? Джастин... Джастин... Мне нравится... — тихо пробормотал он в ответ, начиная тяжело и часто дышать. Но сознание ещё не улетело в дальние дали, и потому он с лёгким подозрением спросил, — а кто такие омеги? — Я — омега, — легко ответил блондин, плавно по-кошачьи выбираясь из-под одеяла и перебираясь пониже, точнее, поближе к паху Андрея, который перевернулся на спину, уже догадавшись, что его собираются изнасиловать. Хвост как-то сам собой устроился у мужчины между ягодиц и вдоль ноги, не мешая хозяину удобно лежать. Было жутко непривычно ощущать дополнительную меховую конечность и двигать ей, так что Андрей отдал хвост на откуп физиологии и инстинктам и те не подвели. Мужчина на ответ блондинчика только приподнял брови и вопросительно посмотрел на Уркварта, пытаясь выведать больше информации о новом мире. Затаив дыхание, наблюдал за тем, как он склоняется и проходится слегка шершавым языком по всей длине члена. По телу от этого действия пробежала толпа мурашек, а яйца заломило сильнее. Он даже кулаки и зубы сжал, чтобы сдержаться. От усилившего запаха сирени уже казалось, что он находится не в комнате, где нет ни листочка зелени, а посреди этого куста в сиреневом саду. — Люди делятся на три типа: альфы, омеги и беты, — с улыбкой продолжил блондин, приподнимаясь, перекидывая через Андрея одну ногу и плавно усаживаясь своей почему-то мокрой, как и его ротик, попкой на член, вырывая из груди мужчины тихий стон. — Альфы и омеги составляют между собой пары, — томно на выдохе продолжил омега, прогибаясь назад корпусом и начиная неспешно двигать бёдрами вверх-вниз. — Омеги продолжают род и воспитывают детей, а альфы заботятся о них и защищают... Андрея бросило в жар, в прошлой жизни ему ещё не встречалось настолько внутри нежных, но при этом упругих и горячих попок. Он вообще даже не сразу поверил, что находится в заднице парня, а не попал членом в... даже слов не хватало, чтоб описать всё это. Густое и упругое облако нежнейшей амброзии, проникающей через член прямо в душу? Иная физиология, чужое тело, другой мир. Всё это меркло по сравнению с тем, как внутри ему было хорошо. Мозг отключился, уже не слушая, что там лепечет блондинчик своим завораживающим голоском. Смысл слов просто рассеивался, затопленный физическим удовольствием. Не выдержав, Джастин приподнялся и притянул к себе омегу, обрывая его на полуслове жадным властным поцелуем, задыхаясь от его запаха и собственного нахлынувшего влечения. — Заткнись, — рыкнул он в губы, кусая их, подчиняясь инстинктам, переворачиваясь с ним вместе и нависая сверху. — Потом расскажешь, — закинув ноги омеги к себе на плечи и обняв бёдра руками, Андрей с силой толкнулся, легко скользнув до упора своим немаленьким органом в упругой влажной дырочке, явно растраханной уже этим телом этой же ночью. Парень под ним выгнулся, запрокинув голову и зажмурившись, сладко застонал и, улыбнувшись, сжал в себе чужую плоть... И у Мастера, который искренне считал, что всегда может сдержать себя в руках, просто сорвало крышу. Кровать жалобно скрипела от яростных толчков, вбивающих стонущего во весь голос и сложенного пополам блондина в матрас. Уркварту повезло, что его тело было гибким. Разум Андрея, словно затянуло поволокой, он уже не контролировал себя. Безудержный, пылкий секс. Поцелуи, обжигающие губы. Руки, исследующие и сжимающие горячее тело. Капли пота, стекающие по плечам. Клыки, удлинившиеся во рту и требующие вкусить плоть... Но последнему инстинкту он всё-таки не поддался, боясь, что сгрызёт паренька до смерти. Всё было слишком хорошо, настолько, что Андрей, как не сдерживал себя, всё равно кончил чуть раньше Уркварта, застонав и по давней привычке засадив поглубже, замерев так, плавясь от того, насколько ярко накатывает на него оргазм. Тело, будто прошивало электрическими разрядами, приносящими исключительно удовольствие. И пошевелиться в этот момент было кощунством для самого себя. В основании члена снизу появилась тяжесть спустя секунду после того, как закончились сладкие судороги, всё ещё отдаваясь негой в теле. Но стоило ему чуть пошевелиться, как удовольствие узлом стянувшееся в основании члена, вновь спровоцировало повторный оргазм, пусть и слабее, и короче предыдущего. А мышцы, плотно обхватившие плоть, внезапно запульсировали, вызывая повторение этих неземных ощущений снова и снова. Омега кончил с громким вскриком, вцепившись руками в плечи Андрея и впиваясь в них ногтями. Однако реакция парня под ним была мужчине не совсем понятна. Испуганно раскрывшиеся глаза смотрели на него с непередаваемым выражением, смешанным с наслаждением. Но стоило первому оргазму схлынуть, Уркварт весь сжался как-то и, злобно посмотрев на Джаса, прошипел сквозь зубы: — Вытащи! Ему хотелось спросить «зачем?», ведь было так хорошо и приятно, что выйти из парня казалось преступлением, но омега под ним дёрнулся, пытаясь оттолкнуть от себя. Пришлось попытаться выйти, но это было не так-то просто сделать. Член будто застрял у него внутри. — Не могу... — растерянно пробормотал Андрей, не понимая в чём дело. — А ты через не могу! Быстрее! Ну! — Уркварт почему-то очень сильно распереживался по этому поводу, настойчиво толкая его от себя руками и ногами. — Да постой ты, дёргаться! Сейчас... — прикрикнул на него Андрей, не выдержав напора. Перехватив за лодыжки парня одной рукой, он поднял его ноги вверх и подался бёдрами назад. Член был, несомненно, против покидать так понравившуюся ему пещерку и пускал по телу болезненные импульсы. Омега тоже кривился от боли, но молчал. Только хвост его хлестал по ногам. Альфа был настойчив, пытаясь вытащить член и ощущая, что у него всё ещё стоит, как бы это ни было странно. Несколько раз, глубоко вздохнув, он постарался подумать о чём-нибудь отвратительном, и это не сразу, но сработало. Член обмяк и выскользнул из мокрой попки, почему-то пахнущей сиренью. Стоило выйти из Уркварта, как тот сразу же подскочил с кровати и быстро скрылся за одной из дверей, судя по шуму воды, ванной комнаты. Андрей упал на кровать, раскинув руки и понимая, что ничего не понимает в этом мире. Сам же хотел его, сам на него влез, а теперь шипит и злится. Что он сделал не так? На этот вопрос он получил ответ через пятнадцать минут. Вышедший из душа омега был зол, растрёпан и метал глазами молнии. Джастин с интересом посмотрел на него. — Так вот зачем ты придумал эту игру с потерей памяти! А я, идиот, не понял! — Уркварт засуетился, заходив по комнате, пока не наткнулся на кресло, на котором были сложены вещи, и, остановившись, стал одеваться, продолжая ругаться. — Только попробуй мне сказать, что просто «забыл, что мы с тобой договаривались, что в меня кончать нельзя!» Я же забеременею! И куда я потом один? С ребёнком?! — он уже кричал на своего любовника, схватив какую-то очередную вещь с кресла и, только взглянув на неё, с психов бросив в него трусами. Андрей его слушал с настороженным выражением лица, пребывая в шоковом состоянии от того, что в этом мире парни могут забеременеть, и внимательно наблюдая, как тот застёгивает тёмно-синие трусы на липучку над белым пушистым хвостиком. А когда такие же, только чёрные полетели в него, поймал их на лету и рассмотрел, но одевать не стал, решив вначале помыться, когда омега успокоится. — И чего ты молчишь? — не выдержал Уркварт, когда уже натянул на себя почти обычные на вид джинсы, разве что с резинкой сзади, которую омега оттянул, чтобы пропустить под неё в дырочку штанов хвост, так и метавшийся из стороны в сторону быстро и точно от злости. Ну, точно рассерженный кошак. И ушки торчком. Осознав, что надо что-то делать, вот только что именно не особо понятно, Андрей решил идти по принципу наименьшего сопротивления. Вздохнув и поднявшись с постели, он подошёл, склонив виновато голову, к омеге и опустился перед ним на колени, подняв лицо и посмотрев на него снизу вверх: — Прости меня, — поймал его руку и поцеловал пальчики, — не удержался. Думал только о том, чтобы тебя не съесть. Мне так хорошо с тобой было, что я не сдержался, прости меня, пожалуйста... — грустно вздохнул он, покаявшись и уткнувшись лицом ему в живот и обняв за бёдра, глубоко вдыхая запах сирени. Омега вздрогнул от его признания, и робко положил свою ладошку на его волосы, осторожно погладив. — Ладно, что же теперь... Может, и не забеременею, я помылся внутри... — смущённо пробормотал он, краснея. — Иди, мойся, одевайся, тебе же на съёмки пора бежать. — Куда бежать? — вот тут Андрей точно не понял, отстранившись и поднявшись на ноги. — На съёмки, — послушно повторил Уркварт. — Эээ... — завис Андрей, чувствуя приближающуюся жопу. И она явно пахла не сиренью, — а что снимать будем? Омега рассмеялся, глядя на его непонимающий вид, и пробормотал, будто себе под нос: — И почему тебя считают плохим актёром? Ты же прекрасно играешь! Вот сейчас реально верю, что ты ничего не понимаешь! — Так. Будем действовать постепенно. Душ там? — он ткнул в дверь, за которой скрывался Уркварт и дождался его кивка. — Жди меня, никуда не уходи. Я скоро вернусь! — Я закажу пока завтрак. Андрей зашёл в ванную, ничего непривычного глазу толком и не увидел, разве что немного необычной формы включатели воды, да только и на Земле каких только форм не было. Зеркала не нашёл, так что рассмотреть себя во всей красе, не получилось. Да и не до этого пока было. Познакомившись с белым другом этого мира, он быстро принял душ, смыв с себя запахи освежающим мылом и, вытираясь на ходу, вышел из ванной. Завтрак стоял уже на столе, Андрей подхватил с кровати трусы, натянул их с горем пополам, запутавшись в собственном хвосте, едва не оторвав его и рассмешив тем самым Уркварта. Надел на себя оставшуюся одежду, состоявшую из брюк, рубашки и носков. Пиджак надевать пока не стал, присел за стол и, с интересом оглядев выставленные на нём блюда, только хмыкнул. Еда оказалась вполне привычного вида: картошка, жареное мясо, салат из помидоров, огурцов, лука и перца. В чашках уже парил самый обыкновенный чёрный чай. Так что он без раздумий ухватился за вилку. — Уркварт, — с трудом вспомнил он имя. — Ты продолжишь свой рассказ? — Тебе не надоела эта игра? — Ни капельки. Так интересно тебя слушать. Каким ты видишь этот мир? Кто его населяет? И куда всё-таки мне нужно идти? Что за съёмки? Вообще, кто я в твоих глазах? — с интересом спросил Андрей и, начиная завтракать, принялся слушать. Правда, пару раз чуть не подавился от узнанного, а один раз подавился уже без чуть...