***
— Ааааа! Ааааааа! — от внезапного крика Андрей с парнями едва не подпрыгнули на месте, как только за ними закрылась дверь, и они оказались в небольшом коридоре. — Съёмки? — спросил рыжик, идущий первым и оглянувшийся на друзей. — Мы же не к началу пришли, — усмехнулся Адрик, — идём быстрее, а то всё пропустим. — Здравствуйте, — заметив новых людей, к ним в коридор из зала подошёл ещё один охранник, на этот раз уже более живой и даже с улыбкой. — Вы просто посмотреть или поучаствовать? Нам не хватает массовки. Нужно только переодеться и постоять в толпе. Если захотите, можно трахнуть найсарити. Пойдёте? — Аааа! Не надо! Нет! Нееет! — новые крики звонкого голоса донеслись до ушей мужчин, вот только никто кроме Андрея на них не обратил внимания. — Бесплатно? — тут же влез рыжик в разговор с охранником, дёрнув ухом. — Нет. Сто кредитов, если выстоите, пока снимут всю сцену и пять сотен, если оттрахаете. — И сколько времени это займёт? — Эту сцену начнём снимать через полчаса. Будет длиться час-полтора. Так что? Согласны? — Эх, — Адрик разочарованно покачал головой. — Увы, через полчаса нам нужно будет возвращаться к себе в павильон. Если б вложились в это время, то с удовольствием. А так... А ты, Джас? Ты же уже закончил? — обернулся он к Андрею. — Нет, я тоже только посмотреть, — хмыкнул он, припоминая, чем закончилась его последняя групповушка, и слегка морщась от воспоминаний. Умирать было неприятно. — Ну, хорошо, проходите. Соблюдайте тишину и не мешайте актёрам и съёмочной команде. За забор залезть не пытайтесь. Если нужна будет медицинская помощь, то медики справа от площадки. Или можете выйти в любой момент. Всего хорошего, — улыбнулся ушастый, развернувшись и скрывшись первым в толпе. — Спасибо, — Андрей кивнул и прошёл дальше, внутренне напрягаясь, не понимая, к чему было сказано о медиках... Подозрительно. Крики сменились на просто плач, который разносился по помещению. В этом павильоне всё было не так. Пространство для съёмок огораживалось не только голограммой, но и чуть поодаль железным решётчатым забором, возле калитки которого стояли два не менее внушительных охранника, чем на входе. С одним из них они только что и общались. Все зрители находились как раз по другую от актёров сторону забора и наблюдали за всем через пространство между прутьями решётки. Андрей не сразу сообразил, в чём дело, пробираясь следом за друзьями сквозь других хвостатых, столпившихся возле забора. Но, когда увидел то, что происходит на съёмочной площадке... Первой в глаза бросилась низкая деревянная гильотина, но не та, которой отрубают голову, а в стиле БДСМ, но только для головы. Вместо обычной стойки, гильотина была прибита к большой доске, и держала за шею парня, стоящего на четвереньках. Взгляд поймал заплаканное лицо, искривлённое от испытываемой боли, растрёпанные серебристые волосы и серые ушки, прижатые к голове. Скользнул по его рукам и зрачки Андрея расширились. Он не мог поверить своим глазам. Иллюзия? Голограмма? Слишком реалистичный грим? Ракурс был не очень, и он аккуратно вышел из толпы и обошёл её с другой стороны. Запах крови витал в воздухе, но в это верить не хотелось. Кое-как протиснувшись между зрителями, наконец, он увидел паренька сбоку. Хвоста у него не было. Совсем. На копчике рваный шрам уже давно заживший. Исполосованные поркой до крови обнажённые спина и ягодицы. Но на это Джас и внимания особо не обратил. Взгляд мужчины скользнул по ногам жертвы, и он сглотнул. Ладони и стопы молодого парнишки, лет двадцати на вид, были прибиты длинными и толстыми стальными штырями к доске гильотины. Насквозь. Из ступней и ладоней парня тонкими струйками текла кровь, растекаясь по дереву лужицами. Не муляж. Уж Андрей-то разбирается. Ему стало не по себе. Он оглянулся на зрителей и поразился. Безразличные и ненавидящие взгляды, предвкушающие ухмылки на лицах... «Найсарити? Такое у вас отношение к ним? Ко всем? Или только к нему? Что-то не верится, что он по своему желанию решил сняться в кино и одновременно стать калекой...» — он вновь повернулся в сторону площадки, чтобы как раз застать момент прихода альфы в чёрной овальной маске с прорезями только для глаз, скрывающей всё лицо, одетого в какие-то грязные древнеисторические обноски. Этот альфа охранникам совсем не уступал, а может, был одним из них. Кто знает? Он взял тонкие стальные пруты, похожие на розги, из стоящей рядом с гильотиной бочки, сразу три, и начал охаживать несчастного по спине и ягодицам с каким-то диким упоением и главное — силой. На теле жертвы появлялись всё новые и новые кровавые полосы. Крик и плач пронзал душу, сжимал сердце, цеплял за живое, скручивая все чувства в низу живота в тугой ком. «Вот как? Как они могут на это всё спокойно смотреть?! Я, блять, сам садист. Но такое?! Это выше моего понимания!» — Андрей скрипнул зубами и сжал руки в кулаки. Взгляд то и дело ловил моменты, когда розги с хлёстким звуком соприкасаются с нежной кожей и безжалостно рвут её, рассекают. — «Нет. Ни хрена это не БДСМ, как я надеялся...» — обречённо подумал он, искренне жалея несчастного найсарити. Под потолком летали две видеокамеры, снимая сверху и с разных боков, ещё штук шесть передвигались и застывали в воздухе вокруг жертвы и её палача. В павильоне Джастина тоже было три таких камеры, но чаще видеокамеры держали операторы. — Пощадите! Умоляю! Прекратите! — кричал несчастный охрипшим голосом, получая за каждую просьбу новый удар. Но альфа был безмолвен и просто бил, бил, бил, рассекая теперь бока, потому, что на спине и ягодицах уже просто не осталось живого места. Возникло желание просто уйти. Уйти, чтобы больше не возвращаться. Но... что-то цепляло. Боль. Страх. Крики. Унижение. Отчаяние. Что-то было в этом всём, хоть он и не понимал, что. Может... Может, то, что жертва не просила прекратить съёмку? Несмотря на боль и унижение, играла роль? И он остался, глядя на сцену пыток не отрывая взгляда. «Найсарити, найсарити», — билось в голове воспоминание о том, как ему рассказывали, кто они такие. — «Просто вещь, которую можно даже убить...» Стальные прутья были отброшены. Альфа встал у найсарити между ног и сдёрнул с себя свой плащ, оказавшись под ним обнажённым. У Андрея аж дыхание спёрло, когда он увидел его стоящий член размером по локоть, да и толщиной не уступающий кулаку. И с эрекцией накачанный альфа, перевитый мускулами, не имел никаких проблем. Избитый парень только скулил и дрожал, он потерял уже много крови, судя по большим лужам, собравшимся у его конечностей, да и под животом уже накапало из рассечённых ран. Но альфа, как и режиссёр этого ужаса, не знал жалости. Он просто растянул руками маленькие ягодицы парня и, вжавшись в анус головкой своей елды, которую и членом-то сложно назвать, безжалостно стал протискиваться без всякой подготовки и даже смазки. — Ааааааа! Нееееет! — откуда у парня взялись силы на крик, один бог знает. Он дёрнулся в попытке уйти от члена, распирающего внутренности, но этим только причинил себе боль в конечностях. А альфа лишь прихватил его бока и резко дёрнулся вперёд до упора, разрывая неподготовленные мышцы и вжимаясь лобком в ягодицы. Найсарити только дёрнулся и обмяк, потеряв сознание от боли. Но альфе было плевать. Он начал иметь обмякшее тело, придерживая его за бёдра, выходя почти полностью, показывая свой окровавленный размер и туго вбиваясь в него снова. По бёдрам парня из ануса сочилась кровь... А вот Андрея пробрало окончательно, дыхание его сбилось, а брюки стали слишком тесными. Безумие! «Блять! У меня встал...» — ошарашено и смущённо подумал Андрей, не зная, куда деть бесстыжие глаза, которые то и дело возвращались к избитому и насилуемому найсарити. Он сам от себя такого не ожидал. От самого себя становилось противно. Но сил в себе, чтобы отвернуться и уйти, он просто не находил. Альфа кончил внутрь и замер, царапая ногтями и без того истерзанную спину. Парень начал приходить в себя, застонал. Джастин припомнил, что выйти после оргазма сразу, довольно сложно, хоть и не понимал пока почему. И получил на это ответ спустя секунду. Смяв ягодицы найсарити, альфа резко дёрнулся назад, разрывая анус парня ещё больше. Даже на него брызнула кровь из разорванных мышц. Очередной крик найсарити оглушил всех. У основания член альфы сильно раздулся, становясь по размеру как два кулака. Он начал дрочить себе, сжимая свободной рукой утолщение, и вскоре кончил, забрызгав окровавленную промежность перед собой. Андрей прикусил губу, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Член ныл от возбуждения в штанах, но дрочить при всех он тут не собирался. Несмотря на возбуждение, ему хотелось всё прекратить. Ворваться за решётку, набить морду альфе, освободить несчастного парня, помочь ему вылечиться или хотя бы отправить в больницу. Только вот он прекрасно осознавал, что как бы не болело сердце за другого, ни хрена он не сделает. «Трус? Скорее, разумный. Если буду буянить, меня же просто отсюда выкинут. И что потом? А ничего. Лучше уж досмотреть до конца. Пиздец. Первый раз в жизни в таком состоянии... Аж ноет всё, как хочется кому-нибудь засадить, вот так же, как этот альфа... Потом, возможно, буду дрочить, вспоминая представление... Но сейчас... Сейчас просто хочется всех убить. Парня жалко, очень жалко. Твою налево, а? Вот как так-то?!» Раздался треск разрываемой ткани. Джас открыл глаза и увидел, как альфа рвёт свой плащ. Кусок ткани, довольно большой, он смял в кулаке её край, а затем засунул кулак туда же, где был его член. После последнего это было сделать уже несложно. Вот он убрал руку, а ткань осталась внутри, свисая хвостиком из ануса. «Что это? Подобие медпомощи?» — хмыкнул про себя Андрей. — «Нет. Похоже, очередная пытка», — решил он, наблюдая, как альфа повторяет действие, запихивая внутрь оставшийся хвост. — «А размер-то приличный такой, как скатерть на стол... Да ещё и в разорванную задницу... Жуть...» А потом произошло то, чего он точно не ожидал. Закончив с тканью, альфа достал из кармана обрывков своего плаща обычный нож, с чёрной рукоятью. Оттянул яйца и член найсарити назад ему между ног и... начал их медленно отрезать. Крики парня и попытки дёрнуться, ни к чему не приводили и он вновь обмяк. Андрей услышал пошедшие по толпе шепотки, только сейчас вспомнив, что стоит вообще-то здесь не один. — Так ему и надо! — Согласен. — Сам же свободы захотел, идиот! «Свободы?» — не понял Джас, оглянувшись по сторонам, но не найдя того, кто говорил об этом. — «Какой к херам свободы, если он сейчас умрёт?! И нахрен свобода кастрату?!» Вот на пол между ног найсарити шлёпнулись яички, а через минуту небольшой, по сравнению с остальными, невозбуждённый член. Кровь полилась из него рекой. Сознание он потерял опять, уже тогда, когда его только начали резать. Съёмку закончили. Камеры улетели все разом куда-то вглубь павильона. На площадку поспешили люди в тёмно-красных комбинезонах, очевидно, форме медиков. Штыри вырвали из пола и конечностей, раскрыли гильотину, найсарити уложили на носилки и унесли, толпа вокруг забора начала расходиться, а Джас так и стоял на одном месте, глядя в одну точку и постепенно начиная осознавать, что же тут такое произошло? Мог бы он спасти этого несчастного паренька? Мог бы? Мог бы пойти к режиссёру, заплатить за него денег, забрать с собой. Мог бы спасти его. Но не спас. И теперь он умрёт. А он просто смотрел, как убивают этого парня и возбуждался. «Шоу — «Почувствуй себя МРАЗЬЮ!» Почему я его не спас? Почему?» И то единственное, что он понял и осознал об этом мире — ему страшно. Просто страшно находиться среди тех существ, которые радуются так откровенно чужой боли и, возможно, смерти. Приглашают зрителей посмотреть на избиение, изнасилование, убийство. Страшно. И плевать, что у него тоже встал. Он бы никогда. Никогда не посмел. Сделать. Что-то такое. Никогда. Он сам причинял боль, сам насиловал, даже заставлял терять сознание от пыток. Но. Он. Никогда. Не. Калечил. Он. Никогда. Не. Убивал. Никогда. — Джастин, ты чего тут застыл? — хлопнул его по спине Адрик, заставив вздрогнуть. Обернувшись, Андрей серьёзно посмотрел на своего улыбающегося друга, заметил за его плечом радостного рыжика и понял: в этом мире жалости нет. Просто нет. — Ничего, задумался просто. Вам уже пора, да? — Да, нам пора бежать на съёмки, ты тут останешься? — кивнул рыжик, на которого оглянулся Адрик. — Нет, я домой, — качнул головой Джас, уже догадываясь, что следующей сцены, если она будет хоть отдалённо похожа на прошедшую, ему морально не выдержать. — Тогда пошли, проводишь нас до павильона, — вновь обернулся к нему Адрик с улыбкой на лице, и вдруг его лицо вытянулось от удивления. — Ого! — Что? — не понял Андрей, глядя на него, но потом, проследив за его взглядом на свой пах, смущённо хмыкнул и развернул друга, взяв за плечи, к выходу. — Нам туда! — Не думал, что у тебя размерчик, как у Айрония! — расхохотался в голос Адрик, всё-таки поддавшись жесту и направившись на улицу. Размерчик, особенно стоячий, откровенно мешал ходить, но Джас терпел. — Да нет, у меня поскромнее будет, — фыркнул он, припомнив тот ужас, который видел, и передёрнул плечами. — Ага-ага, — продолжал хохотать ушастый, теперь уже на пару с покосившимся на Андрея рыжим. Но стоило им выйти на улицу и пройти метров пять, как они успокоились. К слову, Джас заметил, что вместе с ними павильон покинуло довольно много народа. Но на людей он старался не отвлекаться, просто запоминая дорогу. — Ну, и как вам представление? Как впечатления? — ухмыльнулся рыжик, тут же махнув на Андрея рукой. — Тебя можно не спрашивать, по штанам всё понятно, — снова рассмеялся он. Джас фыркнул, поморщившись. — Отвратительное представление. — Да-да, мы поняли, — не поверил хихикающий Адрик. — Да ну вас! — психанул Андрей, обгоняя парочку и по памяти идя в сторону выхода. Нервы, подточенные с самого утра новостями, были просто добиты увиденным представлением и корчились в судорогах. Он буквально вылетел быстрым шагом из ворот, свернул за угол и почти забежал в такси, хлопнув дверью и упав на кресло. Согнулся, обхватив руками голову и смяв собственные уши пальцами. Больно. Глубоко вздохнул несколько раз, ощутив, что такси поднялось в воздух. — Куда летим? — Домой, — выплюнул Андрей, забывшись. — А адрес какой у дома? — хмыкнул водитель. — Блин... — Джас откинулся на спинку кресла и потёр лицо ладонями, потом включил коммуникатор. Домашний адрес он так и не запомнил. — Что простите? — Авденирола, семь, — нашёл он, наконец, свои паспортные данные, но закрыв их, заметил пропущенный вызов от Раймонда. «Звонок был двадцать минут назад. Чёрт, как раз во время представления... Надеюсь, ничего особо важного. Перезванивать не буду, всё равно скоро буду дома... Сейчас только три часа. Отец Раймонда обещался в шесть быть. Может, дома муж даст мне время до вечера успокоиться. А то я и сам кого-нибудь убью», — скрестив руки на груди, он уставился в окно невидящим взглядом. Несчастный найсарити всё ещё стоял перед глазами Джастина, его крики всё ещё отзывались где-то в сознании охрипшим голосом. Всё ещё. Его кровь, растёкшаяся лужами по доске гильотины. Его спина и задница, исполосованные поркой. Насилие. Изнасилование огромным членом, от одного вида которого по телу Андрея бежали мурашки. Он всё ещё не мог избавиться от этого наваждения. Ткань, засунутая в задницу. Зачем? Ответа нет. Парня не просто кастрировали. Ему отрезали вообще всё. Вот так. Ножом. На живую. Медленно растягивая удовольствие. И Андрей чуть не кончил позорно себе в штаны в момент этого ужаса. Вспоминая об этом, он расплатился за такси и выскочил из машины, быстро подойдя к воротам своего дома, дождавшись, когда откроется дверь и, скользнув за неё, прислонился спиной к забору. Его начало трясти. Стоило только скрыться с глаз, он медленно сполз по стене на землю и обхватил себя руками, стараясь глубоко и редко дышать. Только пальцы на руках всё ещё подрагивали. «Улыбки. У этих гадов на глазах человека убивают, а они улыбаются. Суки! Мрази! Поубивал бы всех! Если бы мог... Если бы...» И понимание того, что этот новый мир нужно принимать таким, какой он есть, сильно не спасало. Ещё утром Андрей планировал что-то, на что-то надеялся, теперь же... теперь у него нет моральных сил. Он увидел этот мир изнутри. И хотел бы его развидеть. Да не получится. «Я же сильный, — глубокий вдох, медленный выдох. — Нужно встать. Меня муж ждёт. Вот увидит сидящим на земле под забором и точно засмеёт». С трудом он всё же поднялся минут через пять уговоров самого себя. Отряхнулся, немного успокоился и пошёл в дом. К сожалению... Андрей не заметил отлетающей от его дома машины, за минуту до его приземления...***
Немножко стихосложения по теме части: Весь мир окрашен в красный. Цвет крови. Шлёп. Когда-то были вы мои, яички на полу. И тело рвётся в путах от невыносимой боли. Шлёп. А вот и член упал. И скоро я умру...