Будет больно, замри!

Джастин вошёл в дом без особых проблем. Замок был такой же, как и на воротах. Включил свет в прихожей, разулся, оставив туфли на полочке для обуви. Пальцы его всё ещё подрагивали. Радовало только то, что стояк пропал. Но это была единственная радость. Хотелось курить и выпить. Нет. Напиться. До безумия хотелось напиться до поросячьего визга. Забыться. Забыть этот сумасшедший день. Но он понимал, что сейчас пить нельзя, должен прилететь отец Раймонда и предстоит сложный разговор. А вот курить... Взгляд скользнул по пустой гостиной. Андрей тяжело вздохнул, подмечая, что как-то слишком тихо в доме. «Может, Раймонд спит? Хорошо бы...» Он тихо прошёл в ванную, вымыл руки, умылся. Вытершись полотенцем, оглянулся и заметил в стаканчике на полке над умывальником только одну зубную щётку. Нахмурившись, альфа с подозрением огляделся, ища в ванной ещё какие-нибудь перемены. Ничего не заметив, но занервничав, вышел в коридор и решил обойти все комнаты, одну за другой, начав с их совместной спальни. Ему казалось, будто их обокрали. В спальне творился бардак. Вещи валялись, где ни попадя: на столе, полу, застеленной кровати. Шкаф был открыт и в нём явно рылись, выбрасывая одежду себе за спину. По полу были разбросаны какие-то маленькие стеклянные шарики. Сердце мужчины сжалось в предчувствии беды. «Деньги искали? Ах, да. Тут же нет бумажных денег. Ценности?» — Раймонд! — крикнул он, сжав кулаки. — Раймонд! Но в ответ не послышалось, ни звука. Андрей сорвался с места и оббежал все комнаты в доме, заглядывая в каждую. Заглянул даже в кладовку, туалет, в шкафы на кухне... Дом был пуст. Страх за парня сжал горло, поселив в нём противный комок. Запыхавшись от бега, он сел на диван в гостиной и, откинувшись на спинку, ненавидяще посмотрел в потолок. — Вот так ты со мной, да, мир? Было двое, не осталось ни одного... — почему-то было ощущение, что и, правда, мир так быстро забрал у попаданца близких телу людей не просто так. Может, оно было и правильно. Вот только он совершенно не хотел с ними так быстро расставаться. А Раймонд ему ещё и понравился. Он бы остался с ним, если бы ему позволили, даже не изменял бы ему, как Джастин, но... На душе было тяжело. И курить хотелось всё сильнее. Голова совсем не работала. Он с трудом заставлял себя думать. «Может, его выкрали за долги? Но мне не звонили с требованиями... Что я скажу его отцу? Или... Стоп. Он же звонил!» — внезапно вспомнив об этом, с некоторым напряжением он нашёл телефон Раймонда в коммуникаторе и нажал вызов. Десять секунд. Двадцать. И его вызов сбросили. Андрей непонимающе смотрел на голограмму с надписью «Ваш вызов был отклонён». Сердце в груди замерло, но через миг сорвалось на бешеный ритм. Он снова нажал вызов. «Ваш вызов был отклонён». И снова. «Ваш вызов был отклонён». И снова. «Ваш вызов был отклонён». На пятый раз вызов всё-таки приняли. Но Джас не успел обрадоваться. Ракурс был немного сбоку, будто кто-то рядом поднял руку и держит, но стоит за спиной незнакомца. На голограмме оказался вовсе не его муж. Мужчина в возрасте выглядел устало. Короткие каштановые волосы, коричневые уши, карие глаза с вертикальным зрачком, который всё ещё было дико видеть. На заднем фоне ничего не было видно, кроме зеленоватого неба. — Где Раймонд? Что вам нужно? — зло, сощурив глаза, сразу же процедил сквозь зубы Андрей, как только его увидел. Волнение нахлынуло на него с новой силой. И даже вспомнилось, что его муж всё-таки был беременным, как бы дико к этому не относился Андрей, но он уже привыкал к этой мысли. Если парень пострадает по его вине, он себе этого не простит. И плевать, что за два дня он просто не успел ничего сделать. — Раймонд в порядке, не волнуйся, — сухо ответил мужчина. — И мне ничего от тебя не нужно. Всё, что ты смог, ты уже сделал. Хотя... — он отвлёкся, что-то делая в своём коммуникаторе, но ненадолго. — Подпиши вот этот документ. — Что? — короткая вибрация и тихий писк известили о принятии файла. Мужчина ничего не ответил, только пристально посмотрел на него. Джастин, нахмурившись, открыл файл и удивлённо прочёл строки документа, в котором канцеляристским языком говорилось о том, что альфа Джастин Мартисио Кайр и омега Раймонд Мартисио расторгают брак по согласию с обеих сторон. Так как Раймонд является на данный момент беременным омегой, Джастин Мартисио Кайр отказывается от родительских прав, возможности дать имя своему ребёнку и не претендует на воспитание совместного потомства. Джастин передаёт эти права Герту Цвайнеру, отцу Раймонда Мартисио. Раймонд в свою очередь отказывается от финансовой и материальной компенсации со стороны Джастина, так как является инициатором данного договора и берёт оформление всех положенных документов на себя. Дочитав всё до конца, ещё раз пробежавшись взглядом по тексту и заметив в нужном месте подпись Раймонда, Андрей всё-таки успокоился и осознал, что это отец парня просто приехал раньше и забрал его. Возможно, силой заставил подписать документ. Ему совсем не верилось, что его муж после того, как он плакал в его объятиях, после того, как они помирились, просто возьмёт и согласится на развод без всякого принуждения. Однако не было ни ограбления, ни подосланных убийц, ни кредиторов. Всего лишь отец парня, который хочет их развести, скорее всего, заставил его всё-таки забрать с собой все вещи. Собирались они в спешке, отсюда и бардак. Это не виделось ему смертельной проблемой. Скорее всего, Герт заметил на его лице облегчение после прочтения документа, потому как следил за ним. И отреагировал на всё, по-своему, саркастично протянув: — Что? Радуешься, что избавляю тебя от своего сына? — Я могу поговорить с Раймондом? — уже смиренно попросил Андрей. — Зачем? Чтобы ты опять ему нервы трепал? Или хочешь снова задурить ему мозги, чтобы он за тобой опять начал бегать, как прошлый раз? И чем всё это закончилось? Радуйся, что тебя дома не было, когда я приехал! Получил бы у меня сполна! — зарычал альфа. Но на рык Джас отреагировал как-то вяло, только вздохнул. — Вы украли человека, моего мужа, из его собственного дома. Беременного. Я уже молчу про тот бардак, который вы мне тут оставили. Может, вы меня ещё и ограбили? А? И я уверен, что вы удерживаете Раймонда против его собственной воли. Совершеннолетнего. Удерживаете силой. Может, вы его вообще связали и избиваете? Откуда мне знать? Это то же самое, что поймать кого-нибудь на дороге и затащить к себе, а потом запереть. Я прав или ошибаюсь? — Джастин, — вдруг послышался успокаивающий голос Раймонда. — Со мной всё хорошо, правда... — Я имею на это право! Я его отец! — перебил омегу Герт, повысив голос и махнув рукой куда-то в бок. Вот только по лицу мужчины было легко прочесть гнев и желание прибить Джастина. — Отцом вы ему будете тогда, когда я с ним разведусь, — холодно ответил на это Андрей. — А пока ещё он в первую очередь — мой муж. Документ подписывать я отказываюсь. Я позвоню ему... завтра вечером и, если он мне не ответит сам и, будучи в одиночестве, подписывать документы будете уже вы. Другие. И не для меня. Пару дней он может погостить у вас. Но потом я жду его у себя дома. До свидания. Отключив вызов, Джас обессилено растёкся по дивану, уронив руки. Прикрыл глаза. Одна проблема уже была решена, но глобально это ничего не решало. Теперь у него не будет помощи, никто не подскажет ему, как жить. Он не верил, что Раймонд приедет через пару дней или вообще когда-нибудь, но... Возможно, это было даже к лучшему. У него есть время подумать о том, как достать денег. Правда, голова не варит от слова совсем. И курить хочется. И напиться. Сбросить стресс. Вздохнув, Андрей поднялся и встряхнулся. Проверил через коммуникатор наличие в этом мире сигарет и алкоголя в принципе, с удовольствием обнаружил, что всё-таки они и тут существуют, и отправился за ними в ближайший магазин. Сверившись с картой местности, после того, как разобрался, как запереть ворота, он направился пешком вдоль по улице. Было уже около четырёх часов вечера. Люди возвращались с работы, возле их домов опускались с неба автомобили, высаживая пассажиров. Но прохожих на улице всё равно было мало. Вроде бы жилой район выглядел пустынным. Впрочем, когда, минут через пятнадцать, он всё-таки добрёл до большого супермаркета, осознал, что его впечатление оказалось ошибочным. Только это было не всё. На стены магазина были полностью облеплены рекламными голограммами и на одной из них светилась его смазливая рожа, рекламирующая шампунь. Точь-в-точь, как видел тогда из гостиницы, только поменьше раз в десять. «Что-то меня уже не радует такая популярность», — поморщился Андрей. Только войдя в двери большого супермаркета и пройдя пару шагов вглубь помещения, оглушённый шумом голосов, он замер на месте, как вкопанный. Такого количества хвостатых видеть ему в этом мире ещё не приходилось. Да, на съёмочной площадке людей было тоже достаточно для того, чтобы осознать, что ты на планете не один, но они не разговаривали все сразу друг с другом, не шумели, ведь велась съёмка, а тут... Раскраски всех цветов радуги, как в цвете волос, так и одежды. Да и сама одежда на некоторых выглядела настолько вызывающе, что становилось не по себе. И одни парни, некоторые даже с животами, явно беременные, а не толстые, мужчины, мальчики, старики... За руки парами, по одиночке, большими компаниями... Смеялись, просто беседовали, ругались, звали кого-то, двое, веселясь, даже пели какую-то песню, ни на кого не обращая внимания. Ни одной особи женского пола видно было. Все с кошачьими ушками и хвостами... «Как только друг другу не наступают на хвосты в толпе? Радует хотя бы то, что на меня внимания особо не обращают. Может, не узнают? А может, я всё-таки совсем не популярный актёр? Может, Джастин снимался в дерьмовых фильмах, которые никто не смотрит? А как же реклама? Хотя, может быть, тут так же, как и у нас, на рекламу у всех выработался иммунитет и на неё просто не обращают внимание?» Сам четырёхэтажный супермаркет, к слову, не слишком отличался от знакомых ему. Разве что очереди на кассах двигались куда быстрее, так как не нужно было считать деньги, пробивать товар и предлагать пакетик. Кассиров рядом с кассами вообще не было предусмотрено. В этом плане здесь всё было проще. Люди ставили корзинки и пакеты на стол, который проезжал под квадратной стальной коробкой, над которой был специальный экран. Как-то оно само высчитывало товар, выводило стоимость покупки на экран, после чего человек прижимал коммуникатор к устройству рядом, и тут же выезжала дальше по столику его уже оплаченная покупка. Товар можно было забирать и уходить, что люди и делали. Первый этаж был отдан продуктовому отделу, тут же была и большая аптека, второй — одежде и бижутерии, третий — технике и мебели, четвёртый этаж — развлекательному центру с его кафешками, кинотеатром, салонами красоты, даже секс-шопом и прочими радостями досуга. Всё это Андрей узнал, рассмотрев большую голограмму-рекламу прямо напротив входа, возле которого и остановился. Любопытно было побродить по этому магазину и рассмотреть всё, вот только сейчас настроения не было. Впрочем, секс-шоп чуть позже он решил всё-таки посетить. Немного привыкнув к большому количеству народа, почти ощутив себя дома, на Земле, он отправился в продуктовый отдел, искать вещи первой необходимости. Не весь товар свободно стоял на полках. Когда Андрей прошёл вглубь магазина, то обнаружил, что мини-магазинчиков и прилавков с ушастыми продавцами тут тоже предостаточно. И, главное, сигареты и алкоголь продавались именно в таких. «Здесь тоже нельзя курить и пить несовершеннолетним? — насмешливо хмыкнул Джас про себя, когда заметил, какой именно товар продают живые люди. — А может, продавцы только возле того товара, на который может потребоваться консультация? Вот как мне?» — Здравствуйте, — подошёл он к алкогольному отделу. — Какой у вас самый крепкий алкоголь? — Добрый день, у меня к вам встречный вопрос. Для чего вы его хотите купить? Вам нужно расслабиться и отдохнуть, повеселиться или снять стресс? — Хм... Интересный выбор. А если всё смешать? — усмехнулся он, разглядывая стеклянные бутылки на прилавке позади продавца. — Утром может заболеть голова и стать плохо. Лучше не мешать, тогда на утро не почувствуете симптомов похмелья. У нас хороший алкоголь. Вот, например... — и он стал перечислять напитки и их достоинства по действию на организм в том или ином случае. В другое время Андрею было бы это интересно, но сейчас он перебил продавца: — Простите... Давайте снять стресс. Три бутылки. На ваше усмотрение. Я всё равно сейчас ничего не запомню и вряд ли что пойму, — словно извиняясь, улыбнулся. — Как скажете, — с вежливой улыбкой в ответ, продавец оглянулся на прилавок, подумал секунд пять и выбрал, как ему показалось, подходящую бутылку, а потом нашёл ещё две таких же, засунул все бутылки в один пластиковый пакет и поставил тот на прилавок, рядом с уже знакомым Андрею по кассам экранчикам. — Держите, с вас 225 кредитов. Хмыкнув, Джастин приложил браслет к экрану, немного волнуясь, правильно ли делает всё? Но тот пискнул, а продавец пожелал ему хорошо отдохнуть и попрощался, отдавая всё своё внимание другому покупателю. Забрав пакет, Андрей немного постоял возле сигаретного прилавка, рассматривая голограмму, на которой подкуривал и сексуально курил, облизывая губы, какой-то кот. Удивительно, но чтобы курить эти сигареты, не нужна была зажигалка. Нужно было сжать небольшой цветной кончик сигареты и отломать его, и она сама начинала через секунду тлеть. «Вот будто бы половину удовольствия забрали от подкуривания! Гады...» — тяжело вздохнув, он подошёл к продавцу. — Добрый день, подскажите, какие у вас самые хорошие сигареты? — Можете попробовать «Лёгкий рай», сам их курю, — пожал плечами продавец и протянул Андрею пачку. — Дайте две... Нет. Три пачки. Расплатившись и бросив сигареты в пакет к бутылкам, Андрей пошёл на выход. Притормозил только возле безалкогольных напитков вроде соков, лимонадов и воды. Взял несколько пачек разного сока попробовать и через пять минут уже прошёл через кассу, пропустив перед собой двоих людей. Оплатить потребовалось только сок, это успокоило. Всё-таки не хотелось выглядеть при таком количестве людей идиотом, который не знает элементарных вещей. Уже направившись к дверям на улицу, краем глаза заметил рекламу этажей и притормозил. Любопытство всё же победило. Он нашёл взглядом большой лифт, который поднимал людей на верхние этажи, и поспешил к нему. Внутрь как раз заходили люди. Он успел в последний момент, втиснувшись в уже начавшиеся закрываться двери. Улыбнулся, удивлённо глянувшему на него парню с фиолетовым оттенком волос, длиной до плеч, безмолвно говоря мол, ну, бывает, лень было следующего лифта ждать. Взгляд парня стал задумчивым. Двери закрылись, лифт начал подниматься вверх. А парень протиснулся между стоящими спиной и боком к Джастину людьми и тихо спросил его, обдав ароматом малины: — Извините, вы мне кажетесь знакомым. Мы с вами раньше нигде не встречались? «Он что? Меня клеит? Или узнал?» — услышав подобное, Андрей не удержался и хохотнул. — Встречались, — его глаза смеялись. — А где? Не подскажете? — На выходе из этого супермаркета посмотрите налево и чуть вверх. Всё поймёте, — уже открыто улыбнулся Джас, ведь только что убедился в иммунитете жителей к рекламным вывескам. И это было хорошо. Лифт остановился, двери распахнулись, пришлось посторониться, чтобы выпустить людей. Второй этаж проехали все, но это был только третий и на нём лифт почти опустел. Остались трое. Мужчина, на вид лет под сорок, прислонившись спиной к стене лифта, стоял с прикрытыми глазами. И парень, который привязался к нему с разговором и теперь пристально рассматривал его лицо, будто стараясь вспомнить. И точно. — Вспомнил! — аж подпрыгнул на месте ушастый, засветившись от улыбки, как лампочка. — Вы актёр! Я с вами фильм видел! Андрей едва не скривился от разочарования, сдержался. Правда, улыбка сошла с его лица, и оно приняло скучающее выражение. Кивнув парню, Джастин перевёл взгляд на двери лифта, которые снова открылись. — Угадал, — махнул рукой Андрей, выходя. — Хорошего дня! — А... — парень хотел ещё что-то сказать, но запнулся и не стал преследовать актёра, видя, как тот спокойно уходит от него. Актёр же скрылся с глаз навязчивого зрителя в первом попавшемся помещении, которое оказалось массажным салоном. На него тут же обратили внимание, желая обслужить, но он покачал головой и стал внимательно рассматривать прайс-лист с расценками за услуги, висевший на стене. Когда взгляд запнулся за услугу «Массаж простаты», он всё понял об этом борделе и поспешил на выход. Парня из лифта уже не было, Андрей огляделся и отправился дальше, рассматривая вывески. Секс-шоп он нашёл через пять минут неторопливого шага. Нырнул внутрь, с интересом оглядываясь. Красивые витрины предоставляли покупателям большой выбор. Разнообразное сексуальное бельё от кружавчиков до кожи, дилдо различных размеров и форм, электростимуляторы, привычные глазу садо-мазо наборы с кляпами, плётками, наручниками, зажимами и прочим, тюбики со смазкой, таблетки и афродизиаки, и... пыточные инструменты в отдельной витрине. Последняя витрина даже имела собственное название «Инструменты для наказаний». Возле неё Андрей и остановился, поражаясь некоторым предметам и вспоминая жестокость местного населения. Те самые стальные прутья, которыми пороли найсарити. Кожаные плети со стальными вставками, как шариками, так и звёздочками. Груша, которую можно было раскрыть с помощью винта, как зонтик наоборот, способная разорвать нахрен задницу. И её подобие помельче для уретрального введения. А рядом устрашающего вида бужи с шипами. Различные приспособления с шипами для зажимов разных частей тел. И многое другое. Оставалось только удивляться, что фантазия местных недалеко ушла от фантазии земных инквизиторов. Самым безобидным, на его взгляд, были двадцатисантиметровые тонкие иглы с пластмассовой ручкой с одной стороны, закрытые каждая в отдельности колпачком и запечатанные в наборе по десять штук. На упаковке значилось, что они стерильны, одноразовые и металл безвреден для организма. Их было несколько видов: гибкие, средней упругости и упругие. «А если в глаз засадить такой? Тоже безвредно?» — нервно хмыкнул он про себя. Но чем-то они его зацепили. Вспомнилось, как он сам игрался с иглами, протыкая ими партнёров в разных местах, правда, теми, что от обычных шприцов. Те были покороче, но по толщине сами иглы не особо различались. Да и цена показалась недорогой, всего тридцать кредитов. — Вам что-нибудь подсказать? — заметил зависание Андрея возле витрины продавец. — Продайте вот эту коробочку... — решившись, негромко попросил он, ткнув пальцем в иглы средней упругости и пока стараясь не думать, что он будет с ними в дальнейшем делать.

***

«Знаю, что меня эти видения будут преследовать очень долго. Нужно их использовать и отпустить», — Андрей сидел в гостиной, спиной к выходу, потому как с той стороны уже заходили светила и слепили глаза через окна. Он вспоминал найсарити, его боль, его слёзы и страх. В комнате был полумрак, и с каждой минутой становилось всё темнее. Но свет Джастин не включал. Для него хватало и светящегося экранчика коммуникатора, освещавшего пространство на полтора метра. Тот лежал сбоку на невысоком столике с включённой на нём музыкой, позволяя Андрею видеть как себя, так и то, что находится на столе. Музыка звучала негромко, но всё же, он сидел не в тишине. Так же рядом находились и все его покупки. Разве что из кухни принёс два стакана для выпивки и сока. И блюдце для окурков. Алкоголь был похож на виски, так же обжигал горло и грел внутренности, расслаблял, туманил разум и, судя по всему, повышал температуру тела. Андрею было жарко, он полностью разделся ещё полчаса назад. Всё равно он живёт теперь один, совсем один и никто его не увидит. Первая бутылка почти опустела. Комнату заволокло сигаретным дымом. А он вспоминал, курил и пил, прокручивая раз за разом перед внутренним взором то, что увидел, ожидая посмотреть обычную сессию, но попав на казнь. Сейчас он страдал и упивался своей душевной болью. Винил себя за слабость и нерешительность. Смаковал собственный страх, как изысканное блюдо. И ненавидел себя за это. И новый круг воспоминаний захватывает сознание... Вот он входит в павильон, видит заплаканное лицо найсарити. Пальцы стискивают прохладный стакан. Тяжёлый вздох срывается с губ. Окурок сигареты вминается в блюдце. Руки и ноги, прибитые к полу стальными штырями. Не порка, нет. Избиение. Кровь. Его крики всё ещё режут тупым ножом душу в воспоминаниях. Глоток виски, закрыв глаза, он расслабленно откидывается назад, облокачиваясь о спинку дивана, выпрямляет ноги. «Прости меня, парень... Я не смог спасти тебя... Я оказался трусом...» Изнасилование. Грубое и жестокое. Альфа просто рвёт парня. «Чёрт...» — Андрей ёрзает по дивану, свободная от стакана рука ложится на возбуждённый член, стискивает его крепким хватом до боли. «Я не должен от этого возбуждаться! — почти паническая мысль и ощущение, что пал так низко, как никогда. Слишком жёстким оказалось увиденное для его психики. — Дерьмо!» Какой-то странный звук раздаётся то ли в доме, то ли за окном, но Андрей на него не обращает никакого внимания. Его сознание погружено в воспоминания. Он отпускает свой член, тянется за бутылкой и доливает себе виски в стакан. Смотрит вниз на свой пах и судорожно вздыхает. «Я мразь. Я должен себя наказать...» — чувство вины уже трансформировалось в ненависть к самому себе и от этого становится только тяжелее. Пьяный мозг рисует способы и варианты наказаний. Зубы до боли прикусывают нижнюю губу. Музыка играет приятную мелодию, заглушая чьи-то тихие приближающиеся со спины шаги. Он опускает стакан с виски между своих ног и макает в него головку члена. Алкоголь жжётся, срывая с губ протяжный стон. «Даже если я перестал быть человеком, я не хочу терять свою человечность...» Невольный зритель замирает в тени комнаты, не ожидая увидеть подобной картины. Андрей выдерживает секунд пять и вынимает член. Подносит стакан к губам и делает несколько глотков, выдыхает судорожно, всё ещё ощущая жжение на головке, но оно быстро проходит на воздухе. Дрожащие пальцы цепляют купленную в секс-шопе коробочку. А подсознание шепчет: «Ты же знал, что покупаешь их для себя... Ты хочешь сделать это... Тебе всегда было интересно...» Отставив стакан на столик, Андрей двумя руками раскрывает пакет. Быстро, не давая себе времени передумать, достаёт иглу, она короче его размера на три пальца, так что задуманное реально. Сдёргивает с неё колпачок и вновь обхватывает рукой член. Несколько скользящих движений по стволу, тихий стон. Разводит бёдра максимально широко для лучшей устойчивости. Кончик иглы касается самого верха головки, возле уретры. Колется. Воздух с шумом проходит сквозь стиснутые зубы. Хвост нервно прижимается к бедру. «Медленно или быстро?» — он не знает, что выбрать, пальцы, держащие иглу, подрагивают, а на члене хватка становится крепче, останавливаясь. Он помнит, как медленно скользил нож, кастрируя найсарити... Лишая парня всего... Истинный мазохизм побеждает. Давление иглы усиливается, и она протыкает нежную натянутую кожу головки, медленно, миллиметр, за миллиметром погружаясь в чувствительную плоть. Игла поначалу кажется ледяной, а потом обжигает. — Ааах, аааа, мммм... — он вскрикивает от остроты ощущений, но, сцепив зубы, в борьбе с самим собой, не останавливается, желая этой боли. А она сильна. Она проникает всё глубже и глубже, даже кажется, что быстрее, чем сама игла. Из уретры выделяется смазка. «Плачет, гад! — иронично в мыслях. — Это он виноват в том, что опозорил меня перед коллегами! Они же смеялись надо мной! Нет. Над тобой они смеялись! Мне из-за тебя теперь стыдно! Зачем вставал?! Страдай теперь!» Пьяное сознание выдаёт фантазию о том, что было бы, окажись он сам на месте того найсарити... Член пульсирует в руке, наливаясь кровью сильнее, возбуждаясь ещё больше. Андрей от шока осознания представленного хватает воздух ртом. — Давай, сука! — со злостью выдыхает. Пот стекает по вискам, холодит полоской по позвоночнику, да и всё тело жарит, будто не в доме, а в бане находится. Уши прижимаются к макушке. Рука давит резче, и игла пронзает член сантиметров на десять вдоль ствола. А от резкой и острой боли перед глазами у него темнеет и кружится голова. Он бы обоссался, если бы было чем. Но в туалет он ходил совсем недавно. Кажется, что даже умирать было не так больно, но он купается в этой боли с удовольствием. Она заглушает боль душевную. Она заглушает страх, который всё ещё своими когтистыми лапами царапал его изнутри. — Аааа! — отпустив иглу, он откидывается вновь на спинку дивана, жмуря глаза и сжав член у основания обеими руками. — Как же больно... — хнычет, кусая губы и тяжело дыша, пока боль постепенно не начинает затухать, хотя и не проходит полностью, подёргивая тело пульсацией. Только вот член даже не думает падать. Он становится больше в его руках у основания, будто шишка наливается под кожей. Твердеет. Удовольствие от этого ощущения не сравнимо ни с чем. Глаза закатываются от кайфа, смешанного в дикий коктейль с острой резью в члене. «Позорище! Неужели я действительно настолько извращенец? Да у всех он упадёт от такого сразу же!» Ощущение, будто бездна под ногами. Андрей крепко сжимает член и дрочит, физически ощущая сталь внутри и под пальцами через плоть. В паху пульсирует не только болью, но и сильнейшим возбуждением, почти предоргазменным состоянием, грудная клетка часто вздымается от дыхания, язык скользит по пересохшим губам. Другая рука поднимается по стволу выше. Трогает иглу. Хватает пластмассовое навершие. «А если я себя так покалечу? — задаёт он себе вопрос, первый разумный за этот вечер, но не находит ответа. — Плевать!» Новый рывок и игла входит почти до упора. Крик вырывается из груди. Резкие рывки крайней плоти по стволу, болезненно сжатому пальцами. Лицо покрывают дорожки слёз. Тело вздрагивает в конвульсиях ярчайшего оргазма, сперма брызгает на живот, пачкает диван. Его накрывает неожиданно, оглушительно, резко. Он сгибается, срываясь на настоящую истерику, захлёбываясь отчаянным плачем. Бьёт кулаками подушки дивана, рычит, кричит, стонет, ломается... Он не слышит и не видит, что наблюдатель уже ушёл...